— Странно, — произнес он, и Грейс поежилась. — Я видел кое-что иное. То, чего не может простить ни один джентльмен.
Молодой человек наконец осознал грозившую ему опасность и принялся сбивчиво извиняться.
— Видишь, Чаффи, — услышала Грейс голос за своей спиной, — не стоило нам спешить. Я же говорил тебе, что в парке он никого не убьет. Иначе экипажи не смогут проехать.
— Прежде это его не останавливало, — ответил другой голос.
Грейс увидела двух джентльменов, которые быстро шли к ним. Один, высокий и широкоплечий с густой копной рыжих волос и начальственным голосом, другой — ниже ростом, плотнее, с заметной лысиной и в очках, то и дело соскальзывающих с носа. За собой они вели лошадей, и их сопровождала Кейт.
— Но сейчас он намного старше, — продолжал высокий. — У него нет былой энергии. Кроме того, ему известно, что пятна от травы чертовски трудно вывести с тонкой ткани.
— Когда это я опускался до того, чтобы беспокоиться о травяных пятнах? — спросил Диккан. — Нет, этот юный джентльмен принял мое приглашение на бой завтра в боксерском зале Джентльмена Джексона. Верно?
Юноша еще больше побледнел, и Грейс поняла, что Диккан выбрал превосходное наказание. Не только публичное унижение, но и время обдумать последствия своего поступка. Диккан по-настоящему напугал молодого человека. Тот весь покрылся потом, и Грейс понимала почему. Она и сама испугалась.
В тот краткий миг его взгляд был совершенно отсутствующим. Обаятельный джентльмен, которого она знала, исчез, и на его месте появился кто-то совершенно другой. Жестокий и неумолимый, словно сама смерть. Тот, кого Грейс не знала.
Внезапно она подумала, так ли хорошо она на самом деле знает своего мужа. Даже когда он был рассержен, она не видела такого выражения на его лице, — казалось, одним взглядом он может убить. Грейс всегда думала, что ему помогли навыки дипломата. Но впервые в жизни она усомнилась в этом.
— Видишь, Грейс? — сказала Кейт. — Я привела людей.
Бросив ледяной взгляд на побелевшую от ужаса парочку, леди Кейт демонстративно отвернулась. Грейс увидела, как девушка покачнулась. Герцогиня только что при всех дала ей понять, что она для нее больше не существует. Достойное наказание. Не говоря ни слова, они со своим спутником скрылись из виду.
— Позволь мне представить тебе друзей Диккана, — продолжала Кейт. — Чарлз, виконт Уайлд, и мистер Йен Фергюсон. Джентльмены, это моя дорогая подруга, миссис Грейс Фэрчайлд Хиллиард.
Они обменялись любезностями.
— Рад с вами познакомиться, мадам, — сказал виконт Уайлд, так энергично качая головой, что очки снова сползли у него с носа. — Называйте меня Чаффи.
Он был полной противоположностью Диккана: полный, растрепанный и внушающий доверие. Грейс дружески улыбнулась ему, словно они знали друг друга давно.
— Спасибо, вы очень добры, — сказала она.
Еще раз незаметно расправив смятую юбку, она огляделась по сторонам в надежде незаметно скрыться. Но очевидно, у Чаффи были другие мысли на этот счет.
— Вы не пострадали, мадам? — спросил он, снимая шляпу и, кажется, не замечая, что лошадь жует его шейный платок. — Вы так неловко упали.
— Все в порядке, спасибо.
Он покраснел еще сильнее, чем Грейс.
— Вы славный человек, мадам. С вами ничего не должно случиться. Вы ведь спасли моему брату жизнь в Кардиффе.
— В Корунье, — мягко поправил его мистер Фергюсон.
— Ты действительно не ушиблась? — спросил Диккан, беря Грейс за руку.
Она заметила в его глазах неподдельную тревогу и вспыхнула от удовольствия.
— Пострадала лишь моя гордость. Но она ко всему привыкла и скоро оправится.
На нем нет перчаток, внезапно подумала Грейс. У него такая грубая и теплая кожа, а прикосновение такое нежное. В уголках его глаз появились морщинки. Грейс не могла отвести взгляд. В тот краткий миг он, кажется, тоже был не в состоянии смотреть в другую сторону.
Вскоре все парами направились к экипажу. Любопытство, привлеченное падением Грейс, быстро рассеялось благодаря уверенному поведению Диккана и доброму участию его друзей. Грейс знала, что должна быть благодарна им. У нее появились все основания радоваться. Но втайне ей хотелось, чтобы Диккан переживал за нее не только из вежливости. Ей важно было знать, что, говоря о сердце, принадлежавшем ей, он не лгал.
«Ах, Грейс, — подумала она, когда Диккан помог ей забраться в экипаж леди Кейт и поцеловал ей руку. — Ты всегда была фантазеркой».
— Спасибо, мистер Хиллиард, — сказал Джим Джексон, и на его толстом лице появилась кривая улыбка. — Отличный пример любительского бокса.
Диккан взял полотенце, брошенное ему Йеном Фергюсоном, и вытер пот с лица. В другом углу ринга его молодой противник еле держался на ногах. Его костлявый торс был залит кровью из сломанного носа, а правый глаз заплыл. Но все могло быть намного хуже. Диккан удивился своему бешеному желанию убить этого негодяя. Если бы юноша не вынес его наказания, как подобает мужчине, он бы уничтожил его. Но урок не прошёл бесследно.
— Благодарю вас, сэр, — гнусавым голосом произнес молодой человек. Прижав к лицу полотенце, он вежливо поклонился Диккану. — Кажется, я понял, что вы хотели мне показать.
Диккану по-прежнему хотелось кого-нибудь избить. Но только не этого раскаявшегося щенка. Поэтому он поклонился в ответ.
— Смотри, больше не допускай подобной ошибки. Вспомни, что случилось с твоим носом.
— Отличный урок, — раздался голос справа. Диккан повернулся и увидел не спеша идущего к нему Джеффри Смита с улыбкой на лице. — Я могу только засвидетельствовать, что всегда испытывал самое глубокое уважение к вашей супруге.
Кровь Диккана закипела. Ему не нравился этот хитрый молодой блондин. В нем чувствовалось какое-то коварство. Но одного предупреждающего взгляда Йена было достаточно, чтобы Диккан успокоился.
Он надел рубашку и пожал плечами:
— Эти маленькие уроки, конечно, утомительны, но необходимы для всестороннего образования джентльмена. — Снова пожав плечами, он устало улыбнулся.
На лице Йена отразилось беспокойство. Смита это, кажется, забавляло. Диккан же испытывал глубочайшее отвращение. Разве его только что не предупредили забыть о Грейс? Ничем не выдавать своей симпатии к ней? И вот теперь Смит пытается нащупать его слабое место. Ожидая, что этим слабым местом окажется именно она, Грейс.
— В клубе у меня есть отличное виски, — сказал Фергюсон, когда Смит ушел.
Диккан кивнул и направился к дверям. Он должен сделать все возможное, чтобы защитить Грейс. Если в следующий раз наглый юнец подставит ей подножку в парке, ему придется отвернуться.
Правда, может быть уже слишком поздно. Он уже сделал роковую ошибку.
В ту ночь Диккан не пришел домой. Грейс знала, что ей не следует об этом думать. Но она уже устала питать напрасные надежды, которые через мгновение должны были снова разбиться. Она устала добиваться внимания Диккана или требовать уважения к себе. И ей было ненавистно то, что после истории про его брата она была готова простить ему любой бездумный поступок.
Зато наконец-то доставили ее гардероб. Позавтракав в одиночестве, Грейс нашла на своей кровати множество нарядов всех цветов и фасонов. Ее сердце забилось. Это важный шаг вперед. Еще один шанс. Но чего она добьется, надев модный наряд? Привлечет внимание мужа? Без страха появится в свете? А не ждет ли ее еще большее унижение?
— Бледно-зеленое, мадам, — заметила Шредер, продолжая утюжить белье. — Я приготовила его для вас. Надеюсь, вы не сочтете меня бесцеремонной, но леди Кейт дала мне адрес парикмахера. Он займется вашей прической сегодня днем.
Грейс инстинктивно коснулась своих гладко зачесанных волос. Слишком давно она не делала никакой прически.
— Было бы замечательно.
Но не успела она переодеться, как в дверь постучали. Вошел слуга.
— Простите, мадам. Внизу вас ждет мужчина.
— Пусть поднимается.
— Нет, он не может. Просил вас выйти на улицу.
Грейс, недоумевая, спустилась вниз. Там ее ожидал совершенно непредвиденный сюрприз. Перед гостиницей на Пиккадилли стоял низенький кривоногий человек с буйной рыжей шевелюрой и ухмылялся, держа на поводу двух превосходных лошадей.
— Харпе? — не веря своим глазам, прошептала Грейс.
На его лице появилась широкая улыбка. Грейс увидела пегого мерина и угольно-черную андалузскую кобылу, которая радостно заржала при виде своей хозяйки. На глаза навернулись слезы. Она чуть не бросилась в объятия маленького человечка.
— Харпе! — крикнула она, хватая его за руку.
— Наконец-то! — прорычал он, и его глаза подозрительно заблестели. — Вспомнила. Мы с хозяйкой решили, что ты теперь водишься со знатными людьми и забыла своих друзей. Не сказала нам ни слова. Даже не пригласила на свадьбу. А потом мы получили это милое письмо.
Прохожие останавливались и смотрели на маленького человечка, который сверлил Грейс сердитым взглядом.
— Письмо? — переспросила она, не обращая на них внимания. Харпе был здесь, и он привез ее девочку. Грейс изо всех сил старалась сдержать слезы, коснувшись щекой лошадиной шеи. — Какое еще письмо?
Шон Харпер склонил голову.
— Так. Разве он не запрещал держать в его доме мопсов и обезьян, но тем не менее велел привезти лошадь для своей женушки?
Грейс подняла голову:
— Кто он?
— Твой муж, девушка. И он сам велел мне привезти красотку Эпону, чтобы я благословил твой брак, как будто я твой отец.
— Так и есть. — У Грейс перехватило дыхание, когда она погладила бархатистую морду лошади. — Он действительно попросил тебя привезти Эпону? Диккан?
— Этот высокомерный джентльмен, кузен леди Кейт? Да, он самый. Кто же еще? Ну что, так и будешь стоять здесь на виду у всех лондонских шишек или возьмешь свою маленькую леди на прогулку?
— Подожди здесь.
Грейс повернулась и бросилась вверх по ступеням. Прошлой ночью Диккан не пришел домой. Но он предусмотрительно послал к ней Харпера с Эпоной. Как она могла не влюбиться в такого все понимающего человека?
Глава 12
Диккан увидел Грейс в парке. Разве ее можно было не заметить? Впервые со дня их встречи он видел жену в родной стихии. Она была верхом на андалузской лошади. Лоснистая черная шерсть, легкая походка, большие влажные глаза, красивый изгиб сильной шеи и изящная голова. Грейс была права. Если скрестить эту лошадь с Гадзуксом, получатся прекрасные жеребята.
Но не только лошадь привлекла внимание Диккана. Его взгляд был устремлен на Грейс. В старом гвардейском мундире и юбке с разрезами, она держалась в седле, как гусар, не уступая в гибкости своей лошади, руки легко удерживали поводья, спина горделиво выпрямлена. Она была словно поэзия в движении. Она вся светилась. У Диккана не было другого слова, чтобы описать увиденное. Свежий ветерок зарумянил ее щеки, глаза блестели и смеялись, резкие черты лица смягчились. Если именно такой Грейс была во время военной кампании, то неудивительно, что солдаты обожали ее.
Однажды Диккан назвал ее Боадицеей. Он был прав — она великолепна. Богиня, королева воинов в старом, потрепанном алом гвардейском мундире, чувственная, словно лето. И он не один это заметил. Мужчины улыбались, дамы, ехавшие верхом, распрямляли плечи, не желая казаться хуже. Диккана охватило незнакомое чувство гордости. Он всегда уважал Грейс. Но теперь впервые с того дня, как он сбежал из ее постели, он понял, почему она всегда так волновала его.
Диккан знал, ему не следует делать ничего подобного. Но все же поднял руку и крикнул:
— Привет, жена!
Если и прежде Грейс поразила его, то теперь, когда ее лицо осветила улыбка, ничто не могло сравниться с ней.
— Диккан! — весело крикнула она, и ее лошадь затанцевала под ней. — Познакомься с Эпоной.
Диккан чуть не отпустил поводья от изумления. Господи, у Грейс Фэрчайлд была ямочка на щеке. Большая и дерзкая, прямо у левого уголка губ, появлявшаяся, когда она смеялась. Разве он когда-нибудь видел, как она смеется? Наверное, нет. Тогда бы он точно запомнил столь обольстительную черту.
Кажется, Гадзукс испытывал похожие чувства к лошади Грейс. Он вдруг встал на дыбы, вскинул голову, раздул ноздри и мелкой рысцой потрусил вперед, словно праздный гуляка в парке.
— Гадзукс, друг мой, — сказал Диккан, похлопывая саврасого коня по шее. — У тебя отличный вкус.
Остановив лошадь, Грейс наклонилась вперед, ее серые глаза блестели.
— Вы мой герой, сэр. Не представляешь, как ты меня обрадовал.
— Я просто знаю, как бы это обрадовало меня, — ответил он, странно тронутый. — Нет ничего более волнующего, чем прекрасная наездница на великолепной лошади. Мадам, вы были совершенно правы насчет Эпоны. Я восхищен.
Гадзукс заржал и толкнул голову кобылы своей массивной головой. Эпона кокетливо отпрянула, натянув поводья, и Диккана внезапно охватило желание последовать за Грейс. Танцевать, как Гадзукс, чтобы завоевать внимание своей подруги. Ему вдруг захотелось снова увидеть Грейс в своей постели, с пылающей кожей, глазами, ставшими такими глубокими и томными.
Итак, ему довелось узнать истинную Грейс Хиллиард? Достаточно ли этого, чтобы она удостоилась уважения в его кругах? И как он станет держаться в ее присутствии, зная, что под невзрачной внешностью кроется удивительная натура?
— Ты вернешься домой позже, дорогая? — непринужденно спросил Диккан, будто только что не представлял ее разметавшейся на постели перед ним. — Мне бы хотелось сравнить их шаг.
— С удовольствием. Кажется, Харпер собирался о чем-то спросить тебя.
Старик остановил лошадь в нескольких дюймах от них, и из-под ее копыт брызнул в стороны гравий.
— Где ты была, девочка? — спросил он. — Я целых три дня ездил по этим дорожкам в поисках тебя.
Это был высокий старик, с грудью колесом под стать его лошади, в одежде сельского сквайра из тонкого сукна, с красным лицом, веселыми глазами и огромными белоснежными бакенбардами. По всей видимости, кавалерист.
Грейс перегнулась в седле и поцеловала его в щеку.
— Я не ожидала увидеть тебя в городе. Я писала вам с тетей Доус. Очень рада встрече!
Лицо Грейс светилось.
— Дядя Доус, позволь представить тебе моего мужа, мистера Диккана Хиллиарда. Диккан, это генерал лорд Уилфред Доус.
Доус пристально поглядел на Диккана, словно перед ним был новобранец.
— Королевские гвардейские драгуны принцессы, сэр. Вы?
Диккан поклонился.
— Легкий дипломатический корпус короля Георга. Приятно знать, что у моей Грейс есть защитник. Помимо восьми тысяч солдат, которых она спасла на Пиренейском полуострове.
Старый вояка взглянул на коня Диккана.
— Вижу, вы разбираетесь в лошадях. Норов у вашего друга, судя по всему, прыткий.
— К тому же он совсем потерял голову от красавицы Эпоны.
При этих словах Гадзукс внезапно бросился на лошадь генерала. Старик выругался, его лошадь пронзительно заржала и отпрянула, а довольный Гадзукс затряс головой.
Диккан шлепнул его:
— Прекрати так безобразно вести себя. Я пытаюсь произвести впечатление на семью леди.
— Такова наша несчастная мужская доля! — захохотал генерал. — Вечно сохнуть по очаровательной девушке.
Гадзукс замотал головой. Грейс усмехнулась, спокойно глядя на него.
— У него будут прекрасные жеребята. Самые бесстрашные на свете. Дядя Доус, пообещай, что поужинаешь с нами.
— Как только мы подыщем себе дом, — сказал Диккан, — считайте его своим, сэр.
Генерал Доус пронзительно взглянул на него.
— Я так и сделаю, можешь быть спокоен.
Диккан отвесил поклон.
— А теперь я оставлю Грейс в обществе двух ее верных защитников. Я впервые увидел вашу племянницу верхом и этот момент буду вспоминать всю жизнь.
Грейс вспыхнула. Генерал с хохотом кивнул, видимо, довольный. Но, поворачиваясь, Диккан успел заметить лед в его глазах и подумал, с чем ему придется столкнуться.
Правда, мысли о генерале быстро улетучились. У него были более важные дела, и теперь он уже не был уверен, следовало бы ему вообще привозить лошадь Грейс в город. Она могла бы стать мостиком, благодаря которому их брак наладится. Но хотел ли он этого? Не слишком ли рискованно делать это именно сейчас?
В тот же день Диккан снова имел удовольствие увидеть новую Грейс. Остановившись перед гостиницей «Палтни», он заметил ее стоявшей рядом с лошадьми вместе со своим верным Харпером. При виде его она улыбнулась.
— Вот и хорошо, — сказала она, коснувшись блестящей шеи Эпоны рукой в перчатке. — Я надеялась, ты не забудешь о нашем свидании.
— Конечно, я не забыл, — ответил Диккан, пуская коня рысцой. — И в качестве награды имею удовольствие лицезреть тебя в сиянии твоей славы. Прими мои жалкие извинения за то, что когда-то я сомневался в тебе. Ты и мадам Фэншон одержали победу.
Платье Фэншон и новая прическа изменили Грейс. Ее костюм для верховой езды был прекрасно скроен — зеленый кашемир с отделкой из тесьмы в военном стиле, подходящий кивер и шарф, игриво трепетавший на ветру. Волосы мягко собраны на затылке, лоб прикрывала легкая челка. Новый наряд подчеркивал гибкую фигуру Грейс и прекрасно контрастировал с блестящей черной шерстью лошади. Диккан не мог отвести от жены восторженного взгляда.
— Тише, Харпе, — укоризненно произнесла Грейс, когда маленький ирландец помогал ей забраться в седло. — Откуда Диккану было знать, что я могу принарядиться? Должна признать, что чувствую себя непростительно самодовольно. Конечно, я никогда не стану Кейт, но по крайней мере больше не похожа на плакальщицу на похоронах. Куда поедем? — спросила она, беря поводья в руки. — Мне бы не хотелось возвращаться в парк. Эпоне надо размяться.