– А что еще остается делать? Помнишь: приключений на нашу… долю, в общем, выпадет еще много, а вот выпить, может, и не придется.
– Истину глаголете, товарищ капитан. И куда теперь? В нумера?
– В принципе можно… У тебя что-нибудь осталось?
Володя сокрушенно развел руками: ничего булькающего у него испокон веку не залеживалось.
– Значит, в бар однозначно. И подальше от этого улья, – Саша кивнул на ресепшен, действительно напоминавший сегодня растревоженное медведем пчелиное дупло. Или осиное гнездо. – Бар возле амфитеатра. Дискача, наверное, сегодня не будет.
Володя не спорил.
– Там и народу поменьше. А то очень уж сегодня людно. В номер переместиться всегда успеем. Да и вдруг, между делом, узнаем что-нибудь дельное?
– У кого?
– Кто-то что-то все равно должен знать. Хотя бы местных порасспросим.
– Ага! Как за речкой. Помнишь?
– Ну, ты сказанул! Кто ж нам даст!..
Друзья тронулись по хорошо известному им маршруту: оба не любили чересчур шумных посиделок.
– Только чур – сегодня не напиваться! – погрозил пальцем Александру начальник.
– Так точно!
И оба, рассмеявшись над фантастичностью сказанного, неспешной походкой двинулись к ближайшему источнику спиртного, казавшемуся неисчерпаемым…
* * *– Заметьте, как человек умело делает свой маленький бизнес. – Олег кивнул в сторону врача, продолжающего бродить по залу, словно привидение.
Каждый думает о других, примеривая их поступки к себе.
– Почему вы так думаете? Человек выполняет долг, приводит в чувство пострадавших… При чем здесь бизнес? – с плохо скрываемой неприязнью спросил Игорь.
И осторожно покосился в сторону Вики. Вдруг от напоминания о случившемся она снова сорвется в истерику? Вон весь вечер глаза на мокром месте. И поежился, вспомнив ее рассказ…
Собственно говоря, самой страсти они не видели: Татьяне и Вике повезло дважды – их автобус, пристроившись в хвост длинной очереди к пассажирскому терминалу, просто не успел доехать до здания аэровокзала и уж тем более высадить туристов. Досадная заминка обернулась несказанным благом для девушек и еще нескольких десятков русских, немцев, французов и прочих. Они не только не пострадали, но даже не видели собственными глазами результат рокового авианалета. Никто ничего не успел понять, когда над автобусом, на долю секунды показавшись в тонированных окнах, пронеслись хищные тени, а затем рвануло по барабанным перепонкам, задребезжало, высыпаясь мутно-белым крошевом из резиновой окантовки панорамное стекло, дико завизжали насмерть перепуганные женщины… А снаружи, из-за стен аэропорта, им вторил все нарастающий вопль сотен глоток, свистки полицейских и сирены автосигнализаций припаркованных на стоянке автомашин. И все это заглушали новые и новые разрывы, рев проносящихся над самой крышей самолетов, одиночные выстрелы и редкие очереди – очумевшие египетские полицейские палили в воздух, разумеется, не причиняя атакующим никакого вреда…
Когда из-за крыш в небо вдруг повалил густой черный дым, а из раздвижных дверей аэровокзала хлынула обезумевшая толпа, водитель, до сего момента пребывавший в трансе, резко вывернул руль и, сминая ограждение, вырвал автобус из тесной очереди, грозившей стать для всех братской могилой…
Подруги всего этого не видели: подчиняясь несвязному лепету бледной в синеву девушки-гида, бормотавшей что-то про теракт, они склонились к спинкам сидений и прикрыли головы руками. Но с них хватило и звуков. Если разрывы внезапно и резко ударили по ушам, заставили вздрогнуть, то донесшиеся издалека вопли обреченных людей были наполнены таким ужасом и такой болью, что никакая картинка добавить к этому уже ничего не могла.
На счастье, все это только прорвалось на какие-то секунды, а затем было заглушено новыми взрывами, воем сирен, ревом низко проносящихся штурмовиков…
Вика рассказывала это легко и многословно, будто содержание свежего голливудского боевика, на бледных, искусанных губах играла какая-то растерянная улыбка, а глаза с расширенными зрачками перебегали с одного слушателя на другого. Внезапно, прервав себя на полуслове, она упала на плечо бледной и молчаливой подруги и зарыдала, сотрясаясь и раскачиваясь.
Вот тут-то и появился рядом полузнакомый человек, представившийся врачом. Врач или нет, но желтые, блестящие, будто широко разрекламированные «эмэмденс», пилюльки, которыми он щедро одарил и девушек, и их спутников заодно, подействовали очень быстро…
– Говорите, при чем тут бизнес? – криво усмехнулся Олег. – А вы приглядитесь получше. Получше приглядитесь к этому деятелю. Он ведь каждый раз сует свои визитки, наверняка предлагая в дальнейшем посетить его клинику в России. Или что у него там? А лечение сейчас знаете сколько стоит? Сколько стоит лечение в России?
– Да не дороже, чем в твоем Израиле, – бухнул Сергей, который таблетку, в отличие от жены, так и не принял, а катал по широченной ладони-лопате. Да и к чему ему были какие-то там успокаивающие? Его «успокаивающее» на две трети наполняло объемистый бокал для сока.
– Опять? Вы опять? – взвился, негодующе блестя очочками, Олег. – Сколько раз вам повторять?..
– Ладно, ладно! – повысил голос Игорь. – Не ссорьтесь вы каждую минуту! И так голова трещит!
– О чем я? О чем это я? – финансист снял очки и протер их салфеткой. – Да!.. Да если десятая часть осчастливленных этим эскулапом заявится на прием, доброхот наш обогатится! Обогатится наш доброхот, будьте так уверены!
– Эску… кто? – заинтересованно обернулся Сергей. – Кулап?
Остальные сидящие за столиком тоже присмотрелись к поведению врача внимательнее.
– Ничего он тем, это, не дал, – разочарованно пожал литыми плечами Сергей. – Ни витаминок этих, ни карточек.
– Значит, давал уже. Или живут далеко. Далеко живут. Не все же могут спокойно в Москву кататься, – убежденно заявил Олег, поблескивая очками. – Но несколько раз сам видел сию процедуру. Видел сам.
– Нам он все равно, это, не особо нужен. – Здоровяк Серега подмигнул супруге, однако подумал и на всякий случай постучал по дереву, украдкой спрятав таблетку в карман шорт. Там уже лежала элегантная темно-синяя с золотом визитка. Сергей был мужиком запасливым.
Кто более-менее пожил на свете, знает, как порою быстро становятся беспомощными самые крепкие с виду люди. Примеров хватает. И уж чего-чего, а мужицкого здравого смысла здоровяку было не занимать.
Игорь, как большинство молодых людей, в болезни пока не верил, свято пребывая в детской еще уверенности, что его-то никакие хворобы и несчастья не коснутся. И обе подружки – тоже. А шоумен, убедившись, что ему сегодня ночью ничего не светит, предпочел бочком-бочком перебраться к другой компании.
Вечер незаметно сгустился в непроглядную ночь. Кто вообще в состоянии проложить меж ними четкую границу? Особенно в этих тропических местах, где темнота наступает по-южному быстро, без привычных обитателю севера долгих сумерек. Да ранние подъемы на отдыхе отнюдь не обязательны. Разве что занять приглянувшееся местечко возле бассейна, опередив шумных и ленивых европейцев, выползающих из номеров на солнышко строго по расписанию. Но сегодня это было неактуально.
– А мы теперь как? Билеты накрылись, путевка закончилась, – вздохнула Вика, заметно порозовевшая и выглядевшая почти нормально после чудодейственной пилюли. Разве что зрачки ее расширились еще больше, совсем скрыв серо-зеленую радужку и придав северному, даже под ровным египетским загаром личику, этакую манящую цыганистость.
Девушки явно не принадлежали к числу богатеев, да и какие деньги в российской глубинке? Вряд ли у них при себе имелись свободные средства для дальнего путешествия.
– Наверное, фирма обязана возместить, – без особенной уверенности пробормотала Татьяна. – Страховка опять же… Это же не по нашей вине… Все равно как стихийное бедствие.
– Форс-мажор, – блеснул очками и интеллектом заодно Олег, яростно ковыряя вилкой безнадежно остывшее мясо на тарелке. – Обстоятельства непреодолимой силы. Непреодолимой силы! – поднял он вилку, будто ставя этим самым восклицательный знак.
– Тебе виднее… – начал было Сергей, давно уже расправившийся со своим «успокоительным» и теперь алчно высматривающий официанта, пользуясь тем, что супруга после заморской пилюли пребывала в некотором трансе. Но тут же осекся от ее пинка под столом: действие слабенького релаксанта уже подходило к концу и на внимании не сказывалось.
– Пойду-ка я, пожалуй, к семье, – Олег со стуком бросил вилку на скатерть и, поджав губы, поднялся. – Поздновато уже. Мои ждут. Ждут мои. Оревуар в общем…
Анна под столом незаметно сжала руку супругу. Мол, нам тоже пора, раз никаких новостей до утра явно не будет.
Здоровяк, словно огромный теплоход крошечным буксиром, увлекаемый благоверной к выходу, только тоскливо проводил взглядом пронесшегося метеором официанта с полным спиртного подносом и уже от дверей сделал остающимся ручкой.
– А вы у меня пока переночуйте, – чуточку смущаясь – вдруг не так поймут, – вымолвил Игорь. – Как-нибудь разместимся. А завтра, может, что-нибудь прояснится.
Ему бы очень хотелось, чтобы Татьяна нашла себе какого-нибудь кавалера, и появился бы шанс остаться с Викой наедине, но увы!.. И поневоле, приглашая понравившуюся девушку, приходилось мириться с ее подругой.
– Ну уж нет! – решительно отрезала Татьяна, тоже вставая со стула и поднимая под руку безвольную Вику. – Мы на ресепшен. В конце концов, они обязаны нам предоставить какой-нибудь номер. Тем более заезда сегодня так и не было. А уехали… – она несколько смутилась, потому что было понятно, куда «уехали» многие освободившие номера. – В общем, свободные номера есть.
– Думаете?
– Не дадут так – суну им полста баксов, – девушка оказалась опытной в таких делах. – За полсотни на халяву египтяне нам пирамиду построят, не то что номер на двоих на сутки сдадут!
Она потащила прочь вялую, поминутно оглядывающуюся подругу, а Игорь остался в одиночестве.
– Финиш? – возник рядом, как чертик из табакерки, смуглый парнишка в розовой рубашке и отутюженных брючках, складывая руки крестом.
– Нет, – помотал головой парень. – Хрен – не финиш! Еще виски. Дабл виски, витаус айс…
«Напьюсь… – тоскливо подумал он, залпом допивая остаток степлившегося, отдающего самогонкой пойла из своего стакана в ожидании «перемены блюд». – Да и хрен с ним – привыкать, что ли?..»
* * *– Завтра еще ничего не случится. По крайней мере до вечера. – Александр, осторожно поставив ношу на каменный бордюр, привычно потянулся за сигаретами. – А вот потом может стать жарко… Так что сейчас последняя возможность расслабиться, как людям.
Друзья наконец выбрались из бара и теперь направлялись в свой корпус, решив закончить посиделки в номере. Их даже не покачивало, сказывалась практика, однако мир воспринимался совсем иначе, чем хмурым утром и не менее хмурым днем. Да и как покачиваться, когда у обоих в руках – до краев полные стаканы: бармен даже не шумел против обыкновения, запрещая «вынос», лишь тоскливо проводил русских больными, словно у Франклина на стодолларовой купюре, глазами.
– Думаешь, что-нибудь все-таки будет?
– Будет… Уже есть. Это точно. А вот что…
У входа они невольно задержались. Проветриться перед очередным туром вечернего марафона не помешает, да и Саня вновь закурил, и уж лучше дымить на улице, чем в номере.
Целая компания молодежи вынырнула откуда-то из темноты и направилась к дверям.
– А ты говорил, не было темненькой, – тихо вымолвил Александр, всматриваясь в лица приближающихся людей.
Тон у мужчины был севший, будто в горле вдруг пересохло.
Володя понимающе хмыкнул и попытался определить, кого именно имеет в виду его подчиненный: в компании было сразу три брюнетки. Или так только казалось в полумраке?
Кажется, вон ту, высокую с неплохой фигурой и характерным для некой нации носом. Или нет?
– Девушка, разрешите вас на минуту? – Володя глыбой встал на пути компании, и несколько сопровождавших дам молоденьких, лет по двадцать пять, парней замялись, не зная, как реагировать на подобную вольность.
Очень уж солидно выглядел невесть чего хотевший мужик. Толпой с таким расправиться можно, а вот один на один – страшновато. В другом настроении кое-кто из парней был бы готов и не на такие безумства, но в данный момент куража-то как раз не имелось, и потому компания застыла в нерешительности.
– Тебе чего? – все-таки спросил с некоторым апломбом высокий и неплохо сложенный парень.
Ему явно не хотелось падать в грязь лицом при остальных. Судя по взглядам, которые бросали на него спутники, парень этот претендовал на роль лидера.
– Только немного поговорить. А что, нельзя? – спокойно поинтересовался Володя.
– А в чем дело? – выступила вперед черноволосая.
Тишина позади нее становилась неловкой, и девушка бросила приятелям и приятельницам:
– Вы идите, я вас сейчас догоню. Слава, и ты тоже иди.
Последнее адресовалось качку-лидеру.
Действительно: чего бояться? Криминала здесь, на хорошо охраняемой территории пятизвездочного отеля, не было в помине – это вам не Москва, да и действие происходило практически в дверях корпуса. Потому компания втянулась внутрь с неизбежным: «Не задерживайся!» Лишь высокий Слава неприязненно покосился на двух мужиков, но только взглядом дело и ограничилось. Промелькнуло и имя девушки – Дина.
– Понимаете, Диночка, мы просто хотели бы узнать, что происходит в мире, – обаятельно, как он умел, улыбнулся Володя, и улыбка неожиданно сделала грубоватое лицо сорокалетнего, повидавшего жизнь мужика, мальчишеским.
«Ну, – обреченно подумал Александр, докуривая сигарету до фильтра. – Приступил Володька к высшему кобеляжу…»
– Обязательно у меня? А вчера, – повернулась Дина к Саше, – вам было интересно, в какой стороне лежит Святая земля. И опять указать должна была я.
– В самом деле? – невольно вырвалось у Александра, мало что помнившего из вчерашнего.
– В самом-самом, – совершенно серьезно кивнула девушка, хотя в темных глазах под низко, по моде, состриженной челкой плясали веселые чертенята.
– Извините, пожалуйста, старого дурака, – тяжко вздохнул Саша. – Не силен в географии…
– Но любопытны. Ладно, извиню уж.
Кто в состоянии понять женскую душу? У девушки не было причины задерживаться здесь дальше и разговаривать с мужчинами, но путь ей никто не преграждал, а она все стояла.
– Не подскажете случаем, зачем мне нужна была Святая земля? В каком, так сказать, контексте?
– А новости вам зачем?
– Учитывая сегодняшние события, новости как раз могут пригодиться больше Святой земли. Хотя вы-то за подобным явно не следите. – Настроение Александра внезапно качнулось в другую сторону.
– Вы об этом… – протянула девушка. – Так пили бы меньше и знали бы больше.
– Одно другому не мешает. Работа в офисе тяжелая, это не мешки с цементом таскать. Потому в редкие минуты отдохновения хочется отвлечься от непосильного труда. Провести, так сказать, время с некоторой пользой для изрядно расшатавшихся нервов.
– И где это вы так тяжело трудитесь? – с наигранным сочувствием поинтересовалась Дина.
– Как говаривал о себе кто-то из наших президентов, этим, как его, дефективным менеджером.
– Может быть эффективным?
– Можно и таким. Масштаб, разумеется, иной.
Девушка не удержалась, прыснула смехом. Голос у нее относился к числу тех, которые всегда волнуют и будут волновать мужчин.
– Понимаю. Выпивки вам показалось мало, и вы решили снять девушку. Для полноты ощущений.
– Просто поговорить.
– Поговорили? Тогда я пойду.
– Не смею задерживать, – Александр щелкнул каблуками легких туфель и резко наклонил голову.
В дверях Дина оглянулась и посмотрела в глаза мужчины. Но все это длилось мгновение…
– И зачем ты ей ненавязчиво хамил? – спросил Володя, разочарованный тем, что командир перехватил у него инициативу, не дав применить арсенал испытанных далеко не на лабораторных свинках неотразимых средств. Но мешать друг другу у мужчин было не принято.
– Да ты посмотри внимательнее. Ей сколько-то за двадцать, а мне? Смешно? Не смешно? Вот то-то. Так что пусть встреча так и останется случайной.
– Ох, романтик ты, Саша!
– Реалист. Который трезво оценивает степень собственной привлекательности для молоденьких женщин. Пойдем лучше примем по пятьдесят. Пока обстановка позволяет. Бери тару.
Он взял с парапета свои стаканы.
– Не возражаю, – улыбнулся Владимир. – Тем более что это – не та темненькая…
* * *Утро не принесло существенных изменений. Лишь небо, разрисованное инверсионными следами самолетов, походило на лист из школьной тетради в давно позабытую косую линейку, да, кажется, стало еще меньше обслуживающего персонала. Но с последним можно было и ошибиться. Кто из отдыхающих вообще считал аборигенов, снующих, как муравьи?
Связь по-прежнему отсутствовала. Даже в радиоэфире звучали сплошные помехи, и сквозь треск и гул лишь изредка прорывались какие-то слова на самых разных языках или крохотный фрагментик мелодии.
Стала меняться не обстановка – общее настроение. Если вчера внезапная оторванность от мира вызывала досаду, легкую ругань, а у некоторых даже смешки – все-таки небольшое, но приключение, то сегодня тот же самый факт стал порождать в сердцах тревогу. Непривычно было – существовать и не знать, что творится вокруг. Вдруг война перестанет быть далекой и нагрянет и в эти благословенные спокойные места?
А ведь помимо этого многим пора было улетать. Кому – сегодня, кому – завтра, а кто-то уже должен был находиться на родине со вчерашнего дня, да так и остался здесь на неопределенный срок.
Царящее вчера возбуждение улеглось, и большинство людей бродили опустошенными, неприкаянными, а то и просто валялись по номерам. Считаные единицы, то ли откровенных пофигистов, то ли тугодумов, по привычке выползли на пляж и старательно делали вид, будто отдых продолжается, демонстративно не обращая внимания на изредка проносящиеся – сегодня в безопасной высоте – истребители.