То, что произошло назавтра, слегка удивило и озадачило Марину. Утро началось прекрасно – она проснулась раньше Женьки, чмокнула его, сонного, в ухо и ушла вниз. Была суббота, выходной, Грегори не нужно вставать в школу, и Марина решила побаловать своих мужчин завтраком, что делала крайне редко. Выгрузив продукты из холодильника на стол, она пару минут подумала и решила делать горячие бутерброды с семгой и зеленым салатом, маленькие оладьи с вареньем и варить какао – Хохлу теперь кофе был противопоказан, и жена решила поддержать его. Хотя, разумеется, себе быстро сварила чашку крепкого колумбийского и выпила, покуривая сигарету.
Хлопоты с завтраком увлекли Марину настолько, что она даже не заметила, как в кухне появился муж. Увидев развитую женой бурную деятельность, он довольно хмыкнул и, подкравшись, обхватил ее за талию. Марина вскрикнула и едва не уронила тарелку с готовыми бутербродами:
– Да что ж ты делаешь, ирод?!
– Ух ты! – восхитился Хохол, через ее плечо втягивая носом аромат горячего хлеба. – А что за праздник сегодня?
– День идиота! – буркнула Марина, опуская тарелку на барную стойку и поворачиваясь лицом к Женьке, не выпускавшему ее из объятий. – Ну что ты как маленький, в самом-то деле?
Он нежно поцеловал ее в губы, приподнял и усадил на столешницу:
– Я так давно не видел тебя такой домашней, Маринка…
– Посмотрел? Ну и марш тогда в душ и сына будить. Я с оладьями закончу сейчас, и можно завтракать.
Но Хохол был другого мнения. Он обвил ее ноги вокруг своей талии, спустил с плеч шелковый кремовый халат вместе с бретельками рубашки, обнажая грудь.
– Женя, не надо…
– Тсс! Молчи, я быстро…
– Тебе нельзя…
– Молчи, сказал! – Он переместил одну руку ей на горло и чуть сжал пальцы. Коваль замерла, вцепившись пальцами в его плечи. – Вот так… Моя… ты моя… – в такт своим движениям тихо порыкивал он ей в ухо, заставляя Марину постанывать и откидываться назад. – Скажи… скажи вслух…
– Да, родной… я твоя… только твоя… навсегда… – чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, прошептала она.
Чуткий Хохол мгновенно понял, что жена на вершине блаженства, еще пара резких мощных движений, и все закончилось. Он поднял Марину со стойки и понес в душ, не слушая вялых возражений Коваль и доводов, что ему «нельзя тяжелое». Стоя под прохладными струями, он водил пенной мочалкой по ее телу и чувствовал себя самым счастливым человеком. Ему принадлежала лучшая женщина на свете.
– Вы чего закрылись там? – раздался за дверью голос Грегори. – Вся кухня в дыму, что-то сгорело!
Марина словно очнулась от сна:
– Оладьи!!!
Хохол захохотал, выпуская ее из душевой кабины и наблюдая, как она наскоро заматывает полотенцем волосы и старается попасть руками в рукава махрового халата.
– Грег, выключи блинницу! Я сейчас…
Спасти завтрак все же удалось, хотя пришлось перенести трапезу в гостиную – настолько задымлена оказалась кухня. Но Марина допекла оставшиеся оладьи, с помощью Грега накрыла на стол, и они как-то уютно и весело позавтракали. Сын вызвался убрать со стола и помыть посуду, и Марина с Женькой, переглянувшись, сделали вид, что не удивились предложению. И вот в этот момент семейная идиллия была нарушена телефонным звонком.
Марина со стоном взяла трубку и, увидев, кто звонит, вообще вышла из себя.
– Привет, дорогая, – полился из трубки голосок Ветки. – Сюрприз! Через полчаса я вылетаю к тебе, встречай, я одна, без Леши.
– Черт тебя возьми, Ветка! – разозлилась Марина, заметив, как при упоминании имени подруги напряглось лицо Хохла. – Ты отлично знаешь, что я не люблю такие сюрпризы! У меня могут быть свои планы, тебе так не кажется? И еще я просто могу не приехать и не встретить тебя – тусуйся, где хочешь!
– О, не кричи, дорогая, – со смехом перебила Ветка. – И встретишь, и приедешь, и планов нет. Так что жду тебя в Хитроу.
Марина не успела ничего больше сказать, даже не успела спросить, откуда она летит – Ветка бросила трубку.
– Сука… – пробормотала Коваль, сунув телефон в карман. – Что ты так смотришь на меня? – поинтересовалась у мужа, напряженно следившего за ней мрачным взглядом.
– Какого хрена ей надо?
– Не представляю. Летит через тридцать минут, а я даже не представляю, откуда и каким рейсом. И это значит, что надо немедленно выезжать – пока доберусь…
– И помело не сломается же… – пробурчал Хохол, раздосадованный не меньше Марины. – Предупреждаю – даже не пробуй с ней ничего…
– Так, ну-ка, рот свой закрой! – предостерегающе заявила она, остановившись возле кресла и глядя Хохлу в глаза. – Я устала от твоих намеков, ясно? Еще слово услышу – и все время, что она пробудет здесь, я проведу в ее постели, так и знай.
Оттолкнувшись от подлокотников, Марина ушла, а Хохол так и остался сидеть в кресле. Он терпеть не мог Виолу – «потомственную ведьму» и редкую, по его понятиям, сучку, с которой долгое время у Марины был легкий роман и весьма страстный секс. Эта связь оказалась самой продолжительной из всех, что когда-либо заводила Коваль. Ни к одному мужчине не ревновал Хохол так бешено, как к этой голубоглазой миниатюрной кукле с фарфоровым лицом, которым та, кстати, была обязана Коваль. Разъяренный любовник Серега Строгач однажды на глазах Марины приложил Ветку щекой к раскаленной спирали обогревателя, спалив той половину лица почти до костей, и только старания швейцарских хирургов-пластиков, оплаченные Коваль, вернули Ветке красоту и возможность без содроганий смотреться в зеркало.
Ветка пару раз тоже выручала Марину, но даже это не помешало ей однажды крепко ее подставить – именно благодаря ей Мишка Ворон теперь знал, что Наковальня жива, а не лежит в могиле рядом с мужем, как было принято считать. Женька удивлялся, как нетерпимая к подобным фортелям жена смогла спустя какое-то время продолжить общаться с ведьмой. Марина ничего не объясняла и не отвечала на задаваемые вопросы, и Хохол знал – не скажет, пока сама не решит.
Сейчас Виола вместе с мужем, Гришкой Бесом, и сыном Лешей жила где-то в Европе, но где именно – никогда не говорила. Бес скрывался от конкурента, а Виола просто находилась рядом. Особой любви у них не было, скорее привычка и множество совместных тайн, разглашение которых каждому ничего хорошего не сулило. Кроме того, Бес отчаянно боялся жену – та при помощи гипноза умела вытащить что угодно из любой головы и вложить туда то, что ей было выгодно. Словом, сладкая парочка стоила друг друга, тяготилась совместной жизнью и никак не могла расстаться.
Но что нужно Ветке здесь, в Бристоле? Этот вопрос донимал Хохла все время, пока он прислушивался к шагам жены наверху в спальне. Появление ведьмы показалось ему дурным знаком перед предстоявшей Марине поездкой. Да и ему самому теперь придется все время быть начеку и не дать Ветке возможности порыться в его голове. Коваль умела противостоять навыкам подруги, хотя это всегда стоило ей неимоверных усилий, сопровождавшихся потом чудовищными мигренями. Ветка, все-таки побаивавшаяся гнева Марины, практически не рисковала проникать в ее мысли, а вот с Хохлом выделывала такие фокусы походя, даже не напрягаясь особо.
Мрачно грызя ноготь большого пальца, Хохол ждал появления жены. Разумеется, остановить ее он не сможет, да и бесполезно – если не с Мариной, то на такси Ветка все равно сюда приедет. И ему нужно принять это и постараться не раздражать жену, поскольку та и так на взводе. Она действительно не любила таких сюрпризов, как «снег на голову», и Ветка, отлично это зная, все-таки летит именно таким образом, без предупреждения. Вариантов два – или у нее что-то случилось и ей для решения проблемы необходима Коваль, что, разумеется, плохо, или ей просто захотелось развеяться, что тоже не совсем хорошо и вовремя.
Марина спустилась уже одетая, в кожаных брюках, в трикотажной майке, явно натянутой на голое тело, в высоких сапогах без каблука, которые надевала только для езды за рулем.
– Ты бы лег, а? – на ходу попросила она вышедшего в просторную прихожую мужа. – С утра топчешься, да еще и зарядку такую провернул.
– Уедешь – лягу, – по-прежнему мрачно пообещал Хохол.
Коваль подошла к нему, встала на цыпочки, закинула руки на шею и поцеловала:
– Ну, что ты такой мрачный? Все хорошо… я очень люблю тебя, Джек…
– Джека ты очень любишь, я знаю, – хмыкнул он, приподнимая ее над полом, – а мне надо, чтобы ты любила меня – любого.
– А я и люблю тебя любого, – серьезно заверила Марина, водя носом по его щеке. – Мне неважно, как тебя зовут, понимаешь? Ты – мой, и я тебя люблю. Ты знай это, пожалуйста. И верь мне.
Последняя фраза насторожила, но Хохол решил не заострять внимание и не устраивать сцену перед тем, как Марина сядет за руль. Она и так не особенно любила водить здесь машину, а если занервничает, то может что-нибудь этакое учудить.
Он помог ей надеть куртку, подал перчатки и ключи от джипа:
Последняя фраза насторожила, но Хохол решил не заострять внимание и не устраивать сцену перед тем, как Марина сядет за руль. Она и так не особенно любила водить здесь машину, а если занервничает, то может что-нибудь этакое учудить.
Он помог ей надеть куртку, подал перчатки и ключи от джипа:
– Мы с Грегом ужин приготовим.
– Не сметь! – категорически заявила Марина, застегивая куртку. – Тебе нельзя много двигаться, ты сегодня свое уже отшевелился. Так что ложись и лежи, а я разберусь и с обедом, и с ужином. Я серьезно, Джек!
– Да понял, понял…
Коваль на всякий случай погрозила ему кулаком и закрыла за собой дверь. Хохол тяжело вздохнул и поплелся в спальню, вдруг почувствовав странную слабость в ногах.
Она вела машину по трассе в сторону Лондона и ловила себя на том, что нервничает. Раньше, когда она ездила встречать Ветку, такого чувства не возникало, а сегодня всю дорогу ощущала странное состояние, когда подрагивают пальцы, сжимающие руль, а внутри неприятный холодок и беспокойство. «Зачем она прилетела, почему не предупредила? Ведь знает, что я ненавижу такие сюрпризы, да меня, в конце концов, просто могло не оказаться в Англии. Мы могли улететь на Кипр, в Черногорию – да куда угодно!» Мысли тоже нервировали, и Марина включила радио, найдя музыкальную волну и выкрутив ручку громкости до отказа. Салон заполнился музыкой, и Коваль почувствовала, что ее немного отпустило. Нужно было сосредоточиться и продумать линию поведения с подругой. Но сперва нужно все-таки попытаться выяснить причину, по которой Ветка вдруг заявилась в Англию. «Что ей нужно от меня? Бес отлично знает, где меня искать, это плохо, конечно, но не смертельно – я в состоянии противостоять родственничку. Да, те бумаги, что лежат у меня в сейфе, сейчас, когда он уже не мэр и вообще в бегах, мало что меняют, но на хороший скандал их вполне хватит. Как хватит и информации о том, что он жив-здоров, для тех, от кого он прячется. И я даже понимаю, что при правильном подходе Мишка Ворон мне поможет и не заставит светиться. Но вот к чему Ветка сюда летит, к чему?! Что ей надо? Неужели Гришка опять какую-то хитрушку задумал и решил с Веткиной помощью реализовать? Не думаю, что Ветка стала бы ему в этом помогать. Тогда – что? Есть, конечно, вариант, что она что-то узнала и теперь хочет со мной поделиться, но призрачный совсем. Она и против мужа не попрет – не дура же. Хотя Бес может и не знать, куда она улетела…»
Бросив взгляд на спидометр, Марина ахнула, поняв, что сильно нарушила скоростной режим и явно уже попала под прицел пары камер видеонаблюдения. Придут штрафы, Хохол будет орать – она обещала ему не гонять…
Сбросив скорость, она вполголоса выругалась, но поехала в дозволенном режиме. «Я совсем разучилась ездить, чувствую себя за рулем как стажер со сроком вождения в три месяца», – раздраженно думала Марина, вглядываясь вперед. Все-таки эта страна никак не подходила ей по темпераменту, и с каждым годом Коваль ощущала это все острее.
– Как же я хочу оказаться дома, хоть на час, просто воздуха вдохнуть, – пробормотала она, обгоняя еле плетущийся автобус, – нормально проехаться на машине с нормальным движением, а не чувствовать себя вылетевшей на встречку! Как же меня все тут задолбало!
Мысли ее переключились на предстоящую поездку. Каким-то шестым чувством Марина поняла, что думать об этом при Ветке нужно осторожнее – кто знает, что на уме у ведьмы, любившей все и про всех знать. А вот это как раз Коваль хотела скрыть от подруги – чем меньше народа «в теме», тем проще. «Мне бы только Машку вывести из этой непонятной ситуации, больше-то там и делать нечего. Ну, отдохну, развеюсь, узнаю, что у Ворона стряслось, – и домой. Женька еще не совсем здоров, ему лежать надо, отдыхать и не нервничать, а если меня не будет рядом, то он, разумеется, начнет себя изводить подозрениями и беспокойством».
Вычислить, каким рейсом и откуда прилетела Ветка, Марина не смогла. Список был длинным, самолеты садились с минимальным промежутком, и она проследила момент, когда Ветка с чемоданом появилась из зоны прилета. Коваль испытала легкую досаду – не любила, когда что-то шло не по ее плану. Виола выпустила из руки ручку чемодана и кинулась ей навстречу. Обнявшись, они постояли пару секунд, и потом Марина, отстранив от себя подругу, пристально вгляделась в ее лицо:
– Как перелет?
– Не утомил, – показав кончик языка, шаловливо отпарировала Ветка. – Ты одна?
– Ну а с кем? Генка стал фанатом единоборств – из зала не вытащишь, Грег сегодня не учится, так дома остался, с Хохлом. Тому лишняя движуха сейчас противопоказана.
– Сердечко не выдержало? – сочувственно спросила ведьма, и Марина не сразу смогла вспомнить, упоминала ли в телефонном разговоре Женькин инфаркт. Когда же поняла, что просто не успела – так скоропостижно Ветка бросила трубку, – ей стало не по себе.
– С чего взяла? – поинтересовалась она враждебно, чувствуя острое желание закурить и врезать подруге по лицу.
– Да так… – пробормотала та, пряча глаза. – Ну, идем, что ли? Торчим тут…
– А что – не терпится Хохла увидеть? Думаешь что-то новое от него узнать? – не двигаясь с места, спросила Марина.
– Ну, Мэриэнн, что ты, в самом деле? – примирительно заговорила Ветка, мгновенно уловив напряжение подруги и переводя разговор в другое русло. – Я приехала в гости, соскучилась, а ты сразу с подозрениями… Что – я не могу к крестнику приехать?
– Какой он крестник тебе? Ты в церковь сроду не заходила.
– Что, так и будем это обсуждать посреди аэропорта? – начала терять терпение Ветка.
– Ты будешь обсуждать то, что я скажу, там, где я захочу! – отрезала Коваль. – Я просила тебя – никогда вот так не сваливайся, у меня могут быть какие-то свои планы, в которые ты никак не впишешься! Но ты все равно сделала так, как хочешь. Поэтому будешь теперь вести себя так, как я скажу. Иначе – стойки всех авиакомпаний – во-о-он там, – она махнула рукой куда-то себе за спину. – Берешь билет и отваливаешь. Уяснила?
Ветка сникла и согласно кивнула. Она много лет знала Марину и прекрасно чувствовала, когда нужно отступить и только кивать головой в знак согласия, чтобы не стало хуже. Она подхватила чемодан и просительно заглянула в глаза подруги:
– Мэриэнн… может, все-таки по дороге поговорим? Я устала…
– А я за не фиг делать прогулялась сюда за рулем – и ничего! Шевели ногами, парковка платная!
Марина повернулась на каблуке сапога и пошла к выходу. Ветка, вздохнув, побрела за ней.
Сев за руль, Марина почувствовала себя внезапно очень уставшей. Нервное напряжение никогда не шло на пользу, начинала болеть голова, а руки подрагивали. Перед дальней дорогой до дома это было не совсем то, что нужно. Она закурила, наблюдая в зеркало заднего вида, как Ветка укладывает в багажник чемодан. Изнутри снова начало подниматься раздражение – Марина чувствовала, что подруга не договаривает, да что там – просто не говорит ничего, и это злило. Когда Ветка села наконец в машину, Марина выбросила окурок, выехала с парковки и, отъехав от аэропорта в молчании, припарковалась у небольшого кафе. Заглушив двигатель, она повернулась к удивленно поднявшей брови Ветке:
– Ну что – поговорим?
– О чем?
– Хватит дурочку строить из себя, – устало попросила Коваль, – ты ведь прекрасно понимаешь, что я имею в виду. И вот клянусь – я не тронусь с этой парковки до тех пор, пока не выясню истинную причину твоего внезапного приезда. Лучше рассказывай, Ветка, иначе мы здесь надолго.
Ветка закатила глаза:
– Господи, ничего не меняется! Ты как была подозрительной истеричкой, так ею и осталась. Пойдем хотя бы в кафе – ну, не в машине же нам разговаривать?
– А чем тебя не устраивает машина? Или надеешься за то время, пока несут заказ, успеть придумать что-то правдоподобное?
– Да прекрати ты это! – взвилась Ветка. – Расскажу я тебе все, дай хоть кофе выпить!
Марина вышла из машины и направилась к кафе, даже не потрудившись убедиться, что Ветка следует за ней. На крыльце она повернулась, нажала кнопку сигнализации на брелке и толкнула дверь. В этом кафе они всякий раз пили кофе, когда Ветка прилетала в Англию, это стало чем-то вроде традиции, но сегодня Марине это место не казалось таким же уютным, как раньше. Все раздражало – и красно-белые клетчатые скатерти, и живые цветы в вазочках, и запах свежей выпечки, и улыбчивая семейная пара – хозяева. «Нет, надо взять себя в руки – люди-то не виноваты в моих проблемах, – думала она, механически оскалившись в ответ на приветственные улыбки хозяев. – Мне становится все сложнее контролировать собственные эмоции, это плохо».
– Мэриэнн, – начала Ветка, раскуривая свою тонкую сигарку, – ты напрасно ищешь подвох в моем приезде. У меня только одна цель – я хочу тебя предупредить об опасности.
– Ишь ты, – насмешливо протянула Коваль, – прямо голубь мира!