– Вперед, – сказал Мрак тихим страшным голосом. – Я не волхв, но Ящера да не учуять?
В конце зала виднелась гигантская дверь. Драгоценные камни, каждый размером в кулак Мрака, блистали так, что глазам было больно. Перед дверью стояли по два звероподобных человека с каждой стороны. Полтора человеческих роста, в панцирях, в руках булавы с острыми шипами. Все четверо выглядели несокрушимыми.
– Ящер, – проговорил Таргитай сдавленно, – за дверью…
Все трое чувствовали близкое присутствие бога смерти, владыки подземного мира.
– Вперед, – сказал Олег высоким чистым голосом.
В его широко расставленных зеленых глазах впервые не было и тени страха. Покрытые ранами, сгустками запекшейся крови, своей и чужой, они прошли три подземных царства, одолели и перемогли всех, никто не сумел ни остановить, ни задержать!
Массивная дверь заскрипела так отвратительно, словно ее не отворяли сотни лет. Почему-то дрогнула земля. С потолка посыпались камешки.
В глубине зала гигантские темно-зеленые звери пожирали людей. Несчастные с жалобными криками по двое-трое исчезали в красных, как жерла печей, страшных пастях. Кости хрустели сочно, кровь брызгала и текла струями по широким мордам. Зубы зверей блестели как острые ножи. Выпуклые глаза немигающе уставились на пришельцев.
Мрак остановился, словно ударился лбом о стену.
– Ничо себе… Олег, это что же?
Олег от растерянности едва не выронил Жезл. Мрак судорожно дергался, не зная, с кем драться. Таргитай с блистающим Мечом стоял, широко расставив ноги, ясный, как солнце, и красивый. Он еще не понял страха Мрака и тревоги Олега, голубые глаза смотрели весело и страшно.
– Олег! – заорал Мрак.
Звери, оставив беспомощных жертв, кожа да кости, повернулись, двинулись к троим чужакам. Сперва медленно, засиделись, но с каждым мгновением шаги становились шире, а движения ускорялись.
Улыбка на лице Таргитая погасла. Острие Меча смотрело то на одного, то на другого, пошло вниз и со стуком уткнулось в пол.
– Не знаю… – закричал Олег отчаянно. – Это… не Ящеры! А если и Ящеры, то здесь нет главного…
Он пятился, глаза не отрывались от надвигающихся зверей. Пол подрагивал при каждом шаге чудищ. Они казались созданными из камня и тьмы.
– А какой наш?
– Не знаю… Но другой!
Мрак ухватил Таргитая за руку, резко потащил назад. Глаза оборотня не отрывались от чудищ. Лицо было угрюмое. С такими сражаться – что камень привязать к ногам и прыгнуть в море. И то проживешь дольше. Дурень с его бесстрашием не понимает. Если и погибнуть, то в драке с Ящером, а не его выплодком.
Они пятились, пока спины не уперлись в створки ворот. Мрак бросил с отвращением:
– А может, надо пройти через этот зал?.. Ящер там, еще дальше? А это его гридни?.. Хвост ему заносят на поворотах, как мы Таргитаю?
Олег налег на створки, изо всех сил упираясь в выщербленные плиты. Заскрипело. Мрак выпихнул Таргитая вслед волхву, и уже с внешней стороны навалились, закрывая. Таргитай опомнился, быстро заложил в петли железный засов. Но глаза все еще были непонимающие.
С той стороны на ворота обрушился страшный удар. Створки затряслись. За воротами прогремел мрачный, полный ярости и угрозы рев.
Они были в огромном зале, на полу трупы и лужи крови. Зал вырублен в камне, боковых ходов нет. Назад дорога перекрыта, а за дверью порождение Ящера, целый выводок. Кидаются на дверь, бьются тупыми головами, вот-вот рухнет.
Таргитай в отчаянии рухнул на залитый липкой грязью пол.
– Не успели…
– Где Ящер? – закричал Мрак страшным голосом. – Где настоящий Ящер?
Олег, желтый, как покойник, словно уже покинул мир живых бесповоротно, едва-едва заставил посиневшие губы двигаться:
– Похоже… уже покинул подземный мир.
– Сам издох? – спросил Таргитай с надеждой.
Мрак смотрел налитыми кровью глазами.
– Упустили?
Таргитай встал на колени.
– Олег, ты же все можешь!
Олег сел рядом с Таргитаем, уронил голову. Ворота тряслись, будто из них выколачивали пыль. Избитое тело ныло, виски раскалывались от грохота. Чувство безнадежности нахлынуло с такой силой, что ощутил холодок смерти и даже услышал шорох невидимых крыльев.
– Сегодня последний день, – сказал он мертвым голосом. – Мы опоздали.
– И… никак?
– Мрак, разве мы не сделали все?
– Надо было… больше, – прохрипел Мрак.
– Куда уж больше?
– Человек всегда… больше…
Ноги Мрака подломились. От ядовитой грязи, разлитой по каменному полу, поднимались ядовитые испарения и туманили голову. Откуда-то слышалось бульканье, словно кипел исполинский котел. Пахло гадостно, от ворот с потолка посыпались камни.
– Сейчас ворвутся, – сообщил Мрак угрюмо, но не шелохнулся. Даже к секире не потянулся, что лежала в двух шагах.
Таргитай сказал обреченно:
– Род зря надеялся…
– На тебя?
– На всех нас. Людей.
Олег зябко подвигал плечами. В бок кольнуло, он досадливо поправил, пальцы ожгло. С вялым удивлением нащупал забытый кристаллик Праскорлупы. От него шло тепло. Олег насторожился. Даже ученик волхва понял бы: тепло не простое.
– Умолкните, – оборвал он сдавленным голосом. – Галдите, как вороны на дохлой корове…
Тепло вошло в него раньше, чем пальцы сомкнулись на камешке. Взор очистился, он ощутил, как неслышно ушла и растворилась боль, а тело начало наливаться новой силой. Кровь свернулась на руках и осыпалась грязно-коричневыми струпьями.
– Молчим, – торопливо сказал Мрак. Он в радостном изумлении смотрел на волхва. Тот оживал на глазах, на бледное лицо вернулся румянец. – А ты… никак и тут волхвуешь? Так чего ж молчал?
– Это не я… Я не могу…
– А кто? Таргитай?
– В Яйце есть все, – сказал Олег напряженно. Брови сшиблись на переносице. – И солнце, и звезды, и боги, и люди, и магия… Что в Скорлупе – не знаю, но часть магии есть. Какой, не знаю… Это очень опасно.
– А нам есть что терять?
– Ты прав…
В зале возник гул, смешался с грохотом от бронзовых ворот. Обе створки рухнули, сорванные вместе с рамой. В зал вывалилась зеленая гора, скрежещущая, вся из шипов, рогов и клыков. Распалась на трех ящеров, но не успели прыгнуть на дерзких существ, как сзади наскочили другие, торопясь добраться до людей. Смяли, раздался раздраженный рев в дюжину глоток.
Стены затряслись, со свода посыпались мелкие камешки, цветные плитки. Олег торопливо выбросил в стороны сжатые кулаки. Вокруг него воздух сгустился, как кисель, пошел водоворотом в стремительном хороводе, медленно, потом со свистом. Красные волосы волхва развевались, он едва удерживался на ногах под ударами урагана.
– Ко мне!
Таргитай все еще стоял на коленях.
– А… куда?
Мрак свирепо рявкнул:
– Дурень! Ему бы только драться!
– А тебе?
– Мне уже расхотелось.
Он шарахнулся вбок, избегая набегающего зверя, упал на пол, перекатился, собирая зеленую слизь, одним движением вскочил и вломился в вихрь, как вламывался в этот зал, по-бычьи наклонив голову и держа секиру острием вперед. Олег перехватил, чтобы Мрак не пробил и другую стену, другой рукой подгреб ошалело набежавшего Таргитая.
Ткань вихря затрещала. Олег с ужасом увидел прямо перед лицом два когтистых пальца. Зеленая кожа сразу вспыхнула искрами, покраснела, сильно запахло горелым мясом. За стеной прогремел рев боли, лапа исчезла. Под ноги упал оплавленный острый коготь.
Вихрь поднялся на тонкой ножке, изогнулся. Мрак захрипел, невидимые пальцы сдавили горло. Стены стали мутными, будто невры смотрели через бычий пузырь. Свист стал оглушительным. Внезапно заболели зубы, волосы встали дыбом, тела резко потяжелели. Таргитай ощутил, как кровь отхлынула от лица.
Олег что-то кричал, предостерегал или успокаивал. Таргитай стонал, сцепив зубы. От боли и усталости хотел одного – чтобы все поскорее кончилось. Пусть даже умрут, но чтобы кончились эти муки.
Часть III
Глава 1
Желтые стены вихря внезапно рассыпались. Пятки так ударились о твердое, что Таргитая покатило, как перекати-поле. Олег опрокинулся на спину, лишь Мрака словно вбили в землю: так и застыл – согнутый, озлобленный, готовый рубить, бить, даже рвать зубами.
Дул резкий промозглый ветер. В полутьме на виднокрае таяла жиденькая заря. Совсем чахлая полоска света, похожая на прореху между черной землей и таким же темным небом.
Частокол дальнего темного леса, как грубыми стежками неумелой мужской руки, сшил небо и землю. Стояла мертвая тишина, но чуткое ухо Мрака уловило движение в глубинах земли.
Тучи над унылой равниной нависали низко, тяжелые и темные. Было сумрачно, невесело, веяло обреченностью, словно еще не покинули мира мертвых. Из воздуха ушла жизнь, даже низкие тучи нависали иные – враждебные, от них не уйти, не ускакать, не укрыться.
– Белый свет, – всхлипнул Таргитай. Слезы блестящими горошинами катились по грязному лицу. Губы тряслись, будто по ним били пальцем. – Уж не думал, что еще раз…
– Белый свет, – всхлипнул Таргитай. Слезы блестящими горошинами катились по грязному лицу. Губы тряслись, будто по ним били пальцем. – Уж не думал, что еще раз…
– Мы были там, – сказал Олег потрясенно, он обводил мир ошалелым взглядом, – и все еще живы! Я себе не верю.
– Я сложу неслыханную песню, – прошептал Таргитай.
– Что песни, об этом напишут! Если успеют, конечно…
– Если узнают, – процедил Мрак. – Да, белый свет – это белый… И друзей тут хоть отбавляй. Один Агимас чего стоит.
Слезы Таргитая мгновенно высохли.
– Агимас? Где Агимас?
– В самом деле, где? Как-то пусто.
Олег смотрел настороженно, всегда ожидал беды.
– Наш белый свет, если не только смотреть, но и видеть, уже не белый. Или не совсем белый. Недолго мы пробыли в подземном, но тут уже многое не так. Разве не чуете?
Ноздри Мрака хищно затрепетали. Он по-волчьи понюхал воздух.
– Не волхв, но добрый нос за версту…
Олег наклонился, суетливо шарил впотьмах под ногами. Земля была сухая, твердая, словно мертвая. Пыль и засохшая грязь забили все щели, трещины и ямы. Когда под пальцем кольнуло, он не выдернул руку с воплем, чего-то ждал, жадно выцарапал из пыли тускло блестящий обломок когтя.
– На обереги? – сказал Мрак с неодобрением. – Что ты за человек… все тебя били и клевали, а ты все не на себя, а на разные придумки уповаешь…
– Эти придумки – тоже я.
В сотне шагов земля треснула. Взлетело облачко пара пополам с дымом. Из щели медленно вылезла костлявая рука. Пальцы ухватились за край, наверх протиснулся голый череп. Скелет рывком подтянулся, нелепо выбрасывая в стороны острые локти.
Его шатало, но движения становились все устойчивее. Пустые глазницы смотрели мертво, но, когда скелет начал поворачивать голову в их сторону, словно чуя живых, неврам стало жутко.
Разлом дрогнул, стены тяжело пошли в стороны. Скелеты полезли один за другим, затем уже по трое-четверо. Одни были белые настолько, что выглядели вылепленными из мела, на других болтались полуистлевшие клочья одежды. Были даже в ржавом железе, в кожаных доспехах и с нашитыми пластинками из конских копыт. У каждого в руке был меч, палица либо рогатина с обожженными для крепости концами.
Первый скелет уже качнулся в сторону невров, но затем, будто услышав некое веление, повернулся и пошел мимо. Другие скелеты, ведомые незримой рукой, мерно двигались следом. Мрак без привычной озлобленности, драться расхотелось, поглядел вслед несметному войску из скелетов:
– Это по-нашенски! Без штанов, зато с оружием…
– Олег, – спросил Таргитай шепотом, – они… люди Ящера?
– Если рабы – люди.
– Тогда… их больше, чем вообще могут прийти к нам.
Олег зло оскалил зубы. Такой взъерошенный и с волчьим оскалом, он стал разительно похож на Мрака.
– Тарх, ты знаешь, что сказал? Ты умность рек. Это только дурню кажется – а мы все бываем дурнями на редкость, – что народ состоит только из живых! На самом деле – из живых и мертвых. А мертвые тоже… говорят, подсказывают, указывают.
Таргитай ахнул:
– Как? Не слыхивал…
– А когда Покон блюдешь? Разве это не голос наших мертвых? Но беда, что мертвых с каждым днем все больше. Когда в старину умирали, то превращались в зверей, птиц, рыб, но оставались здесь же, на земле! Мы с ними могли говорить, общаться… Ну, не мы, а наши пращуры еще говорили.
– Так зачем же эти волхвы, перебить бы их всех, придумали вирий и мир Ящера?
– Чтобы мир менялся. При бессмертных он стоит, как вода в болоте. Авось какие-то перемены будут к лучшему.
Мрак поморщился:
– Не так объясняешь. Чересчур умно. Тарх, если бы одни и те же души кружились, как собаки за своим хвостом, то нам… тебе, мне и Олегу, никогда бы не дождаться, чтобы попасть в этот мир!
Челюсть Таргитая отвисла, а Олег кивнул с гримасой горечи. Надо так учиться объяснять. Своя шкура всякому ценнее. Так понимают быстрее. Если объяснять на пальцах.
– Потому и остановился мир богов, – сказал он горько, – бессмертные – это дети, которые никогда не вырастут…
Мрак сказал раздраженно:
– Бессмертные – для мира те же мертвецы. Только живые.
Олег бросил на Мрака встревоженный взгляд. Оборотень иногда говорит очень точно. Правда, сам этого не замечает, как не может отличить, когда говорит и поступает мудро, а когда совсем как Таргитай.
– Ничего себе мертвецы, – сказал Таргитай тоскливо. – Нам драться с такими! А как?
Всюду с треском разбегались трещины, как спины огромных черепах вздымались бугры. Насколько хватал взор, мертвецы поднимались из могил, вылезали из-под надгробных камней, вставали прямо из ровной земли, где не было и намека на могильные холмики, выползали из-под корней деревьев. Даже из ближайшего болота поднимались, раздвигая гнилую воду, древние, облепленные ракушками, тиной и болотными растениями скелеты.
Неужто есть народ, что хоронит своих в болоте, подумал Таргитай смятенно. Потом с жутким холодком понял, что болото здесь было не всегда. Значит, против них встали и самые древние? Из тех времен, когда земля была совсем не такая, как сейчас!
Восставшие из праха не задерживались, сразу шли на запад. Страшно было видеть безмолвное колышущееся море блестящих черепов. Войско Ящера двигалось медленно, но ни один не запнулся, не свернул в сторону, не остановился. Немыслимое войско пугало своим единством больше, чем числом воинов.
– Этих не пугнешь, – определил Мрак. – Не побегут, не отступят… Это ж все одно, что сражаться с живыми камнями!
– Мы бывали под лавинами, – напомнил Олег. – Правда, и сами отступали.
Ни один не попытался подняться на вершинку холма. Мрак проворчал ревниво:
– Гнушаются… Что им трое! Под ними земля стонет.
– А ты вроде обижен.
– Я ж говорил: мне драться расхотелось.
– Ой ли? Ну а я никогда не хотел.
– И я, – сказал Таргитай грустно.
– Идут рушить мир, – определил Олег горько. – Сколько же их?
Олег грянулся оземь, почти сразу кожистые крылья уродливой птицы смяли воздух. Он подпрыгнул, забил крыльями чаще. Волна гадкого воздуха ударила в лица, но через мгновение мохнатая тварь была уже высоко в небе.
– Быстро, – определил Мрак. – А как сперва сопли жевал!
– Олег уже храбрый, – заступился Таргитай.
– Сиди и жди, – велел Мрак.
Не сходя с места, грянулся о каменную землю, поднялся огромным черным волком. Таргитай вздрогнул: оборотень косился на него жутким желтым глазом. Верхняя губа приподнялась, острый клык блестел нехорошо.
Бесшумным прыжком волк оказался сразу за несколько саженей, а затем, ускоряя скачки, скрылся. Таргитай горестно вздохнул, чувствуя себя жалобным и брошенным. Никчема, ни в птаху не может, ни даже, как все люди, в волка.
А когда ему становилось горько, пальцы сами собой тянулись к дудочке.
Крылья вздымали с легкостью, мощно, земля быстро уходила. Странные чувства и хаотичные мысли суматошно метались в тесной голове. Ему приходилось напоминать себе, что он не птица или не только птица, а в первую очередь – человек. И не просто человек, а волхв, а это лучшие из людей. Правда, так говорят сами волхвы, но ведь говорят не зря! Не потому лучшие, что такие уж замечательные, просто остальной народ тупой либо драчливый, что еще хуже.
Я не просто волхв, напомнил себе, холодея. К несчастью, сильнейший. Не самый мудрый и умелый, а уже – сильнейший. А кому много дано, от того и ждут многого. А он только и умеет, что крылья растопыривать да горами трясти без надобности. Пока что его мощь приносила только беды…
Внизу по светло-серой земле словно струилась поземка. Лишь изредка зеленели верхушки холмов: отряды скелетов огибали холмы и горы.
Он поймал поток теплого воздуха, накрыл своими кожаными парусами. Его поднимало неслышно, чуть покачивая, сдвигая то к одному, то к другому краю. Держался настороженно, как на скользком бревне, не давая соскользнуть с невидимой опоры.
Успел удивиться, что карабкается наверх без привычного страха высоты. Наверное, потому, что вытеснил более сильный страх: страх не суметь, страх опять мордой об стол. Даже гибель всего белого света не так ужасает, как опозориться на глазах у всех, прилюдно…
Сбоку заволокло белым туманом. Олег забеспокоился, но тучка оказалась крохотной, вскоре осталась внизу. Он поднялся на такую высоту, что редкие облачка казались овцами на далеком лугу. Отсюда он видел землю едва ли не от края и до края, а то, что видел, заставило кожу пойти крупными, как от ожога, волдырями.
Далеко на севере виднелись крохотные селения. Земля там в крохотных квадратиках, Олег не сразу распознал так называемые поля. Поля – это распаханная Степь, где мирные люди бросают в землю зерно, терпеливо ждут урожай, собирают, делают хлеб… Поля – это поляне, оседлые люди, которые не ходят в набеги, свое бы защитить, чужого не надо…