— После съезда князей в Екатеринбурге она есть, — князь сделал решительный жест. — Единая Новая Русь — законный правопреемник Российской Федерации: точно так же, как United Mankind — это наследник Соединённых Штатов Америки. Или я ошибаюсь, и вы вовсе не претендуете на такое же место в изменившемся мире, какое занимала в нём Америка?
— Любое государство всегда претендует на увеличение своей значимости, — уклончиво ответил посол. — А права, — он поднял голову и посмотрел на князя, — их надо подтверждать.
"Прав тот, у кого больше прав" — подумал Василий, но не стал говорить этого вслух. В словах посланника Ю-Эм таился откровенный вызов: игра в недомолвки кончилась.
— В настоящее время, — продолжал глоб, — на свою долю дна Северного Ледовитого океана претендуют три державы: Новая Русь, United Mankind и Скандинавия.
— Скандинавия? ("Это что ещё за географические новости?"). Насколько мне ведомо, Дания вошла в состав германских Объединённых Земель, а на месте бывших Финляндии, Норвегии и Швеции, а также Исландии и Гренландии существуют малоструктурированные области полупервобытных самоуправляемых общин, ведущих натуральное хозяйство. Разве этот рыхлый конгломерат может претендовать на роль державы?
— Может, — на губах глоба появилась змеиная улыбка. — Ярл Эйрик Сигурдссон — кто это такой, думаю, вам известно, — скоро станет королём Скандинавии. Таким образом, есть три претендента на нефтяные богатства Арктики, и нам представляется целесообразным разделить приполюсный район на три сектора в соответствии с географическим положением трёх упомянутых государств. Конечно, возможна — и даже необходима — кооперация усилий по освоению месторождений арктических углеводородов, однако приоритетные права той или иной державы на строго определённый участок океанского дна необходимо закрепить юридически — заключением трёхстороннего договора по Арктике. Викинги требуют свою долю: они столбят нефтеносные участки морского дна — право первооткрывателя никто не отменял, — и во избежание масштабного кровопролития нам бы хотелось безотлагательно зафиксировать подводные арктические границы путём переговоров. Пятьсот лет назад была сделана попытка поделить земной шар между Испанией и Португалией, но Тордесильясский договор [17] не пресёк посягательства других стран Европы на свою долю в добыче. И поэтому договор по Арктике должен быть трёхсторонним — он должен учитывать интересы конунга Скандинавии.
"Ну, жлобы… — подумал князь со смешанным чувством раздражения и восхищения. — А то я не знаю, кем на самом деле является грумантский пират, которого вы уже объявляете конунгом Скандинавии! Этот картонный ярл — он ваша марионетка, вы дали ему корабли, и доля викингов, о которой ты так красиво говоришь, на самом деле будет вашей долей. Лихая комбинация — вы хотите урвать две трети, хотя в самом лучшем случае вам полагается всего лишь треть (а то и четверть) площади дна Ледовитого океана, причём там, где нефтью и не пахнет. Ну, торговцы, — на ходу подмётки режут!".
— Что ж, уважаемый господин посол, давайте обсудим этот вопрос.
Подводные драккары Свальбарда шли на глубине трёхсот метров, с каждым часом приближаясь к заданному району. Они (точнее, только одна "Девственница") появились на поверхности лишь один раз: всего на несколько минут, по приказу (точнее, по капризу) ярла, пожелавшего посмотреть на льды полюса и на небо над северной макушкой планеты. Для всплытия была и более веская причина: на обеих лодках забарахлила инерционная система навигации (за годы постобвала уровень сервисного технического обслуживания флота Ю-Эм заметно снизился, и неполадки были неизбежны) — требовалось уточнить координаты, чтобы не блуждать в подводных потёмках и не пройти мимо цели. Командир крейсера не возражал: причина была уважительной, временная присяга верности Свальбарду обязывала, а успеху миссии кратковременное всплытие не угрожало: на орбите давно уже не висели спутники-шпионы, и ничьи самолёты больше пятнадцати лет не нарушали покой белого безмолвия, простиравшегося от сибирского побережья до берегов Аляски, Канады и Гренландии.
"Девственница" отыскала относительно тонкое ледяное поле, вспорола его, как нож консервную банку, и высунула наружу "парус" и часть корпуса. Пока навигаторы устраняли рассогласование свой хитрой системы, Эйрик с большим удовольствием вдыхал холодный воздух Арктики. Свальбардский ярл был по-мальчишески доволен, и даже не стал стрелять в любознательных белых медведей, появившихся из-за торосов и возжелавших познакомиться поближе с диковинной железной рыбой, вылезшей из-подо льда, — а вдруг она съедобная?
К великому разочарованию медведей, от близкого знакомства эта "рыба" уклонилась: она снова нырнула, глубоко разочаровав мохнатых хозяев Арктики.
…Субмарины, похожие на исполинских рыб, шли подо льдами, приближаясь к цели: к подводной долине, разорвавший хребет Менделеева и находившейся на трёхкилометровой глубине. Подо льдом рыбы спят, но эти рыбы, управляемые людьми, не спали: пошевеливая плавниками горизонтальных рулей, они выдерживали заданную глубину — на дне подводной долины чудовищное давление воды мгновенно расплющило бы их веретенообразные тела.
Люди, находившиеся в центральном посту флагманского корабля, молчали — тишина нарушалась только еле слышными щелчками реле пульта управления и слабым шуршанием вентиляторов электронных блоков.
— Мы на месте, — произнёс вахтенный милитар, не отрывая глаз от дисплея сонара, и в напряжённой тишине центрального поста его голос прозвучал неестественно громко.
— Хорошо, — Эйрик облизнул пересохшие губы. — Выпускаем "пиявку".
Лихому морскому разбойнику было не по себе: бесшабашный властитель Свальбарда почти физически ощущал многотонную тяжесть воды, сдавливавшей со всех сторон корпус "Девственницы". Наверху, на поверхности моря, он презрительно не обращал внимания на самый жестокий шторм и даже не думал о том, что под ногами — многокилометровая бездна, отделённая от подошвы его сапога считанными сантиметрами стали корабельного днища. А здесь, в тесной утробе подводной лодки, ему не хватало солёного ветра и неба над головой, пусть даже затянутого низкими облаками.
Палуба субмарины за надстройкой вздулась, словно брюхо нерестящейся рыбы. Из раскрывшегося ангара выплыл миниатюрный чечевицеподобный аппарат, завис, сдвинулся в сторону и начал медленно погружаться, направляясь вниз, к тёмному океанскому дну.
"Девственница разродилась, — подумал Эйрик, наблюдая за процессом через монитор, — и стала матерью. Как там сказано в Библии — безгрешное зачатие?".
Как ни странно, но эти ёрнические мысли помогли ярлу обрести утраченное душевное равновесие. Он приободрился, и мрачные глубины уже не казались ему такими зловещими, как десять минут назад.
Тем временем "дитя" — автономный спускаемый аппарат, маленькая подводная лодка, способная погружаться на глубину восьми километров,
— уходило всё глубже и глубже. Его силуэт растворился во мраке, но Эйрик видел глазами телекамер, установленных на борту "пиявки" и соединённых с кораблём-маткой тонкой нитью оптоволоконного кабеля. По мере погружения перед ним проплывали безжизненные чёрные скалы, медленно и торжественно уходящие вверх и сменявшиеся другими скалами, такими же мёртвыми. "Царство дьявола, — подумал ярл.
— Так, наверно, выглядит дорога в Хель".
Обе субмарины — и "Морской волк", и "Девственница" — застопорили ход, тщательно отрегулировав балласт и удерживаясь на одном месте и на одной глубине периодическими толчками машин и еле заметной перекладкой горизонтальных рулей. Особенно важным это было для флагманского корабля — "мамаша" держала на привязи "дитя", медленно ползущее вдоль каменной стены ко дну подводной долины.
Спуск продолжался больше часа. За это время властитель Свальбарда окончательно пришёл в себя, избавившись от мимолётной слабости, выпил пару банок пива и мимоходом пожалел, что не прихватил с собой какую-нибудь смазливую рабыню, которая помогла бы ему скрасить томительное ожидание. Наконец "пиявка" достигла подножия подводного хребта, повисла над самым дном и выдвинула манипулятор. Механическая рука коснулась дна, удлинилась и вонзила в грунт продолговатый предмет, блестевший в свете прожектора спускаемого аппарата.
Ультразвуковой бур походил на иглу, протыкавшую камень и входивший в него как в масло. Но даже с помощью такой техники (и ярлу это было известно) понадобится не один час, чтобы добраться до подземной жилы, по которой струится чёрная кровь земли. Тем не менее, Эйрик был спокоен: дело сделано больше чем наполовину.
Лодки висели над хребтом Менделеева, чутко прослушивая акустикой шумы моря: их капитаны ни на миг не забывали о том, что они забрались в чужой огород, и это кое-кому может очень сильно не понравиться. Да, времена, когда глубины океана буквально кишели подводными лодками двух враждебных военных блоков, давно прошли, но русский флот на севере существовал, и властитель Свальбарда знал это лучше, чем кто-либо другой.
Сигнал со спускаемого аппарата пришёл, когда в центральном посту "Девственницы" все уже извелись, ожидая сообщения. Удача улыбнулась властителю Свальбарда: первый же выстрел попал в цель.
"Пиявки" не зря получили своё прозвище — эти подводные машины представляли собой миниатюрные буровые установки, снабжённые резервуарами для хранения добытой нефти. И сейчас этот резервуар быстро заполнялся: чёрная кровь земли, высасываемая жалом подводного бурильщика, проколовшим каменную шкуру планеты, вытесняла из него воду — "пиявка" насыщалась.
Насосавшись, она втянула манипулятор и, подчиняясь команде, начала подъём, всё дальше удаляясь от каменистого дна, на котором остались звукоподводный маяк и гранёная литая пирамида, на каждой грани которой были выгравированы меч Одина и слова "Эйрик-ярл, властитель Свальбарда" — первооткрыватель спешил застолбить золотоносный участок.
"Дело почти сделано, — подумал Эйрик, когда "пиявка" вошла в палубный ангар "Девственницы", и створки его сомкнулись. — Осталось добраться до дому, но это уже так, мелочи". И в это время пришёл звук.
Акустический фон не транслировался в помещение центрального поста, разбираться в шумах моря — это дело гидроакустиков. Но этот звук был слишком громким: его услышали все, а милитар-оператор, обслуживающий "уши" подводного корабля, сморщился от боли — звук ударил в его барабанные перепонки сжатым кулаком.
Больше всего он походил на кваканье лягушки гигантских размеров, сидевший где-то на дне подводной долины и самозабвенно издающей клокочуще-булькающие звуки. И звуки эти были наполнены какой-то первобытной мощью, бросающей вызов всему и всем.
— Что это? — спросил ярл, не теряя самообладания. Реальная опасность действовала на него, как шпоры на горячего скакуна, заставляя не расслабляться, а мобилизовываться.
— Квакер, — отозвался командир "Девственницы", вслушиваясь в рокочущий звук. — Никто не знает, что это такое или кто это такой. Эти странные звуки услышали в океане ещё шестьдесят лет назад командиры атомных подводных лодок — и наших, и русских. Квакеры появлялись неизвестно откуда, и было такое впечатление, что они хотят пообщаться. Судя по непрерывно менявшемуся пеленгу, они кружили вокруг лодок, меняя тональность и частоту сигналов и активно реагируя на посылки гидролокаторов. Вот и этот — он тоже движется.
— Это Змей Митгарда, — пробормотал верный Бьёрн, оставивший мостик "Ундины" и последовавший за своим ярлом в глубины полярного океана. — Он спрятался здесь от гнева богов и кричит от неутолённой ярости и жажды боя.
— Змей не змей, — капитан-глоб пожал плечам, — но что-то в этом роде. Говорили о чудо-рыбе капсили, размером с кита и собачьей мордой, и о сказочной рыбе улетифе, таких же размеров, только с кошачьей головой. Хотя — может быть и змей.
— Сказки, — бросил Эйрик, пренебрежительно махнув рукой.
— Сказки, — охотно согласился милитар. — Учёные высказывали предположение, что эти звуки издают огромные кальмары-архитеврисы — их мертвые туши иногда выбрасывают на берег волны, или что это подвид гигантского угря или даже доисторического плезиозавра. В море много загадок, ярл.
— Да, в море их хватает, — согласился властитель Свальбарда.
— А ещё, — продолжал капитан субмарины (было заметно, что эта тема ему близка), — были версии, что квакеры — это некие подводные аппараты инопланетян, изучающих нашу планету: что-то вроде подводных НЛО. Скорость у них такая, что…
— Хватит болтать! — перебил его ярл. — Инопланетянам нечего у нас делать — у них своих инопланетных дел по горло. А кальмару, даже самому здоровенному, не под силу хотя бы поцарапать нежную кожу нашей девушки. Давайте ход, командир, — курс на Свальбард!
На "Морском волке" тоже услышали "зов квакера". "Волк" в этом походе исполнял роль "сторожевой овчарки": его первоочередной задачей была охрана флагманского корабля и обеспечение его безопасности. И потому, как только по быстрому изменению пеленга было установлено, что источник звука перемещается со скоростью не менее сорока пяти узлов — неслыханная скорость для субмарины! — и приближается, нацеливаясь на "Девственницу", командир "Морского волка" отдал приказ готовиться к торпедной атаке.
Восемь торпедных аппаратов "Волка" были изготовлены к стрельбе, и тут по корпусу субмарины горохом хлестнули посылки чужого гидролокатора.
Многоцелевая атомная подводная лодка "Гепард" патрулировала приполюсный район вторую неделю. Субмарины "кошачьей" серии были хорошими кораблями — они не уступали по своим боевым возможностям "лос-анджелесам" (а кое в чём и превосходили их), могли потягаться с новейшими "сивулфами" и "вирджиниями" и были опасными противниками для ракетоносных "огайо". Вооружённые восемью торпедными аппаратами — четырьмя 650-мм и четырьмя 533-мм, — приспособленными для стрельбы самонаводящимися торпедами, крылатыми ракетами, подводными ракетами и ракето-торпедами, погружавшиеся на глубину до шестисот метров и развивавшие под водой скорость тридцать три узла, "кошки" должны были бороться с подводными лодками и надводными корабельными группировками, ставить мины, вести разведку и проводить операции специального назначения. Они имели отменный слух — в состав комплекса шумопеленгования и гидролокации входила носовая антенна, две протяжённые бортовые антенны и буксируемая антенна в контейнере, расположенном на вертикальном кормовом оперении, — и отличный нюх: уникальная аппаратура обнаружения подводных лодок и надводных кораблей по кильватерному следу позволяла найти этот след спустя несколько часов после прохождения вражеской субмарины.
"Гепард" родился в смутное время, когда великую страну корёжили злые перемены. Заложенная в сентябре девяносто первого года, "кошка" была спущена на воду только через восемь лет — в сентябре девяносто девятого — и вошла в строй уже в двадцать первом веке, на стыке 2001-го и 2002-го годов. На церемонии ввода в строй новой субмарины присутствовал российский президент, с которым тогда связывали немалые надежды все, кому дорога была Россия: в первую очередь военные моряки, продолжавшие, невзирая ни на что, нести свою нелёгкую службу на северных рубежах.
А потом пришёл Обвал. Рушилось всё, что ещё не успело развалиться, погибал флот и вся страна, и только благодаря самоотверженным усилиям полуголодных рабочих-смердов Северного княжества, замерзавших в промороженных цехах северодвинского завода, лодка была капитально отремонтирована (для этого использовались узлы и агрегаты, снимавшиеся с её менее удачливых сестёр) и в середине двадцатых снова вышла в море — обеспечивать боевое патрулирование атомных стратегических ракетоносцев. А в конце двадцатых, когда в воздухе отчётливо запахло порохом, и вероятность появления в арктических водах чужих субмарин резко возросла,
"Гепард" и другие "кошки" начали регулярно дежурить в районе полюса — арктическая нефть у многих вызывала повышенный интерес.
"Гепард" крался над отрогами подводного хребта семиузловым ходом — мягко ступал кошачьими лапами: на такой скорости "кошку" не слышит самая совершенная аппаратура. Квакера его акустики услышали сразу — и немудрено, — и командир субмарины, установив, что зафиксированная подводная цель движется с большой скоростью, и не без основания полагая, что "морской змей" или "древний ящер" может иметь очень даже рукотворную природу, приказал прощупать таинственный объект в активном режиме.
Квакер оказался бесплотным — он пропустил сквозь себя посылки гидролокатора, — однако сразу за ним сонар "Гепарда" обнаружил другую цель: "Морского волка", висевшего в глубине и двигавшегося самым малым ходом. Характер цели сомнений не вызвал, не было сомнений и в том, что обнаруженная лодка — вражеская: сестра "Гепарда" "Пантера", также нёсшая боевое дежурство, находилась гораздо южнее, над хребтом Ломоносова. Медлить в подводной дуэли было нельзя, и "Гепард" дал по неизвестной субмарине торпедный залп.
Две глубоководные электрические торпеды УСЭТ-80 хищными рыбами выскочили из торпедных аппаратов. При скорости в сорок восемь узлов они покрыли разделявшее лодки расстояние за две минуты; уклонится от торпеды с двухканальной системой наведения — по кильватерному следу и акустической активно-пассивной — шансов у лодки практически нет, несмотря на самоходные имитаторы и на химпатроны, образующие при соприкосновении с водой пузырящееся газовое облако-обманку, а взрыв двухсоткилограммовой боевой части не оставляет надежд на спасение. Всё так, но на "Морском волке" служили хорошие моряки: их аппараты были готовы к выстрелу, и две самонаводящиеся универсальные торпеды Мк.48 пошли навстречу торпедам "Гепарда".
В дуэли на "кольтах" секунда может решить всё — пуля стремительна. Но в дуэли на торпедах дело обстоит несколько иначе: у замешкавшегося дуэлянта, потерявшего две-три секунды, есть время на ответный выстрел.