Крайнее проявление личной ответственности на рабочем месте, по всей вероятности, состоит в поддержании контроля над собственным душевным состоянием. Настроения оказывают сильнейшее влияние на мышление, память и восприятие. В приступе ярости мы легче вспоминаем случаи, подпитывающие дурное настроение, наши мысли полностью переключаются на объект гнева, а раздражение до такой степени искажает мировосприятие, что высказывание, кажущееся в других обстоятельствах вполне невинным, в этот момент задевает нас больнее, чем откровенно враждебное. Сопротивление деспотичному влиянию настроений необходимо человеку как фактор, усиливающий способность к продуктивной деятельности.
Когда работа становится адом
Много лет назад у меня появился новоиспеченный босс, который поражал окружающих своим непомерным честолюбием. Его метод выглядеть достойно на новом посту заключался в приеме на работу новых авторов – «своих людей» – и проверке того, чтобы их работы при публикации занимали самое заметное место. Он проводил с новыми сотрудниками массу времени, старательно игнорируя нас, старую команду.
Возможно, на моего босса давил сам «хозяин» – я никогда не понимал, что им движет. Но в один прекрасный день он, к моему немалому удивлению, предложил мне побеседовать с ним в корпоративном кафетерии за чашкой кофе. Там после первых же ничего не значащих слов он вдруг сообщил мне, что моя работа не соответствует стандартам. Чем именно я не отвечал стандартам, оставалось загадкой, при прежнем боссе мои работы неоднократно выдвигались на главные премии. Но вывод напрашивался сам собой: если я не займусь самоусовершенствованием, он меня уволит.
Излишне объяснять, что этот разговор вызвал у меня очень сильную, неослабевающую тревогу. Я был по уши в долгах, дети собирались поступать в колледж, так что мне позарез была необходима эта работа. Дело усугублялось тем, что писательство само по себе требует высокой сосредоточенности, а меня терзали все эти неприятности, приводя в смятение яркими картинами рухнувшей карьеры и финансовой катастрофы.
Что сохранило мой рассудок здравым, так это метод релаксации, которым я овладел за несколько лет до описываемого периода. Простые приемы медитации, которыми я пользовался время от времени на протяжении всех этих лет. До сих пор я вполне равнодушно относился к подобному занятию, но тут стал просто фанатиком медитации, позволяя себе каждое утро по полчаса, а то и по целому часу погружаться в успокаивающее сосредоточение перед тем, как приступить к повседневным делам.
И это возымело действие: я стал собранным и разумным, делая все возможное, чтобы писать статьи по требованию на высоком профессиональном уровне. А потом наступило облегчение: мой невыносимый босс получил повышение по службе и перешел в другой отдел.
Люди, умеющие лучше других справляться с дистрессом, часто владеют методом снятия напряжения, которым могут при необходимости воспользоваться, будь то длительный прием ванны, спортивная тренировка или сеанс йоги, – одним словом, то, чем для меня оказалась медитация. Наличие в нашем арсенале такого метода релаксации вовсе не означает, что мы никогда не чувствуем себя расстроенными или не испытываем дистресс. Однако регулярное, ежедневное использование метода релаксации, по-видимому, перенастраивает момент «запуска» миндалевидного тела таким образом, что его бывает труднее возбудить. Эта невральная регулировка предоставляет нам возможность быстрее приходить в себя после «бандитских выходок» миндалевидного тела и, что самое главное, делает нас менее подверженными им. В конечном счете мы реже поддаемся дистрессу, а его приступы становятся короче.
Беспомощность
Ощущение беспомощности в гнетущей рабочей обстановке само по себе очень вредно. Одно из исследований, проведенное среди владельцев и работников сферы малого бизнеса, показало, что те из них, кто больше уверен в сохранении контроля над событиями собственной жизни, обычно менее подвержены приступам гнева, депрессии или беспокойства при возникновении конфликтов и напряженных ситуаций на работе. А те, кто почти не контролирует такого рода события, более склонны расстраиваться или даже сдаваться без боя.
Однажды в Лондоне провели исследование с участием 7400 мужчин и женщин, работавших в городском муниципальном аппарате. В итоге было выявлено следующее: сотрудники, убежденные в необходимости строго соблюдать сроки исполнения заданий, установленные кем-то другим, и полагающие, что не имеют права решать, как и с кем делать свою работу, подвергались большему на 50 процентов риску развития симптомов ишемической болезни сердца, чем более гибкие в работе люди. Ощущение беспомощности в сохранении контроля над требованиями и трудностями работы, которую мы должны выполнить, создает опасность заполучить сразу же если не сердечное заболевание, то уж как минимум гипертонию. Вот почему из всех рабочих контактов наибольшее влияние на наше эмоциональное и физическое здоровье имеют взаимоотношения с боссом или супервайзером.
Когда нескольких добровольцев в Британском научном подразделении по изучению простудных заболеваний сначала инфицировали одним из вирусов простудного заболевания, а потом в течение пяти дней наблюдали, чтобы определить, кто из них заболеет, оказалось, что наиболее восприимчивыми были люди, погрязшие в социальных конфликтах. Сам по себе напряженный день в офисе, конечно же, не создаст никаких проблем, но постоянные трения с начальником вызывают стресс, достаточный для того, чтобы снизить защитную способность организма быстро восстанавливать физические и душевные силы.
В недавно обнаруженной анатомической взаимозависимости головного мозга и тела, связывающих наше ментальное состояние с физическим здоровьем, эмоциональные центры играют решающую роль, естественно, при наличии необычайно разветвленной сети соединений как с иммунной, так и с сердечно-сосудистой системой. Существование таких биологических связей объясняет, почему негативные чувства – печаль, разочарование, гнев, напряжение, сильное беспокойство – удваивают риск того, что у человека с больным сердцем может произойти опасное сокращение притока крови к сердцу в те моменты, когда им владеют подобные чувства, а недостаточное кровоснабжение сердечной мышцы часто становится причиной сердечного приступа.
Всем хорошо известно, что работающие матери подвергаются уникальным в своем роде физиологическим нагрузкам, когда к обычным профессиональным проблемам прибавляется еще и умственное напряжение от состояния постоянной готовности к непредвиденным внутрисемейным ситуациям вроде болезни ребенка. Кстати, у матерей-одиночек и замужних матерей, занимающих должности среднего уровня, где они мало чем распоряжаются, значительно выше уровень кортизола – гормона стресса, чем у их коллег на аналогичных позициях, не имеющих детей.
Низкий уровень кортизола может помочь организму бороться с вирусом или восстановить поврежденные ткани, но его резкий рост снижает эффективность иммунной системы. Один исследователь из Национального института психиатрии сформулировал так: «Если вы сидите и наблюдаете за крахом фондовой биржи, то из-за психологического стресса у вас повысится содержание кортизола. И если потом кто-то кашлянет вам в лицо, вы, вполне возможно, окажетесь очень восприимчивым к вирусу гриппа».
Как окупается самоосознание
Преподавателю колледжа, которого беспокоила работа собственного сердца, дали портативный монитор для контроля частоты пульса, чтобы он носил его с собой, – ведь как только частота сердечных сокращений превышала 150 ударов в минуту, сердечная мышца начинала испытывать дефицит кислорода. Как-то раз этот преподаватель отправился на одно из проводимых регулярно и казавшихся бесконечными заседаний кафедры, которые он считал пустой тратой времени.
Но с помощью монитора выяснилось, что его представления далеки от реальности. Преподаватель был уверен, что относится к заседаниям с циничной отрешенностью, в то время как его сердце разгонялось в эти минуты до опасных уровней. До сего момента он и понятия не имел, какое сильное эмоциональное расстройство вызывает у него ежедневная борьба политических взглядов на собственной кафедре. Самоосознание оправдывает себя как главная составляющая умения справляться со стрессом. Не обращая на такие проблемы пристального внимания, мы – как и этот преподаватель – можем оказаться поразительно недогадливыми относительно того, каким напряжением оборачивается для нас повседневная трудовая жизнь.
Простое осознание клокочущих внутри нас чувств может оказать благотворное влияние. Когда шестьдесят три человека из числа уволенных управляющих приняли участие в исследовании, проведенном в Южном методистском университете, многие по вполне понятным причинам оказались раздражены и враждебно настроены. Половине из них велели в течение пяти дней вести дневник, посвящая ежедневно двадцать минут изложению на бумаге своих сокровеннейших чувств и размышлений по поводу того, что им приходится переживать. Те, кто вел дневник, нашли новую работу быстрее, чем те, кто этим не занимался.
Чем точнее мы сумеем отслеживать свои эмоциональные расстройства, тем скорее сможем научиться преодолевать дистресс. Обратим внимание на эксперимент, в рамках которого люди смотрят фильм, направленный против вождения автомобиля в нетрезвом виде и выразительно показывающий сцены автомобильных аварий с морем крови. Через полчаса после просмотра фильма зрители сообщают, что чувствуют себя измученными и подавленными и что их мысли постоянно возвращаются к недавно увиденным кошмарным сценам. Быстрее всех приходят в себя те, кто предельно четко осознает свои чувства. Полная ясность с эмоциями, по-видимому, позволяет людям справляться с дурными настроениями.
Однако невозмутимость не обязательно означает, что все в порядке. Даже если человек кажется хладнокровным, а на самом деле у него внутри все кипит, ему по-прежнему необходимо учиться справляться с бунтующими чувствами. Некоторые культуры, особенно азиатские, поощряют манеру маскировать негативные эмоции. Вполне вероятно, что это позволяет сохранять спокойные взаимоотношения, но подобная маскировка может дорого обойтись отдельному человеку. Психолог, обучавший использованию возможностей эмоционального интеллекта служащих одного азиатского аэропорта, которые сопровождали пассажиров к самолету, рассказывал: «Там проблема заключается во “взрывании внутрь”. Они не взрываются наружу – держат все внутри и от этого страдают».
Направленный внутрь эмоциональный взрыв имеет несколько недостатков. Так, люди со склонностью к таким взрывам часто бывают не способны предпринять какие-то шаги, чтобы улучшить сложившуюся ситуацию. Не проявляя внешне никаких признаков «эмоционального захвата», они всегда страдают от внутренних «побочных реакций», таких как головная боль, нервозность, злоупотребление сигаретами и спиртным, бессонница и беспрерывное самоедство. Следовательно, их здоровье подвергается той же опасности, что и здоровье людей, взрывающихся открыто, а потому им тоже необходимо научиться справляться со своими реакциями на дистресс.
Самоконтроль в действии
Вот вам классическая ситуация, произошедшая в одном из районов Манхэттена: мужчина останавливает свой Lexus на оживленной улице, прямо под знаком «Стоянка запрещена», несется в магазин за покупками и с вываливающимися из рук пакетами вылетает наружу… только затем, чтобы в бессильной ярости наблюдать, что рядом с его машиной стоит полицейский, который уже не только выписал ему штрафную квитанцию, но и вызвал эвакуатор. И сейчас его автомобиль будет отправлен куда следует.
«А ч-ч-черт! – в гневе взрывается мужчина и, повернувшись к полицейскому, переходит на визг. – Вы – худший из подонков!» – вопит он, ударяя кулаком по капоту грузовика.
Полисмен, явно взбешенный, находит в себе силы спокойно ответить: «Все по закону; если вам что-то не нравится, можете подать жалобу», – после чего поворачивается и уходит.
Самоконтроль – это качество, жизненно необходимое людям, работающим в правоохранительных органах, и особенно в патрульной полиции. При столкновении с человеком, пребывающим во власти разбушевавшегося миндалевидного тела, вроде того водителя-грубияна, вероятность завершения такой стычки дракой быстро возрастает, если полицейский тоже подпадет под влияние своего разъярившегося миндалевидного тела. Так, офицер полиции Майкл Уилсон, преподаватель Полицейской академии Нью-Йорка, утверждает, что подобные ситуации вынуждают многих из его коллег всеми силами стараться обуздать собственные внутренние реакции на неуважительное отношение собеседника, которое может оказаться не просто пустой угрозой, но и реальным сигналом «перемены власти» в ходе столкновения, что подчас оборачивается прямой опасностью для их жизни. Как говорит сам Уилсон: «Сначала, когда кто-то вас сильно огорчает, ваш организм очень хочет отреагировать, но вдруг этакий крохотный человечек, что сидит у вас в голове, шепчет: “Брось, он того не стоит. Ну дашь ты ему по морде, так сам же и проиграешь”».
В ходе профессиональной подготовки кадров для полиции людей надо научить тщательно «дозировать» применение силы (по крайней мере, в Соединенных Штатах, где, к сожалению, отмечен наивысший в мире уровень насилия) в соответствии с конкретной ситуацией. К угрозам, шантажу и оружию следует прибегать лишь в самом крайнем случае, поскольку такие меры вполне могут спровоцировать атаку миндалевидного тела у противника.
В результате исследования компетентности сотрудников правоохранительных органов выдающимися признаны те должностные лица, которые используют силу в минимально необходимом объеме, обращаются к легковозбудимым людям спокойно, ведя себя так, как того требует профессия, и обнаруживают большое мастерство в деэскалации конфликтов. Исследование, в котором приняли участие сотрудники дорожной полиции Нью-Йорка, показало, что те из них, кто умудрялся спокойно реагировать даже на разгневанных автомобилистов, реже всего доводили подобные столкновения до открытого применения силы.
Принцип сохранения спокойствия, несмотря на провокации, касается всех, кто по роду деятельности регулярно сталкивается с ведущими себя вызывающе или возбужденными людьми. Например, самые профессиональные консультирующие психологи и психотерапевты спокойно реагируют на личные выпады со стороны пациентов. Так же поступают и лучшие служащие аэропортов, сопровождающие пассажиров к самолету, сталкиваясь с недовольством пассажиров. А лучшие среди управляющих и руководящих работников приводят в равновесие свои внутренние импульсы, амбиции и самоуверенность с помощью самоконтроля, подчиняя личные потребности интересам и целям организации.
Способность быстро восстанавливаться – процветание на стрессе
Сравним двух руководителей, работающих в одной из американских региональных корпораций телефонной связи, где стресс за короткое время достиг заоблачного уровня, поскольку в отрасли происходят мучительные перемены. Одного из этих руководителей ни на минуту не отпускает напряжение: «Моя жизнь похожа на вечный бой. Я все время пытаюсь не выпасть из ритма и выдержать навязанные мне крайние сроки, хотя большая часть всего этого не особо-то и важна. Так, не более чем формальность. Поэтому, конечно, я нервничаю и напряжен, но у меня почти все время скулы от скуки сводит».
Другой руководитель рассуждает так: «Мне почти никогда не бывает скучно. Даже если приходится делать нечто, в первый момент не вызывающее особого интереса, то обычно стоит мне только взяться за это дело, как я нахожу его стоящим, – ведь оно чему-то меня обязательно учит. Я всегда руководствуюсь этим, стремлюсь проводить четкие различия и создавать для себя продуктивную трудовую жизнь».
Про первого руководителя говорят, что ему недостает качества, называемого стойкостью, тогда как у второго ее предостаточно. Стойкость – это способность оставаться преданным своему делу, держать себя в руках и воспринимать стресс как испытание, а не как угрозу.
Данное исследование показало, что люди, противопоставляющие стрессу стойкость, считая работу не напастью, а трудной, но увлекательной задачей и воспринимая перемены как удобный повод для развития и очередного шага вперед, переносят физическую нагрузку от стресса гораздо лучше, без ощутимых страданий.
Парадокс трудовой жизни заключается в том, что в одной и той же ситуации один человек может усматривать ужасную опасность, а другой – придающую силы сложную задачу. При наличии надлежащих эмоциональных ресурсов то, что кажется угрожающим, можно воспринять как вызов, встретив его с энергией и даже с энтузиазмом. С точки зрения деятельности головного мозга существует принципиальное различие между «хорошим стрессом» – сложными задачами, которые мобилизуют силы и служат для нас стимулом, и «плохим стрессом» – угрозами, которые потрясают, парализуют или деморализуют нас.
Химические вещества головного мозга, пробуждающие в нас энтузиазм для решения каких-то проблем, сильно отличаются от тех, которые реагируют на стресс или угрозу. Если мы полны энергии, прилагаем максимальные усилия и пребываем в прекрасном настроении, значит, они действуют на полную катушку. Биохимия таких продуктивных состояний основана на активизации симпатической нервной системы и надпочечников, чтобы вызвать выделение химических веществ, которые называются катехоламинами.
Эти катехоламины – адреналин и норадреналин – более продуктивно побуждают нас к действию, чем безумная настойчивость кортизола. Как только головной мозг переходит в режим «чрезвычайного положения», он начинает наращивать количество кортизола в дополнение к непомерно высоким уровням катехоламинов, хотя и при гораздо меньшей активации мозга. А вот когда работает только система секретирования катехоламинов, мы и так уже делаем максимум того, на что вообще способны. (Кстати, ни угроза потерять работу, ни критическое замечание со стороны босса не приводят к активации механизма выделения кортизола; виноваты в этом бывают только тоска, раздражительность, разочарование и даже усталость.)