– Ложись! – вдруг дурным голосом заорал Юрка Соколов и резко вывернул руль вправо – «бэ-эм-вэшка» слетела с дорожного полотна и, подскочив на кюветном бугре, поскакала по буеракам. И тут Шрам услыхал автоматную очередь. Он успел пригнуть голову и увидел, как боковое заднее стекло превратилось в дуршлаг. Пули, пройдя сквозь левое стекло, вылетели через правое. Машина уже въехала в сосняк и лавировала между высокими тонкими стволами. Минуты через две-три Юрка врубил по тормозам.
– Стволы есть? – ошалело спросил он у Шрама, присевшего на полу.
– Какие стволы? – не понял Шрам.
– В багажнике!
– А, ну да, должны быть – я не вытаскивал. Там, под запаской, мешок ветошью обернут. Что это было? Ты видел?
Юрка выскочил из салона и бросился открывать багажник.
– Звони Сударику, Шрам! Пусть выезжает навстречу! Белый «Москвич» это был! Из окна пушку высунули и шарахнули!
Шрам достал мобильник и набрал номер колпинского склада. Там никто не отвечал. Шрам вырубил телефон. Юрка уже просовывал ему «узи», а сам сжимал в руке короткоствольный «Калашников» со складным прикладом.
– Погоди, не горячись, – бросил ему Шрам, прислушиваясь. – Может, они уже съе…ли.
– От, сука! Как машину попортили! – удрученно процедил Юрка, осматривая нанесенные «бэ-эм-вэшке» увечья. – Теперь хер восстановишь.
– Не боись, новую купим. – Шрам поднялся с пола и вылез из машины. – Я звонил в Колпино. Что-то там трубку не берут. Странно.
– Надо ехать! – мотнул головой Юрка, садясь за руль. – Сейчас я на дорогу выверну, там и тебя посажу.
Склад в Колпино был разгромлен. Короба с товаром были раскурочены и все – сигареты, кофе, какао, минералка, консервы, и Бог знает что еще, добра там лежало миллионов на пять баксов, – разбросано по полу гигантского пакгауза. Слава Богу, хоть ребята остались живы… Да не сожгли их…
Из сбивчивого рассказа Сударика Шрам понял, что наехали на них скорее всего «беспредельщики» Приданова. На чем они подвалили, Сударик не заметил. Шрам пригорюнился. Только с Приданом ему не хватало воевать. О нем ходила дурная слава. Вениамин Приданов нагрянул в Питер пару лет назад из северного Казахстана, сбежав из тамошней колонии. Он быстро женился на девке с квартирой, первые месяцы сидел тихо, но потом начал прощупывать почву в местных бандитских группировках. Сколотив себе компанию из пяти оголтелых, завел легальный бизнес, кажется, торговал сигаретами и безалкогольными налитками. Потом начал бомбить питерских мелких торговцев, собирая с них дань. Когда Шрам утвердил в Питере жесткий порядок, запретив «беспредельщикам» трогать торговцев, Придан повиновался, но занялся другими делами – уже ставя на счетчик не торговцев, а отдельных граждан. Особенно он любил вылавливать из людского моря тех одиноких старичков, которые готовились перебираться к родственникам за рубеж. С помощью хитроумно сплетенной сети наводчиков Придан выявлял готовящихся к «выезду на ПМЖ», обманом или угрозами заставлял их переписывать на своих подельников квартиры, имущество, денежные вклады, а самих просто убивал. В последние полгода он совсем оборзел – и уже не считался с шрамовыми порядками. Дело дошло до того, что придановская братва поставила под свой контроль пункт таможенной очистки под Кронштадтом, через который Шрам прогонял свои грузы из Скандинавии. Шрам рассвирепел не на шутку и чуть было не отдал приказ «разобраться» с Придановым. Правда, нашлись какие-то общие знакомые, конфликт погасили. Но Придан не успокоился, наоборот, обиделся и через третьих лиц пообещал покончить с «самодержавием Шрама». Особенно лакомым куском Придану показались продовольственные склады под Питером, которые он мечтал обременить «десятиной». К тому же это был достойный объект для демонстрации силы и проверки своего оппонента на вшивость.
И вот теперь, видно. Придан перешел к конкретным действиям.
Шрам хмуро ходил по разгромленному складу и морщился, когда под подошвой у него вдруг хрустели обрывки упаковочного картона. Вдруг запиликал сотовый.
Шрам вытащил антенну и поднес аппарат к уху.
– Да!
– Ты, значит, жив, Шрам? Я же тебя, мудака, предупреждал. По-доброму предлагал поделиться. Вот теперь видишь, как вышло.
– Кто это? – рявкнул Шрам.
– Недогадливый ты мужик! Это Венька Приданов, слыхал о таком? Сам ведь на войну напросился! Не уважил меня. А я человек злопамятный, как видишь.
– Да я тебя урою, сука! – завопил Шрам. – Я тебе х…й оторву и заставлю целиком проглотить!
– Полегче, Шрам, полегче, это еще бабушка надвое сказала, кто кому что оторвет. Я тут «маляву» из своих родных мест получил. Братва казахстанская хочет знать, между прочим, как это случилось, что Варяга в Питере замели…
Шрам не ожидал такого поворота событий. Держа в руках сотовый, он жадно глотал воздух, не находя слов для ответа.
– Придан, ты – покойник! – прохрипел наконец Шрам. – Заказывай себе и своим бойцам белые тапочки!
Он вырубил телефон и отключил его совсем. Последние слова Приданова озадачили Шрама невероятно. Ему по-настоящему стало страшно. Что бы это могло быть? Неужели Калистратов дал утечку? Но это невозможно. А может – просто Придан куражится? Сволочь! Ну, все равно, надо убить гада в любом случае.
Шрам круто развернулся к Сударику:
– Прибери тут все. Что рассыпалось, собери, заверни, упакуй как-нибудь, реализуй по области. Сегодня же сюда я бойцов пришлю. Хотя, думаю, второй раз они не полезут. А с Приданом придется разобраться.
Только сейчас он вспомнил, что сказал ему водитель Юрка: на шоссе в них стреляли из окна белого «Москвича»! Если это не совпадение, то тогда выходит, что у обменного пункта его бойцов накрыли придановские «беспредельщики». Даже машину не сменили.
Уже выйдя из разгромленного склада и вновь увидев покореженный «бэ-эм-вэ» с выбитыми стеклами, Шрам подумал, что теперь уж точно придется искать надежного киллера. Если с Калистратовым он хотел и мог разобраться сам, то разбираться с Приданом и его бригадой «беспредельщиков» должен профессиональный мочила.
И Шрам вспомнил своего старого знакомого – Сержанта. Нужен как раз такой, как Сержант.
ЧАСТЬ III
ГЛАВА 25
Сержант помотал головой, точно стряхивая залепившую глаза пелену, привстал на четвереньки. Но страшный удар по почкам опять бросил его на каменный пол. И тут же на затылок вдогонку обрушился еще и еще один удар. Суки! Напали со спины! Кто же это? Сержант разжал ладонь, и связка ключей от квартиры со звоном покатилась по лестнице вниз. Из-под мышки посыпались свернутые газеты. Он сгорбился, пряча голову от очередного удара, и вдруг, напрягшись, отскочил влево, к стене, поближе к лифту. Нападавший не ожидал, видно, от него такой прыти и, замешкавшись, с секундным опозданием устремился за ним. Но Сержанту было довольно и секундного замешательства врага – он резко выпрямился во весь рост и развернулся. Не обращая внимания на то, что перед глазами поплыли темные круги, он в мгновение ока оценил обстановку, успев заметить, что нападавший действует в одиночестве. Уже легче, подумал Сержант. Он узнал его: это был тот самый толстопалый амбал, с которым он позавчера затеял драку в ресторане. «Странно, как это им так быстро удалось разыскать его в большом городе?» – промелькнуло у Сержанта в голове.
А толстопалый уже валился на него, размахивая кулаком, в котором Сержант заметил металлическую гирьку. Амбал выбросил кулак с гирькой вперед, метя Сержанту в голову, но тот увернулся, и кулак с шумом ткнулся в стену, вспоров торчащей гирькой синюю штукатурку. Амбал взвыл от боли. Сержант воспользовался моментом и носком ботинка со страшной силой врезал толстопалому в пах. Тот от невероятнейшей боли согнулся в три погибели и уткнулся головой в стену, не в силах вымолвить ни звука.
– Забыл, что ли, как оно? – тяжело дыша, прохрипел Сержант. – А ты, я вижу, упрямый. Ну ладно, сейчас я из тебя упрямство вышибу! – И с этими словами он схватил скорчившегося амбала за шиворот. Но тот рванулся назад, сбросил ослабленную от побоев руку Сержанта и влепил ему кулаком под дых. Сержант, хоть и раздобрел за последние годы, не растратил стальную крепость мышц – он напряг пресс и без труда сдержал удар. Вложив, похоже, в этот удар все силы, амбал покачнулся. А Сержант, распрямив пальцы правой руки, нанес нападавшему резкий, короткий удар ребром ладони в шею и сразу же, развернувшись, ногой столкнул тушу вниз по лестнице.
Взмахнув руками, как крыльями, здоровяк полетел кубарем по ступенькам, несколько раз перевернувшись через голову. Долетев до промежуточной площадки, он грохнулся всем своим весом прямо под окном – и застыл лицом к стене. Сержант поспешил за ним, на ходу подхватив упавшие ключи.
Здоровяк лежал, закрыв глаза. Из уголка рта у него сочилась кровь. Сержант порылся у него в карманах. Нашел сотовый телефон, портмоне и клочок бумажки – на ней карандашом были коряво нацарапаны слова «Гостиный двор» и телефон какой-то Зои Федоровны. Именно в «Гостином» работает Марианна.
В этот момент амбал зашевелился. Сержант наклонился над ним:
– Ты как меня нашел, боров? Кто тебя навел? – Амбал замычал в ответ нечто невразумительное. Сержант, не меняя позы, въехал амбалу кулаком в нос – фирменный хук: снизу по ноздрям. Сержант знал, что, если ударить достаточно сильно, можно сломать носовую перегородку. Амбал замычал от боли и чуть было не поперхнулся вытекавшим из носа ручьем.
– Последний раз спрашиваю – как ты меня нашел? – И Сержант сопроводил вопрос резким, молниеносным ударом ладонью по кадыку.
Толстопалый закашлялся и замотал головой.
– Баба твоя навела, – прохрипел он.
Новое дело! Неужели Марианна – наводчица? Быть того не может. Хотя почему же – ведь она была как раз в том кабаке, где и произошла стычка с братвой. Но ведь он сам туда пришел – и она уже там сидела. Нет-нет, не может быть.
– И как же она навела? На мобильный тебе позвонила?
– Я ее сегодня в «Гостинке» приметил – за ней пошел, привела сюда…
Так, уже легче. Значит, все-таки не наводчица.
– Вот что, боров. Я тебя и на этот раз отпускаю. Иди залечивай раны. И чтобы я тебя больше никогда не видел. Сам запомни и своим скажи. На меня тянуть не стоит – себе дороже выйдет. Уматывай отсюда – и быстро. Пока народ со всего дома не сбежался.
Амбал с невероятным усилием поднялся и, держась за стену, заковылял вниз по лестнице, роняя по пути кровавые пятна.
Сержант поднялся на этаж к своей квартире. Быстро открыл ее и, не теряя ни минуты, стал приводить себя в порядок. Обмылся в душе, сменил окровавленную одежду. На кухне нашел аптечку и взял аспирин. Голова раскалывалась. Нет, все-таки сегодняшний инцидент к добру не приведет: то, что шрамовские бойцы его засекли, было совсем паршиво – особенно теперь. С этой квартиры, как ни жаль, придется съехать. А что делать с Марианной? Если его вычислили через нее – значит, опять смогут вычислить.
Сержант принял аспирин и, сидя на стуле, пытался перевести дух. Шрам. Везде Шрам. Тут он вспомнил про купленные на Московском вокзале газеты. Он пошел в прихожую, где бросил пачку газет прямо на пол. Поднял их и вернулся в комнату. «Криминальная неделя» сильно напоминала дешевые американские таблоиды – сенсационные газетенки, в подробностях сообщавшие об убийствах, поджогах, изнасилованиях, разводах и бракосочетаниях. Он просмотрел от первой до последней страницы три номера. Ничего интересного. В четвертой газете его внимание привлекла заметка под крупным заголовком: «КТО НОВЫЙ КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ РУССКОЙ МАФИИ?» Статейка была написана на редкость убогим и маловразумительным языком. Из двух колонок мелкого текста Сержант выудил лишь три факта: первое – что сейчас в криминальной России развернулась борьба за контроль над воровской казной, потому что – второе – хранитель общака Варяг погиб в лагере. И третье – что накануне бегства Варяга из аэропорта «Шереметьево» в Москве был убит его ближайший соратник Ангел…
Сержант уронил газету. Итак, Ангел и Пузырь убиты. Теперь ясно, каким образом Варяг был сдан ментам – его лишили самых верных людей, через которых он, находясь в розыске, мог держать связь с внешним миром – через Пузыря в Питере, и через Ангела в Москве. Варяг потерял эту связь, попал ментуре в лапы – и сгинул на зоне. И все это, как ни крути, может вписаться в намерения Шрама, если тот, к примеру, мечтает прибрать к своим рукам власть воровскую и общак.
Зазвонил телефон. Он, после раздумий, все же снял трубку. Это была Марианна. Голос звучал взволнованно.
– Я звонила и даже заезжала к тебе, но тебя не было дома, – торопливо заговорила она. – Сегодня произошел ужасный случай – ко мне на работу… то есть не ко мне, а в «Гостиный двор» в дирекцию приходил один из вчерашних бандитов… Помнишь, в ресторане? Он меня узнал… Он…
– Погоди, – мягко прервал ее Сержант. – Не волнуйся так. Давай по порядку.
– Ну, в общем, я испугалась, я… Я боюсь, он может тебя найти. И что-то с тобой сделать…
– Успокойся, Марьяша. Ничего не бойся. Ничего не будет.
– Я уверена – он придет ко мне снова!
– Никто не придет. Не волнуйся!
– Послушай, – после некоторой паузы сказала вдруг она, – может быть, тебе лучше пока пожить у меня?
Он даже улыбнулся. Надо же. Какое неожиданное и приятное предложение. И тем более она его сама сделала.
– Я готов принять твое предложение, но совсем не потому, что надо бояться этой шпаны.
– Нет, ты не знаешь, ты же ничего не знаешь! У нас страшный город – у нас мафия, бандиты везде и всюду. Даже наша «Гостинка», оказывается, ими опутана. Он же не просто так приходил – он приходил к нашей Зое Федоровне прямо в кабинет! Они же ничего не боятся!
– Говоришь, к вашей начальнице приходил. Это интересно. Ладно, Марьяша. Если тебе так будет спокойнее – давай я поживу у тебя немного. Недельку-две.
Вот как все удачно обернулось. Сложив в чемодан самое необходимое, Сержант напоследок осмотрел квартиру и вдруг вспомнил про картину.
Он приблизился к большому остекленному эстампу с изображением Казанского собора. Осторожно сняв картину с гвоздя, отложил ее в сторону. За картиной в стене спряталась металлическая дверка. Набрав четыре только ему известные цифры кодового замка, он отворил дверку. Аккуратно вытащил дипломат.
В этом дипломате таилось главное его сокровище – его золотой запас: снайперская винтовка с лазерным прицелом. Винтовка была когда-то выполнена одним ижевским умельцем за бешеные бабки – но на инструмент Сержант никогда денег не жалел. Сработана винтовка была на славу: из сверхлегкого и сверхпрочного сплава, она быстро разбиралась и ее можно было носить хоть во внутреннем потайном кармане пальто, хоть в любой небольшой сумочке.
Он любовно перебрал черные матовые детали, лежащие по разным отделениям пластикового поддона, спрятанного под крышкой: на первый взгляд это был просто атташе-кейс, с какими ходят научные сотрудники в большом городе. Затаившаяся в кейсе чудо-винтовка была основным источником доходов Сержанта в России, куда его выдергивали из теплой лос-анжелесской берлоги на очередной заказ. В европейских тайниках Сержанта хранились другие «орудия труда», но эта ижевская винтовочка была его любимицей. Она станет очень скоро его незаменимой спутницей и в новых событиях, в делах, ради которых он и приехал сюда из далекой Америки.
Сержант вышел на улицу и за углом поймал такси.
ГЛАВА 26
– Я эту суку урою! – Шрам кружил по своему кабинету. Посреди кабинета стоял навытяжку Моня. – Придан – покойник! Он думает, что орел. А я из него курицу-гриль сделаю!
Моня угодливо хохотнул.
– Чего? – вскинулся Шрам. – Напрасно лыбишься, Мончик! Этого так просто голыми руками не взять. Тебя же самого его говнюки чуть не подстрелили! Блин, да это же война! Только этого нам не хватало – год в Питере был полный порядок. И на тебе. Ладно, для начала вызову псковскую бригаду.
– Это… Шнурка братву, что ли?
– Шнурка, Шнурка. Мы с ними уже сотрудничали три года назад. Если все его те быки живы, то все будет путем. У него ребята умелые – бывший спецназ. Орденоносцы, воины-интернационалисты на хер! Они живо этого пидараса отутюжат.
Шрам горячился не зря. Обмолвка Приданова про арест Варяга могла испортить ему всю песню. Если Придан не брехал, если провинциальные группировки и впрямь заинтересуются всеми обстоятельствами ареста и гибели Варяга, то на большом сходняке его. Шрама, замучат вопросами. Надо было во что бы то ни стало и притом в самое ближайшее же время разобраться не только с Калистратовым, но и с Приданом и его командой.
Псковские-то псковскими, но чует мое сердце, что без Сержанта, без старого знакомого, опытного, проверенного в деле снайпера – не обойтись.
Выпроводив Моню, Шрам позвонил Сипе. Сипа – Ярослав Сипаков – при нем был вроде министра внешних сношений: держал связь с людьми за рубежом, с многими из которых Шрам не хотел лично быть в контакте, чтобы лишний раз не светиться. Сипа получил наказ немедленно разыскать в Америке «нашего старого партнера Степана» и вызвать его в Питер «на срочное задание», за большие бабки. Через шесть часов Сипа отзвонил шефу и доложил несколько обескураженным голосом, что друзья из Америки сами ищут нашего старого партнера, но он вот уже почти месяц как бесследно исчез.
– Как то есть исчез? – у Шрама сердце упало. – Куда исчез? Умер? Замочили, что ли? Не понял!
– Домашний телефон не отвечает. Автоответчик не работает. Я связывался с итальянцами, на которых он последние годы работал. Те сказали, что он месяц назад выполнил очередной заказ и сгинул.
– Может, отдыхает на Майами, на песочке жопу греет? – размышлял вслух Шрам. – Вряд ли. В этих случаях его представитель обычно знает координаты. А здесь?… Непонятно. Они все в недоумении. Ладно, держи это на контроле! Звони туда каждый день, два раза в день! Но чтоб Степана мне раздобыл! – гаркнул в трубку Шрам.