– Естественно, понадобятся и молодцы в черных кафтанах, – считает эксперт. – Поскольку опричная часть экономики – важнейшая часть национальной, то попытки нанесения ей вреда должны рассматриваться как измена. Появится повод для чистки истеблишмента, но не по классовому признаку и не потому, что этого захотелось царю/генеральному секретарю, а по чисто объективным показателям. Уничтожаться будет угроза, возникшая для ключевых отраслей государства…
Монополия внешней политики
Директор по развитию ИДК Егор ХОЛМОГОРОВ провел любопытные параллели развития Руси и западноевропейских стран в XVI и следующих за ним веках. Он обратил внимание на то, что вторая половина XVI века во всех крупных европейских странах – эпоха ожесточенных гражданских войн. Идеологический дизайн этих войн был связан с противостоянием протестантов и католиков. Но отсюда совсем не следует, что сам дизайн был первопричиной, а не оформлением гражданских противостояний, длившихся десятки лет. При этом данные столкновения уносили тысячи жизней, предполагали непрерывные внешние интервенции, государственную измену, самые подлые интриги и самые грязные преступления. Вспомним историю. Франция – борьба католиков и гугенотов. Англия – сперва преследование протестантов при Марии, а затем борьба католиков с королевской властью англиканки Елизаветы. Испания – война в Нидерландах, бывшая именно гражданской войной. Германия – непрерывные войны протестантских князей с императором.
Если мы предположим, что существовали серьезные причины, сделавшие гражданские войны общим явлением, то решительно не видно, какие причины могли бы вывести Россию из-под действия этого всеобщего закона. В России также, в той или иной форме, должна была начаться гражданская война. И если исходить из этого факта, то нам придется поразиться тому, с каким искусством Иван IV сумел ввести гражданскую войну в рамки опричнины, т. е. управляемой гражданской войны, контролируемой государем.
Когда читаешь замечательную книжку Николаса Хеншелла «Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени», развеивающую историческую мифологию о монархиях XVII–XVIII веков, не оставляет ощущение того, что единственной настоящей абсолютной монархией в тогдашней Европе было русское самодержавие. Причем этот факт давал нашему государству мощную управленческую фору, которая и действовала весь «монархический» период. Лишь в XIX веке европейцы начали отыгрывать эту фору и отыграли как раз к Крымской войне. (Николай I, конечно, призван был стать самодержавным модернизатором, а стал «ретроградом», впрочем, в этом была и вина декабризма.) И вот вся та «фора», которую Россия имела в XVI–XVII веках (в виде не-иллюзорно абсолютной и моносубъектной власти) – достижение именно Ивана Грозного.
Политика Ивана IV оказалась третьим решением, которое в полном объеме никто так и не смог повторить. Иван произвел абсолютную монополизацию внешней политики. Не торговли, как ошибочно считал Сталин, торговля была в частных руках, а именно политики – установления правил игры, переговорного процесса и т. д. Его жестокое уничтожение всех представителей боярства, кто считал себя вправе на собственную внешнюю политику, привело к тому, что после мощного «рефлекторного выброса» эпохи Смуты внешние связи стали безусловной монаршей прерогативой и монополией. И здесь Иван IV значительно опередил свой век, создав подлинный внешнеполитический моносубъект гораздо раньше, чем та же степень моносубъектности была достигнута в большинстве европейских стран. Во время Северной войны это давало вполне определенные результаты. Так, в Северной коалиции русский царь был единственным участником, в полной мере отвечавшим за свои слова и обещания. Именно эта сильная позиция позволила ему при разделе наследства Швеции оставить в своих руках львиную долю.
Впрочем, в экономических делах формирование политического моносубъекта дало свои плоды гораздо раньше. В России была создана система профицитной внешней торговли, которая финансировала русское государство за счет англичан и голландцев. Причем эта система позволяла выходить из убийственных для большинства стран тогдашней Европы финансовых кризисов.
Структура без структурности
Известный исследователь сталинской эпохи, историк Александр ЕЛИСЕЕВ рассуждает о сходстве и различиях опричнин двух Грозных – Иоанна и Иосифа. Знака полного равенства ставить нельзя. Хотя и Иван, и Сталин боролись с олигархией. В 1930-е годы в роли бояр выступали региональные партбоссы, министерские начальники, отраслевые лобби, большие военачальники. Елисеев указал на опасность перерождения самой опричнины в олигархию по мере ее закрепления внутри государственной системы.
Поэтому новая опричнина должна строиться вокруг «инновационного царя», и, выполнив свою функцию, – раствориться. В этом главное достоинство опричнины Ивана Грозного. То есть нужен властитель – носитель социального инстинкта, харизмы и легитимности. Ибо в противном случае – он первый среди равных. И пока, считает эксперт, мы не решим, вокруг кого будет выстраиваться новая опричнина, мы ни к чему не придем. Все кончится формированием именно новой олигархии…
В случае с большевиками имела место быть бессознательная пародия на опричнину, введенную православным Государем. Но технологии использовались именно опричные. Партия большевиков (по Сталину – «орден меченосцев», по Троцкому – «орден самураев») была сообществом воинов-аскетов, сплоченных железной дисциплиной и обособленных от остальной «земщины». Даже в «добрые» времена застоя «член партии» воспринимался как представитель некоего полусекретного ордена, верность которому хранилась и на символическом уровне. (Так, за пропажу партбилета из КПСС исключали автоматически.)
В 1950-е годы, после смерти вождя, партийно-ведомственная олигархия «разоблачила» культ личности и провозгласила возврат к ленинским нормам партийной жизни (т. е. к коллегиальности). Тем самым она отвоевала свои позиции, что, в конечном итоге, и привело к распаду СССР. Сталин смог потеснить олигархов, но ему не по силам было устранить саму олигархию.
Если новая опричнина будет создаваться по орденско-партийным технологиям, то ее ждет та же судьба. И не важно, насколько «правильные» люди составят костяк «ордена меченосцев». Коллективность и коллегиальность порождают структурность, а структура – страшная вещь, которая способна перемолоть самых лучших. Когда же некая структура выстраивается «над государством» (М. Калашников), то она неизбежно узурпирует государственные функции и вносит помехи в деятельность госаппарата.
Но как же избежать перерождения? Для этого необходимо свести структурность новой опричнины к минимуму.
Вообще, по самой логике вещей, опричнина должна быть полной противоположностью земщине, которая представляет собой совокупность различных социальных, политических и хозяйственных структур. Она есть производная от власти Государя, который превышает все структуры и персонифицирует абстрактное множество в единственности своей личности. Отсюда важнейшее требование – связи внутри опричнины и вовне ее должны быть как можно менее формальными. Новая опричнина – это не партия, не орден и даже не клуб. Это сетевое сообщество немногих самоотверженных людей, принципиально не претендующих на власть, но всецело преданных Государю. В этом – разительное отличие от любой, даже самой верноподданной аристократии. Последняя всегда стремится к собственной субъектности, к власти в рамках определенной структуры. (А это часто ведет к стремлению захватить власть над всеми структурами и свергнуть Царя.) У опричнины же должен быть один, единственный субъект – Государь. Отрекаясь от своей коллективной, социальной субъектности, опричник обретает себя в новом, высшем субъекте. Тем самым он идет путем социально-политического монашества.
В понимании Елисеева, опричнина выступает как тот генератор пассионарности, негэнтропии, который не дает системе сомкнуться над субъектом развития и поглотить его. В опричнине субъектность одолевает системность и структурность.
Известный экономист Михаил ХАЗИН не считает, что смена элиты, не желающей заниматься развитием, – нечто уникальное в истории. Новая опричнина (как субъект развития) должна сложиться вокруг некоей масштабной политической фигуры, обладающей соответствующими волей и разумом. Пока ее нет. Но проблема, по словам М. Хазина, не в этом. И фигура может появиться, и некий субъект действия. В этом нам даже, вполне вероятно, поможет Европа. Она, как считает известный экономист, понимает, что без развившейся России ей просто не сдержать натиск мусульман. На Западе – явный кризис старой, капиталистической модели научно-технического прогресса, а русские обладают опытом такого прогресса на некапиталистической основе. Однако, считает М. Хазин, беда состоит в остром дефиците адекватных людей для управления новой опричниной. У нынешних 20-летних варварски выломаны умственные механизмы принятия разумных решений, уровень их знаний – страшно низок.
Кадровый тупик заметен даже в нынешней правительственной системе. Например, министра финансов Кудрина критикуют все за явное несоответствие своему посту. Но внутренний ответ кремлевской «элиты» таков: по нашему внутреннему статусу главой Минфина может быть только, условно говоря, один из двадцати «своих» человек. А Кудрин из них – самый квалифицированный. Не «своих» же – какими бы талантливыми и компетентными они ни были – во власть не пускают. А потому Кудрин остается у руля финансов страны. Таким образом, система сама себя ведет к обрушению даже в силу управленческого дефолта.
Образ будущего и информационный аспект
По мнению независимого аналитика Игоря БОЩЕНКО, главное в опричнине – ясный образ будущего страны. Образ, содержащийся в голове правителя, учреждающего опричнину. Ибо нужно твердо знать: а ради чего осуществляются чрезвычайные меры? Перед новой опричниной сейчас тоже нужно ставить задачи прорыва в будущее. Но вот проблема: и социум, и мир сегодня намного сложнее, чем во времена Грозного, Петра или Сталина. Уму одного человека не под силу объять необъятное.
А. И. Фурсов смеется: такая постановка вопроса страдает избыточным интеллектуализмом, ведь у Грозного явно не было образа будущего. Вводя опричнину, он повиновался социальному инстинкту. Бил первым – чтобы не быть битым. Социальный инстинкт властителя, как считает Андрей Ильич, вещь намного более важная, нежели чистый интеллект. А социальная ситуация, сегодня достаточно сложная, через 5–6 лет может настолько упроститься, что здесь будут «не социальные шахматы, а социальные шашки». И решения тут потребуются простые. Так было на последней стадии первой Смуты, когда Второе ополчение (Пожарского и Минина) двинулось освобождать Москву в 1612-м. Все стало предельно просто: вот есть иноземные захватчики, которых нужно изгнать. В точках бифуркации, считает профессор Фурсов, время настолько уплотняется, что решения становятся очевидными. Дело – только за волей и силой для их принятия.
Но Фурсов согласен с тем, что сегодня, чтобы реализовать новую опричнину, необходим образ русского будущего, хотя бы в общих чертах. А в этом будущем – крайне четкий образ врага.
И все-таки И. Бощенко поставил правильный вопрос. Новой опричнине нужен мощный коллективный, творческий разум. Только ему под силу спроектировать победоносное будущее. Именно спроектировать, а не предсказать! Причем именно тогда, когда опричнина вводится в упреждающем режиме, чтобы не допустить национальной катастрофы.
После круглого стола на него горячо откликнулся тольяттинский мыслитель, автор самобытной социально-экономической теории Сергей АЛФЕРОВ. Он предложил обсудить тему IT-опричнины. Объективную вневременную суть опричнины Алферов видит в четырех главных принципах:
1. создается параллельный контур управления;
2. осуществляется переструктуризация социума (в том числе в отдельных случаях, как средство – разрыв связей в социальных группах, атомизация);
3. формируется новый кадровый резерв;
4. используются соответствующие времени информационные технологии.
Метод опричнины, считает Алферов, террор против интересантов, отстаивающих смертельно-устаревшие (неадекватные) формы и способы государственного управления.
– Среди 4-х перечисленных выше пунктов опричнины меня более всего занимает последний. Потому что в нем собрана специфика настоящего времени! Еще раз уточню: «Быть на острие новых информационных технологий и втягивать социальные процессы в орбиту дела!» Посмотрите! Все предшествующие 3 пункта содержательной работы опричнины укладываются в задачи создания необходимой сейчас информационной системы (ИС), которую можно назвать в виде метафоры – «Собиранием из частей».
Что имеем?
1. Отдельные разобщенные группы в регионах, думающие о России и общем будущем; при этом разной идеологической самоидентификации. Иначе говоря – разобщенные патриоты.
2. Идеологию динамического консерватизма (русского консерватизма); соответственно представления о необходимых устройствах власти и экономики; в отсутствие «широких» и «глубоких» каналов доведения (средств трансляции) этой идеологии.
3. Отсутствие оперативного информационного обмена и организационной координации по вертикали и горизонтали.
4. Отсутствие влияния на принимаемые решения по практическим вопросам жизни социума на местах; и соответственно – настоящего политического влияния.
Что считаем необходимым (реальные задачи для Информационной системы)?
1. Наличие регионально распределенной ИС, решающей вопросы организации, координации, информирования, пропаганды, взаимодействия, давления, в опоре на реальных местных представителей.
2. Влияние и поддержка средствами ИС профессионально-сословного структурирования
3. Поддержка средствами ИС проработки конкретных проектов в реальной жизни, изменяющих жизнь к лучшему (на основе принятой ценностной парадигмы).
Опричнина всегда соответствует времени. Она не может отставать от времени по методам, по технологии. Современная опричнина будет технологической, она будет опираться на современные информационные технологии. Возможно, и создавать их… То есть это будет опричинина достаточно грамотных слоев… и широких слоев. Не надо рассчитывать на автомат Калашникова, это будет крайность и неудача современной опричнины… Основное содержание современной успешной опричнины – это не АКМ, а организация и информационные технологии. При этом не стоит слишком уповать на технологию и не забывать о том, что любой информационной системой кто-то управляет. Другого не бывает!
В виде формулы вышесказанное можно написать так: социальная самоорганизация в постановке и решении реальных задач (проектов) + сословная организация + координация в политике ценностей русской цивилизации. Итак, мы говорим об Информационной системе, структурирующей Поиск (1), Знание (2) и Социум (3) на ценностях русской цивилизации, русского консерватизма…
Глава 8 Семинар Владимира Овчинского. Глобокризис как мировая криминальная революция
В зареве мировой криминальной революции
Процесс разложения и деградации Русского мира есть часть общемировой Криминальной революции. И здесь напрашивается вывод: на мировой арене победит тот, кто первым покончит с криминализацией элит. Тот, кто первым осуществит проект успешной национально-ориентированной опричнины.
И следующий семинар ИДК известного советско-российского криминолога Владимира Овчинского «Кризис: криминальные истоки и криминальные последствия», только подтверждает такую точку зрения. Аудитория оказалась просто ошеломлена потоками страшной информации. Складывая воедино куски «мозаики», получаешь картину и глобальной преступной революции, и агонии либерально-монетаристского квазикапитализма на постсоветском пространстве.
В 2009 году начал свой доклад Овчинский, на Западе появился проект, содержащийся в книге известного идеолога глобализма и «нового кочевничества» Жака Аттали – «Мировой кризис: что дальше». Идеолог нового кочевничества, прославившийся двадать лет назад книгой «Линии горизонта», Аттали доказывает, что в основе нынешнего глобального кризиса, помимо объективных экономических причин, лежат и объективные криминальные причины. Это – разрыв между правом и рынком, между правом и мировой экономикой. А последнюю вкупе с глобальными финансами Аттали считает суперкриминализованной системой, пронизанной коррупцией. Никаких перспектив у нынешней мировой экономики, кроме криминальной, автор не видит.
Жак Аттали предлагает суперпроект: фактически некую «всемирную опричнину» на основе старого масонского проекта (мировое правительство), к коему приделали новую, регулируемую финансовую систему глобального масштаба, мировую полицию и мировые вооруженные силы. То есть это мировое правительство в нынешних условиях. И все это должно состоять из лучших людей мира. Лучших в понимании Аттали, конечно.
При этом стран должно быть не двести, а максимум 30–40. Остальные подвергнутся «слияниям и поглощениям». На укрупненных территориях будет наведен порядок. В процессе наведения порядка будут отобраны лучшие люди, а затем из них кристаллизуется мировое правительство. Они как бы перекинут наведенный региональный порядок на мировую систему.
Все это – серьезный вызов для Русской цивилизации. Ведь «Линии горизонта» того же автора, по сути, воплотились в жизнь. В новом плане Аттали России как самостоятельной цивилизации места просто нет.
Криминальный детонатор
Владимир Овчинский задается вопросом: почему глобальный экономический кризис перешел в открытую стадию только в 2008 году? Ведь целая плеяда мыслителей предсказывала его добрых тридцать лет подряд. О том, что долларовая система – «пузырь», чреватый взрывом, писали много и многие. Джордж Сорос вот уже двадцать лет кричит об опасности надувания «пузырей» на разных рынках, не забывая их при этом надувать и обрушивать финансы целых стран.