– Нет, в самом деле, – дарил улыбку Виктор Борисович. – У меня ведь что случилось! Обознатушки вышли! Милиция допустила досадную ошибку и может пойти по неверному пути. Вот мне и надо Павлу сообщить, чтоб в нужном направлении рыли.
– Ну-ка, ну-ка... – насторожилась Василиса.
– Быстро рассказывай, какие ты с милицией дела завел, – ткнула в бочок бывшего супруга Люся. – Да не молчи ты, паразит! Навязался на мою голову!
– Так я ж и стремлюсь... рассказать. Только вы меня не пускаете, – вальяжно скинул куртку непрошеный гость. – Я уж давненько вон туда, на кухоньку пройти мечтаю...
– Оставь этот вонючий хвост в подъезде! – вытолкнула Таракашина обратно Люся. – Нам тебя одного за глаза!
С большим трудом Виктор Борисович расстался с «сувениром», видно, дело было нешуточным. А уж потом, когда уселся на кухне, начал рассказ.
В красках, в лицах, с выражением, господин Таракашин поведал, как не далее как вчерашней ночью, часика эдак в три, Виктор Борисович обнаружил, что его финансовое положение хуже некуда. Ну то есть абсолютно нет денег, причем, уже третий день. Но если в первое время еще оставались кое-какие продуктовые запасы, то к утру дня сегодняшнего закончилась даже высохшая горчица. Правда, торчала еще бутылка подсолнечного масла, но пить масло мужчина еще не научился.
– Проклятый кризис, – тяжко вздохнул господин Таракашин. – Олигархов подкосил, теперь за меня принялся... Надо что-то придумать...
Думал добытчик недолго. Сначала, наплевав на правила приличия, он позвонил дочери. В три часа ему никто не ответил, да оно и понятно – Ольга была на отдыхе, а Люся отстаивала Василисину честь. И вопрос, где в такое время достать провизию, остался без ответа. А есть хотелось сильно. Он, собственно, и проснулся в три ночи от урчания в животе.
Решение пришло само. Ну и в самом деле – как еще можно достать провизию ранним утром, если не отправиться на «дело». То есть попросту своровать. И Таракашин даже придумал где. Прямо за его домом проходила большая дорога, а за дорогой простирался пустырь. Пустырь оканчивался рваным обрывом, который плавно перетекал в берега могучего Енисея. Еще с незапамятных времен люди приспособили эти высокие берега, чтобы соорудить себе некое подобие гаражей или овощехранилищ. Это было очень удобно. Во-первых, все буквально под рукой – два шага от домов, во-вторых, величину овощехранилища никто не обговаривал – строй сколько хочешь, и самое главное – никаких тебе налогов, потому что на бумаге, в документах эти постройки и вовсе отсутствовали. Правда, с течением времени кое-какие гаражи развалились, кое-где белели бумажки-предупреждения «Срочно убрать...», но в целом постройки держались. Сокрытые от людских глаз обрывом, они все еще исправно служили людям. Вот Таракашин и решил, а почему бы ему не вскрыть парочку овощехранилищ? Ему ж не баловства ради, а пропитания для! Ну вскроет, наберет мешочек картошки, пару баночек помидор, огурчиков, это ж какой у него ужин получится!!
И пошел. Оделся потеплее, шапочку на глаза натянул, топорик взял, чтобы замки сшибать, мешочки для картошки прихватил и отправился.
Что его затянуло именно в тот гараж? Может, он был поновее, может, почище, а может просто побольше. Однако именно к нему пристроился Таракашин с топориком. Замок хоть и был крепок, но голод оказался сильнее. Минут через двадцать железо сдалось, и Таракашин распахнул дверь. Такого он не мог представить даже в самых нахальных мечтах. Четыре телевизора, новенькая микроволновка, две норковые шубы и одна из чернобурки, несколько мужских, норковых шапок и пять женских – из всевозможных мехов! А еще кучки золотых украшений, это Таракашин обнаружил, когда открыл старый деревянный сундук. Не нашлось только денег, но это Виктора Борисовича не слишком огорчило. Не вспомнил он и о банальной картошке – теперь он мог купить на стол все, что пожелает! Не оставлять же эдакое богатство!
Аккуратно уложив в мешок шапки, сунув туда же шубы и растолкав по карманам золото, Таракашин спешно покинул вскрытый гараж. Что-то подсказывало ему, что сие богатство добыто не совсем честным путем, но это лишь укрепляло чувство справедливости – не все же кому-то воровать, может же нормальный, честный, трудовой народ хоть раз вернуть награбленное!
До дома он добрался незамеченным, спать уже не ложился, потому что прямо с ночи начал ответственно готовиться к рынку. И шапки, конечно, замечательные, и шубки прекрасны, но ведь их не съешь.
Утром Таракашин отправился на Центральный рынок. Расположился в самой середине одежных лотков (из-за чего пришлось получить парочку болезненных тумаков от бабусь-торговок) и начал зазывать народ. Зазвал, да, видимо, не тех, потому что первый же покупатель оказался работником серьезной организации, которой отчего-то вздумалось организовать рейд. Никаких документов на товар у господина продавца не нашлось, да и видок у вещей был немного не новый, а потому Таракашина мигом окружили бравые молодцы и поперли его в отделение.
– Слышь, так это ты хату бомбанул, да?! – с неимоверным восторгом спрашивал один из крепеньких ребят, таща Таракашина к машине. – Не, серьезно, что ли?! Ну обалдеть, такую птичку словили!
– Молодые люди, вы, собственно, все поняли не правильно... – пытался объяснить Таракашин, изо всех сил упираясь ногами. – Я никакую хату не бомбил. Понимаете, я так сказать, восстановил справедливость!
Однако никто не собирался слушать его честные признания – работники порядка были настроены решительно. И сидеть бы Таракашину в обезьяннике, если бы не господин Случай! Прямо перед глазами бдительных стражей порядка развернулась драка. Кто-то встал на чужое место, что вызвало волну возмущения. Волна быстренько превратилась в мощный девятый вал, и сопровождающим Таракашина лицам ничего не оставалось, как в эту драку погрузиться. Естественно, Виктор Борисович не стал дожидаться финала, а постыдно бежал.
Целый день, голодный и испуганный он трясся у себя дома, а наутро... наутро ему повезло. В двери постучали двое мужчин потертого вида и попросили стаканчик. Таракашин стакан подарил, но взамен выпросил кусок рыбы, как мужчины утверждали, это была настоящая семга. Правда не вся, а только ее хвостовая часть. Как не был голоден Таракашин, но к еде он не прикоснулся, а немедля понесся к Людмиле Ефимовне, дабы угостить несостоявшуюся супругу, а заодно и выяснить у Павла, и что ж ему теперь делать, когда он ничего вовсе и не воровал, а на рынок пришел исключительно, чтобы сдаться властям?
– Это получается. Ты воров обокрал, так, что ли? – соображала Василиса. – Таракашин, ты отважный мужчина. Я бы на твоем месте... в общем, лучше б от голода тебе скончаться.
– Да что ты? – стремительно побледнел Виктор Борисович. – Люся... Василиса Олеговна, пойдемте к вашему сыну. Ну только вы поскорее одевайтесь, а то вдруг за мной уже следят. Люся! Ты собачку тоже возьми, на всякий случай.
– Не станем мы из-за тебя собачкой рисковать, – недовольно бурчала Люся. – И вообще что, ты до милиции один дойти не можешь? Чего нас за собой тянешь?
– Да-а, оди-ин! – перекривился Таракашин. – А если меня убьют?
– А если нас? – вперилась в него взглядом Люся.
– Ладно, Люся, пойдем, сходим... – смирилась Василиса. – Заодно и Пашку повидаю...
Через час они уже подходили к высокому зданию негостеприимной наружности.
– Никита Иваныч, мы к Паше, он очень просил зайти, – нежно улыбнулась Василиса парню на вахте.
Парень кивнул, и все трое заторопились к лестнице.
Пашка в кабинете был не один, за его столом сидели еще два строгих человека среднего возраста и о чем-то негромко переговаривались. Василиса сразу же поняла, как только заглянула к нему в кабинет, что у сына серьезный разговор.
– Паша, ты занят? Ничего – ничего, мы подождем, – проблеяла Василиса и прикрыла двери.
– Мам, ты чего пришла? Что нибудь случилось? – вылетел Пашка из кабинета тут же.
Увидев троицу, он и вовсе начал нервничать и даже пощелкивать нижней челюстью:
– Мам, да что случилось-то?
– Пашенька, ничего страшного, – улыбнулась Люся.
– Да, – поддержала ее Василиса. – Все хорошо. Мы вот тебе... преступника привели.
– Как преступника? – опешил Павел.
– Ты!.. Ты чего мелешь-то, Василиса Олеговна! – чуть не заплакал от такого предательства Таракашин. – Какой я тебе преступник?! Я ж... Господин начальник! Она все врет! Она меня со свету сжить хочет, она ж... не человек, а чистокровная обезьяна! Все не как не может превратиться! У-у!..
– Между прочим, я его мать, – кивнула на Павла «обезьяна».
– Ах ты господи, – окончательно стушевался Таракашин. – То есть я хотел сказать, что ваша маменька шутит. А на самом деле я вовсе даже и не преступник никакой. Так только... в гаражах подворовываю. Но ведь я потом честно иду в милицию и вот... Люся! Ну хоть ты подтверди!
– Погодите, – нахмурился Павел. – Я чего-то ни черта не пойму... вы обворовываете гаражи, так?
– Погодите, – нахмурился Павел. – Я чего-то ни черта не пойму... вы обворовываете гаражи, так?
– Не совсем так, – не переставая кланялся Таракашин. – Я только один раз попробовал и... и мне так повезло, знаете ли! Я прям на целую воровскую шайку набрел! Там чего только нет! И шубы тебе, и кепо-шапочные изделия... И все из меха! И золото. И еще телевизоры.
– Телевизоры он не смог продать, – пояснила Василиса. – Тяжелые очень.
– А я ничего продать не смог! – запальчиво выкрикнул Виктор Борисович. – Так что все целое!
– Вы... То есть, вы залезли в гараж, а там... – пытался понять Павел
– А там наткнулся на целый воровской склад, – быстренько пояснила Люся. – И теперь он не знает, что ему делать – оставить жалко и молчать неудобно. Да и прибить могут в любой момент, такая неприятность.
– Ну Люся же! – снова воскликнул Таракашин. – И ничего мне не жалко! Я вот специально к Павлу напросился, чтобы все награбленное... мною найденное сдать государству!
– Хорошо, – кивнул Павел, распахнул двери и крикнул: – Антон! Съезди вот с этим товарищем, говорит, что там нашел что-то.
– Вот-вот, – потихоньку успокаивался Виктор Борисович. – Только вы своему товарищу скажите, что я... ну вроде как ваш же сотрудник. Чтоб не подумал чего.
– Не подумает, – проговорил Павел и обернулся к матери. – У вас все нормально? Никаких происшествий?
– Да какие ж происшествия... – пожала плечиками Василиса. – Мы ж если что... Сам видишь, только это «происшествие» притащилось, мы сразу к тебе. А так все тихо.
– Точно тихо? – подозрительно переспросил Павел.
– А ты, миленький мой, у своих работников поспрашивай, – вывернулась Василиса Олеговна.
– Пойдем, Вася. Нам еще в магазин нужно... – посеменила к выходу Люся.
Василиса ее догнала уже у выхода.
– Ну и куда ты сбежала? Я хотела из Пашки новости выудить, а ты!
– Еще большой вопрос – кто бы из кого что выудил, – ворчала Люся. – Пашка, это тебе не Горюнов Коля, он бы тебя вмиг раскусил, а меня б...
– Ладно, поехали к Жомову. Ты адрес-то записала?
– Записала.
Двор, в котором был прописан господин Жомов оказался на удивление старым. Именно с этих домов и начиналось когда-то строительство всего района. И двери подъездов перекосились так, что жильцы не решились установить на них домофоны. Даже обычных железных дверей не поставили.
– Красота-то какая... – покачала головой Василиса. – Вот бы кто сказал, что этот франт в таком подъезде живет...
– Зато здесь люди десятилетиями живут, друг друга хорошо знают, – рассудила Люся. – Нам на какой этаж?
Нужная квартира находилась на втором этаже. Подруги еще раз сверились с бумажкой и решительно позвонили.
Двери никто не открывал.
– Странно как-то, ты не находишь? – повернулась к подруге Василиса.
– Да наоборот, все нормально, – шепотом ответила Люся. – Кто нам откроет, если хозяин погиб.
– А родственники? Они что, хоронить его не собираются? – тоже перешла на шепот Василиса.
Для очистки совести звякнули еще раз, и тут за дверью послышались шаркающие шаги.
– Во, видимо, его бабушку разбудили, – вздохнула Люся.
– И все же почему родни-то нет? – никак не могла успокоиться Вася.
Дверь распахнулась и на пороге подруги увидели вовсе не бабушку, а молоденькую женщину, лет двадцати пяти. Серенькое платьице, тусклые волосы, завязанные в тугой узел на затылке, погасший взгляд...
– Вам кого? – равнодушно спросила женщина.
– Нам? – опешила Василиса и выпалила. – Нам нужен... Жомов Егор Николаевич.
– А-а... – протянула девушка. – А его сейчас нет. Ему что-то передать?
– Передать? Да как же вы передадите, если... – удивилась Люся, но подруга резко ткнула ее в бок.
– А нельзя ли нам его подождать? – мило поинтересовалась Василиса.
– Ну-у... подождать можно, только... – неопределенно пожала плечами девушка. – Егор не говорил, когда приедет, поэтому... Он ведь может и очень поздно приехать.
– А, простите, вы кем ему приходитесь? – снова спросила Василиса.
– Я ему жена, – просто ответила госпожа Жомова.
– Жена-а?! – вытаращилась Василиса. – С ума сойти!
– Да нет, ну что такого? Обычное дело... – развела руками девушка.
– Вот что... – решительно заявила Люся. – Пропустите нас в дом, нам надо задать вам кое-какие вопросы. Мы пришли прививки ставить.
– Да, – поддержала подругу Василиса. – Мы из жилконторы. В связи с кризисом выясняем положение трудового населения. Выспрашиваем, записываем и, если что, оказываем помощь. Финансовую.
Люся крякнула – сказка про прививку явно не вписывалась. Однако младая супруга ничего не заметила. Она посторонилась, пропуская гостей, и только тогда, когда те вошли, заявила:
– Нам помощь не нужна. Егор хорошо зарабатывает.
– И все же позвольте нам выполнить производственный долг. – Василису было не так просто свернуть с намеченного пути. – Покажите нам свои комнаты.
– А чего их показывать?
– Ну так хоть в комнату проводите! – не выдержала Люся.
Девушка проводила женщин в комнату и уныло уселась на разобранную кровать.
– Скажите, а вы любили своего мужа? – отчего-то сразу же спросила Василиса.
– Да какая там любовь, – отмахнулась молодая женщина. – Живем себе да и живем. Кто сейчас любит-то?
– Ну не скажите! – не согласилась Люся. – Вот у меня дочь, вашего же возраста, так она! Она всех любит!
– Ну и что? – уставила на Люсю девушка рыбьи глаза. – У вашей дочери небось, квартира своя, так она может выбирать – с кем жить, а кого любить. А когда своего угла нет, так побежишь за первого встречного, лишь бы с пропиской.
– Это где ж вы так жили, что за первого-то встречного? – с недоверием спросила Василиса.
– Да в интернате! Матушка побеспокоилась, чтоб квартиру нашу продать, и я без угла осталась. А куда мне? Ладно вот с Егором встретились... А вам что,про это все тоже рассказывать?
– Мы ж вас сразу предупредили – спрашиваем про жизнь, – пояснила Василиса. – А где работал ваш супруг?
– Почему «работал»? Его, слава богу, еще не сократили, там и работает, на автобазе, – объясняла девушка. – Поэтому я вам сразу сказала – нам пока помощь не требуется.
Подруги переглянулись.
– А на какой автобазе, если не секрет? – приготовила ручку Люся.
– Да кто его знает, – пожала плечиками девушка. – Говорил, что вот здесь, знаете, как на завод ехать. Там такая одна.
– И что, его в командировки посылают? – упрямо выспрашивала Василиса.
– Нет... хотя, посылают, но недалеко, к вечеру всегда домой возвращается, – грустно ответила девушка. – Вот если б его хотя бы дня на три...
Это уже переходило все границы. То есть девочка до такой степени не любила мужа, что его отсутствия она просто не заметила, так, что ли?
Их разговор прервал телефонный звонок.
– Ой, погодите, это Егор звонит, – подкинулась девушка.
Подруги пригорюнились. Скорее всего, это звонили из милиции, вероятно, чтобы сообщить о кончине мужа, и Люсе с Васей теперь придется успокаивать безутешную вдову. Ну что ж, это хорошо, что в трудную минуту девушка оказалась не одна.
– Алло, ты сегодня задержишься?.. – между тем кричала девушка в трубку. – Всего на полчаса? А чего тогда звонил? Да уж за полчаса не потеряла бы... Да... еще вчера заплатила, я ж тебе утром говорила... Хорошо...ладно... да куплю, я ж говорю!
Подруги слушали разговор и вообще ничего не понимали.
– Да это Егор, – поморщилась девчонка, усевшись перед ними. – Предупреждал, что задержится. Опять, наверное, с мужиками пить останется. Сейчас на ремонте стоит, так каждый день – рюмка!
– Какой же это Егор? – вытаращилась Люся. – Вы хоть бы прислушались! Может, это и не он вовсе!
– Да ну, можно подумать я своего мужа не знаю.
– Знаете, но могли же ошибиться! – настаивала Люся.
– Ничего я не ошиблась! Он уже сейчас лыка не вяжет, как тут ошибешься?
– Погодите... – насупилась Василиса. – А вот вы по телефону говорили... вы сегодня утром своего мужа провожали на работу?
– Провожала. Я ведь ему сколько раз говорила – не буди ты меня! Я тебе завтрак с вечера приготовлю, а ты уж сам! Так он – не-е-ет! Ему все надо погреть и в ротик положить! Потому что, видишь ли, я не работаю!
– Ну он прав, – пожала плечами Василиса. – Он зарабатывает, а вы обеспечиваете уют в доме... Хреново как-то обеспечиваете, грязно у вас.
– Погоди, Вася! – перебила ее Люся. – Ну о чем ты говоришь!
– Правда что, – надула губки девушка.
– Вы мне скажите, а вы точно своего мужа провожали? – спросила Люся.
Девушка придумала обидеться:
– Вы на что это намекаете?
– Я не намекаю, вы скажите – ваш Егор, он как? Как себя чувствовал?
– Нормально! Даже очень хорошо себя чувствовал! Потому что он уже с утра знал, что на ремонте будет сидеть и что они вечером с мужиками соберутся! Чего ж ему плохо себя чувствовать?
– Понятно... а у вас нет фотографий Егора? – вдруг спросила Василиса.