– Замеры показывают, что гипергенератор корабля либо отключен, либо полностью разрушен. Уровень гиперполя и остаточные искажения континиума в пределах нормы. Однако, инструкция не рекомендует проникновение через энергоотсек. Стандартная процедура – вскрытие корпуса в районе шлюзовых камер или в районе отсеков экипажа.
– Сколько времени это займет? – уточнил Дима.
– Для звездолетов класса «Од», три – четыре часа…
– Чего-о?! – возмутился Васька, – Да за это время у нас все «осьминоги» передохнут! Не с кем будет налаживать плодотворный межрасовый диалог!
– А нельзя как-то ускорить дело? – спросил Капустин.
– Просто-Лена не является спасательным кораблем, – виновато отозвался голосок.
Лубенчиков нетерпеливо стукнул кулаком по креслу:
– Ну так, пошлем на фиг все эти инструкции! Дырка-то уже есть – и это главное!
– Вы не должны подвергать себя напрасному риску! – у нашего звездолета опять прорезались материнские интонации, – Учитывая разрушения внутри энергоотсека…
– Раньше надо было думать! – скривился Лубенчиков, – Если б не твоя забота, мы бы здесь не загорали!
Да уж. Риском больше, риском меньше. Васька-то прав. С тех пор, как мы очнулись счастливыми обладателями «тарелки» хай-класса, вся наша жизнь – сплошная игра.
– Леночка, – мягко попросил я (ну не могу я разговаривать с женщинами грубо), – Ты, давай, организуй нам переход через ихний энергоотсек. Время не терпит.
– Исполняю, – безропотно отозвался звездолет.
За время спора, мы еще приблизились к кораблю уиту. Цилиндр нарядно блестел. Намного сильнее, чем полагалось бы от света далеких звезд. Должно быть, фильтруя картинку через прозрачный купол Рубки, Ленка специально для нас усилила яркость. Сейчас чужой звездолет напоминал громадную елочную игрушку. Только густая тьма, черным зрачком затаившаяся в дыре посреди корпуса, не давала расслабиться. Будто пристально смотрела на нас внимательным и оценивающим взглядом.
– Пошли одеваться! – хлопнул меня по плечу Васька, – Как раз успеем, пока Ленка сварганит переход.
Выделявшаяся на полу голубоватым свечением тропинка привела нас через коридор в один из отсеков, занимавших периметр «тарелки». Раньше мы сюда не заглядывали, просто не успели.
Вдоль стен, справа и слева, было штук по семь прозрачных цилиндров. Совершенно пустых.
– Займите исходное положение, – сказала Ленка, гостепреимно открывая пару цилиндров.
Мы выполнили просьбу. Цилиндры немедленно закрылись и откуда-то снизу плотными клубами начал подниматься белый туман. Вверх по телу побежал холодок.
– А как же насчет скафандров? – недоумевающе заерзал Васька.
Димыч хихикнул. Похоже, он понимал во всем этом больше нашего.
Туман поднимался всё выше и я прочитал в глазах Лубенчикова что-то вроде легкого беспокойства.
– Ленок, ты… ты извини, что я на тебя накричал, – вдруг с раскаянием попросил Васька. И дрогнувшим голосом уточнил:
– А ты уверена, что все идет как надо?
– Пожалуйста, стойте спокойно. Процесс будет завершен через пятьдесят три секунды.
Плотные белые клубы как раз достигли наших подбородков. Васька на всякий случай привстал на цыпочках. В этот момент туман перестал подниматься. Однородной массой заполнил две трети цилиндров.
– Процесс успешно завершен, – доложила Ленка, – Метастабильные скафандры сформированы.
И мы вдруг обнаружили, что белая пелена растаяла. Но не до конца. Что-то полупрозрачное и невесомое покрывало наши с Лубенчиковым тела вплоть до подбородков. Это и есть скафандры? На вид – не особо внушительно.
– А что значит – «метастабильные»?
– Срок службы скафандров в активированном состоянии – десять часов шесть минут, – с готовностью пояснила Ленка.
– А потом?
– По истечении указанного срока, метастабильный материал распадается, превращаясь в совершенно безвредное световое излучение и, таким образом, не загрязняя окружающую среду.
– Какое полезное изобретение! – восхитился Димыч, – Будем надеяться, что вы там не задержитесь дольше десяти часов.
– Да уж, – кивнул я, мысленно проклиная высокую техническую мысль ленкиных создателей. Это ж надо, додуматься до одноразовых скафандров!
– Леночка, золотце, неужели у тебя нет ничего более капитального? – взмолился Васька, с опаской щупая полупрозрачную субстанцию, – Разве это материал? Это одна видимость!
Звёздолёт выждал секунду. И отбарабанил:
– В случае экстренных ситуаций, использование метастабильных материалов – обычная процедура. Формирование скафандров стационарного типа предусмотрено только для длительных ремонтных работ.
Васька скривился, наверное собираясь в очередной раз нагрубить Ленке.
– Погодите, ребята, – успокаивающе поднял руку Димыч, – Сколько времени уйдет на изготовление стационарных скафандров?
– Один час три минуты, – не задумываясь ответила Ленка.
– Вот видите! Она права! Не стоит терять уйму времени на подбор гардероба.
– Дурацкая система! – буркнул Лубенчиков, – Что, нельзя было заранее наклепать нормальных скафандров? Или может у них тоже ограниченный срок хранения?
– Не кипятись, Васёк, – улыбнулся Капустин, – Система вполне рациональная. Видал этих крашеных осьминогов, уиту? Я бы сказал – они достаточно сильно отличаются от нас по телосложению. И думаю – это еще не предел. Такими «тарелками», как наша, вполне может пользоваться десяток абсолютно непохожих рас. Какой смысл держать наготове целую кучу особых костюмов, если запросто можно изготовить их по фигуре прямо на борту?
Доводы Димыча были резонными. Только он оставался на «тарелке», а нам предстояло топать через открытый космос на чужой разрушенный корабль. В качестве единственной защиты от всех неприятностей имея лишь замечательные, «самораспадающиеся» костюмчики. И даже мысль о том, что они превратятся в «совершенно безвредное для окружающей среды излучение» как-то мало успокаивала.
Я посмотрел на Ваську и он молча развел руками. Отступать уже не только малодушно, но и глупо.
– Ленок, давай что ли… Отправляй нас.
– Минутку! – вдруг аж подпрыгнул Лубенчиков, – Мы что, так и пойдем с голыми руками?!
Я почесал затылок. В чем-то, он прав, конечно. Вот только, как отнесутся недоверчивые уиту к вооруженным чужакам? Мало ли что им пригрезится со страху…
– Кстати, – вмешался Димыч, – А как там у них насчет блокировки оружия?
Звездолет немедленно отозвался:
– Согласно Одиннадцатой Галактической Конвенции автоматическая блокировка оружия и опасного инструмента во внутреннем пространстве торгового корабля является обязательной.
– Ага, значит, вопрос отпадает, – развел руками Капустин, – Не с мухобойками же туда идти.
– Да, – согласился я, – Это было бы несолидно.
– Погодите! – не унимался Васька, – У них ведь поврежден генератор! Значит, энергия почти на нуле! Возможно и блокировка тоже не работает!
– Ну и что ты хочешь этим сказать? – поморщился Димыч, – Что можно туда на танке въезжать?
– Мы могли бы взять плазменные резаки, – предложил я, – Это все таки инструмент. Который, кстати, может пригодиться и для аварийно-спасательных работ.
Лубенчиков не возражал, хотя по его лицу было видно, что парочка каких-нибудь самонаводящихся бластеров куда больше согрела бы его душу.
Стена сбоку распахнулась. Ленка доставила нам резаки. По виду – здорово смахивавшие на водяные пистолеты. По весу – тоже.
Васька страдальчески сморщился.
Звездолет терпеливо объяснил как пользоваться резаками. Радиус действия у них был всего метра три. Одного энергоэлемента в режиме минимальной мощности хватало на час. В общем, особо не повоюешь. Но все равно приятней, чем с пустыми руками.
Мы прилепили резаки у пояса и уже собрались в шлюзовую камеру, когда Ленка добавила:
– Кроме того, в экстренных случаях, можно использовать портативные лазерные генераторы, встроенные в скафандры.
Мы с Васькой окинули удивлёнными взглядами свои полупрозрачно-невесомые костюмчики. Что-то новенькое! Куда интересно она ухитрилась втиснуть эти самые генераторы? Всё равно, что прятать пистолет в плавках!
Звездолет начал объяснять. А мы только хлопали глазами, восхищаясь чудесами инопланетной технической мысли. Оказывается, достаточно было стиснуть руку в кулак, выставив большой палец между средним и указательным…
Подробности мы не очень уловили, но главное, что спустя секунду из кончика большого пальца бил луч. Довольно мощный, хотя и кратковременный. Ведь при этом расходовался ресурс самого скафандра. Работа лазера в течении десяти секунд сокращала ресурс на целый час.
– Поэтому использование портативных генераторов без крайней необходимости не рекомендуется.
– Все равно, здорово, – восхищенно качал головой Васька, тренируясь в составлении необходимой комбинации пальцев.
– На Земле до этого еще не скоро додумаются, – кивнул Капустин.
– Угу. Джедаям такое и не снилось.
Ободренные, мы скомандовали:
– Ленок, начинаем спасательную операцию!
Дальняя стена расступилась, открывая проход в следующее небольшое помещение.
– Пожалуйста, пройдите в шлюзовую камеру.
– Э-э! – спохватился Лубенчиков, – Может я опять что-то путаю, но как насчет шлемов? Я понимаю, что костюмчики и так сидят замечательно, но, боюсь – без шлемов мы схватим насморк!
Ленка помедлила секунду, переваривая сказанное, и пояснила:
– Защитное силовое поле предохранит вас от переохлаждения.
Васька махнул рукой над шевелюрой и с подозрением прищурился:
– Что-то не чувствую никакого поля.
– Скафандры не активированы. Для активации войдите, пожалуйста, в шлюзовую камеру.
– Обязательно, – вздохнул Лубенчиков.
На всякий случай обнявшись с Димычем, мы шагнули вперёд – навстречу судьбе.
– Внимание! – честно предупредил звездолет, – Пять секунд до начала откачки камеры.
– Ну вы, турысты… Не слишком задерживайтесь! – сказал Капустин.
– Спасибо, что напомнил, – пробурчал Васька, – А то я уже собрался ночевать в гостях.
Глава 9
Проход сомкнулся позади. Засвистело. Это воздух всасывался в отверстия на стенах и потолке. Только мы не чувствовали ни малейшего дуновения. Должно быть, защитное поле начало действовать. Чтобы убедиться, я попробовал дотронуться до щеки… И это получилось!
– В шлюзовой камере – вакуум! – доложила Ленка.
Мы озадаченно переглянулись с Лубенчиковым. Он в задумчивости почесал нос. Вдруг шагнул к стене и с размаху приложился лбом. Точнее, попытался это сделать. Невидимый упругий слой остановил васькин лоб в сантиметре от поверхности.
– Работает! – восхитился Лубенчиков.
И, не встречая малейшего препятствия, взлохматил свою шевелюру.
– Вот это техника! – он как-то оценивающе глянул на меня и добавил, – Интересно, а если кому-нибудь дать подзатыльник…?
– Давай поставим эксперимент, – кивнул я, – Кто-нибудь даст тебе подзатыльник, а ты поделишься впечатлениями.
Перейти от слов к делу мы не успели.
– Временный коммуникационный туннель активирован! – доложила Ленка, распахивая перед нами не слишком широкий проход в стене.
Васька шагнул вперед и тут же намертво вцепился в края прохода:
– Ой!
Я осторожно заглянул через его плечо. И впрямь,»Ой!» Черная бездна под ногами. Холодные искорки звезд только усиливали эффект. Будто висишь над пропастью, да еще и вниз головой. Впрочем, над головой тоже была пустота. Ни малейшего намека на обещанный туннель.
– И как это понимать?
– Леночка, – взмолился Лубенчиков, отступая назад, – Это что, такая шутка?
Звездолет недомевающе отозвался спустя секунду:
– Какая именно шутка требуется? Уточните вопрос.
– Требуется коммуникационный туннель! – возмутился я.
– Какие-то проблемы? – донесся рядом голос Капустина.
– Туннель сперли!
Димыч озабоченно засопел:
– А ты уверен, что Васька там ничего не нажимал?
Я окинул шлюзовую камеру взглядом. Собственно говоря, никаких кнопок и переключателей не было и в помине. Голые стены. Даже Лубенчиков не сумел бы ничего натворить.
Я снова шагнул к проходу. Опустился на четвереньки и осторожно высунул руку. Пощупал. Что-то твердое, слегка пружинящее. И при этом совершенно невидимое. Я встал и, опираясь руками о стену, попробовал наступить на это одной ногой. Нога не провалилась. Тогда, набравшись духу, я шагнул вперед.
Лубенчиков с воплем метнулся ко мне. И чуть успокоился, когда понял, что прыгать в космическую пустоту я не собираюсь. Туннель был на месте. Правда, не совсем тот, на какой мы расчитывали. Туннель, сварганенный Ленкой полностью из силового поля.
– Я извиняюсь, ложная тревога. Все в порядке, – сообщил я и посмотрел на далекий, страшно далекий цилиндр чужого корабля. Не меньше пятидесяти метров над бездонной пропастью. Разве что, если не смотреть под ноги…
– Зачем было устраивать панику? – удивился голос Капустина, – Даже из рубки туннель прекрасно виден.
Ага. Из рубки-то он виден. Конечно же заботливая Ленка, фильтруя изображение, «подсветила» силовое поле. А в наших скафандрах такая замечательная возможность не предусмотрена.
– Ну… идем? – спросил Васька за моей спиной.
– Угу, – бодро ответил я. Слегка опираясь руками о невидимые стенки туннеля и, борясь с головокружением, двинулся вперед… Раз-два-три-четыре-пять! Пять шагов… Осталось каких-нибудь сорок пять… Опора под ногами слегка вибрировала.
– Ты можешь идти не в ногу? – попросил я Лубенчикова.
– Чего?
– Однажды солдаты Наполеона развалили так Чертов Мост. И Суворову пришлось связывать его офицерскими шарфами и солдатскими портянками…
– Ясно… – понимающе заметил Васька, – Портянки тогда делали на совесть.
Ему тоже было не по себе.
– Давай идти быстрее, – кротко попросил Лубенчиков.
А я вдруг подумал, что с Чертового Моста падать было всего-ничего – каких-нибудь сто пятьдесят метров. Вот, если упадем мы… Сколько там световых лет до ближайшей звезды?
Нет, вниз лучше не смотреть!
Когда отверстие в боку чужой громадины оказалось у меня перед носом, я даже не сразу поверил, что все кончилось.
Хотя, кое-что только начиналось.
Я осторожно заглянул внутрь корабля уиту. Подозреваю, что если бы не скафандр, мало что удалось бы рассмотреть. Изображение явно усиливалось и «подсвечивалось». Хотя силовые поля через наши квази-шлемы не увидишь, но зато искореженные и оплавленные внутренности энергоотсека были чётко различимы.
– Ну что там? – спросил Васька, просовывая голову следом.
– Дохлых осьминогов пока не видно, – ответил за меня голос Капустина. Наши костюмы каким-то образом передавали изображение прямиком в Центральную рубку.
От края туннеля до ближайшего горизонтальной поверхности внутри было около метра. Стараясь не угодить на торчащие обломки, я спрыгнул внутрь…
И полетел прямиком к противоположной стене отсека.
Твою мать! Да здесь невесомость! Очевидно, их генератор искусственной гравитации вырубился вместе со всей энергоустановкой.
Я ударился о стену и судорожно вцепился в какую-то решетку. С непривычки, меня слегка замутило. Представляю, каково было нашим космонавтам годами болтаться на легендарном «Мире». По сравнению с этим, у нас на «тарелке» практически санаторные условия. Не звездолет, а дом отдыха…
Пока я малость обвыкался, Лубенчиков хихикал и летал от одной стенки к другой.
– Здорово!
– Васька, перестань!
– Лёха! Это стоит двух штук баксов!
Вот балбес. Еще напорется на кусок искореженного металла. Скафандры-то у нас должны быть прочными – но какой предел у этой прочности? Когда их изобретали, никто не думал, что в них будет щеголять Лубенчиков.
Я снова окинул взглядом корабельный трюм. После того, что здесь произошло, сам чёрт не отыскал бы проход в отсеки экипажа. Да и освещения все таки недостаточно.
– Что собираетесь предпринять? – спросил Димыч.
– Пока не знаю. Жаль фонарик не захватили. Дополнительный свет бы не помешал.
Едва я произнес слово «свет», на противоположной стене, вспыхнуло яркое круглое пятно. Я чуть повернул голову. Пятно переместилось за взглядом.
Что ж, это удобнее фонарика! Раз ничего похожего на лампочку в моем костюме не имеется, значит дело в особом усилительном фильтре? Подозреваю, что сейчас даже кошка видела бы хуже меня.
– Лубенчиков! Скажи «свет»!
Васька от удивления слегка притормозил, ухватившись за обломок трубы.
– Ну… свет.
И тут же восхитился:
– Здорово придумано! Теперь не один осьминог не укроется!
Он радостно похлопал себя по рукоятке плазменного резака. Тьфу-ты… Похоже, он успел забыть, ради чего мы сюда прибыли.
– Васька! Мы ведь их не отстреливать явились. А спасать.
– Спасем. Не сомневайся. И даже если не захотят – все равно спасем!
В доказательство серьезности намерений, Лубенчиков сложил из пальцев волшебную комбинацию. Неожиданно яркий луч саданул по стене, оставив на ней крохотное, проплавленное пятнышко.
– Идиот! Ресурс скафандра не расходуй! – возмутился голос Димыча.
– Без паники! – отмахнулся Васька и завертел головой:
– Где же двери?
В безвоздушном пространстве между мной и Лубенчиковым вдруг возник мираж. Полупрозрачное схематичное изображение корабля-цилиндра. Спустя секунду, изображение увеличилось, выделился цветом центральный энергоотсек. Мираж начал стремительно расти, пока края его не слились с реальными стенками помещения. При этом, полупрозрачными фантомами повисли в воздухе какие-то плоскости, трубы, шары. То, что до взрыва, было стандартной начинкой отсека, а сейчас превратилось в неузнаваемую фантасмагорию искореженных обломков. Единственная более менее похожая деталь – толстенная колонна в центре. Но даже она покрылась трещинами, изогнувшись огромной дугой от «пола» до «потолка».