Она вздохнула. В этот момент ее внимание почему-то привлек невзрачный парень в серой куртке и темной шапочке, надвинутой на лоб. Он, воровато оглянувшись, подошел к их машине и начал откручивать крышку бензобака. Марина вцепилась в руку Хохла и увлекла того за собой прямо на грязный дощатый пол беседки.
– Ты чего? – рухнув на колени, изумленно спросил Женька, но она прижала палец к губам:
– Тихо! Там какой-то деятель нам машину реставрирует.
– В смысле? – громким шепотом взвился Хохол, но она снова шикнула:
– Нишкни, сказала! Как-как – в бензобак презерватив с сахаром крепит! Не мешай, я его вижу. Сейчас он крышку будет завинчивать, тут метров сто – сумеешь быстро его на землю положить?
– Не вопрос.
– Давай, пошел!
Хохол метнулся с низкого старта и в несколько прыжков настиг не ожидавшего подвоха парня, как раз закончившего завинчивать крышку. Женька сгреб его ручищами и свалил на дорожку. Парень начал биться под ним, но стряхнуть с себя огромную тушу Хохла, конечно, не смог. Марина, неспешно отряхнув с колен грязь, подошла к ним:
– Поднимайтесь, холодно.
Женька встал и, крепко ухватив парня за воротник куртки, поднял его на ноги, разворачивая к себе лицом. В глазах того застыло выражение ужаса.
– Ну что, милый? Сам расскажешь, или тебе в печень? – поинтересовался Хохол, сплевывая.
– Ч-что?
– Неверный ответ. – Кулак Хохла врезался парню в правый бок, заставив согнуться от боли. – Повторить вопрос?
– Попросили… – простонал парень.
– Ну, ясное дело – не сам решил проверить, что будет. Кто попросил и что пообещал? – поинтересовалась Марина.
– Ска…сказали, что тысячу гринов дадут… я ж ничего… только сахар… а остальное уже не я должен был…
– Ой-ой-ой, какой ты жадный… Только продешевил. Да, с сахаром возни немного, но я так понимаю, что есть еще кое-что. Вернее, кое-кто, кто за этой машиной следом бы двигался и в нужный момент просто бы пистолетик с глушителем вынул, да? Когда джип намертво встанет да желательно посреди лесополосы, да? Два трупа в машине потянут лет так на семь, если судья попадется добрый. А то и на всю десятку. А ты всего на штуку зеленых согласился, – насмешливо прокомментировала Коваль. – Так кто же тебя так кинуть хотел, малыш? Давай выкладывай.
– Женщина одна…
– Упс, – проговорила Марина, решив, что ослышалась. – Что за женщина?
– Н-не знаю… меня с ней Рудой свел…
– Кто это?
– Брата моего приятель, биатлонист бывший…
– Так, стоп, ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась она, услышав это объяснение. – Хромой?
– Д-да, – перестав брыкаться, проговорил парень. – Они с моим братом вместе биатлоном занимались, до того, как Рудой травму получил. Ну, сейчас дружат по старой памяти.
– А где его найти, знаешь?
– Я только дом знаю… не был я у него, он меня с этой теткой в кафике познакомил.
– Где?
– Ну, в кафе. Я пришел – Рудой сидит с теткой, красивая такая, я ее видел где-то, а вспомнить не могу никак. Рудой говорит – поможешь женщине, она тебе тысячу долларов заплатит. Ну, а я что? Труд не большой – презик с сахаром в бензобак кинуть…
– Ну, еще бы! – согласно кивнула Марина, вынимая сигареты. – Работенка не пыльная, а денежки шальные, да? А тетка не сказала, почему именно эту машину, а?
– Ска…сказала… – снова зазаикался парень, – сказала, что на этой машине ездит любовница ее мужика…
Коваль захохотала – все встало на свои места, и теперь она точно могла сказать, по чьей наводке стреляли в Мишку. И было понятно, что убивать того никто не собирался, потому стрелки и не особо целились – иначе стреляли бы в голову, а не в голень, плечо и бок. Любовница Ворона Ксюша решила, что у него роман с Мариной, и захотела испугать Мишку, а ее просто убрать. «Кровожадная оказалась деточка, – подумала Коваль про себя. – А по молодости была такая девочка-ромашка, ни за что не подумаешь. Но, смотрю, научилась кой-чему за эти годы».
– Значит, поступим так, – решительно заговорила она, отбросив окурок, – сейчас мы тебя отпустим, а ты своему Рудому скажешь, что все сделал. Он тебе деньги сразу отдаст?
– Нет, тетка сказала, что сама рассчитается, я с ней через час встречаюсь…
– Ой, как все хорошо вышло-то! – радостно отозвалась Марина. – Вот мы дружно и поедем. Деньги я тебе сама отдам – просто для науки, а ты, идиот, в следующий раз, когда тебя под срок кто-то станет подводить, подумай о последствиях. Зона – не курорт, вон хоть у этого дяди спроси, – кивнула она на Женьку, и тот продемонстрировал парню свою сожженную жидким азотом руку, – это наколки дядя сводил зоновские, вишь, как некрасиво получилось? Ну, вот так… Я сейчас такси поймаю – и поедем кататься. Машину трогать нельзя, там теперь немного опасно. Вдруг действительно все так, как я думаю, а? Или ты хочешь на джипе прокатиться? – поинтересовалась она у парня, и тот в ужасе затряс головой. – Ну, я так и думала. Поэтому такси. Куда поедем?
Парень сказал название кафе, и Марина пошла в сторону выхода из двора, к оживленной магистрали. Несмотря на вечер, машин по-прежнему было много, а из желающих быстро заработать лишнюю сотню-другую мгновенно выстроилась небольшая очередь. Договорившись о цене, Коваль махнула рукой, приглашая Хохла присоединиться, и тот, крепко держа парня за плечи и делая вид, что они дружески беседуют, пошел к машине.
– Не вздумай рот открыть, грохну, – широко улыбаясь, предупредил он, и парень согласно закивал, понимая, что этот огромный мужик с изуродованными руками шутить не настроен.
Они долго ехали какими-то переулками под аккомпанемент радио «Шансон» и бурную речь водителя, клявшего дороги и городскую администрацию, не желающую заниматься решением этого вопроса. Марина на переднем сиденье то и дело фыркала в кулак, слушая витиеватые речевые обороты.
Она старалась воскресить в памяти облик любовницы Ворона, но никак не могла. Помнила, что та высокая, с большой грудью, красивая – но ни цвета волос, ни выражения лица не могла восстановить. То, что Мишка до сих пор встречается с Ксенией, Марина знала – Ворон сам как-то обмолвился, добавив, что постоянство этой связи его самого удивляет. Коваль тогда поинтересовалась – мол, чего ж не женишься, а он только хохотнул – к чему, когда и так все хорошо? Скорее всего, именно вот этот неопределенный статус и толкнул Ксению на такие шаги, а может быть, и еще что-то имелось, например, какие-то более молодые конкурентки – а что, вполне. «Вот козлы старые, – думала Марина, припомнив разговор с Веткой. – Какого черта нужно? Седина в голову – бес в ребро? Ведь рядом красивые женщины, с которыми вместе многое пережито, а им все разнообразие подавай. Не понимаю». И вдруг осеклась в мыслях – а она-то чем лучше? Ведь у нее самой ситуация примерно такая же, разве что она любовников себе не по возрасту выбирает, а по какой-то внутренней тяге. Так и с Григорием было, и со Стивеном – просто почувствовала в какой-то момент интерес, любопытство возникло – а каково это? И пошло-поехало. И Хохол терпел… Молча страдал, иногда, конечно, взбрыкивая, но не настолько, чтобы послать к ней каких-нибудь «ворошиловцев», как Марина называла таких разовых стрелков-исполнителей.
– Приехали, слава богу, – констатировал водитель, останавливаясь у расположенного на первом этаже нового офисного здания кафе. – Вам сюда?
– Да, спасибо. – Коваль отдала обещанную сумму и вышла из машины.
Женька вместе с парнем тоже покинул салон и на ходу поинтересовался:
– Слышь, архаровец, а как тебя папа с мамой кличут?
– Кеша, Иннокентий, – ответил парень, нервно облизывая губы – предстоящая встреча явно пугала его. – Дяденька, а вы меня потом правда отпустите? – совсем по-детски спросил он, стараясь заглянуть Хохлу в лицо.
– Если дама сказала, что отпустит, то не сомневайся – она свое слово сдержит и даже деньги тебе отдаст, – ухмыльнулся Женька, – уж чего-чего, а проотвечаться она себе не позволит. Учись, щегол.
– Мне… мне не надо денег, – сбивчиво заговорил Иннокентий, останавливаясь метрах в пяти от крыльца, – я не хочу… вы меня только с собой туда не берите…
– А что такое? – прищурилась Марина, уже поднявшаяся по ступенькам. – Есть что-то, о чем ты умолчал? Ну, так вместе с нами и поляжешь, если вдруг.
– Я… я Рудого… боюсь, – пролепетал он, падая на колени. – Он должен был за вашей тачкой сам приглядывать, чтобы в нужный момент… ну того… короче… Пожалейте, а? Я ведь честно рассказал…
Коваль спустилась с крыльца, низко наклонилась, заглядывая в глаза рыдающего Иннокентия:
– Боишься? Рудого боишься? А два трупа навесить не боялся? Двух людей на тот свет отправлять? Нет? Пока грины в глазах мелькали, страха не было, да? Ну, так и сейчас мужиком будь – вставай, прекращай тут трагедию разыгрывать и иди с нами. Я все сказала, повторять не буду.
Легко разогнувшись, она пошла обратно к двери. Хохол поднял парня за шиворот и коротко приказал:
Легко разогнувшись, она пошла обратно к двери. Хохол поднял парня за шиворот и коротко приказал:
– Сопли вытри! Смотреть мерзотно, ей-богу. А ведь она права – когда на убийство за бабло подписывался, не страшно было? Ведь сахар в бензобаке – это ж даже не предскажешь, в какой момент тачка колом встанет! А тут и второй исполнитель подтянется, да? Ловко у вас получилось, еще и «хвост» приставили, выходит? Сложновато, но эффективно. А в глаза своей смерти страшно смотреть, да? Оно и правда – свою шкуру завсегда жальче. Топай давай, а то я нервничать начинаю, могу сломать чего ненароком.
В кафе абсолютно не оказалось народа, и это Марину удивило и насторожило. Ни официантов, ни бармена, ни музыкантов – хотя инструменты стоят на небольшой сцене расчехленные. «Странная картина, как будто кто-то вывел отсюда всех, как перед бомбежкой, – подумала она, осматриваясь. – Неприятное место… смертью пахнет».
Ксению она увидела сразу и оценила режиссерский талант – женщина сидела у окна, и в темноте зала на его фоне был виден только силуэт, а лицо как бы подсвечивалось снизу красным светом небольшого настольного светильника, что создавало крайне неприятное впечатление. Ксения курила, красиво отведя руку в сторону. Марина двинулась прямиком к ней, уверенная, что Женька успевает контролировать и Иннокентия, и то, что происходит в темном зале – звериный нюх Хохла всегда включался в таких критических ситуациях.
Она подошла к столу, ногой выдвинула стул и села, в упор уставившись на оторопевшую от такой наглости Ксению.
– Вы кто?
– Горгона в пальто, – отрезала Марина. – Не узнала? Или не надеялась в живых увидеть? Так надо было более простую схему придумать, без длинных химических реакций.
– Не понимаю… – Ксения явно испугалась и теперь никак не могла взять себя в руки.
– Ах, ты не понимаешь? А юношу узнаешь?
Хохол подтолкнул Иннокентия в спину, и тот едва не снес столик. Ксения дернулась, но Женька схватил ее за плечо:
– Сиди, красавица.
– Ну, узнаешь, спрашиваю? – Коваль спокойно закурила.
– Нет…
– Ну, ты смотри – такая молодая, а уже память подводит. Как ты диктором-то работаешь? Или там с бумажки?
Ксения была совсем деморализована, но Марина чувствовала, что она все еще надеется на какое-то нечто, что должно тут произойти. Коваль почти не сомневалась, что в кафе есть еще кто-то – тот, кто должен убрать Иннокентия, потому что она в подобной ситуации тоже избавилась бы от разового исполнителя. Не исключено, что здесь этот самый Рудой, только вот где? В затылке заломило, а сердце вдруг забилось чаще – прищурившись, Марина увидела, как зашевелилась занавеска на заднике сцены. Она молча указала Хохлу глазами направление, и тот, развернувшись, ринулся на сцену, сорвал занавеску и в тот же момент покатился на пол по ступеням в обнимку с кем-то. Ксения вскочила, но Коваль успела раньше, схватила ее за руку и, вывернув, заставила с визгом опуститься на пол:
– Что, красавица, не ожидала? Быстро колись, зачем на Мишку стрелков натравила, ну? – все сильнее выворачивая руку Ксении, прошипела она той в ухо.
– Я… я не насмерть… я напугать хотела… – заверещала женщина.
– Напугать? Хороши страшилки. А меня за что? Тоже напугать? Так я пуганая – дальше некуда и некому.
– Я… я испугалась… что он меня бро-о-сит, – зарыдала Ксения. – Увидела тебя и решила – все, конец мне…
– Ревность замучила? Так сильно, что ты решила двоих на тот свет, а Мишку – на больничную койку? А если охранник его раненый концы отдаст – угадай, где ты окажешься, а?! И доказательства имеются, – Марина кивнула на забившегося почему-то под стол Иннокентия. – И вот этот твой горе-стрелок тоже все расскажет – ему мазы нет на зону за чужое…
Как раз в это время Женька, отфыркиваясь и кашляя, уже волок к столику скрученного брючным ремнем худощавого рыжего мужика в спортивной кофте и сползающих черных джинсах – именно оттуда ремень Хохол и позаимствовал. Рыжий был без сознания – Женька довольно сильно ударил его головой о ступеньку, лоб был рассечен и кровоточил.
– Ты не перестарался ли? – недовольно спросила Марина, чуть ослабляя давление на руку Ксении.
– Дышит вроде, – сплюнул Женька. – Пылищи нажрался – тут что, сто лет никто ничего не убирает?
– Погоди, не до чистоты мне, – перебила Марина и снова обратилась к плачущей Ксении: – Ну, так чего делать будем? Кому тебя сдать – ментам или Мишке? Пока есть выбор, предлагаю не ломаться. Я понимаю, что тебе не нравится ни первое, ни второе, но так уж фишка легла. Мишка, не исключено, тебя просто отметелит зверски, красоту попортит и здоровье. А менты, сама понимаешь, наварят по самое не балуйся – тут тебе и покушение на убийство двух и более лиц, и организация преступного сообщества… Получишь столько, что представить страшно. Потому выбирай скоренько, пока я еще даю тебе эту возможность. Иначе решу сама.
– Вы не докажете, – вдруг окрысилась Ксения. – Я все буду отрицать.
– Ты – да, будешь, – согласно кивнула Марина, – а вот они – вряд ли, – она кивнула в сторону лежавшего без движения рыжего и скулившего под столом от ужаса Иннокентия. – Они – вряд ли, им выгоднее тебя «паровозом» пустить, а самим – прицепом пойти, по минималке. А мальчик еще и потерпевшим может заделаться – ты ж, как я понимаю, и его убрать хотела, не зря этот рыжий дебилоид за шторкой сидел.
Иннокентий, услышав о возможном исходе, которого счастливо избежал, завыл в голос. Марина насмешливо наклонилась ниже, так, чтобы не выпустить руку Ксении и увидеть лицо рыдающего Кеши:
– А ты, милый, на что рассчитывал? Ты для нее был таким же одноразовым, как тот презерватив, что ты мне в бензобак сунул. Так что скажи спасибо, что зрение меня пока не подводит и я тебя мгновенно углядела. Не то лежать бы тебе через часок-другой где-нибудь на пустыре в совершенно мертвом виде.
– Давай цирк этот заканчивать, – попросил Хохол, – поехали к Ворону в усадьбу, пусть пока Леон распорядится с этими. Нам с тачкой решить надо.
– А что ты с ней решишь? Сливать бензин и чем-то бак промывать – я только так это вижу. Но ты прав, хватит здесь засиживаться.
Марина выпустила руку Ксении, и женщина снова охнула от боли в затекшей конечности. Хохол крепко взял ее за шею сзади и тихо проговорил в самое ухо:
– Ты сюда на чем долетела, красивая?
– «Опель» серебристый припаркован во дворе, за зданием… ключ в сумке… – пробормотала Ксения обреченно, поняв, что вся речь о выборе была не чем иным, как просто желанием ее запугать. Эта странная блондинка с красивым холодным лицом не собиралась сдавать ее в милицию, и на это у нее, видимо, имелись какие-то свои резоны. О том, что сделает с ней Мишка, выйдя из больницы, Ксения даже думать боялась, она хорошо знала любовника. Ее план рухнул… А ведь она собиралась с завтрашнего дня играть при Вороне роль примерной сиделки, ухаживать за ним и сделать все, чтобы тот ощутил ее нужность и, возможно, решился на предложение руки. Просчиталась… От обиды ей хотелось плакать, но Ксения собрала в кулак все самообладание и не стала делать этого. Да, эта блондинка выиграла. Но Ксения не покажет ей свою слабость, не доставит удовольствия видеть унижение соперницы. О том, что Коваль никакая не любовница Ворона, она даже не догадалась, не могла помыслить.
Хохол тем временем деловито обыскал сумку Ксении, нашел ключи и, ухватив за воротник спортивной кофты так и не пришедшего в себя рыжего, поволок к выходу.
– Здесь пока побудьте, я этого сгружу и подгоню машину к крыльцу, – велел он Марине, и та кивнула. – Чтоб без глупостей! – с угрозой обратился он к Иннокентию, но тот вообще ничего не соображал, а потому опасности не представлял. В том же, что Марина сумеет справиться с Ксенией, Женька имел возможность убедиться несколько минут назад.
Коваль села прямо на стол, закинула ногу на ногу, закурила и обратилась к Ксении, которая бессильно рухнула на стул, едва Женька отпустил ее:
– Слышь, подруга, а почему в кафе пусто? Знакомый хозяин предоставил апартаменты?
– Брат, – проговорила она, растирая шею, саднившую от пальцев Хохла.
– И когда обещал заглянуть? Или не обещал?
– У меня есть ключи, я сама все должна закрыть и включить сигнализацию.
Марине что-то не понравилось в ее словах… Она не могла понять, что именно, но в тоне Ксении проскользнула какая-то фальшивая нотка, и это насторожило чуткую на вранье Коваль. Она спрыгнула со стола и вплотную подошла к Ксении, наступила сапогом на носок ее ботинка и проговорила:
– Если ты решила мне соврать, то пожалеешь.
– Я не вру! – слишком уж поспешно заявила Ксения.
– Ну-ну…
Коваль повела носом, как ищейка, взявшая след, и вдруг отчетливо уловила запах газа.
– Твой брат не в ладах с газовой службой? – поинтересовалась она у Ксении, которая при слове «газовой» заметно побледнела.
– Н-не знаю…