– Твой отец и миссис Джонсон? – ахнула Бетти, когда они уединились в девичьей спальне. – Мачеха?
Поддержка подруги приободрила Люси.
– Ужасно, правда?
– Кошмар! – заявила Бетти, обнимая ее.
Бетти – тоненькая, темноволосая, с карими глазами – славилась своим здравомыслием. Вот и сейчас, проанализировав ситуацию, она в раздумье сказала:
– Миссис Джонсон вполне приятная дама, с этим не поспоришь, но ведь хозяйкой в доме теперь станет она…
– Вот именно! А для меня это самое страшное, поэтому оставаться там я не смогу. – Стоило эту мысль облечь в слова, Люси поняла, что так и есть.
– И куда же ты денешься? Люси, не делай поспешных шагов.
– Поспешных?
– Ну, то есть не хватайся за первого попавшегося поклонника.
Люси рассмеялась.
– Вот уж это я сделаю в последнюю очередь! Но мне нужно ведь где-то жить, хотя бы какое-то время, пока не освоюсь, пока не придумаю…
«Как с этим справиться. Ведь должен же быть выход».
– Ты не можешь сбежать из дому, – возразила Бетти. – Это будет выглядеть как протест – будто ты не приемлешь миссис Джонсон в качестве своей мачехи.
– Это действительно так, не приемлю.
– Твой отец молодой мужчина, а значит, ему нужна женщина. Просто прими это как неизбежность.
Люси вздохнула.
– Почему я была так слепа? Мне казалось, невозможно забыть великую любовь… Я теряю веру в свои умственные способности, и это еще одна причина уйти из дому – все осмыслить, смириться наконец.
Бетти усадила ее на диван.
– Давай искать выход. Что насчет родственников? Есть ли кто-нибудь, к кому ты можешь уехать на недельку или две?
– Какие родственники? Ведь моя мама стала причиной скандала, когда вышла за сироту из приюта. – Люси поморщилась, но потом вдруг лицо ее просветлело. – Сестра мамы, леди Кардус, приглашала меня после окончания траура провести у них сезон, кузине Кларе предстоит выйти в свет. Я отказалась, но…
– Переехать в Мейфэр?
– Ну а почему нет? Это же не дебри Африки! Вполне реально воспользоваться таким шансом. Более того, я могла бы уже через пару дней перебраться туда. К тому же светские вечеринки уже в полном разгаре.
– Но ты никого там не знаешь!..
– Ничего. Для начала достаточно.
– Ах да. Ты изредка их навещала.
– Выйдя замуж, тетя Мэри получила возможность приглашать маму, а став постарше, я ездила с ней, но это случалось не часто. Тетя с семейством живет в Лондоне только весной, к тому же с мамой она никогда не была близка.
– Разве не ты говорила, что твоя тетка жуткая зануда и всегда всем недовольна?
– Ну да, говорила.
– А что насчет кузины?
– Клара на три года младше меня, и, насколько я помню, в ее головку не часто забредают разумные мысли.
– Люси, ты возненавидишь эту компанию.
– Бетти, у меня нет выбора!
– То же самое сказала Изабел в «Проклятии Черногории», прежде чем сбежать в итальянский монастырь.
– При чем тут роман! Я не понимаю, как можно читать такую чушь, – ты же здравомыслящий человек!
– Иногда очень забавно не быть здравомыслящей. Это была шутка, дорогая. Я просто боюсь, что ты ринешься из огня да в полымя. Ты же знаешь, как так называемый «бомонд» относится к людям вроде нас – как к простолюдинам.
– Я только наполовину простолюдинка.
– Тот грандиозный скандал с твоим появлением в свете разгорится с новой силой, как обычно это бывает.
Вот об этом Люси не подумала.
– Ну почему ты всегда все раскладываешь по полочкам?
– В обычных обстоятельствах ты тоже так делаешь.
– В обычных обстоятельствах моя жизнь не переворачивается с ног на голову в одно мгновение. Если говорить о скандале, то тогда возникает вопрос: а зачем тетя Мэри вообще пригласила меня? Наверное, видит в этом неприятный долг и самопожертвование.
– Тогда тебе тем более нельзя переезжать к ней.
Люси встала и зашагала взад-вперед по комнате.
– Но мне просто необходимо на некоторое время уйти из дому, и несколько недель с тетей Мэри – единственный приемлемый вариант, что приходит мне в голову. Все поймут, почему я ухватилась за эту возможность. Я могу даже пустить слух, будто это планировалось заранее.
– Тебе там будет плохо, – продолжала настаивать подруга. – Все твои друзья здесь, к тому же ты занята в отцовском бизнесе.
Люси никогда не говорила Бетти, что отец отдалился от нее, поэтому не удивилась ее неосведомленности. Вероятно, Бетти считала, что все то время, что Люси в действительности проводила в библиотеке за чтением книг, журналов и газет, было посвящено бизнесу ее отца.
– Ему придется месяц обойтись без меня. Чем больше я обдумываю план, тем сильнее он мне нравится. Наверное, я слишком восприимчива. На жизнь нужно смотреть с долей скепсиса и иронии, как на посредственную пьесу, которую пытаются выдать за великое произведение. К примеру, вместо того чтобы кричать «браво!» и устраивать овации, рассмеяться…
– Только если не слишком громко.
– О, мои манеры будут безупречны. Вполне возможно, что этот спектакль мне даже понравится. Я побывала на множестве ассамблей и частных танцевальных вечеров, но никогда не была на больших балах. Есть еще венецианские завтраки и музыкальные вечера, на которых выступают лучшие исполнители. Я уж не говорю о том, что на подобных мероприятиях может представиться возможность пообщаться с герцогами и денди.
Судя по виду, слова подруги Бетти не убедили.
– А не лучше было бы выйти замуж? Артур Страмфорд, кажется, все еще проявляет к тебе интерес.
Люси передернуло. Артур Страмфорд сделал ей предложение всего две недели назад, и она ему отказала, точно так же как и многим другим поклонникам до него. Мужчины Сити не нуждались в официально опубликованном реестре – или как он там называется, – чтобы понять, где на дереве висит самый сочный плод.
– Если тебе не подходит Артур, есть другие. Чарли Карсон так и не расстался с надеждой, а Питер Фрум…
– Я не собираюсь замуж! – отрезала Люси и поспешно добавила: – Во всяком случае, пока не полюблю. Вот ты, Бетти, влюблена. Разве тебе не хочется, чтобы твоя подруга тоже испытала радость и была счастлива?
На губах Бетти появилась мечтательная улыбка – как всегда, когда речь заходила о ее возлюбленном Джеймсе Гринло и грядущей свадьбе, – однако нить разговора она не потеряла.
– Я очень хочу, чтобы ты полюбила, Люси. Но что, если ты вдруг влюбишься в лорда, а он окажется напыщенным индюком, да к тому же игроком или пьяницей?
Эти слова вызвали у Люси задорный смех.
– По-твоему, я способна на такой идиотизм?
– Нет, но ты окажешься в мире, который весьма и весьма далек от нашего.
Люси села и обняла подругу.
– Когда начинаешь говорить всякие глупости, я понимаю, что ты расстроена. Не переживай, я справлюсь. Обещаю.
– Но ты будешь так далеко!
Ох, подумала Люси, еще момент, который она не учла. До чего же глупая!
– Всего в трех милях.
– Мы с тобой всегда жили на одной улице, и если ты выйдешь за лорда, пусть и достойного…
– И что? – спросила Люси, озадаченная паузой.
– Кто знает, где ты окажешься? Семья твоей мамы происходит из Глостершира. Ты можешь оказаться где угодно. Даже в Шотландии! Я этого не вынесу.
Люси подняла правую руку.
– Торжественно клянусь, что не выйду замуж за шотландского лорда. Кстати, о свадьбе: у тебя есть какие-нибудь новости об отце? Когда его ждать?
Этот вопрос отвлек Бетти от грустных мыслей. К свадьбе все уже было готово, оставалось лишь назначить дату, а это зависело от того, когда ее отец вернется из деловой поездки в Филадельфию. Никогда еще его возвращения не ждали с таким нетерпением.
Люси пришлось выслушать подробный рассказ о ремонте и перестановке в комнатах дома Гринло, где Джеймсу и Бетти предстояло жить первое время. А может, и всегда. Джеймс был старшим сыном, и предполагалось, что со временем он возьмет на себя руководство семейным строительным бизнесом. Уже сейчас, в двадцать три года, он управлял всем в отсутствие отца.
То есть его ждало именно то будущее, на которое надеялась Люси.
Бетти возбужденно рассказывала о грядущей свадьбе, и ее щебет заставил Люси задуматься о бракосочетании отца. Хоть венчаться предстоит людям не первой молодости, период подготовки будет наполнен такими же обсуждениями нарядов, праздничного завтрака и – осознала она вдруг с горечью – переделок в доме.
В ее доме!
Она под надуманным предлогом распрощалась с подругой и поспешила на противоположную сторону улицы, словно для того чтобы защитить дом от нападения.
Остановившись на тротуаре, девушка оглядела здание в поисках первых изменений и облегченно выдохнула: дом оставался прежним, большим, красивым и элегантным. Ее родители начали семейную жизнь в квартирке над маленьким складом. Позже они перестроили склад в жилой дом, а десять лет назад отец купил примыкающее к нему здание, объединил их и создал самый большой особняк на улице.
Многие из богатейших дельцов Сити, «обезьянничая с дворян», как говорил отец, переезжали на окраины города, поближе к природе. Отцу же нравилось быть в центре событий, а еще хотелось больше бывать с семьей и не тратить время на то, чтобы утром добираться до Сити, а вечером – до дома.
В этом вопросе Люси была с ним солидарна. В Сити жизнь бьет ключом, здесь экономическое сердце империи, здесь даже воздух возбуждает. Кому нужны бескрайние просторы и густые леса?
А кому нужен незваный гость, узурпатор? Вон он идет по улице в облике миссис Джонсон, которая одну дочку несет на руках, а другую, постарше, ведет за руку.
Миссис Джонсон, крепкая, темноволосая, обладала довольно невзрачной внешностью, но буквально преображалась, стоило ей улыбнуться. Люси никогда особо на нее не смотрела, однако она описала бы ее как «приятную».
Она одарила Люси своей удивительной улыбкой:
– Доброе утро, мисс Поттер.
Люси, кисло улыбнувшись, присела в реверансе, поскольку выбора не было.
– Доброе утро, миссис Джонсон. Папа сообщил мне новость. Я, конечно, рада. – «Но если ты, вторгнувшись в мой дом, примешься перекрашивать стены, тебе не миновать кровопролитной войны».
– Как вы добры! Я знаю, нелегко будет видеть меня на месте вашей матушки, но я надеюсь, что мы подружимся.
Приятная и здравомыслящая, даже слишком, если предложила себя на роль матери для Люси.
Миссис Джонсон перевела взгляд на старшую дочь:
– Джейн, поприветствуй мисс Поттер, ведь она скоро будет твоей старшей сестричкой.
Судя по виду, девочка, как две капли воды похожая на мать, разделяла опасения Люси, однако присела в реверансе, который сделал бы честь любой светской барышне. Люси ответила на приветствие, и девочка улыбнулась ей, а потом спрятала лицо в материнской юбке.
Люси не испытала к малышке никаких родственных чувств и поспешила попрощаться:
– К сожалению, мне нужно домой. Я вышла ненадолго, только чтобы поделиться новостью с подругой.
– С мисс Хенуэй? Насколько мне известно, она выходит замуж. Как только мистер Хенуэй благополучно вернется домой, состоится свадьба практически следом за нашей.
– Вот повеселимся! – с деланым энтузиазмом воскликнула Люси и быстро направилась к дому, молясь всем силам небесным, чтобы Шарлотта Джонсон не последовала за ней.
Всевышний услышал ее, однако Люси подумала, что миссис Джонсон направлялась именно к ним, но поняла, что сейчас не лучшее время для визита. Что ж, ей не откажешь в проницательности. Люси не отрицала, что избранница отца обладает определенными добродетелями, однако все эти положительные качества вызывали у нее отторжение. Она понимала, что ведет себя неразумно, но вся сложившаяся ситуация напрочь лишила ее способности к здравомыслию.
Итак, у нее будет время для размышлений и она попробует найти выход. В конце концов, даже если у ее отца родится сын, пройдут десятилетия, прежде чем мальчишка станет играть существенную роль в бизнесе, так что отец, вполне возможно, придет к пониманию, что без нее ему не обойтись.
Но устроит ли ее такое?
У нее есть тридцать тысяч фунтов. С таким капиталом можно начать собственное дело, попытаться занять собственную нишу в Сити. И, естественно, она ни за что не передаст свой бизнес какому-нибудь никчемному лорду.
Но прежде чем приступить к исполнению своего плана, нужно сообщить отцу о решении навестить тетку, не раскрывая причин, побудивших ее к этому.
Люси вошла в кабинет отца и как можно беспечнее заговорила:
– Лорд Безденежный навел меня на мысль принять предложение тети Мэри. Очень любопытно взглянуть, как наша аристократия играет в спектакле про светскую жизнь. И потом, вполне может случиться так, что я отдам свое сердце какому-нибудь достойному лорду.
Люси опасалась, что отец раскусит ее, однако все обошлось и он даже одобрил эту идею:
– Отличная мысль, котенок! Тебе всегда нравились приемы и танцевальные вечера, а хорошее знание мира никогда никому не вредило.
– Меня не будет всего несколько недель, но к твоей свадьбе я обязательно вернусь, – пообещала Люси.
– И привезешь нам массу интересных историй! А может, сама догадаешься, кто такой лорд Безденежный, и решишь, что он вовсе не так плох, как кажется.
Люси удалилась в свою комнату, с трудом сдерживая слезы: отец явно испытал облегчение – наверное, надеется, что она выйдет за лорда Безденежного и больше не вернется домой.
И ей вдруг очень захотелось установить личность этого загадочного жениха, чтобы было на кого излить в случае чего раздражение и разочарование.
Глава 2
Южное побережье Девона,
13 мая 1817 года
Дэвид Керслейк-Саммерфорд, поневоле ставший семнадцатым Виверном, отдыхал за стаканом эля в обществе своего друга, расположившись в одной из комнат поместья Крейг-Виверн, в той, которую он насмешливо называл логовом.
Дэвид родился и вырос в соседнем Керслейке – его воспитали дядя и тетя, – а когда настала пора обрести графский титул и, следовательно, поселиться в этом уродливом, мнимо средневековом замке, приложил все силы к тому, чтобы превратить его в нормальное жилище. Первым делом он приказал ободрать обои в графской спальне и примыкающей к ней гостиной и тщательно вычистить стены, а потом эти помещения подверглись перепланировке.
Теперь стены были заново покрашены и отделаны панелями, потолок украшала лепнина, пол застилал ковер. В целях экономии Дэвид приобретал подержанные вещи и недорогие материалы и только в одном не поскупился: пробил окна во внешней стене гостиной и спальни.
Крейг-Виверн, построенный двести лет назад, служил крепостью, и окна во внешних стенах представляли собой узкие щели. Нет, в комнатах были окна, но выходили они все во внутренний двор. И вот теперь в его личных апартаментах появились окна, из которых открывался вид на море. Это новшество имело и определенную практическую пользу – Дэвиду по роду деятельности нужно было видеть, что происходит вокруг: фритредерство, или контрабанда, оставалось вне закона.
Рослый, широкоплечий и длинноногий Дэвид был худощав и физически крепок, чему способствовала жизнь, проведенная в крае холмов и утесов. Его облик дополнял квадратный подбородок, темно-русые, почти каштановые, волосы и глаза, цвет которых мог меняться от серого к голубому.
Его друг был полной его противоположностью: светловолосый и более деликатного телосложения, однако хилым или немощным вовсе не выглядел: во всяком случае, сил у него хватит, если понадобится взобраться на утес или перевалить через холм. Его звали Николас Делейни, и он часто приезжал в Крейг-Виверн из своего поместья в Сомерсете, чтобы помочь другу делом или советом.
До прошлого года Дэвид был наемным управляющим в поместье Виверна – вполне достойная должность для человека, который считался незаконнорожденным сыном мисс Изабел Керслейк и кабатчика. Они с сестрой так и выросли бы в таверне, если бы их мамаша не скинула своих детей на руки брату и невестке. В результате Дэвид и Сюзан стали выходцами из Керслейка, и это обеспечило им пусть и шаткое, но приемлемое место в среде местного нетитулованного дворянства.
Дэвид был доволен своей работой, но однажды его жизнь перевернулась с ног на голову. Было обнаружено доказательство, что на момент рождения детей его мать состояла в браке с графом Виверном. Хотя на тот момент она уже сбежала от мужа и жила с другим мужчиной, открывшиеся обстоятельства превращали ее сына и дочь в законных детей графа, а Дэвида делали законным наследником.
Только Дэвид не ухватился за эту возможность, и у него имелись для этого веские причины. Основная состояла в том, что на самом деле он не был сыном графа Виверна, что бы там ни утверждали документы. Кроме того, предпочитал не высовываться: его устраивало то общественное положение, которое он занимал, – и жить в более простом доме. И еще: кому в здравом уме захочется взваливать на себя ответственность за обанкротившееся и заброшенное поместье?
И все равно не это было самым главным – графский титул мешал бы ему выполнять обязанности капитана Дрейка, вожака Драконьей орды – банды местных контрабандистов. Этот статус он унаследовал от своего настоящего отца, Мелхиседека Клинта.
Полтора года назад Мела Клинта схватили и отправили в австралийскую колонию Ботани-Бей. Джон Клинт, племянник, которого Мел назначил своим наследником, был убит в точно такой же стычке с правоохранительными органами. Дэвид оказался единственным, кого остатки орды согласились принять в качестве нового капитана Дрейка. Необходимость разрываться между законной и противозаконной деятельностью могла превратить Дэвида в нового Безумного графа, и он отлично это понимал.
В конечном итоге он ради общего блага согласился вступить в права.
У лорда Эмлин, кого все считали наследником графского титула, имелся собственный великолепный дом, поэтому он не претендовал ни на титул, ни на Крейг-Виверн. Однако эти аспекты не поколебали бы Дэвида, если бы его сестра Сюзан не влюбилась в Эмлина и не стала бы желать от жизни того же, что и ее возлюбленный. Кроме того, существенную роль сыграл и тот факт, что если Дэвид признавал себя законным сыном графа, то и его старшая сестра тоже становилась законной дочерью, а Сюзан мечтала очиститься от клейма бастарда, прежде чем начать семейную жизнь.