– Я не по колено. Я…простите, я преувеличиваю. Но их очень много. Ужасно много. – Он несколько раз судорожно сглотнул. – Откуда их так много? Я в том смысле, что она сделала? Как она могла убить всех?
– Передохни.
– Проклятье!
– Кэмпбелл, тебе нужно успокоиться.
– Я вижу больницу. Она дальше по дороге. И дорога завалена телами.
– Ты можешь вернуться. Тебе не надо делать все за один день.
Парнишка вдохнул и медленно выдохнул, потом еще раз.
– Все, я иду, Элиот.
– Все это неважно. Забудь о Йитсе.
Послышалось фырканье. Элиот распознал в этом звуке смех.
– Вы точно оторвались от жизни. Не вопрос. «Забудь о Йитсе». Господи, черт бы все побрал. – Он втянул в себя воздух. – Здесь сильные разрушения. Машины на тротуарах. Я видел это на снимках со спутника, но вблизи это… реальнее, наверное. На компьютере они выглядели как плохо припаркованные. Как будто все очень спешили. Но… они все врезались. Они… оказались на своих местах не просто так. – Он сглотнул. – Почти доехали до больницы. Между прочим… она выглядит… мельче… чем я ожидал. Похожа на библиотеку. Вижу вход в отделение «Скорой». У входа «Скорая». То есть машина «Скорой помощи». На вершине подъездного пандуса. Вход в отделение стеклянный, но внутри я ничего не вижу. – Элиот услышал, как парнишка остановился. – Там темно. Или закопчено. Или это грязь. – Он заколебался. – Я пройду к главному входу, ладно?
– Ладно.
– Просто я думаю, что мне не надо пробираться через задние помещения, если есть другой вход.
– Согласен.
– Ладно. Я иду к главному входу. Черт. Даже не знаю, правильно это или нет.
– Рассказывай мне, что видишь.
– Тела. Высохшие тела, наваленные у стекла. Но зато я могу заглянуть внутрь. Я у дверей. Там…
– Что? – Элиот подождал. – Кэмпбелл?
– Там какой-то звук.
– Какого рода звук?
– Не знаю. Заткнитесь на секунду, дайте вслушаться. – Время шло. – Как гул.
– Голосов?
– Нет. Чего-то вроде двигателей. Чего-то электронного. Но этого не может быть. Там нет питания. Он не очень громкий. Я открываю двери. – Раздался скрип. Потом парнишка охнул. – Вот проклятье!
– Что там?
– Запах.
– Стой, где стоишь.
– Ладно-ладно. Я остановился.
– Оглядись. Рассказывай мне все.
– Сиденья. Регистратура. Дерьмо на стенах.
– Дерьмо?
– Я имею в виду чушь собачью. Объявления. «Пройдите вакцинацию». Листовки. «Восемь из десяти женщин страдают от послеродовой депрессии. Когда вы в последний раз проходили обследование у уролога?».
– А что насчет звука?
– О. Так это мухи. Миллиарды мух.
– Постой там минуту.
Минута прошла.
– Ее здесь нет, Элиот. Я говорил вам. Если бы поблизости двигался кто-нибудь крупнее белки, мы бы обязательно увидели.
– Кролика. В Австралии нет белок.
– Нет… – Парнишка расхохотался. – Нет белок? Вы прикалываесь?
– Нет.
– Может, хватит мне стоять на месте, а?! Мне уже начинает казаться, что я в раю!
– Держи себя в руках.
Дыхание парнишки стало хриплым и рваным.
– Вы правы. Вы правы. – Он немного успокоился. – Я вхожу. – Опять скрип. Фоновый шум изменился, стал глуше. – Я внутри.
– Рассказывай все.
– На полу линии. Цветные линии. Боже… думаю, я пойду по красной. К отделению «Скорой». Так много тел… их трудно обойти. Господь всемогущий! Я никогда не отмоюсь от этой вони. – Шуршание. – Все двери нараспашку, тела не дают им закрыться. Я в коридоре. Здесь темно. Ах, да… электричества нет. Просто убедился в этом. Там…
– Что?
– Череп с торчащим в нем топором.
– Топором?
– Ага. Красный топор. Пожарный. Я вижу, откуда его сорвали. Кто-то разбил стекло пожарного щита, взял топор и воткнул его в башку этого типа. Эй? Элиот?
– Да?
– Я беру топор. Ладно? Я просто… мне с ним спокойнее. Я сейчас на минуту отложу телефон, чтобы взять топор.
– Ладно.
Кэмпбелл со стуком положил телефон. Элиот услышал, как парнишка что-то проворчал, затем издал пронзительный возглас.
– Ты здесь?
– Здесь.
– Он у меня. – Парнишка рассмеялся. – Я вытащил этот чертов топор из черепа. – Он выдохнул. – Мне лучше. Я чувствую себя крутым парнем. Эй, а у меня идея. Я сейчас сфотографирую все это дерьмо и перешлю вам.
– Телефоном?
– Ага.
– А ты можешь сделать это, не прерывая связь?
– Я не… гм… не уверен.
– Тогда не делай.
– Я отправлю вам и снова наберу.
– Не отключайся.
– Ладно. Господи. Ладно. Ладно. Я просто высказал идею. Впереди вижу дверь в отделение «Скорой». Дверь двойная. Много… ох, я только что понял, что это за черная дрянь на стенах.
– Кровь.
– Точно. Море крови. – Пауза. – Это?.. Да. Это они.
– Кто?
– Экстракционная команда. Я знаю этих ребят. То есть… я видел их на видео. Вы же понимаете, о ком я? Такие ребята в черных комбинезонах, их иногда использует Йитс. Солдаты в защитных шлемах. Считается, что они экранированы от любой компрометации.
– Да.
– Так это они. Во всяком случае, некоторые из них. И они без шлемов. Они… они как из мясорубки.
– То есть?
– Они перемешаны. Друг с другом. У них черные лица. Засохшая кровь. И у них нет глаз. Я не знаю… я не знаю, что это – разложение или… или что. – Его голос дрожал. – У них такой вид, будто их пропустили через шреддер. – Элиот понял, что парнишка плачет.
– Кэмпбелл…
– Но они не были поэтами. В этом-то разница. А я – король защиты.
– Возвращайся. Доложишь то, что уже знаешь. Завтра попытаешься снова.
– Нет. Нет.
– Йитс может подождать еще один…
Голос парнишки поднялся до крика:
– Элиот, вы, черт побери, хоть немного представляете, что требуется? Вы слишком долго прожили в своей проклятой пустыне и ничего не знаете. Я не собираюсь рассказывать Йитсу, что зашел так далеко и вернулся. Я не могу этого допустить, и если бы вы хоть немного разбирались во всем этом, то не предложили бы такого.
– Не все из нас согласны с Йитсом.
Парнишка несколько мгновений молчал и тяжело дышал.
– Одно мое слово, Элиот, и мне принесли бы вашу голову. За то, что вы только что мне сказали, мне подали бы ее на блюдечке с голубой каемочкой.
– Я это знаю.
– Ага. Ага. – Секундное молчание. – Впереди дверь. Закрытая двустворчатая дверь. На ней надпись: «Отделение скорой помощи».
– Кэмпбелл, прошу тебя.
– Я хочу держать топор обеими руками. А телефон я прижму к плечу. – Послышалось шуршание. Парнишка буквально глотал воздух. – Эй, Элиот?
– Да.
– Я ценю это. То, что вы сказали насчет Йитса. Вы молодец.
– Кэмпбелл, прошу тебя, остановись. – В его сознании всплыли командные слова. По телефону они прозвучат слабо, поэтому, вероятно, будут бесполезны.
– Если что-то пойдет не так, я хочу, чтобы вы передали Йитсу, что я стойко выдержал давление, – сказал парнишка. – Я открываю… – Заскрипели петли.
– Что ты видишь?
Учащенное дыхание парнишки.
– Кэмпбелл? Что ты видишь? Говори со мной.
Телефон рявкнул ему в ухо. Элиот резко отстранился от него. Когда он снова приложил аппарат к уху, на том конце линии уже ничего не было, только неподвижный эфир. Наверное, телефон упал на пол, подумал Элиот, поэтому был такой звук. Парнишка уронил его.
Ему показалось, что он услышал слабый шорох. Ботинки парнишки?
– Кэмпбелл? – Элиот снова позвал парнишку, и снова, и снова, но ответом была пустота.
Элиот ждал, привалившись к машине, а позади него садилось солнце, и постепенно спадала жара. Он не рассчитывал, что парнишка вернется. Но хотел дать ему шанс.
«Что ты здесь делаешь, Элиот? Ты же видишь, куда идет Организация. Ты же знаешь, что грядет. И все равно стоишь тут».
Через час стемнеет. Вот тогда он сядет в машину, за четыре часа доедет до своей гостиницы и позвонит Йитсу. Он бесстрастным голосом скажет ему, что Кэмпбелл не вернулся, и Йитс, таким же тоном, выразит свое сожаление.
«Эмили, Эмили», – подумал Элиот.
Что-то замерцало на дороге. Он прищурился. Раскаленный воздух уже не поднимался над асфальтом, но глаза забивала поднятая ветром пыль. Наконец Элиот убедился: кто-то идет в его сторону. Он выпрямился. Поднял руку. Фигура не отреагировала. Было нечто странное в том, как она двигалась. Кривобоко, неровно. Не Кэмпбелл? Но это может быть только он. Вокруг больше никого нет.
Прошла минута. Фигура приняла облик Кэмпбелла. А его странная походка объяснялась тем, что он волочил за собой топор.
Элиот нырнул в машину, открыл перчаточный ящик и достал пистолет. Когда он подошел к забору, Кэмпбелл был уже в двухстах ярдах от него. Элиот смог разглядеть его лицо, сосредоточенно-пустое.
Он сунул пистолет за ремень брюк и рупором приставил руки ко рту.
– Кэмпбелл! Стой!
Парнишка продолжал идти. Его рубашка промокла от пота. Из-под кепки с «ГРОМОВЕРЖЦЕМ» торчали влажные, спутанные космы. На нем не было одного ботинка.
– Кэмпбелл, брось топор!
На какое-то мгновение ему показалось, что парнишка подчинится. Но нет: тот лишь забросил топор на плечо. Пятьдесят ярдов. Достаточно близко, чтобы ощутить запах.
– Вестид форесаш райнтрае вало! Стой!
Парнишка прошел через слова, как через воду. Элиот вытащил пистолет.
– Стой! Кэмпбелл, стой! Вало! Стой! Вало!
Парнишка оттянул губы в оскале. Жилы на его предплечьях вздулись. Топор поднялся. Элиот нажал на спусковой крючок. Парнишка глухо охнул. Выражение на его лице не изменилось. Элиот еще дважды нажал на спуск. Топор со звоном ударился об асфальт. Парнишка рухнул на колени. Он попытался подняться, снова застонал и ничком рухнул на дорогу.
Элиот сел на корточки. Солнце почти спряталось за горизонтом. Весь мир окрасился в оранжевый. Он встал и принялся грузить тело парнишки в машину.
* * *Элиот похоронил парнишку в пустыне, а потом ехал всю ночь. Когда впереди показались огни города, он не выдержал, остановился на обочине и вылез из машины. Привалившись к дверце, набрал номер. Ночной воздух был вкусным. Мимо проносились автомобили.
– Да?
– Это Элиот.
– А. – Он услышал, как в стакане звякнули кубики льда. – Как идут дела?
– Кэмпбелл мертв.
Он услышал, как Йитс отпил из стакана.
– То есть он не вернулся?
– То есть я выстрелил ему в грудь. – Элиот закрыл глаза, но лучше ему не стало, и он открыл их. – То есть он вышел оттуда с топором, и я пристрелил его.
– Судя по голосу, ты в неустойчивом состоянии.
Элиот отодвинул телефон от уха. Затем, справившись с собой, снова приблизил его.
– Я в порядке.
– Ты говоришь, что Кэмпбелл вернулся безумным. Это правильно?
– Да. Безумным. Скомпрометированным. В общем, не таким.
– Ты знаешь, что там произошло?
– Он прошел в отделение скорой помощи. Мы разговаривали. Потом он остановился.
– Какой у него был голос в этот момент?
– Он стойко противостоял давлению.
Молчание.
– Очень интригующе, – сказал Йитс. – Я бы отдал все, чтобы узнать, что она там натворила.
Элиот ждал.
– Возвращайся домой, – сказал Йитс. – Прошло много времени.
– Я пока не нашел Вульф.
– Вульф мертва.
– Я в это не верю.
– Хватит верить в то, во что ты хочешь верить. Тебе это не к лицу. Ты не нашел никаких следов. Твоя миссия окончена. Возвращайся домой.
Элиот прижался головой к холодному металлу машины и закрыл глаза.
– Да, сэр.
На снежной равнине возникла точка. Машина? Он запахнул пальто и убедился, что обрез не виден.
Позади него Уил затопал по трапу самолета. «Быстро он, – подумал Элиот. – Должно быть, что-то придумал».
– Что случилось с «быть достойным»? – закричал Уил. – Разве не так ты мне сказал? Что я должен быть достойным тех людей, что умерли там?
Элиот не ответил.
– Там машина?
По шагам Элиот понял, что Уил направляется к нему. Он остановился рядом с ним и обхватил себя руками. Элиот покосился на него.
– Не бросай меня, ублюдок, – сказал Уил.
– Замечательно.
Уил захлопал глазами.
– Что? Значит… мир? Мы вместе?
– Да.
– Тогда что это было? Шутка?
Машина сбросила скорость. Элиот увидел, как люди из-за стекла таращатся на самолет.
– Будет проще, если ты успокоишься.
– Ты опять насилуешь мне мозги? Я пытаюсь наладить отношения с… колдунами, поэтами-убийцами, а ты трахаешь мне мозги?
– Я передумал, – сказал Элиот. – Ты привел веские доводы.
И он пошел к машине.
Города-призраки: № 8: Брокен-Хилл (Австралия)После открытия самых богатых в мире залежей цинковой и свинцовой руды в 1883 году Брокен-Хилл превратился в один из крупнейших шахтерских городов. В годы расцвета его население составляло до тридцати тысяч человек, и большая часть жителей работала в ООО «Брокен-Хилл».
Закат города начался в 70-х, когда выработались две главные шахты. Хотя оставались шахты и поменьше, изоляция – ближайший город расположен в трехстах милях – и суровые жизненные условия внесли свою лепту в то, что население города стало неуклонно уменьшаться.
В середине дня 14 августа 2011 года на горно-обогатительном комбинате, который располагался в самом сердце города, произошел сильнейший взрыв, а затем начался пожар. Огонь стремительно распространялся, пожирая все на своем пути. По сообщениям, по главной улице текла река смертельно опасного метилизокарбоната. В течение нескольких часов все три тысячи жителей умерли от токсичных испарений. Несколько команд спасателей, вошедших в город, постигла та же участь.
В настоящее время вокруг города, в радиусе пяти миль от его границ, установлена карантинная зона. Предполагается, что Брокен-Хилл будет оставаться непригодным для жизни еще двести лет.
From: http://nationstates.org/pages/topic-39112000-post-8.html
Re: заговор в брокен хилл???
чего люди не понимают про брокен хилл так это того что люди померли совсем не от испарений во всяком случае не напрямую. началась паника когда они поняли что происходит и не смогли выбраться мой дядя стоял в охране первого периметра и он рассказывал что люди там убивали друг друга
Глава 02
Она сидела в красном кожаном кресле и наблюдала за рыбой. Рыба плавала в высоких песочных часах, где вместо песка была вода. Каждые несколько секунд из верхней части в нижнюю с тихим «чпок» падала капля, и она слышала этот звук, потому что в комнате было тихо, как в мавзолее. Рыба то раздувалась, когда приближалась к изогнутым стенкам часов, то уменьшалась, когда отплывала на середину. Казалось, ее не волнует, что с каждой каплей ее мир сжимается. Возможно, она уже привыкла к этому. Когда уровень воды опускался слишком сильно, часы, по идее, переворачивались полной частью вверх, туда переплывала рыба, и вода капля за каплей начинала заполнять пустую часть. Своего рода искусство, решила она. Часы просто стояли в центре комнаты, и в этом была их единственная функция. Другого применения просто не было. Вероятно, они намекали на время или возрождение. Она не знала. И вообще, ей надо думать не о рыбе. У нее непростая ситуация.
Шарлотта привезла ее на машине, привела в эту комнату и куда-то уцокала. За все это время Шарлотта не произнесла ни единого слова, хотя Эмили всячески и провоцировала ее. В это утро Шарлотту отличала вызывающая беспокойство мягкость. Сочувствие, сквозившее в ее молчании. И это Эмили совсем не нравилось.
Она жалела, что Джереми нет рядом. Она жалела, что нет возможности закончить этот день в его комнате, рассказать ему обо всем. «Ты не поверишь, у них там рыба в песочных часах», – сказала бы она. И Джереми ничего бы не ответил, но она смогла бы определить, интересно ему или нет.
Ее время в школе закончилось. Так сказал Элиот. Но никто не потребовал, чтобы она уехала. Ее переселили в другую комнату, а на следующее утро на двери висела новая школьная форма. И тут еще Шарлотта, мягкая и молчаливая… Эмили не знала, как все это совместить.
Она всерьез подумывала о побеге. Она не сомневалась: с побегом множество проблем будет решено. Правда, Эмили точно не знала, как добраться до улицы, потому что в эту комнату ее привез лифт из подземного гаража. И все же стоит держать в голове этот вариант в качестве опции. Эмили устремила взгляд на часы. Чпок. Чпок. Переворотный механизм она разглядеть не смогла. Но скоро часы должны сдвинуться с места, потому что уровень воды опустился очень сильно.
Эмили услышала стук каблуков и узнала шаги Шарлотты. Это был последний шанс сбежать, и она его упустила. Шарлотта вошла и, не глядя на нее, пересекла комнату. Она открыла одну из дверей и замерла в ожидании.
Эмили встала.
– Мы уезжаем?
Шарлотта не ответила. Она посмотрела на Эмили, и под ее взглядом у Эмили возникло четкое ощущение, что она совершила ошибку, не сбежав. Но было уже поздно. Ну и пусть, она все равно выберется отсюда, так или иначе. Ей всегда удавалось.
– Ладно, – сказала Эмили и прошла в дверь.
Шарлотта повела ее к лестничной клетке, потом – к двери с надписью «КРЫША». Она открыла эту дверь, и Эмили вышла на солнечный свет.
Крыша была шириной ярдов сто в каждую сторону, с садами, бассейном и теннисным кортом. И напоминала плавающий курорт. Вокруг Эмили увидела другие плавающие крыши, и все они находились на одной высоте, потому что это был Вашингтон. Она несколько мгновений любовалась зрелищем, и тут дверь позади нее с клацаньем закрылась. Она повернулась. Шарлотты не было.
– Гм, – сказала Эмили.
Она принялась исследовать сад. Откуда-то послышался короткий приглушенный свист. Пойдя на звук, она наткнулась на мужчину в светло-серых брюках, без пиджака. Он стоял широко расставив ноги на зеленом коврике, спиной к ней. Его колени были слегка согнуты. В руках он держал клюшку для гольфа. Она старалась не шевелиться, потому что догадалась, что это Йитс, тот самый человек, с которым, как уверял ее Джереми, ей никогда не доведется общаться, тот, с акульими глазами.