— Ну вот, — протянула я. — Вы опускаетесь до грубой лести, Виталий…
— Что вы, ничуть. И я не собираюсь вас соблазнять — не потому, что мне этого не хочется, а потому, что сознаю всю бессмысленность этого предприятия. Ведь вы, Танечка, относитесь к тем женщинам, которые делают только то, что им заблагорассудится?
— А вы прекрасно понимаете момент, — усмехнулась я.
Мы продолжали путь, уже почти достигнув зарослей шиповника…
«Там, где дикие розы цветут», — вспомнила я. Оглянувшись на моего спутника, я представила его в роли героя песни, а себя — с белыми цветами в руках…
Он не понял моего дурацкого смеха и обиженно остановился.
— Над чем вы смеетесь?
— Так, — неопределенно передернула я плечом.
Моя нога наткнулась на что-то мягкое…
Я остановилась, нащупывая место, куда можно поставить ногу…
Черт!
Из моей груди вырвался возглас ужаса.
Что-то очень мягкое… Человеческое тело… «Там, где дикие розы цветут».
Я почему-то шепотом позвала Виталия:
— Дайте фонарь…
Он посветил. Сначала я ничего не видела, и вот…
Она улыбалась нежной застывшей улыбкой. В волосах девушки запутались веточки дикой розы, именуемой шиповником.
Я ее узнала сразу, мне не нужно было долго всматриваться. Наоборот, сейчас мне хотелось зажмуриться, потому что…
Потому что смотреть в мертвое Светино лицо было невыносимо страшно.
Глава 4
Это только фильмы называют «Смерть ей к лицу». Никому еще смерть не была «к лицу» — а уж сколько я такого перевидала, и пересказать не могу!
Света смотрела на меня укоризненно, как будто я была виновата перед ней — впрочем, может быть, так и было…
Я обернулась в попытке заручиться поддержкой моего спутника, но он оказался куда слабее меня. Увиденное заставило его отпрянуть, Виталий весь побелел, его губы беззвучно шевелились — как если бы он творил молитву.
— Здесь есть участковый? — тихо спросила я его. Интересно, почему в такие минуты начинаешь говорить шепотом? Даже если вокруг тебя — только заросли «диких роз»…
Он поднял на меня обезумевшие глаза, судорожно глотнул и кивнул.
— Значит, гони к нему, что есть сил, — приказала я. Виталий продолжал стоять, тупо глядя на нашу страшную находку.
— А ты?
Я удивленно вскинула брови. Я? Мне лучше там не появляться, меня работники областной милиции не любят еще больше, чем тарасовской.
Но, взглянув на его лицо, я поняла — человек в шоке, и посылать его к участковому просто нельзя. Оставлять его рядом с трупом — тоже будет ошибкой. Что же мне делать?
— Послушай, Виталий, — посмотрела я ему в глаза, — давай сделаем тогда вот как. Ты встанешь на выходе с пляжа — недалеко. Вон там…
Я указала рукой в сторону дороги. Кажется, оттуда все просматривалось. На всякий случай я сходила туда и проверила. Виталий был виден хорошо, труп — совсем не виден. Но если бы кто-то решил к нему подобраться, фигура злоумышленника сразу бросилась бы в глаза.
Виталий, выслушав меня, рассеянно кивнул. Он был совершенно растерян. Наверное, не так уж часто приходилось ему встречаться с умершими, подумала я. Это у нас, сыщиков, работа как у медиумов. Только медиумы видят умерших все больше бестелесно.
Виталий сам походил на покойника — мертвенно-бледный, словно остолбеневший. Но делать было нечего. Я, конечно, знала, что Света не воскреснет и не уйдет в неведомом направлении. Но вполне мог объявиться еще кто-нибудь, и у Виталия возникнет новый шок… Хотя чего я так беспокоюсь? Время уже позднее, вряд ли найдутся желающие прогуливаться в ночи. Но Виталий был близок к обмороку.
Поэтому я махнула рукой на все возможные последствия моей халатности и решительно приказала:
— Пошли.
— Куда? — проговорил мой спутник. Сейчас он уже совсем не производил впечатления нахального и самоуверенного молодого человека.
— К моей даче, — бросила я на ходу. — Возьмем машину и двинемся к местному участковому.
Бросив последний взгляд, полный смертельного ужаса, в сторону погибшей Светы, Виталий поплелся за мной — так покорно и безвольно, как зомби.
* * *Мы проделали весь путь не проронив ни слова. Сначала усиленно пыхтели, взбираясь в гору, чтобы добраться до моей машины. Потом ехали по ночной дороге, пугая сусликов и другую живность, тоже в молчании. Я была поглощена собственными размышлениями и отчаянно ругала себя за то, что… А, собственно, что я могла сделать? Предвидеть события я не могу. Потому как сходство моей профессии с профессией медиума кончается на общем интересе к умершим. А в остальном — наши пути расходятся. Так что, пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что Свете Точилиной я бы ничем помочь не смогла. Если бы господь одарил меня способностью предвидеть все возможные несчастья, я бы могла себя ругать, а так…
Наконец Виталий сдавленно произнес:
— Вот тут, кажется…
— А ты откуда, кстати, знаешь, где живет участковый? — поинтересовалась я.
Он дернулся, потом пришел в себя и ответил, что они берут у матери Андрея молоко.
Я «намотала на ус», что участкового зовут Андреем, и постучала.
В доме уже спали, но на мой стук откликнулись. Собака залаяла во дворе так злобно, будто я ее личный враг. В принципе, я точно так же не люблю людей, которые меня будят. Поэтому на собаку не обиделась.
Внизу зажегся свет, и мужской голос приказал:
— Руби, успокойся…
Надо же, отметила я. У него собаку зовут Руби…
Потом калитка скрипнула, и на пороге появился огромный мужчина. Он таращил заспанные глаза, переводя их с Виталия на меня.
— Что случилось? — спросил он Виталия.
— Там погибшая девушка, — вылезла я вперед. Он хмыкнул, явно отказываясь мне поверить. На его лице появилась дурацкая улыбка — вы что, мол, меня разыгрываете?
Но после того, как он присмотрелся к Виталию и обнаружил, что тот сам похож на привидение, улыбка покинула лицо участкового, и он спросил:
— Где?
— На пляже, — махнула я рукой. — Пожалуйста, побыстрее…
Он кивнул и на несколько мгновений исчез в доме. Потом вернулся уже одетый и приказал:
— Поехали.
Кажется, участковый все понял не до конца. Потому что всю дорогу я ловила на себе его недоверчивый взгляд, говоривший о мучивших его сомнениях.
Или это было связано с тем, что он пока еще не совсем проснулся?
* * *Подъехали мы к пляжу. Я старалась изо всех сил, но никто почему-то моим умением быстро водить машину не восхитился.
Около спуска я остановилась, и мы вышли.
— Где труп? — спросил участковый Андрей, намереваясь найти его сразу же на входе.
— А мы его там оставили. Не дотащили, — саркастически усмехнулась я. Милиционер окинул меня взглядом, исполненным снисходительного презрения к женскому полу. Этот взгляд меня разозлил — ей-богу, что за манера воспринимать женщину, как вспомогательный элемент?
— Ладненько, — расстроился Андрей. И начал спускаться, неуклюжий как медведь. Слышно было, как он сопит и кряхтит, казалось, каждый шаг давался ему с огромным трудом и просто вел в пропасть.
Наконец мы с грехом пополам добрались до романтических зарослей, омраченных страшной находкой. Андрей посветил фонариком. Почесал затылок. Оглянулся через плечо.
«Ну наконец-то, — удовлетворенно подумала я. — Вот и убедился, что я тебе не врала…»
Однако участковый явно был растерян и озадачен.
— А вы мне не верили, — проговорила я.
— Да нет, я вам верил, — протянул он. — Я вам и сейчас верю. Только вот — где труп — то? Который вы, говорите, видели?
* * *Он что, ослеп?
Я возмущенно подошла, приготовившись ткнуть его, как говорится, носом в объект. Виталий вообще стоял в стороне, дико вращая глазами. Он в полной растерянности уставился в освещенные фонариком кусты и бормотал:
— Как же это?
— Вот… — Я подошла совсем близко и остановилась. Порыв ветра раздвинул ветки шиповника…
Светы не было.
То есть трава все еще была примята, подтверждая, что кто-то лежал там совсем недавно. Но сейчас это место пустовало.
— Вы пили что-нибудь? — зевнув, поинтересовался Андрей…
— Пиво, — призналась я.
— Вот, значит, пиво вам в голову и ударило…
Участковый развернулся и пошел назад.
— Постойте, но ведь она тут была! — закричала я.
— Не спорю, — отмахнулся Андрей. — Возможно даже, что она была из вашей компании.
— Андрей, да подождите же! — сделала я отчаянную попытку остановить его.
— Послушайте, девушка, — обернулся милиционер. — Время для шуток неподходящее, вам не кажется? Ночь на дворе… Скажите спасибо, что я вас не задержал за ваши глупые розыгрыши…
С этими словами он начал удаляться, растворяясь в темноте.
С этими словами он начал удаляться, растворяясь в темноте.
Мы его больше не интересовали.
* * *Проводив взглядом его широкую спину, скрывшуюся в темноте, я вернулась к проблеме. Конечно, неудобно вышло… Напрасно потревожила человека. Не зря говорят — законопослушание, как и добрые дела, наказуемо…
— Куда же она могла деться? — озадаченно повторяла я, обшаривая кусты и обследуя все окрестности. Никаких следов…
Предположим, что убийца ее просто решил припрятать. Но тогда остались бы следы. Ведь Света была высокой девушкой и, конечно, не пушинкой. Перетащить ее можно было только волоком. Но ведь трава бы-ла примята только в месте, где лежало тело. И — все… В остальных местах она вальяжно торчала и была такая высокая, что я невольно подумала о том, что Адымчар не та-кое уж свободное от радиации место, в чем меня пытаются убедить газеты.
— А ты уверена, что она была мертвая? — робко поинтересовался Виталий.
— То есть? — обернулась я. — Ты хочешь сказать, что человек, лежащий ночью в кустах без движения и с остекленевшими глазами, — живой? Я же наклонялась, щупала пульс…
— А если у Светы был приступ летаргии? — предположил Виталий. — Потом он прошел, она встала и пошла домой…
— Да, вот именно. И теперь начнет ломиться к тебе в двери, как Лигейя у Эдгара По, — съехидничала я. — Ты спишь себе в своей пивной хижине, а к тебе ломится Света, замотанная в саван…
Виталий поежился.
— Ты нарочно? — простонал он. — Мне и так не по себе, а ты еще шутишь.
— В чем ты меня обвиняешь? — удивилась я. — Подозреваешь, что именно мне принадлежит идея сначала положить сюда труп, потом его зазомбировать и негативно повлиять на твою психику? Если у меня и были склонности к садизму, то природная лень постоянно мешала мне достигнуть в этой области такого совершенства… Придумай лучше, куда они могли ее утащить…
— Кто они?
— Убийцы, — сурово сказала я, продолжая осматривать заросли.
— Почему во множественном числе?
— Потому что один тащил бы ее волоком и остались бы следы… — терпеливо объяснила я, наклоняясь к кусту, под которым что — то чернело. — А так — тело взяли двое, один за руки, другой за ноги, и понесли. Узнать бы, куда понесли — вот был бы «дар небес».
Но пока «дар небес» был на первый взгляд очень скромный. Небольшой дамский органайзер покоился под кустиком. Конечно, он мог принадлежать и не Свете, а еще кому-нибудь из тех, кто сидел и отдыхал здесь. Но я на всякий случай воспользовалась возможностью прикарманить вещицу, посланную мне свыше, и незаметно спрятала ее в карман.
Почему я решила ничего не говорить Виталию — не знаю. Просто мне показалось это совершенно лишним.
Больше небеса «даров» не послали, и я, вздохнув, тщетно бросала в их зияющую черноту просящие взгляды.
— Таня, может быть, пойдем? — послышался слабый голос Виталия. Он смотрел на меня умоляюще, и сердце мое дрогнуло, преисполнившись жалости.
— Сейчас, — согласилась я с неохотой. Мое профессиональное любопытство призывало меня еще побегать по окрестностям в поисках Светиного тела. И тут у меня возникла неплохая идея. Сейчас я отвезу Виталия к даче и взгляну на соседствующий с его хибарой дом.
А вдруг мои спутники правы: Света действительно почувствовала себя плохо, упала в обморок, а потом пришла в себя и отправилась домой.
Хотя лично мне все это казалось совершенно невероятным. Нет уж, умерла так умерла…
Однако проверить не мешало.
Поэтому я поднялась и сказала Виталию:
— Ладно, давай оставим все на завтрашний день. Поисследую завтра… Наверняка что-то найду.
И мы пошли к машине.
* * *Доехали мы до хибары Амелиных без приключений — хотя я честно оглядывалась по сторонам, в надежде встретить хотя бы одно. Дороги были совершенно пустынны, злоумышленники спрятались и теперь наслаждались мыслью, что им удалось загнать меня в тупик.
— Все-таки куда же она делась? — вопрошала я в пустоту. — Виталий дернулся и как-то странно посмотрел на меня.
— Тань, ну нету ее, и ладно. Тебе что, больше всех надо? Или тебе не дает покоя инстинкт сыщика?
— Кстати, откуда ты знаешь, кто я такая? — поинтересовалась я.
— Да все просто, — усмехнулся он. — Ты помогла родителям моего друга. Он был в тебя влюблен. И даже фотографию твою мне показывал. Может быть, ты его помнишь? Стас.
О, боже! Опять этот жалкий любитель «СД — ромов» возник на горизонте!
— Нет, — отрезала я. — Не помню.
По моей реакции он понял, что не надо «пробуждать во мне воспоминаний». Гиблое дело…
Мы подъезжали к дому. Окна были темные.
Что и требовалось доказать…
— Слушай, а здесь еще кто-нибудь живет? — спросила я.
— Да, периодически. Все больше парами. Красивые, как с журнальных обложек…
— А Света? Она тут часто бывала?
— Знаешь, нет. Последнее время она приезжала разве что пару раз и… Мне кажется, что жила в другом месте. Сюда только приходила. Странно так — встанет на углу и смотрит на дом. Причем выбирала место так, чтобы со стороны дома ее не было видно…
— А ты, кстати, с ней общался?
— Да. Я ее неплохо знал, — как-то грустно проговорил Виталий.
Я затормозила, открыла дверцу. Вышла на свежий ночной воздух. Где-то голосил лягушачий хор, исполняя «свадебные марши». Странный, казалось, незыблемый покой таил в себе разлившуюся в воздухе капельку тревоги. Или мне просто что-то казалось? Может, я просто переношу на окружающее собственные невзгоды?
— Зайдешь ко мне? — отвлек меня от размышлений Виталий.
Я отрицательно покачала головой. Нет. У меня есть маленькая находка, которую я должна срочно изучить.
— Давай до завтра, — предложила я.
Он вздохнул, мне показалось, с облегчением. Похоже, сегодняшние события изрядно утомили и его.
— Спокойной ночи, — пожелал он мне. Ответом ему была лишь легкая улыбка на моих губах.
Сомневаюсь, что моя ночь будет спокойной, дружок.
* * *Естественно, мое настырное «альтер эго» погнало меня назад, к пляжу. Хорошо хоть под рукой всегда находилась моя газовая, как выражается Мельников, «зажигалка».
Вернувшись на пляж, я с упорством маньяка облазила снова кусты, в надежде поживиться еще какой-нибудь находкой. Впрочем, ничего не обнаружив, я не отчаялась. Окинув взглядом стену окружающего пляж леса, я решительно двинулась туда.
Стараясь быть бесшумной, как легкий лепесток дикой розы, я прочесала все вокруг. Следов не было… Пески же в Адымчаре отродясь не бывали зыбучими и поглотить таинственную пропажу никак не могли. Конечно, на всякий случай я проверила почву на предмет зыбучести — а вдруг нездоровая экология сделала ее таковой. Но нет… Песок был нормальным, никуда не утягивал, разве что скрипел под ногами…
Волга тоже вела себя смирно, тихо плескалась у моих ног и производила впечатление вполне спокойной реки. С тех пор, когда Стенька Разин утопил в ней княжну, она никаких порочных тайн не хранила.
Поэтому я нащупала в кармане куртки маленький органайзер и решила, что на сегодня, видимо, достаточно и этого.
Я вернулась к дачам… Ноги у меня гудели, а голова была переполнена туманом полного непонимания.
Я вошла в дачку, включила свет и поставила чайник.
— Сейчас, подпитавшись живительной силой кофе, мы попробуем что-нибудь надумать, — пообещала я себе.
Органайзер я положила на столик и направилась за кофе.
Правда, вспомнив, что в этой местности находки исчезают так же непонятно, как и появляются, почти бегом вернулась назад и схватила его в руки. Затем поднялась на второй этаж уже вместе с ним.
Кофе у моих приятелей имелся, я нашла его и спустилась вниз. Поставив чайник, я открыла записную книжку на первой странице.
Приступ хохота потряс мой организм.
Все мои старания были напрасными. Органайзер вовсе не принадлежал Свете, представьте себе… А соответственно, вряд ли мог оказаться мне полезным.
Хотя я все же не отметала возможности, что его выронил убийца.
Поэтому решила, что изучить его все-таки стоит…
* * *Отпив глоток из чашки, я открыла изящную записную книжку. На первой странице, где обычно пишутся исходные данные, было пусто. Наверху, в самом углу стояли инициалы «В. П.».
Я хмыкнула. То, что органайзер женский, я не сомневалась. Более того, он принадлежал женщине состоятельной, любящей пустить пыль в глаза. Показаться, так сказать, деловой леди. Это у меня все в совершенном беспорядке, а у таких вот дамочек страсть к порядку граничит с фанатизмом.
Ладно, кивнула я и перевернула первую страничку. «В. П.» дальше вообще ничего почти не писала. Вся ее «деловитость» заключалась в редких напоминаниях самой себе, что пора посетить парикмахерскую, косметолога и магазины. Телефоны тоже были редкими. В основном господствовали номера все тех же самых магазинов и парикмахерских. Так что к концу просмотра я почти смирилась с тем, что мой «подарок небес» плохо вяжется с картиной преступления. Скорее всего он потерян какой-то богатенькой дамочкой, отдыхавшей на пляже незадолго до Светиного убийства. Единственное, на что хотелось надеяться, — может быть, хозяйка что-нибудь видела? Поэтому, может, и предпочла убежать, забыв свою дорогую безделушку.