Иногда тучи распарывало о нечто невидимое. На глазах потрясенных невров выстрелило раскаленными камнями с такой легкостью, словно они были искрами. Воздух дрожал, как испуганный конь, от грохота ломило в ушах.
Олег вскрикнул, когда туча раскололась, хлынула огненная кровь – густая и тяжелая. Другая туча исчезала, в ней вспыхивали искры, гасли. В первой молнии заблистали яростнее, раскаты грома и треск раздираемой тучи слились в непрекращающийся грохот. От тучи откалывались глыбы, целые скалы, в щели выплеснулась широкая полоса красного огня, пошла догонять темно-багровую лаву.
– Вон они! – закричал вдруг Мрак.
Голос оборотня необычен, Таргитай едва не сорвался.
– Кто?
– Не туда смотришь, дурак!
В сине-черном злом небе носились среди молний два гигантских лебедя. Белый и черный! Крылья, которые накрыли бы всю Степь, сминали тучи, закручивали их страшными водоворотами огня и дыма. Молнии прожигали в тучах широкие просеки, раскалывали, как ударами гигантской секиры. Багровую кровь туч выплескивало бурно, неудержимо. Та выливалась и вытекала уже со всех сторон, а туча оседала, выпуская всесжигающую кровь.
Небо стало пурпурным, запах гари и дыма стал таким сильным, что Таргитай раскашлялся, кулаками тер глаза, будто старался выдавить.
Черный лебедь, получив удар клювом в грудь, начал падать, постепенно приближаясь к месту, где замерли невры. Крылья трепыхались совсем слабо. Белый погнался, изготовился ухватить лапами за шею. Черный выбросил вперед голову, ударил клювом, как копьем, в незащищенный живот противника. Белый закричал от боли, а черный с силой клюнул еще и еще. На белоснежном пухе выступило широкое красное пятно.
Белый беспорядочно трепыхал крыльями, черный долбил клювом и терзал страшными лапами. Потрясенные невры рассмотрели острые когти. Вокруг бойцов трепетал призрачный свет, молнии загибались, а тучи бешено кружились, как в водовороте, держа в середине невиданных птиц.
– Он убивает доброго! – закричал Таргитай.
Мрак тоже закричал, пробиваясь сквозь грохот:
– А какой из них?
– Белый!
– Почему белый?
Таргитай задумался, затем его лицо просияло.
– Его обижают!
Олег скривился, у дурака – дурацкая логика, но Мрак от Таргитая ушел недалеко: в руках появился лук, он шире расставил ноги и уперся плечом для упора.
– Мрак! – крикнул Олег предостерегающе. – Ты еще не понял?
– Что?
– Это Белобог и Чернобог. Они в вечной борьбе.
Мрак всмотрелся, но лук не опустил. Голос стал нерешительным.
– Что-то расхотелось идти в боги… Вот так и клюют друг друга испокон веков?
Лебеди опустились ниже, чем стояли невры, белый, наконец, извернулся, прошел от Прадуба так близко, что невров едва не сбросило ураганом. Черный поторопился добить врага, промахнулся, а белый вцепился широким, как лодка, клювом в крыло черного, с силой дернул, вниз полетели крупные, как доски, маховые перья.
Вдруг над ухом Таргитая едва слышно вжикнуло. Черный изогнул шею, зубатая пасть вцепилась в горло белого. Тот беспомощно бил крыльями, более чистыми, чем первый снег, вокруг бешено кружились тучи сизого пепла. Стрела Мрака ударила черного в голову. Вспыхнули искорки, стрела исчезла. Лебеди яростно щипали друг друга, били крыльями, царапали. Вторая стрела рассыпалась такими же искрами, ее даже не заметили.
Внезапно Олег крикнул напряженно:
– Еще!
Мрак быстро выпустил одну за другой три стрелы. Олег закричал тонко и страшно. Алатырь-камень вспыхнул красным. В лебедя ударили уже не стрелы, а три раскаленных добела копья. Одна угодила в голову, две – в крыло и грудь. Черные перья вспыхнули и погасли, оставив выжженные пятна. Черный выпустил изжеванное горло белого. Клюв распахнулся, как ущелье, мир дрогнул от страшного крика. Черный вскрикнул так, будто от боли корчился весь мир.
– Влупил! – закричал Мрак. – Богу засадил! Олег, у меня еще дюжина стрел. Прицепи и к ним волшбу!
Его руки заметались с такой скоростью, что Таргитай слышал только непрерывный звон тетивы. Алатырь-камень накалился добела, Олег едва удерживал в руках – бледный, по закушенной губе текла кровь. Стрелы Мрака летели как раскаленные горы. Попадись на пути башни Гольша или Мардуха, да что их башни – Рипейские горы, разнесло бы вдрызг, но на перьях черного лебедя оставались лишь выжженные пятна размером с колесо, тут же исчезали, а вскрикивал он, как понял Олег, холодея, не столько от боли, сколько от унижения. Его, верховного бога, сына самого Рода, бьют смертные?!
Таргитай вдруг заорал:
– Хватит!.. Перестаньте!.. Трое на одного!
Мрак повернул к нему злое перекошенное лицо:
– Что, опять не так? Он же черный!
Последняя стрела оставила на перьях пятно с красными краями и запах гари. Лук прыгнул в чехол, а в руках Мрака возникла секира.
– Ты сам черный!
Мрак помедлил, без охоты вернул секиру на место. Слабая усмешка тронула губы.
– Вообще-то… Двое в драку, третий в… другое место.
– Какое?
– То самое, где спина зовется уже иначе.
А Олег, проводив взглядом вечных противников, сказал другим голосом:
– То, которым ты думаешь всегда… а мы… все чаще. Пойдемте. До конца света семь дней, а мы… Мрак уже готов деньги ставить!
Снова уперлись в живой поток муравьев. Черные хищные звери бежали так же стремительно, неутомимо. Мрак попытался обойти, поискал, зло развел руками:
– Боюсь, опять надо на ту сторону…
– Надо – переберемся, – ответил Олег безучастно.
Мрак подозрительно смотрел на волхва, но у того ни один мускул не дрогнул на лице. Так точно Зарина не страшилась огромного рогатого зверя, хотя та самая корова одним взмахом рогов могла распороть ее надвое.
– Если ты их так знаешь, что они воруют?
– Мрак… зачем судить по себе? Может быть, им просто так дают.
– Догоняют да еще дают. Точно воруют! В вирии всего должно быть много.
Таргитай сказал обеспокоенно:
– Но мы ж воровать не будем? Мы ж не муравьи.
– Верно. Людям ежели воровать – то воровать! Еще и поджечь то, что унести не в силах.
Олег присматривался, внюхивался в мощный кисловатый запах.
– Муравьи бегут в пять раз быстрее нас. Сюда забрались только самые сильные, поджарые.
Мрак с отвращением смотрел на живой поток, Таргитай вскрикнул:
– Олег, ты что задумал? Я быстрее уже не могу.
Он был красный, как раскаленная болванка. Блестел, обливался потом, крупные капли шипели на плечах и взвивались легкими кольцами пара. Дыхание было как у Змея на издыхании.
Олег сказал напряженно:
– Наверх бегут как раз за добычей. Я мог бы заставить снести вас вниз. Но наверх бегут только порожняком. Голодные и злые!
– А как-то одурачить? Раз уж твоя магия Дуба страшится.
– Смогу, но ненадолго.
Мрак встрепенулся:
– И не сожрут? Проехать бы на таком кабане с версту…
– Версту не удастся.
– Ну полверсты!
– И полверсты вряд ли. Муравей почует обман раньше, раздерет в клочья. Надо успеть перескочить на другого! Если вы оба готовы…
Мрак с еще большим отвращением смотрел на реку челюстей, бронированных тел. Страшные звери неслись, как выпущенные сильной рукой стрелы, как с такими драться? Муравей трижды рассечет вдоль и поперек своими серпами, прежде чем шелохнешь пальцем.
– А что остается? Мы все равно не бессмертные…
Только на муравьях еще не хватало, думал Таргитай тоскливо. На ковре летал, на Змее летал и ездил, на Рухе летал, на черепахе плавал, на Мраке ездил… Мокрый от усилий, он старался не смотреть на мелькающие спины: голова кругом, кое-как дотягивался до соседнего бронированного зверя, затем оставалось схватить за острый шип на панцирной спине, быстро перебросить себя на полном бегу с одной железной спины на другую.
Ушибы и ссадины накладывались так густо, что скоро Олег и Таргитай превратились в сплошные ссадины. Мрак, несмотря на свой страх перед противниками сильнее его, умело перескакивал с одного зверя на другого, но изгоев не обгонял – стерег.
Серая кора мелькала под лапами муравьев с такой скоростью, что сливалась в полосу. По бокам прочерчивались скалы, уступы. Иногда становилось темно: муравьи ныряли в пробитые ими же или подземными зверями норы. Кислый запах становился совсем невыносимым, заставлял чихать, хватать ртом воздух.
Воздух снаружи становился все резче, холоднее и чище. Олег, несмотря на бешеную гонку, напряженно старался понять: ежели к солнцу ближе, то должно быть теплее? Не сразу допер, что приближаются к небесной тверди, за которой – неизмеримые хляби. От них и должно тянуть холодом: дождь падает холодный! Еще за небесной твердью хранятся запасы града. Раз в селе выпал с воронье яйцо, а укрыл землю по щиколотку!
Слева пронесся, как всадник на коне, Мрак. Колчан и лук торчали, как укороченные сяжки. Досадливо поморщился: опять он впереди, перескочил на муравья попроще, дал обогнать себя Олегу.
Коричневые бока мелькали справа и слева. Таргитай поленился всякий раз поднимать ноги, зацепил так, что подошва слетела, как срезанная бритвой, а голенище распахнулось, как полог шатра Баджеда.
– Не душите зверей! – гаркнул Мрак рассерженно. – Что они под вами еле двигаются?
– Мрак, это они тебя боятся…
– Зато ты и улитку не напугаешь!
Голос оборотня растворялся среди шорохов, треска и шуршания мириадов когтистых лап и панцирей. Олег сидел бледный, красные волосы трепетали, как пламя на ветру. Он мчался опасно близко к стене желоба, пусть отшлифованной боками за века, но, если прижмут, от волхва останется только мокрое пятно с версту длиной.
– Олег! Держись в середке!
Голос потонул в могучем шорохе. В воздухе стояла мелкая пыль. Когтистые лапы сцарапывали кору, прогрызали ложе глубже. Красные волосы волхва вспыхнули еще, потом сколько Мрак ни всматривался, видел только черно-коричневые спины, да впереди мелькала спина Таргитая с золотым Мечом.
Мрак ощутил себя впервые слабым и одиноким. Друзей нет, не нужно постоянно держать себя героем, которому все нипочем. И высоты боится, и этих страшных молниеносных зверей. Под ним лютый зверь с оскаленными челюстями, рядом несутся тысячи таких же: у всех оскаленные морды, глаза горят. Все в боевом походе за добычей! Как остаться в живых?.. Впрочем, если всему белу свету осталось только семь, а то уже и шесть дней…
Нет, оборвал он себя, человек рождается с надеждой. Живет в надежде и умирает в надежде не умереть, а стать богатым и толстым, а то и вовсе бессмертным. Человек вообще живет так, словно бессмертен. А он, Мрак Секироносец, человек…
Все чаще с разбега влетали в расщелины, ущелья. Совсем рядом проносились острые серые стены, исчерченные полосами. Сверху опускалось бескрайнее белое поле. Мраку казалось, что он как рыба поднимается к покрытой льдом поверхности реки. Только не лед, опять туман, что завис между небом и землей, – облака. Оказывается, они плывут в несколько слоев. О такую льдину не расшибешь голову.
Он невольно зажмурился, когда черные тела впереди разом исчезли. Потом на лицо брызнуло мокрым холодом, а когда Мрак открыл глаза, уже двигались в странной белой тьме.
Когда туман поредел, они неслись все так же по щелям и расщелинам, а снежное поле осталось внизу. Вверху блистал ослепительный свет. Сердце стучало чаще, Мрак чувствовал, что скоро произойдет что-то необычайное.
Муравьи неслись все стремительнее, словно кони, зачуявшие близкий отдых. Сверкающие облака, которые Мрак сперва тоже принимал за белый туман, не двигались и с каждым рывком муравья блестели все ярче.
– Светлые боги, – прошептал он в благоговейном страхе. – Неужто… небесная твердь?
Через несколько мгновений шерсть на загривке встала дыбом. Острые глаза увидели, что ствол Прадуба проходит сквозь небесный хрусталь, как нож сквозь теплое масло, без зазора!
Рос молодой Прадуб, рос, пока не уперся маковкой в небесную твердь. Ему бы склониться, ан нет: проломил дыру, без помех погнал в рост, а за века, разрастаясь, заполнил собой весь пролом, а там еще и наплывы, кольца нагромоздил…
Муравьи нырнули в узкое ущелье. Потемнело, кислый запах усилился. Мрак с тревогой понял, что муравьи бегут по ходу, прогрызенному древесным червем. Добро, ежели где-то выскочат на поверхность, а если разбегутся по ходам искать местное зверье? Назад уже не выбраться.
Впереди блеснул свет, начал стремительно приближаться. Мрак невольно прикрыл глаза от слепящего блеска. Яркий круг туннеля расширился, муравьи черной рекой выплеснулись…
…и Мрак едва не ударился подбородком о грудь, настолько внезапным был переход в другое положение. Он поспешно соскочил, упал, поскользнувшись на холодном прозрачном льду. Воздух был заполнен звонким цокотом когтей. Муравьи, покинув уже привычную стену Прадуба, так же целеустремленно уносились по ровному, царапая лед когтями. Черная река превращалась в ручей, затем в черную натянутую струну, наконец, исчезая вовсе.
Из темного зева норы муравьи выныривали черные, страшные, с разведенными в стороны жвалами. Мрак видел только широкие массивные головы, шипастые спины и сужающиеся брюшки. Одинаковые, как из одного стручка, выскакивали и уносились, у Мрака зарябило в глазах – с таким напряжением старался не пропустить изгоев.
Когда среди блестящих тел возникло лохматое и неопрятное, Мрак заорал так, что сорвался на визг:
– Олег! Слезай! Слезай быстрее!
Олег лежал на муравье как примороженный, даже руками и ногами обхватил, распластался, опустив лицо в щель между литой головой и широкой спиной. Мрак сжался: треск и шорох заглушают крики, а волхв уткнулся лицом не зазря – не зацепится за потолок.
– Олег! Слезай, а то пропадешь!
Лавина муравьев стремительно неслась мимо. Волхва пронесло в трех шагах. Мрак, едва помня себя от злости, с силой оттолкнулся, прыгнул, под подошвами протестующе скрипнуло. Пихнулся еще, перескочил на другую спину, но Олег уже проскочил, не догнать.
Услышал ли волхв или блистающий свет заставил поднять голову, но ахнул, тут же скатился со своего зверя. Когтистые лапы пробежали по нему, Олег выполз помятый, в длинных кровоточащих царапинах.
Сильная рука ухватила, выволокла. Сколько раз уже выволакивала, злой голос прогремел:
– Нашел где спать! Мало одного Таргитая?!
Олег прикрывал ладонями глаза, осматривался в страхе, дергаясь и вздрагивая. Они оказались на ровном блистающем поле, похожем на ледяное, слева поднималась стена Прадуба, но муравьи дружно неслись, не сбавляя скорости. Синий лед гремел под жесткими когтями.
– Что-то пусто в этом вирии, – сказал Мрак хрипло. – Что собака из кузни сопрет? А муравьи, вишь, что-то находят.
– Отойдем малость, – предложил Олег, тяжело дыша. – Ты зайди с той стороны… нет, лучше я зайду, будем Таргитая вылавливать с двух сторон.
– Голова, – похвалил Мрак.
Олег умело перебежал на ту сторону смертоносного потока.
Не так лихо и быстро, как Мрак, но сосредоточенно и без малейшего страха. Волхв, узнав ранее незнаемое, переставал бояться, Мрак за ним это заметил.
Таргитай вынырнул в середине потока. В руках была дудочка, сидел на загривке крупного чудовища, пальцы вяло ползали по дырочкам. Дурень играл, просто не видя смертельной опасности.
– Таргитай! – заорали оба в один голос.
Таргитай прищурился от яркого света, узнал, радостно кивнул, но дудочку от губ не убрал. Будто сидит на завалинке, а не на шее свирепого зверя!
– Слезай, дурень!
На румяном лице появилось выражение крайнего недоумения. Мрак подумал даже, видит ли дурак их, или же перед внутренним взором проплывают сладкие грезы, зрит волшебные замки и себя – умного, красивого, находчивого?
Таргитай даже приглашающе взмахнул рукой – мол, пора снова на этих чернопанцирников. Хоть и пахнут кислыми щами, но везут!
Мрак и Олег метнулись одновременно. Их толкали, сбивали с ног. Олег ухитрился пробежать поверху, оба схватили ошеломленного Таргитая, выволокли в сторону. Упали, тяжело дыша. Совсем рядом неслась гремящая река тяжелых черных тел, острые и твердые, как алмазы, когти высекали искры.
Таргитай выдрался из их рук.
– С ума сошли?.. Надо спешить!
Мрак сжал кулак, на скулах вздулись рифленые желваки.
– Это тебе, беговой улитке?! Разуй глаза! Тебя, дурня, куда перли?
Таргитай непонимающе огляделся. Синие глаза медленно распахнулись.
– А где наше Дерево?.. А, мы уже слезли. А куда мы слезли?
Мрак смотрел на дударя со злым восхищением. Таргитай торопливо прятал сопилку, не мог засунуть за пазуху, смотрел уже виновато и заискивающе.
Мир блистал, ибо в немыслимой выси непривычно зеленое небо переливалось сполохами. Олег бледный, отсутствие солнца потрясло больше, чем ожидал. Синие от холода губы подрагивали. Он что-то силился сказать и не находил слов.
Под ногами в толще голубого хрусталя двигались тени, исчезали, затаивались. Таргитай зачарованно таращил глаза. Иней на волосах растаял. Серебристый налет на рукояти Меча исчез, она победно и грозно блистала крупными каплями.
Олег с гримасой прикладывал белые от холода пальцы к глубоким царапинам. Кровь застывала коричневой корочкой, а когда убирал пальцы, ссыпалась, оставляя розовые шрамики. Мрак отстранился, когда Олег взялся врачевать и его израненное тело, мужчины-де все терпят, но Олег держался как с неумным ребенком, зарастил царапины и ссадины, снял ушибы, убрал опухоли и шишки. Мрак повеселел, желтые огни в глазах погасли.
– Отдохнули? – спросил он нетерпеливо. – Надо идти, как гласит, если волхв не брешет, древняя мудрость.
– Древняя? – спросил Таргитай с недоумением. – Какой же Олег древний? Это он гласит, как говорящая ворона…
Глава 7
– Смертные?!
Они оглянулись на удивленный вскрик. В трех шагах, прижимая к груди поздние осенние цветы, возникла девушка.