Несколько дней после успешного концерта в "Черепахе" Кирилл Обухов провел в Семеновке, на своем заводе. Он раздавал указания. Что-то произошло в его голове, что-то щелкнуло в груди, и это "что-то" требовало принять решение. Главный технолог предоставил ему полный отчет о проделанной за последние две недели работе. Клюев заметно успокоился, стал реже моргать и уже не хватался за носовой платок каждый раз, когда Кирилл повышал голос. Находившиеся тут же директор по сбыту Чурилов и коммерческий директор Бульман вносили по ходу дела свои коррективы, но в целом картина оставляла благоприятная впечатление. -На днях нас посетила целая делегация чиновников, - говорил Клюев, - облазили тут все, не нашли ничего, к чему можно было бы придраться. Недостатки были устранены до их прибытия. -Это хорошо, - сказал Кирилл. - Плохо то, что для устранения недостатков потребовалось напугать вас газетной статьей. Дальше. -Кстати, газеты разместили опровержение. Написали, что пользовались непроверенной информацией, так что теперь мы чисты. Позавчера запустили в производство новую коллекцию. Это слабоалкогольные напитки в жестяных банках: джин-тоник, джин-лимон, коктейли. Вот полный перечень. -Нужно утвердить бюджет рекламной кампании, - вставил слово Бульман. - Поганые статьи свое дело сделали, покупатели тормозят. -Как с отгрузкой? - спросил Кирилл. -Нормально, - откликнулся начальник отдела сбыта Чурилов. - Поводов для паники нет, отгружаем в Казахстан, Башкирию, Оренбургскую, Тюменскую и Челябинскую области. Объемы немножко снизились, но это временное явление. Прибыль за последние две недели - на уровне марта. Думаю, ниже не опустимся. -Так, - сказал Кирилл, разглядывая подсунутые ему под нос бумаги. - Я для вас новые заморочки придумал. Просчитайте возможность отсечь неоправданные расходы. -Например? - спросил Бульман. -Банкеты для акционеров и блатных, поездки за бугор на консультации, спонсорские пакеты и тому подобное. Это раз. Второе: проиндексируйте зарплату рабочим на производственных линиях и обслуге. -На сколько? -С учетом инфляции и роста цен. Процентов на двадцать. -А нам? - подал голос Клюев. Очки его при этом с надеждой подпрыгнули вверх. -А тебе лично, дружок, я подниму зарплату только тогда, когда твоя новая линия получит награду на международном конкурсе. Ты и так у меня каждое лето по курортам раскатываешь. Все, хватит, отрабатывать пора. Клюев прикрылся своим отчетом. -Далее, - продолжал Кирилл, - подготовьте смету для организации отдыха детей. Оповестите всех, кто желает отправить отпрыска в июле-августе за треть цены. -Остальные две трети? - снова поинтересовался Бульман. -Из кассы. Срочное собрание акционеров я назначаю на ближайшую пятницу, в двенадцать ноль-ноль. Вопросы? Вопросов ни у кого не было, точнее, никто не хотел задавать их прямо сейчас. Как правило, ушлый персонал предпочитал решать проблемы в кулуарах. Первым созрел Бульман. Когда из кабинета вышли Чурилов и Клюев, он просто задержался за столом и вперил в директора сверлящий взгляд. -Спрашивай, - великодушно разрешил тот. -Что ты затеял? Кирилл улыбнулся одним уголком рта, достал сигарету. -Слушай, Иосик, - начал он, - посиди пару дней, посмотри, кому чего мы должны, где что запустили и забросили. Я хочу, чтобы мы проплатили все свои долги. -Ну, таких найдется не очень много. А что случилось-то? -Ничего особенного. Я ухожу. -Совсем? -Ага. Кирилл продолжал улыбаться, но улыбка была какой-то грустной. -А с чего вдруг? -С того, что заниматься водкой мне надоело. Душа просит свежего воздуха. Бульман пожал плечами. Он не казался расстроенным, но и особой радости не излучал. Он пришел работать в команду Обухова в самый сложный период, когда предприятие выбиралось из большой кучи навоза, оставленной прежним криминальным руководством. У завода накопилось море долгов, люди не получали зарплату месяцами, а выпускаемая продукция частенько фигурировала в сводках областного УВД. Бульман в тот период тоже долго не видел денег, как, впрочем, и Обухов, и неоднократно порывался все бросить. Это было объяснимо. Но уходить сейчас, когда предприятие работает на полную катушку? -Тебя не отпустят, - заявил Бульман. -Кто? -Люди. Могу сказать совершенно точно: после твоего заявления народ начнет дрейфовать в страхе, что Семеновка снова превратится в вертеп. -Не превратится. -Откуда такая уверенность? -Я буду рекомендовать вместо себя человека, которому полностью доверяю. Это мой наместник, и первое время он будет работать под моим присмотром. И Лесневскому сожрать вас не даст. -Я его знаю? -Вряд ли. Он из Новосибирска, опытный и порядочный мужик. Познакомишься на собрании. Стопудово, акционеры его утвердят. -Из Новосибирска? Понятно. Ему там настучали по голове, и он бежит сюда. -Ошибся. -Он такой же порядочный, как ты? Кирилл состроил гримасу, которая рассмешила бы кого угодно, но не Бульмана. -Иосик, не соблазняй, не отдамся. Этот мужик намного порядочнее меня. Даже матом не ругается. Если и пошлет кого-то, то не иначе как по-пушкински. Вы пользовались моей слабостью и швыряли деньги на ветер, а у этого парня вы копейки лишней на полу не увидите. -Что, он тоже еврей? Кирилл рассмеялся, на этот раз свободно и вполне искренне. -Не волнуйся, Иосик, твоя эксклюзивность останется нетронутой. Он татарин. На Бульмана эта новость произвела странное впечатление. Он вытянул губы и сделал забавный звук, напоминающий выхлоп наевшегося гороха ребенка -Еврей плюс татарин - это будет почище "Фауста" Гёте, - заметил он. - Твой завод, Кирюша, станет флагманом алкогольной промышленности, а столицу из Москвы перенесут сюда, в Семеновку. Кирилл теперь уже расхохотался до слез. -Ладно, Иосик, ты меня успокоил. -Куда ты хоть уходишь-то, на какие хлеба? Кирилл, вытерев слезы, мечтательно уставился в потолок. -Есть несколько задумок, но пока не хочу говорить. Взял бы и тебя с собой, но, боюсь, здесь в твое отсутствие не справится и мой пушкинист. -Согласен. Так что я лучше останусь тут, а ты забегай иногда. - Бульман поднялся, собрался идти, но задержался еще на мгновение. - Слушай, а может, ты не будешь продавать всю долю? Оставишь немного на старость? -Не знаю, может, оставлю. -Ну, смотри. Бульман кивнул и вышел из кабинета. Оставшись в одиночестве, Кирилл набрал номер телефона своего пресс-атташе, который вот уже несколько дней не выходил на связь. Ждать пришлось недолго. После второго длинного гудка трубка хрюкнула и сонным голосом Ивана Сорокина спросила: -Кто тут? -Тут совесть твоя, Ваня! Колись быстро, где был? Трубка недоуменно помолчала, потом осторожно поинтересовалась: -Совесть моя? Которая из них? -Совесть нашей эпохи. Обухов беспокоит. -А-а-а! Привет, Кирилл. -Здорово. Так куда ты пропал? -Ты знаешь, я тут приболел малость, чихаю, кашляю, сопли изо всех дыр льются. Так что ты извини. -Сочувствую. Рассказывай, как наши дела? -Сейчас. - Ваня пропал на несколько секунд, видимо, решив уделить внимание своему расслабившемуся носу, а когда появился вновь, говорил уже более внятно и собранно: - Так, Кирилл, информации набралось до такого хренища, что разгребать эту кучу придется неделю, если не две. -Да? - удивился Кирилл. -Ага. Тебе сейчас начать рассказывать или после детального анализа? -Э-э, давай сейчас в общих чертах, а потом, когда разберешься, расскажешь поподробнее. -Хорошо. - Иван пошелестел бумажкой. - В общем, Кирилл, как ты уже сам понял, кампания против вас прекратилась, за неделю не было зафиксировано ни одного выпада ни в информационных лентах, ни в отдельных репортажах и статьях. -Причина? -Причина уточняется, но я уже могу сделать вывод: ребята Лесневского просчитали эффект и решили, что им сейчас это не выгодно. Кроме того, видимо, они учли, насколько рьяно вы бросились защищаться, типа, "в суд подам, всех перережу"... -Дальше. -Дальше - полный мрак. Материала достаточно для того, чтобы снять Лесневского с предвыборной гонки и даже посадить его куда-нибудь на свежую баланду. Кирилл удовлетворенно хмыкнул. Он не ошибся в этом парне. А еще говорят, что молодежь нынче способна только забивать косяки и блевать в подъездах. -Слушай, Иван, а ты не лишнего хватил? -То есть? -Видишь ли, я никому не собираюсь Лесневского сдавать. -А ты и не сможешь. У него большие крылья за спиной. -Больше, чем у меня? -Я не знаю, какие у тебя крылья, - начал кокетничать Иван, - ты мне не докладывал. -Спать будешь спокойнее. Иван чихнул. -Ну, спасибо. Короче, Кирилл, он может стать губернатором, а может и провалиться, но вы еще пересечетесь не раз, мне так думается. Главное, что твои спецы нарыли, это то, что Лесневского ведут чуть ли не из Сибири. Какого рожна им тут нужно, пока не ясно, но на что-то они лапу наложить хотят. Нынешняя власть, как ты знаешь, не торопится делиться сокровищами, поэтому нужны свои рычаги. Кстати, косвенное подтверждение - несколько дней назад Фармацевта навестил некий Владимир Григ, представитель Сибирской металлургической финансовой группы. Официально наличие их связи я не подтвержу даже под пыткой. У меня пока все. -Ладно, понятно. Говори, что тебе нужно для счастья. -Температура тридцать шесть и шесть и стопка чистых носовых платков. -Уговорил, я пришлю их тебе с оказией.
Лариса порезала палец. Она чистили морковку и неудачно махнула ножом (впрочем, зачем врать, она наверняка порезалась специально, чтобы взять себя в руки). Максимка находился в садике, Вадим пропадал на "Пилоте", и пожалеть бедную Лариску было некому. "Соберись, идиотка, не ной", - твердила она себе, забинтовывая палец. Бинт никак не хотел укладываться, рвался не на том месте, плохо связывался. Кое-как закрепив эту марлю, Лариса, наконец, немного успокоилась, закурила сигарету. Что-то ты часто стала реветь, думала она. Пожалуй, пора записываться в сводный хор матерей-одиночек: "Да-а-а где-е-е же сейчас норма-а-альные мужики-и-и"!.. Она печально улыбнулась. В таком возрасте ее членство в каком-нибудь подобном женском клубе выглядело бы удручающе. Одна знакомая Ларисы, Надя Каплун, работающая во дворце культуры уборщицей, не переставая костерила своего бывшего муженька, сваливала на него все свои сегодняшние беды и не упускала малейшего повода, чтобы подчеркнуть: "Я - живое подтверждение мужского скотства". И все бы ничего, вот только правды в ее словах было процентов пятьдесят. Лариса достаточно долго общалась с ее бывшим мужем и приходила к выводу, что мужчина виноват в разрыве только наполовину. Мрачное зрелище представляла собой эта "брошенная" молодая женщина. Ей недавно исполнилось тридцать два, но выглядела она на все сорок пять, когда повязывала на голову дурацкий старческий платок. Лариса пыталась представить ее в купальнике, в каком-нибудь легком летнем наряде, с прекрасным макияжем и воздушной прической - получалась эффектная леди, которой ничего не стоило раз и навсегда изменить свою жизнь. Как же так?! "Каждый получает то, что заслуживает, - подумала Лариса. - И я тоже". Она могла закончить так же, как Надя. Еще годик-полтора, и на голову могла бы повязать серенький платок, а Максимку отдать в семинарию. Лариса хихикнула настолько эта мысль показалась ей смехотворной и даже сумасшедшей. "Просто перестань реветь и возьми себя в руки. Ты молода, красива, сильна, у тебя еще вся жизнь впереди". Внутренний голос ей вторил: "Дорогуша, признай, что ты тоже в чем-то была виновата". Она была готова признать. Она была готова взвалить на себя столько вины, сколько смогла унести, но встречаться с мужем категорически не желала. И не будет. Сегодня позвонила Люба. Едва услышав ее взволнованный голос, Лариса поняла: свершилось. -Ларик, твой приехал, - говорила бывшая соседка. - Приходил с каким-то парнем, оба малость помятые, с бодуна, что ли. Сердцебиение Ларисы сразу подскочило на несколько порядков. -Что ты ему сказала? -Как и договаривались: уехала и не сказала куда. Все правильно? -Да. Что было потом? -Потом он ухмыльнулся и ушел. Я посоветовала ему позвонить родителям. Не знаю, звонил ли он. -Скорее всего, нет, иначе бы я знала. Что еще было? -Ничего, Ларис. Он просто убрался. Я решила, что лучше тебя предупредить сразу, пока он первым тебя не нашел. -Да, спасибо... Вот после этого разговора Лариса принялась готовить ужин и порезала палец, разделываясь с морковкой. Воюя с черными мыслями и балансируя на грани жалости к самой себе, она даже не подумала, что ее родители сейчас, может быть, ведут более масштабные военные действия.
-Нет, Игорь, я не знаю, - ответил Александр Никифорович на вопрос зятя о местонахождении женщины с ребенком. - Мы с ней поругались, и она уехала. Игорь не поверил. Сейчас он был гораздо пьянее, чем днем после сауны, и лицо его по диагонали пересекала ехидная улыбка. -Отец, ты врешь, - сказал он. - Я сомневаюсь, что Лариска вам не доложила. Куда она без вас, она же папина дочурка! Еремеев сдерживался из последних сил. В течение получаса Игорь успел назвать его старым, брехливым и не слишком умным мужиком. Кроме того, он прошел в квартиру в пыльных ботинках и теперь сидел на диване развалившись, как римский император после общения с наложницами. Свинья невообразимая! Ларик нисколько не преувеличила. -Она давно не папина дочурка, у нее своя жизнь и свои проблемы. И она вполне может решать их без нашего ведома. Тебя эта мысль не посещала? Игорь мотнул головой. Он предпочитал не смотреть тестю в лицо, его взгляд блуждал по замысловатым рисункам напольного ковра. -Херню несешь, отец. Можно подумать, я не знаю вашу семейку. Все вы... Александр Никифорович напрягся. -Ну, что - все мы? Игорь махнул рукой: -Одной яблоньки вишенка... Короче, батя, где Лариска? -Я тебе уже сказал: не знаю. Еще вопросы есть? Игорь, наконец, соизволил посмотреть на него. Глаза сверкали недобро. -Есть. Где моя любимая теща? Почему она зятя не встречает? Не уважает? Я, бля, так соскучился по ней, так долго ее не видел, а она на кухне заперлась. Эй, мать, выйди! -Она не любит пьяных, - терпеливо пояснил Еремеев. Впрочем, терпения у него почти не оставалось. Оно уже висело на тоненькой ниточке, как пуговица на старом пальто, и любое неверное движение могло эту пуговицу оторвать. - Она не любит пьяных и плохо себя чувствует сегодня. Если ты хочешь с ней пообщаться, приходи в другой раз, трезвый и с цветами. -С цветами?! - изумился Игорь. - С какой радости? -Ты же сам сказал, что соскучился. Мог бы и цветочков хоть раз принести. Зятек ухмыльнулся, покачав головой, и выпрямился, уперся руками в подлокотники дивана. Сейчас что-то должно было произойти. -Знаю я эти ее болезни, - прогудел Игорь. - Пока всю аптеку не сожрет, не успокоится. Эй, теща, бля!... Он неуклюже поднялся с дивана, покачнулся. Судя по всему, он намеревался пойти на кухню, лично засвидетельствовать женщине свое почтение. -Теща, лечиться будем! Пуговица все-таки оторвалась... Еремеев встал, сжал ладони в кулаки. В результате получились две пудовые гири, которые были способны сокрушить кирпичную стену. Этими кулаками всегда гордилась Лариса, она показывала их в детском садике своим подружкам и особенно - парням, которые ей не нравились. Этим кулакам приходилось на своем веку разбивать носы троллейбусных карманников и ставить фингалы местным наркоманам. Впрочем, с такими кулаками можно было делать все, что угодно, и везде чувствовать себя как дома. Игорю изначально ничего не светило. -Иди-ка сюда, щенок. Еремеев схватил парня за ворот рубашки и потащил к выходу, как маленького котенка. -Я тебя научу старших уважать, кралька сраная! Игорь попытался упереться руками в косяк, но расстановка сил была не в его пользу. -Отец, отпусти! - орал он, ногами сбивая тапочки и сумочки. -Я тебе не отец, заморыш! Вали отсюда! Александр Никифорович был выше ростом и шире в грудной клетке. Чувствуя, что не справляется одной рукой, он призвал на помощь вторую: Игорь был схвачен с двух сторон и уже физически не мог высвободиться. Он пытался достать ладонью до лица Еремеева - очевидно, чтобы дать сдачи - но безбожно мазал. После одной относительно удачной попытки он получил такой сокрушительный пинок под зад, что не выдержал и заорал матом. -Убью, падлу! Убери руки, сука, не посмотрю, что старый!.. -Я не старый, - пыхтел Александр Никифорович, - и я тебе еще уши накручу, змееныш. Он исхитрился одной рукой открыть дверь, и в следующую секунду Игорь вылетел на площадку. -А-а-а!!! Он полетел прямо на перила. На мгновение Еремеева пронзил испуг: неудачно ударится, разобьется... Но страхи его были напрасны. Игорь просто повис на перилах и начал преспокойно блевать, сбрасывая в пролет между лестницами ошметки съеденного ужина. Тесть с отвращением отвернулся. Игоря полоскало долго. За это время Александр Никифорович успел сходить в комнату и вернуться обратно, чтобы выполнить одну приятную миссию. -На, держи! - крикнул он, бросая на пол ключи. - Это от твоей квартиры. И не смей здесь больше появляться!!! Слышишь? Игорь висел на перилах и смотрел на своего бывшего родственника исподлобья. Сомневаться в том, что они оба теперь бывшие, уже не приходилось. -А если я узнаю, что ты крутишься возле Лариски - оторву яйца нахрен! Понял меня? Игорь молчал. В его тяжелом взгляде перемешались и гнев, и ненависть, и отчаяние. -Ты меня понял?! -Да, - прохрипел парень, - я тебя понял. Я все понял... Управились, убрали меня, все решили... Ладно. Он утер ладонью рот, сплюнул. Вопрос казался решенным, но, прежде чем дверь захлопнулась, Игорь все же успел сказать "последнее прости": -Посчитаемся, ублюдок.
9
Кандидаты в губернаторы получили эфирное время на областном телевидении. Этому предшествовало несколько скандалов. Во-первых, неожиданно выяснилось, что Господин Автосервис Максим Каратаев смухлевал со сбором подписей: что-то не в порядке было с паспортными данными или с самими списками - электорат точно не разобрался. Кроме того, журналисты прознали, что непосредственно в процессе сбора закорючек люди Каратаева наливали мирным гражданам дорогой коньяк и угощали их салями. На некоторое время повис в воздухе вопрос - снимать или не снимать владельца автостоянок и мастерских с предвыборной гонки, но потом все столь же неожиданно уладилось. Каратаев сказал, что это неправда, и его простили. Тем временем генерал КГБ, обещавший гражданам "достойную жизнь", немного переборщил с обличительными материалами в адрес действующего губернатора. Управляемая генералом газета слишком настойчиво указывала на интимную связь заместителей Дмитрия Попова с крупными промышленниками. "Не иначе как вся эта волчья команда в большом выигрыше" - резюмирует газета. Печатный рупор оскорбившегося губернатора в ответ начал плести что-то про гексаген, про Лубянку и кардинала Ришелье. Перебранка получилась знатная. Не смог отсидеться в сторонке и Константин Лесневский. Ему от прессы конкурентов досталось за то, что цены на лекарства не настолько дешевые, как хотелось бы электорату, и за то, что слишком маленькие подарки делает старушкам на праздниках двора. Лесневский в ответ не придумал ничего лучше, как провести еще серию рейдов по жилым домам и раздать детям хоккейные клюшки. Независимая пресса похрюкивала от смеха. Электорат же взирал на эти баталии с ленивым азартом, словно голодный беспризорный кот, которому лень взобраться на мусорный бак. "Ну, кто кого сегодня за жопу укусит?" - задавались вопросом мирные обыватели, усаживаясь перед телевизорами. Жизнь кипела.