— Тут же ясно написано — «Ковал Грим Огненная кирка» Ну хоть имена древних правителей ты вызубрить мог-то?
— Так это не «Победитель Пространства»! — недовольный тон торговца буквально сочился фантомным звоном разбившихся надежд, а еще точнее — просыпающихся мимо его загребущих рук мешков наполненных презренным металлом. Несколько секунд потраченные Троклом на осознание несбывшегося финансового благополучия, связанного с невиданной удачей только что мелькнувшей перед его лицом и исчезнувшей в никуда, были довольно знаменательны: тихий зубовный скрежет и подозрительное практически плачущее выражение где то в глубине глаз, были только внешними проявлениями бушевавшей в торговце бури. Просто даже на осознание того что еще минуту назад он мог купить за каких-то несчастных две тысячи золотых личное оружие самого Траина Двуборода, было тяжелым ударом для любой психики, а уж тем более для такой зацикленной на прибылях как у Трокла. В его мозгу абак буквально похоронными щелчками высчитывал проценты возможного подъема и каждая последующая косточка была облита кровью торгашечьей души.
Успокоившись и бросив взгляд на уже покоящийся на столе молот владелец лавки скучающим голосом произнес:
— В таком случае за такую подделку, да еще и новодел я могу предложить только пятьдесят монет!
От озвученного Троклом, поперхнулась не только я одна. Даже убеленный сединами старик, приведенный для окончательной экспертизы, дернулся от порядка цифр. А уж что говорить о братьях, синхронно чертыхнувшихся своими низкими голосами. Спокойствие немного сохранила Лаэла, у нее просто немного изменился взгляд. Примерно такой же я ее видела на стрельбище и в недобром памяти поезде, когда она выбирала на мушку очередного орка, которому через мгновение было суждено попрощаться с этим бренным миром.
— Совсем сдурел, — вынес вердикт старый гном своему молодому родственнику. — Такую цену родичам давать… я ведь не ошибся, вы те самые Гроткар и Торкат, которые сделали прибор для малошумной стрельбы?
— Угу!
— Да!
Слитные ответы братьев напомнили торговцу, что он не у каких-то залетных гастролеров ворованное барахло покупает и он, скрепя сердце и скрипнув зубами вымолвил.
— Четыреста!
— У нас даже образец есть, — мой напарник явно решил подлизаться к старому родичу и протягивал ему пистолет. Кажется тот самый, который сделал во мне три дырки. — Вот! Подарить, извините, не могу, нам еще через подземелья до гоблинских болот идти.
— Характеристики, я так понимаю, упали, — обладатель сотен если не тысяч морщин покрутил игрушку в руке. — Зато против часовых оно теперь, наверное, самое то. Да и если удастся к винтовке приделать, охотиться будет ой как сподручно. Ладно, вот что, тангары, как я уже говорил… или не говорил? Ох, склероз проклятый, скоро собственное имя забуду. Справедливая цена молоту шестьсот монет. Ну как, согласны?
Трокл глубоко вздохнул, видя, что прибыль уплывает, но по какой-то странной причине перечить старому гному не стал. Отойдя в подсобку и чем то там погрюкав в течении пары минут хозяин лавки вернулся с небольшим но приятно позвякивающим мешочком и с видимым даже невооруженным взглядом сожалением опустил его на край стола перед нашей компанией.
— Пересчитывать будете!? — тон обманутого в ожидании сверхприбылей торговца перепутать было просто невозможно.
— Мальчики. — братья поняли намек с полуслова и кошелек моментально исчез в складках заляпанного болотной жижей плаща Гроткара.
— Уважаемые тангары, позвольте вас покинуть, было приятно иметь с вами дело. — сделав книксен и благодарно улыбнувшись мастеру Дрогару, я развернулась в сторону двери, подхватив немного застывшую Лаэлу под локоток. Выскользнув на небольшой деревянный пирс примыкающий к входу в лавку под аккомпанимент скрипа дверных петель, гулкое скомканное прощание братьев и буквально зубовный скрежет торговца, подставила лицо влажному болотному воздуху и попыталась успокоиться.
— Клер, чего ты? Мы же ведь хотели там закупиться? — практически в один голос произнесли спутники. И если от эльфийки такую фразу и некомпетентность в торговых вопросах еще можно было ожидать, то от гномов? И ведь вроде бы не полукровки? Кинув на присутствующих пытливый взгляд я задала наводящий вопрос, надеясь что не все еще потеряно:
— Как вы думаете, переплатив, правда не по своей воле, примерно в десять раз от первоначально объявленной цены наш любезный Трокл не догадается отыграться при продаже так необходимого нам снаряжения?
— Действительно. — Прокляните меня подземные боги если при этих словах Торкат не покраснел, слегка конечно, но тем не менее! Решив ковать железо пока горячо меткой шпилькой вогнала в краску и второго братца:
— Да и к тому же в этой лавке нет самого главного… — загадочно улыбнувшись я подмигнула настороженно сжимающей штуцер Лаэле и нанесла cup de grace. — Дамского отдела!
Я согласна неделями скрываться от полиции. Участвовать в угоне наисовременнейшего паровоза, даже бросить угнанное не доезжая столицы в каких-то развалинах, но находиться больше в этой одежде, провонявшей потом и … Брррр!!! Не знаю — не хочу знать чем это пахнет! В конце концов это просто неприлично! Не знаю как обходились многочисленные героини древних летописей и героических саг, но без горячей ванной и … в общем нам срочно нужен дамский салон. Даже просто жизненно необходим. И не надо делать намеки о том что это опасно и вероятность обнаружения многократно увеличивается. Во всяком случае даже урожденная шпионка, с молоком матери впитывавшая азы этого нелегкого дела, при первом же проблеске надежды о горячей ванне и хотя бы кусочке мыла не смогла сдержать яростного блеска в глазах, который характерен для каждой настоящей женщины, в не зависимости от расы.
Глава 12
Один из душных кабинетов неприметного серого здания на западной аллее, непосредственно примыкающей к проспекту Весеннего отдохновения. Столица.
— Кто? — Властный, хотя и усталый голос, раздавшийся из раструба переговорной трубки механического секретаря, встроенного в массивные тумбы покрытого зеленым сукном стола. Сиё механическое чудо, позвякивающее и периодически попыхивающее паром из магистрального паропровода, позволило в свое время не только значительно сократить штат курьерской службы, но и упростить ведение дел управлении. Хотя некоторые ретрограды до сих пор в полголоса ругаются на этого механического «кишечного червя» опутавшего здание трубопроводами пневмопочты и голосовыми трубками, остальная часть кабинетных работников за каких то пару лет полностью привыкла и уже практически не понимала как же они жили безо всего этого ранее. Да — некоторые проблемы в работе этого монстра бывали, например изредка случающаяся неправильная адресация. Ведущая иногда к довольно неприятным последствиям, но штат механиков, в составе двух человек и одного полугнома вел с этим борьбу, правда с переменным с успехом.
Переключив клапан на передачу и взявшись за маховичок регулятора, начальник отдела литерных дел управления контрразведки и разведки прокашлялся и под акомпанимент шипения парового струйного усилителя звука, ответил:
— Ниффин, шеф… я получил некоторую дополнительную информацию, которая может вас заинтересовать. «Септа двенадцать». некоторые дополнительные данные по персоналиям.
— Пришлите.
— Сию секунду, сэр Финиан!
Свернув в трубочку несколько листов желтоватой бумаги, хозяин кабинета выдвинул нижний ящик тумбы и взяв оттуда почтовую капсулу принялся ее развинчивать. Отрезок бронзовой трубы, заглушенный с двух сторон и оснащенный ребрами скольжения с кожаными уплотнителями, для большей компрессии канала и уменьшения расхода пара, сопротивлялся как мог. Видимо из-за того что капсулы, в отличии от гражданского варианта были рассчитаны чуть ли не на попадание пули и в случае чего (как шутили некоторые из служащих Дома отдохновения) могли бы применяться в качестве зарядов к корабельным пушкам. Калибр два дюйма, во всяком случае, был среди перечня употребляемых в военно-морском флоте. Да и вообще данная система нашла применение только из-за того что толщина стенок капсул и многочисленные рунические заклинания на их внутренней стороне хоть в какой то степени защищали секретную документацию от различного рода любопытных. Ведь любимая присказка разработчиков сейфов и несгораемых шкафов для секретной документации звучит так — «Если бы этих чертовых ясновидящих не было — их бы стоило придумать». Наверно поэтому случаев перлюстрации корреспонденции или утечки документов во вне после внедрения данной системы пока что не было.
Закончив сражения и положив капсулу в приемник, начальник отдела литерных дел установил нужную комбинацию из адресных рычагов и всем своим весом навалился на педаль запуска. Раздавшийся хлопок и шипение технического пара заполняющего загудевший трубопровод пневмопочты говорили о том что послание начало свое движение к адресату. Теперь за него отвечают только вселившиеся в механизм боги пара и металла, ну и парочка замызганных и покрытых маслом механиков, вечно пропадающих в установленной в подвальном помещении бойлерной.
Закончив сражения и положив капсулу в приемник, начальник отдела литерных дел установил нужную комбинацию из адресных рычагов и всем своим весом навалился на педаль запуска. Раздавшийся хлопок и шипение технического пара заполняющего загудевший трубопровод пневмопочты говорили о том что послание начало свое движение к адресату. Теперь за него отвечают только вселившиеся в механизм боги пара и металла, ну и парочка замызганных и покрытых маслом механиков, вечно пропадающих в установленной в подвальном помещении бойлерной.
Не прошло и нескольких минут, как из тумбы механического секретаря раздался гудок и мелодичное позвякивание. Подобравшись, владелец кабинета переключил клапан на прием.
— Ниффин, зайдите ко мне!
Стоило начальнику отдела только попытаться ответить, как звяк отсечки подачи пара, известил о том, что абонент прекратил разговор.
— Эх, не люблю я это дело, — мрачно пробормотал под нос сам себе далеко не последний человек на континенте, накладывая на закрывающуюся дверь своего кабинета магическую печать, преодолеть которую быстро, бесшумно и не оставляя следов проникновения было невозможно в принципе. — Объяснять ошибки законченных идиотов начальству… это так выматывает! Начинаешь даже чувствовать себя одним из них…
Повод для мрачного настроения у Ниффина был, да еще какой. Разведка и контрразведка Клорентийского союза, ставшая единым ведомством после свергнувшей монархию революции хоть и была де факто государством в государстве, которое сильно выпадало из общей вертикали власти, но общим законам подчиниться все же была обязана. Конечно, ее сотрудникам частенько приходилось переступать границы дозволенного из-за специфики своей деятельности и жалобы на них, причем нередко обоснованные, были явлением не сказать, чтобы редким. Мелкие недоразумения с обывателями обычно урегулировались полюбовно, хотя иногда и перерастали в «досадные происшествия» бывало, что и с летальным исходом.
Магистры и архимаги, сидящие на всех высоких постах, как правило, уже не первую сотню лет идеалистами не были и прекрасно понимали необходимость жестких, а иногда и жестоких мер, направленных на установление в стране мира и порядка путем уничтожения всех внешних и внутренних врагов. И если в список из практикующего регулярные человеческие жертвоприношения темного колдуна, работающего скромным библиотекарем, безумного вольнодумца, публикующего манифесты, призывающие к свержению существующего порядка, шпиона, желающего выведать секрет новейшего изобретения, попало, к примеру, семейство, которое ошибочно заподозрили в ликантропии и превентивно вырезали… что ж, бывает. Погибшим обязательно выразят свои соболезнования. Сама суть их работы такова, что десятки мелких побед может перевесить всего одно крупное поражение, которое просто нельзя допустить, не считаясь при этом с потерями.
Конечно, бывали и крупные огрехи, выплывавшие несмотря на все усилия наружу и вызывающие опасный шквал общественного негодования. И тогда ранее понимающее кивающее обладатели волшебных сил и больших должностей начинали лютовать и сносить головы, причем в самом прямом смысле слова. Древние владыки мира, которые обрели свою власть на полях сражений, еще и слыхом не слыхивавших грохота мушкетных залпов просто не понимали, зачем им нужные шпионы и ловцы оных, которые, во-первых, ошибаются, а во-вторых, не могут этого скрыть.
— Доброе утро, сеньор Ниффин, — поприветствовала своего коллегу ведьмочка, идущая по темным коридорам здания министерства. Длинные черные волосы, спускающиеся практически до пояса, небольшая, но крепкая даже на вид грудь, приветливая улыбка, маленькая пикантная родинка у левого уголка рта и бездонные омуты черных же глаз… не девушка — картинка. Влюбиться можно. Если забыть, что именно этим она и занимается уже который десяток лет.
Влюбляет в себя потенциальные объекты до беспамятства, потом раскручивает их на полную и, как итог, обычно посылает в камеру или даже на плаху. Ходили упорные слухи, что где-то в предках у нее затесалась настоящая дроу, но даже если они и были правдивы, то на внешности дальнего потомка темных эльфов кровь этой расы никак не отразилась. Обычная женщина, пусть и очень красивая. И жестокая. И магией владеет неплохо, впрочем, как и большинство работающих в министерстве.
— Доброе, — буркнул предчувствовавший скорую головомойку от начальства за чужие прегрешения человек. — Если бы разные идиоты в провинциях дел не натворили.
— А что случилось? — большие глаза ведьмочки распахнулись и трепетно захлопали ресницами. Ни дать ни взять пай девочка. Вот только если верить идеям эльфов о перерождении душ, то этому милому созданию в следующей жизни предназначена, скорее всего, роль самки богомола, для которой свадебная церемония начинается с откусывания головы партнеру. Впрочем, вышестоящим разрешалось делать с этим красивым телом все, что им заблагорассудится при горячем одобрении последнего. До поры до времени, когда хозяйка черных глаз и волос сможет перешагнув еще одну ступеньку подняться повыше.
— Да так, — неопределенно повел рукой Ниффин. — Мелочи. Пока мелочи, но если они таковыми не останутся, то о них будет трепаться каждая собака. Большего, увы, сказать не могу. Пока.
— Мист, собака! — мелькнула в голове идущего на прием к начальству подчиненного злая мысль. — Ты ведь долгое время числился одним из лучших сотрудников! Как же ты мог так оплошать?!
Упомянутый чародей сделал всего за несколько дней столько глупостей, что менее заслуженному сотруднику их бы без разговоров хватило на пулю, вошедшую в затылок. Нет, то что он намеревался мстить за брата и других сотрудников министерства, погибших от рук Хенеи Микрай ее родным особого нарекания вызвать не могло. Строгий выговор, не больше. Контора всегда мстила за своих, когда могла себе это позволить. И если кто-то справлялся с подобной миссией чисто и аккуратно, пусть даже без санкции сверху, то его страшно ругали и брали на карандаш для последующего повышения. Надо же поощрять разумную инициативу. Но Мист облажался, причем несколько раз.
Во-первых, он подставил не кого-то там, а студентов! Уже не обывателей, еще не магов. И архимаг академии в беседе с несколькими своими старыми знакомыми не поленился поделиться подозрениями, что что-то там нечисто. Мстительный старикашка, обиженный на всю контору еще за попытки принудить к сотрудничеству Хенею Микрай, вызвавшие ее исчезновение и уход из заведения, которое сильнейший некромант столетия могла бы прославить, дал волю имеющимся у него фактам и домыслам, будто бы случайно подтвердив первые в пылу салонного спора магической клятвой. Любой чародей хранит о периоде своего обучения теплые ностальгические воспоминания. И властители сил, занимающие высокие посты не исключение.
Неумелые попытки обуздания своего дара и испытываемые при этом ощущения покорных твоей воле сил примерно половина из волшебников ценит больше, чем первую любовь. А потому ученики в их среде считаются практически неприкосновенными. Если уж надо убить неофита, то дождись получения жертвой статуса полноправного мага и потом хоть по ветру его развей, гласит одно из неписанное правил этой касты. А потому они отреагировали на слухи о том, что министерство подставило под удар студентов, примерно как эльфы, услышавшие про кого-то слух, что он ушастых младенцев режет. Им немедленно захотелось узнать, а правда ли это, большинство любопытствующих на случай положительного ответа вооружилась.
Второй проблемой было то, что сообщницей дочки Хенеи была выставлена ее подруга, происходящая как раз из рода детей лесов. В принципе одной эльфийкой больше — одной меньше это не принципиально, но тут было одно но… Это длинноухое создание неизвестно каким способом умудрилось обойти жернова приемной комиссии и поступив в академию, проучиться довольно долго под вымышленной фамилией. В прочем этот факт был бы даже на пользу, если бы не она была бы из какого-нибудь захудалого рода, а еще лучше иностранкой.
Ну почему — ну почему этот дурак не провел поиск по центральному архиву? Ведь с первого взгляда видно, что дева из какого-то древнего рода. Вот теперь как это разгребать? Особенно после запроса одного из эльфийских кланов о ее судьбе.
Да не какого-то там, а из «Скрывающихся на свету». Этот клан шпионов и ассасинов на известие о том, что его представительнице вынесли смертный приговор фактически ни за что, отреагировал как на личное оскорбление. Если бы она действительно прибила какого-нибудь старикашку, чтобы его дочка получила наследство и отстегнула клану соответствующий процент, то они бы не особо обеспокоились такой мелочью. Хотя от закона молодую и неопытную девицу вместе с реальными сообщниками бы обязательно постарались прикрыть.