Они все это рассказывали и сами смеялись. А мы слушали и не смеялись. Особенно когда они жаловались, как тяжело им живется. Все время гастроли, выступления, все время под пристальными взглядами зрителей... И я подумал, а вот, например, у нашего папы жизнь куда как легче. Под пристальными взглядами опасных преступников, а то и под стволами их пистолетов. Поездки, засады, тревожные ночи, трудные дни. Напряженная работа. И очень нужная людям. Наверное, немного нужнее, чем припевки и припляски под пристальными взглядами зрителей. Но мы с Алешкой никогда не слышали, чтобы папа жаловался на свою работу.
...Я опять отвлекся. Словом, мы с этой эстрады сбежали, не дождавшись ее конца. На улице уже было темно. Только редкие желтые фонари да невысокая луна где-то за парком. Нашей «охраны» мы на этот раз что-то не заметили. Наверное, Сеня не рассчитывал, что мы удерем из школы пораньше.
Было холодновато. Ранняя осень кончалась, поздняя приближалась. Скоро начнутся дожди. Ветер станет срывать с деревьев последние листья и гонять их по улицам. Потом мокрый снежок иногда пойдет, а там и зима нагрянет. Но ничего – за ней настанет весна, а за весной лето. Правда, затем опять осень настанет.
Это мы так с Алешкой «философили» на –ходу.
Вот и наш родной дом. Родной подъезд. В котором по вечерам довольно темновато. Лампочки у нас, конечно, жильцы не воруют, но ставят почему-то самые слабенькие.
Мы входим в подъезд...
На верхней ступеньке стоит какой-то дядька. Свет у него за спиной, и его плохо видно. Дядька как дядька. Но – вечером, в темноватом подъезде. Я машинально обгоняю Лешку на шаг, а дядька вдруг говорит мне:
– Отвали, пацан. Ты мне не нужен. Мне нужен вот этот, мелкий.
Непростой оказался дядька. А самый настоящий Хорьков! Мы попали!
И вдруг за его спиной возникает еще один дядька. Покруче. И в плечах и по росту. Хорьков оборачивается.
– Ага! – крутой дядька вскидывает страшные черные руки и оскаливает страшные вампирские клыки. – Попался!
Хорьков падает в обморок.
Сеня, не снимая перчаток, оттаскивает его и укладывает у стеночки, под почтовые ящики.
– Чтоб никто не наступил на эту пакость, – объясняет он нам. – Хорек поганый! – И, обращаясь к Алешке, отдает ему свои страшные клыки: – Держи, на память. А я ему отомстил за подлость. Только бате не говорите.
– Ладно, – Алешка прячет клыки в карман. – Не скажем. Но он все равно сам об этом узнает.
– Да уж, – вздыхает Сеня, – такая уж у него работа. Ну, пока, мальки. Если что – зовите Сеню.
– Позовем, – обещает Алешка. – Когда клыки кончатся.
...Папе мы почти ничего не сказали. Сказали только, что в подъезде, под почтовыми ящиками, почему-то валяется его бывший плохой сотрудник Хорьков.
Папа вызвал «Скорую» и наряд милиции.
Глава XIII
ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО СЛОВ
Ранняя осень кончилась. Началась поздняя. Заморосили дожди. Ветер срывал с деревьев последние листья, дворник собирал их в кучи. Иногда шел мокрый снежок. Зима приближалась.
Накануне Дня милиции по телевидению выступал папин начальник, министр внутренних дел. Он рассказал, как его сотрудники борются с преступностью, слегка пожаловался на трудности этой работы и похвалился о раскрытии нескольких опасных преступлений.
– Вот, к примеру, одно из таких дел, где наши работники сумели противопоставить квалифицированным хищениям свою профессиональную квалификацию...
– По хищениям, что ли? – буркнул Алешка.
– Шибко ты умный, – буркнул папа.
– Не мешайте мне слушать министра, – буркнула мама.
А я ничего не буркнул.
– Организованная преступная группа, – продолжал министр, – сумела с помощью современной аппаратуры проникнуть в компьютерные сети некоторых банков и перевести деньги с их счетов на свои. Не совсем на свои, конечно. В разных городах преступники создавали фиктивные фирмы, и деньги шли на их счета. Как это делается, – улыбнулся министр, – я объяснять не стану...
– А жаль, – буркнул Алешка. – У нас тоже компьютер есть.
– Не мешай, – одернула его мама.
– Затем, – рассказывал министр, – преступники обналичивали эти деньги, ликвидировали фирмы, которые исчезали без следа, а деньги прятали в одном укромном и надежном месте. Где, – тут он опять улыбнулся, – я, конечно, не скажу...
– А мы и так знаем, – буркнул Алешка.
– А там, в этом укромном месте, – заинтересовалась мама, – ничего случайно не осталось?
– Лужа на полу, – буркнул Алешка. – Жора напустил.
– Жора это собака?
– Домушник.
– Странные клички стали собакам давать, – посетовала мама.
– ...По мере накопления денег, – все говорил и говорил министр, – у руководителя этого преступного сообщества созрело решение исчезнуть с ними за границей. Но это ему не удалось. Наши сотрудники обнаружили и компьютерный цех, откуда велись преступные операции, и сами деньги в большом количестве.
– Сейчас он улыбнется, – буркнул Алешка, – и скажет, что сумму похищенных денег он тоже не назовет.
Министр улыбнулся и сказал совсем другое:
– Приятно отметить, что в расследовании этого сложнейшего и опасного преступления большую помощь нашим сотрудникам оказали гражданские лица. В том числе и несколько школьников старших и младших классов.
Гражданских лиц и школьников, оказавших большую помощь следствию, министр тоже не назвал. Наверное, папа ему не доложил.
– Пап, – спросил Алешка, – а тебе-то хоть премию дадут?
– А мне уже дали. На всю семью и на других помощников в этом деле.
– И где она? – спросила мама. – Ты на всю премию торт купил?
– Она в твоей копилке, – улыбнулся папа.
Алешка подскочил к телевизору, с экрана которого уже исчез улыбающийся министр, схватил подводную лодку и открыл люк в рубке. Пошарил внутри и вытащил... горсть мелочи. Это были деньги, которые мама уже накопила на свою женскую шубку, – рубля полтора.
– Плохо ищешь, – усмехнулся папа.
Алешка перевернул подлодку и встряхнул ее – на стол брякнулась сложенная пачечка денег. Такой вот папин сюрприз.
Мы эти деньги поделили честно. Папе купили новую трубку, все равно он бросил курить. Лешка накупил на свою долю килограмма два резисторов и транзисторов. Он теперь задумал сделать радиоуправляемый бомбардировщик, чтобы «бомбить всяких жуликов». Я купил себе новые часы, со светящимися стрелками, надеясь, что они помогут нам узнавать точное ночное время в новых приключениях. А вот с мамой было сложнее. Пластмассового таракана мы забраковали сразу.
– У мамы один уже есть, – сказал папа, – за кухонной полкой. Зачем ей два?
– Пап, – разошелся Алешка. – А там еще продается классная пластиковая муха. Совсем как настоящая.
– А зачем маме муха? – страшно удивился папа.
– Ну! Ее можно кому-нибудь в суп бросать.
Папа подумал, а потом сказал:
– Да нет. Пожалуй, наша мама не станет никому мух в суп бросать.
И папа купил ей серебряного крокодильчика на цепочке – на шее носить. В память об их первом свидании в зоопарке.
– Интересно, – проворчал Алешка. – Мух в суп бросать нельзя, а крокодила таскать на шее можно?
Но мама была в восторге. Она даже немного прослезилась. Наверное, вспомнила свою юность. Она тут же повесила на себя крокодильчика и все время подходила к зеркалу и вздыхала.
– Он немного на папу похож, – хихикнул Алешка.
Остальные деньги мы разделили между Сеней, Жорой и Сашенькой. Сеня купил Алешке новые вампирские клыки, потому что старые мама выбросила. Жора свои сто баксов спрятал где-то среди водопроводных запчастей. А Сашенька приобрела очередную партию очаровательных крысят.
Но это еще не все. Самое главное оказалось впереди. Самое главное, что присвоение Хорьковым Зеленого дома и всех Стасиковых средств и оборудования было признано незаконным, и Стасик вернулся к своей благородной научной работе. И щедрой рукой выделил ветеринару Гене помещение для лечения больных животных. Сашенька помогает ему в свободное от кормления своего зоопарка время.
Знаменитый Робик так и остался в прежнем кабинете, охраняет его нового владельца – Стасика. И, кстати, все, что Робик тайно заснял в Зеленом доме, всякие документы и другие деловые воровские бумаги, очень помогло следствию для доказательства вины Хорькова, особенно на суде, где он извивался и выкручивался, как самый настоящий злобный хорек.
Сашенька, наверное, по этому поводу сказала бы, что он не виноват, что родился хорьком. Ведь крыса тоже не виновата, что она крыса. Да дело-то не в том, каким человек родился, а каким он стал.
Прошло некоторое время, и вдруг Алешка стал клянчить у мамы денег.
– А тебе зачем? – спросила мама.
– Надо большую мышеловку купить.
– Какой ужас! Где ты ее видел?
– Мышеловку? В хозяйственном магазине.
– Мышь! Где ты видел мышь? – мама уже готова была вскочить на табуретку. Она в панике оглядывала кухню. И с надеждой спросила: – Может, Леш, это была не маленькая мышь, а большой таракан?
– А тебе зачем? – спросила мама.
– Надо большую мышеловку купить.
– Какой ужас! Где ты ее видел?
– Мышеловку? В хозяйственном магазине.
– Мышь! Где ты видел мышь? – мама уже готова была вскочить на табуретку. Она в панике оглядывала кухню. И с надеждой спросила: – Может, Леш, это была не маленькая мышь, а большой таракан?
– Нигде я ее не видел, – Алешка даже растерялся. – Мне нужно возле помойки крысу поймать. Посимпатичнее.
– Все? – строго спросила мама. – А крокодила тебе не хочется поймать?
– Они у нас на помойках не водятся.
– Алексей, – жалобно попросила мама, – давай купим птичку. Она будет сидеть в клетке и щебетать по утрам. Синенькую такую. Или розовую.
– В полосочку, – буркнул Алешка. И упрямо добавил: – Мне нужна крыса!
Тут уж мама не выдержала и позвала на помощь нас с папой.
– Отец! Скажи ему!
– В чем дело? – спросил папа.
Алешка повторил ему все, что он говорил до этого маме: «Хочу крысу!»
– Он заболел, – сказала мама. – Он бредит. И он нас всех заразит. Крысами.
– Лех, ты чего? – спросил я его. – Зациклился?
– А ты, Дим, вообще не прав. Саша так нам помогла, а ты даже не вспомнил про ее день рождения! Так старшие братья не поступают.
Картина постепенно прояснилась и стала ясной. Вы помните, Саше друзья подарили на день рождения четырех крысят. Оказывается, они ей приготовили целых шестнадцать. По числу лет. Ну, как дарят розы на юбилей. Сто лет – сто роз. Шестнадцать лет – шестнадцать крысят. Но родители Саши уперлись. Такую ораву, сказали они, нам не прокормить. И пришлось Саше приютить только четырех зверушек. Тех самых, которые под руководством умницы Джо имитировали в Зеленом доме бегство крыс с корабля. Заслуженная, словом, команда.
А наш Лешка, он не прощает обид, но и добро не забывает. И он решил, так сказать, восполнить пробел. Подарить недостающих крысят.
– Поймаю крысу, поживет у нас, нарожает крысят, Сашка будет рада.
– Ее родители не будут рады, – возразил папа. – Они не прокормят такую ораву. Придумай что-нибудь получше.
Алешка задумался. Потом начал предлагать. Я даже здесь этот бред повторять не буду. Он разве что слона не перечислил.
– Стоп! – сказал папа. – Какая у Саши мечта? О самой большой крысе?
– О самой красивой овчарке, – вспомнил я.
– Это другое дело, – сказала мама. – Берите газету с объявлениями и выбирайте нужные телефоны.
Мы обрадовались. А когда узнали, сколько стоит щенок самой красивой овчарки...
Алешка сильно расстроился:
– Дим, она нам так помогла, Саша. И так пострадала.
– Как это она пострадала? Что-то не помню.
– А как же! Вместо шестнадцати – четыре!
По-моему, ее родители больше пострадали. Но я эту мысль не озвучил.
– Я продам свои радиодетали. – Алешка вздохнул. – А ты что продашь? Часы?
– Ничего не надо продавать, – сказал, входя в нашу комнату, папа. – Я решил эту проблему. У моего начальника, генерала, шесть прекрасных щенков.
– Как это? – удивилась мама, входя в нашу комнату. – Как это – щенки у генерала?
– Ну, не у самого генерала, конечно, – уточнил папа. – А у его овчарки. Кажется, ее зовут Юрма.
– Красивое имя, – сказала мама. – И что?
– А то! – Папа даже немного задрал нос. – А то, что одного щенка он отдает нам. Я сам его выберу.
– Поехали! – вскочил Алешка. Он так обрадовался, будто этого щенка отдают не Саше, а ему. Тоже надо уметь – за других радоваться.
– Поехали, – кивнул папа. – Но не сейчас. Через пару недель. Они еще очень маленькие, должны со своей мамой побыть.
Через две недели папа пришел вечером домой. Мама хотела его поцеловать, как обычно, но он сказал:
– Осторожно, раздавишь, – и вытащил из-за пазухи щенка.
– Какое чудо! – воскликнула мама.
Папа опустил чудо на пол, и оно сразу же сделало лужу.
– И какой умный, – сказала мама. – Он ведь мог испачкать твой костюм. А не испачкал!
Щенок в самом деле был очаровательный. Я даже испугался, что еще день-два и мы с ним не сможем расстаться.
Алешка взял щенка на руки. Папа гордо сказал:
– Мальчик! Я сам его выбирал! Зовут – Грей!
На следующий день мы пошли к Саше. Поздравили ее с днем рождения, чем очень уди–вили – уже больше месяца прошло. А потом Алешка достал из-за пазухи щенка и отдал Саше.
– Это тебе премия, – сказал он, – за то, что ты с нами по всяким подвалам лазила.
– Это мне?! – надо было видеть Сашино счастье. – Это мой?
Саша держала его у груди, он лизнул ее в нос, а у Сашиных ног собралась вся ее команда. Ну а как же – новый член семьи, нужно с ним познакомиться. Только Гоша и Антоша не обратили никакого внимания на нового жильца. Они, нахохлившись, сидели в своих клетках и, как обычно, перебранивались:
– Дур-рак! Сам дур-рак!
– Спасибо, – сказала Саша. И больше она ничего не могла сказать от счастья.
– Мальчик! – гордо, точно как папа, произнес Алешка. – Зовут – Грей!
Саша перевернула щенка пузечком вверх и улыбнулась:
– Девочка! Зовут Грета!
Выбрал папа мальчика...
Где-то через полгода мы зашли к Саше повидать ее зоопарк и девочку-овчарку Грету.
– Тихо, – сказала Саша, – они спят.
Картина была еще та! Посреди комнаты, на ковре лежала уже довольно большая овчарка, а рядом с ней и прямо на ней дрыхли: умница Джо, две морские свинки, сколько-то крыс и забияка Мэрка.
Как только мы вошли, она тихонько тявкнула на нас: «Тише, не разбудите. А то я вас!»
Только попугаи не спали. Но и не ругались – видно, побаивались большой красивой овчарки...
Да, а в нашей квартире теперь живет очаровательный озорной крысенок, который больше всего любит прыгать со стенки маме на плечо. И мама на него не сердится. И кормит его гораздо чаще и, кажется, даже лучше, чем нас. Крысенка зовут Сашкой.
Когда я записал всю эту историю, Алешка довольно ревниво прочел ее и высказался:
– Фигню ты, Дим, написал. У меня лучше было.
И добавил от себя несколько фраз.
«Димка не очень правельно все написал в етой эсторее. Он зделал из сибя такова скромнава, а из миня такова Умнова. Это неправельно. Без сваих друзей и без сваиво брата никакой Алешка ни пабедил. Бы. А сваю падводнаю лотку я назвал „МЭРКА“.
Я не стал возражать против такого уточнения.
This file was createdwith BookDesigner [email protected]