Олег рассерженно отвернулся. Человек создан, чтобы знать. А если даже создан для иного, то сам должен взять. Нет ничего важнее знания. И дороже. И слаще. Ни женщины, ни власть, ни песни на дуде.
Мрак потрясенно и как бы заново смотрел на несметное войско, что явилось на их зов. На зов Таргитая. И в окончательном прозрении увидел подлинную картину мира! Только язык онемел, не знал, как выразить словами то, что чуял в своей мохнатой душе полузверя-получеловека.
Да, не короли и воины – владыки мира, в чем убедились раньше. Как бы ни держались пышно, какие бы войска ни бросали мановением руки на соседние страны, какие бы города ни строили. Волхвы не просто создавали или уничтожали государства – это могли и короли, волхвы могли создавать новые по самой сути государства. Они могут придумывать, где править женщинам или жрецам, где мужчина может брать в жены столько женщин, сколько хочет, это они придумали обычаи, когда стариков убивают, или обычаи, когда умерших распинают на крестах, сжигают, закапывают, или еще более странные, причудливые…
Но кто указывает им эти дороги? Самые могучие маги не подозревают, что они всего лишь выполняют желания, часто нелепые или смутные, желания тех, к кому привыкли относиться презрительно, в лучшем случае снисходительно. Как к ним – цари и короли. Да, желания… певцов!
Это они строят в песнях воздушные замки, а могучие маги, зачарованные их песнями, строят эти замки на земле, воплощая их не только в камне, но и в человеческой стойкости, чести. Для этого требуется много людей, и, повинуясь железной воле магов, появляются цари и короли, которые осуществляют строительство…
По всему белому свету скитаются певцы. Одни славят мужество, честь, отвагу – и возникают королевства с замками, драконами, отважными воинами, другие поют о любви и мире, а по их следам возникают обширные государства, где пастухи пасут овец, играют на свирелях, девушки им плетут венки, никто не носит оружия, все добры и дружелюбны. Нет ни замков, ни драконов – все счастливы простой жизнью… Есть певцы, что славят хитроумных кузнецов и умельцев, – и появляются на белом свете царства, где летают на воздушных кораблях, где строят города на дне морском, где в волшебные зеркала можно видеть все на свете, где ценят не знатных, не богатых с мешками золота, а мастеров с золотыми руками.
Одни певцы скитаются как бродячие певцы, другие как дервиши, циркачи, странствующие пророки… Это и есть боги, младшие боги. Они сами начали переделывать и улучшать белый свет, на что так долго надеялся Род. Без подсказки, просьб. Они настоящие боги, только они правят миром!
В темнице Вечного Города кто им помог? Страж Фагима! Самый верный, самый преданный, самый неподкупный, как уверенно заявил великий маг. Оставил тайком дверь открытой, дал выбраться. И всего лишь потому, что слушал песни Таргитая.
Мрак услышал рядом встревоженное дыхание волхва. Тряхнул головой, заставил прийти в себя.
С запада синее небо медленно затягивало темными тучами. Угрюмо и страшно сверкали молнии, ужаснее были тучи – словно небо и земля поменялись местами. Тучи наползали тяжелые, как горные цепи. Мир трещал и прогибался под их тяжестью.
Равнина постепенно пустела. Отряды расходились в разные стороны. Раненых и убитых увозили на подводах, уносили на руках. Мелькали белые одежды лекарей и женщин. Даже дети появились, подбирали оружие.
Из маленького, сильно поредевшего отряда смуглых горбоносых людей отделился стройный гибкий воин, бросился к неврам. Мрак даже не удивился, узнав Кору – женщину, с которой тихоня волхв пропадал три дня невесть где. Три дня и три ночи.
На ней был легкий железный шлем, богато украшенный, металлическая сетка красиво падала на спину, а поверх одежды поблескивала колечками железная рубашка. Колечки мелкие, наконечник стрелы и то застрянет. Глаза девушки блестели удалью, хотя шлем справа был чуть выщерблен, а наплечник погнут, как от удара.
– Вот вы где! – Голос ее был чистый и звонкий, как лесной ручеек.
Мрак кивнул. От Коры струилась жизненная сила: сильная женщина, от такой пойдут здоровые дети.
– Ему плохо, – сообщил он сумрачно.
– Но мы победили!
– Мы всегда побеждали… Плакали потом.
Она кивнула, словно бы в самом деле поняла, подошла и молча обняла Олега за плечи. Он даже не удивился, словно бы и не разлучались. Мрак хмуро дивился чутью, с которым женщины знают, когда и как подойти. Кем была ему трое суток, когда он избегался в поисках двух растяп. Сейчас же подошла как сестра, как лекарь, и от нее будто влился в него поток жизни.
Мрак смотрел на тучу исподлобья, ноздри хищно раздувались. Только он видел, как туча начинает закручиваться вокруг невидимой оси. Туча выглядела страшным водоворотом, в воронке которого начинает исчезать весь белый свет.
Подул ветер. Невры ощутили смертельный озноб, ветер как будто дул из гигантской могилы. Могилы, куда рухнет весь мир.
Ветер внезапно швырнул в лицо ледяную крупу. Небо над головами было черное, низкое, тучи неслись стремительно, в них возникали чудовищные коловороты.
Вдали воздух закрутило жгутом, воронка расширилась, черная труба пошла по земле, загребая и поднимая песок, камни, выдирая кусты.
Мрак посмотрел на небо, на друзей.
– Ну что же, мир спасен?
Олег молчал, растерянно озирался. Таргитай смотрел жалобно.
– Да, мы сделали все… Ящер не вылезет. Но почему так неспокойно? И как-то все не так…
Мрак зябко повел плечами.
– Олег, мы сделали верно? Это конец?
Олег молчал, угарно смотрел вдаль. Кора услужливо разминала ему мышцы шеи и плеч. Наверное, полагала, что это он перебил войско, затоптал Ящера и разметал мертвых.
Мрак повторил громче:
– Олег!
Таргитай пошатнулся, сел на землю. Лицо стало бледным как у мертвеца.
– Неужто опять… Я больше не могу. Неужто опять все зазря?
Долго молчали, ежились под пронизывающим ветром. На землю падали желто-лиловые сполохи. Таргитай зябко поводил плечами: лица друзей от такого света как у мертвецов, будто подземный мир все еще с ними. В глаза с силой швыряло злой ледяной крошкой.
Мрак прорычал сдавленно, будто силился разжать невидимые пальцы на горле:
– Похоже, опять мордами об стол. Если виноват Ящер, то почему все рушится? Ящера загнали под землю, но смерть идет, как шла. А то и шибче.
Олег всмотрелся:
– Все. Конец. Солнце зашло целиком.
Теперь все трое видели в разрывах облаков, как погас последний багровый луч. Тучи сомкнулись и торжествующе понеслись по небу, опускаясь все ниже, скрывая верхушки уцелевших деревьев.
– Теперь их не остановить, – прошептал Мрак. – Исполнилось условие Рода. Теперь их не остановить… А ведет их, увы, не Ящер.
Олег спросил, не выдержав:
– Кто ведет?
Мрак пожал плечами, Таргитай ответил хмуро:
– Старый знакомый.
– Агимас?
– Хуже.
– Ну загнул. Что может быть хуже Агимаса?
– Все равно не поверите.
Он вытащил Меч, со злостью оглядел оранжевое лезвие. От блеска молний в черных тучах булат богов стал багровым, искры сыпались уже не золотые, а кроваво-красные. Меч негромко звенел, ерзал в ладони, словно спешил осмотреться.
– Да и сам Агимас, – произнес Мрак невесело, – страшнее ста тысяч Ящеров. Что Ящер? Кем бы ни был в прошлом, сейчас это тупой, хоть и сильно могучий зверь. Ну пусть бессмертный, ну пусть бог… Но ежели наш старый знакомец таков, что даже у тебя мурашки пошли, то что остановит его?
Таргитая трясло, что еще больше напугало Олега. Ничто и никто на свете не могли испугать Таргитая. Еще того, простого и глупого жителя Леса. А если боится нынешний победитель Ящера…
– Только я, – прошептал Таргитай побелевшими губами, – только я смог бы… быть может. Но я просто не смею… Просто не смею встать супротив…
Мрак спросил быстро:
– Он человек?
– Думаю, что нет…
– Маг?
– Нет.
– Неужто бог?
– Мне кажется, он больше, чем бог.
Желтое облако увеличивалось, начали проскальзывать искры. Блестело оружие. Туча над головами разрослась, красные молнии сверкали чаще, а гром уже не грохотал, а трещал, будто над головами рвали гигантскую шкуру.
Лицо Таргитая окаменело, на скулах вздулись и застыли рифленые желваки. Пальцы, сжимающие Меч, побелели.
Олег сказал со злостью и отчаянием:
– Говорил же! Ну куда мы полезли? Есть же куда более мудрые. Есть и сильные. А мы опять впереди всех! Вот и натворили…
Огромное раскоряченное дерево зашаталось, начало медленно вылезать из земли, словно его тянула невидимая рука. Земля вокруг него трещала, вспучивалась. На свет вылезли толстые корни, натягивались, как струны, цеплялись за землю. Дерево уже висело в воздухе, корни натянулись до звона. Наконец лопнули, дерево тут же пошло вверх, медленно ускоряя немыслимый подъем. Комья земли падали обратно, но очень медленно, словно крупные хлопья снега в тихую погоду. Самые крупные глыбы, ударившись оземь, снова взмывали.
Мрак смотрел застывшими глазами. Волосы встали дыбом, в горле стоял рык от разочарования и бессилия. Мерзлые комья застыли в воздухе, будто вмороженные в воздух рыбы, затем дрогнули и пошли вверх. Ноги Мрака начали отделяться от земли.
Олег вытянул вперед руки:
– Заклинаю… Заклинаю надеждой, что всегда умирает последней!
Порыв ветра опрокинул Таргитая на спину. Олег ухватил Мрака, опустил на землю. Сквозь свист ветра услышали жалобный крик Таргитая:
– Это… конец света!
– Значит, точно Ящер был ни при чем.
Мрак с отвращением выплюнул сгусток крови.
– Наконец-то конец… Разом со всей нашей дурью.
– Мрак!
– А что? Сколько можно? Авось другой мир будет лучше.
– А если хуже?
Мрак крепко держал Олега, пока тот нашептывал заклинания. Глыбы в воздухе медленно пошли вниз, ветер чуть стих. Чуть погодя земля вздрогнула от тяжелого удара. Дерево рухнуло и раскололось на сотни серых глыб с блистающими краями, словно успело превратиться в гигантскую сосульку. Олег невольно отметил странность: сильный ветер ни на шаг не снес дерево в сторону.
– Олег, – перекрывая ветер, звенел в ушах отчаянный крик Таргитая. – Останови и все другое! Ты же все можешь!
– В цельном мире – цельная магия, – прошептал Олег раздавленно. – А здесь…
– Останови!
– Не могу. Нет сил…
– А твой осколок скорлупы?
– Я не могу… потому что нас раздавили. Мрак, есть же мудрые на самом деле, есть сильнее нас. Это они должны были спасать мир. Не мы.
– Почему не мы?
– Мы только что из Леса.
– Где те мудрые и отважные? – огрызнулся Мрак. – Что-то не видно. Правда, может быть, они тоже спасают. Но наши деды говорили, что на мудрых да сильных надейся, но сам к берегу греби. Чем больше нас пойдет, даже сопливых, тем надежнее будет дело… Мы что-то да сделали! Каганат разнесли, магов пустили под ноготь, даже богов… Ящер не просто бог, он – владыка подземного царства! А не он на нас воду возит, а мы на нем землю пахали!.. Да, мы умираем сейчас. Но мы сделали больше, чем боги!
Олег сказал равнодушным голосом:
– Это вообще было не Яйцо…
– А что? – крикнул Мрак.
– Куски хрусталя. Небо рушится.
Теперь уже все трое, присмотревшись, видели сверкающие искры по степи.
Кора сказала нерешительно:
– Олег… В Вечном Городе высокие башни. Вечером, когда внизу уже сумерки, верхушки башен еще горят в закатном солнце… Почему?
– А ты не знаешь? – буркнул Олег. – А потом из-за Края Света поджигает огненными стрелами облака. А утром сперва облака…
Он осекся. Кора пожала плечами, ощутив на себе три пары глаз, щеки пошли румянцем. Таргитай вскрикнул со страстной надеждой:
– Она права. День еще не кончился!
– Но солнце уже только… на верхушке Дерева…
Мрак набычился. Плечи опустились под невидимой тяжестью, снова чуть приподнялись.
– И на небо еще светит! – сказал он страстно. – Мы проиграли битву здесь… Но остается еще небо!!!
Донесся конский топот. На рыжем как пламя коне к ним несся всадник. Красные волосы выбивались из-под шлема, трепетали по ветру. В трех шагах от невров всадник со звериной грацией соскочил. Это была Лиска. Таргитая и Мрака даже не заметила.
Большие желтые глаза с любовью и тревогой всматривались в измученное лицо волхва. Она обняла его страстно:
– Наконец-то!
Кора перестала разминать волхву шею, выдвинулась. Она была на голову выше Лиски, смотрела сверху вниз. Серые глаза стали зелеными от ревности.
– О, – сказала Лиска звонким голоском, – вас уже четверо!
Мрак отвел взгляд, Таргитай без нужды засмотрелся на небо. Олег топтался на месте, промямлил вымученно:
– Кора, это… э… Лиска. Ее отряд… э-э… сражался доблестно…
Лиска кивнула приветливо. Похоже, она единственная не уловила, как быстро начал накаляться вокруг них воздух, а невидимые молнии уже пронизывали все вокруг.
По вытянувшемуся лицу Коры было видно, что она заметила и цветущую юность молоденькой девушки, и ее отточенную фигурку, и малый рост, на который почему-то ослы-мужчины клюют чаще, и ее роскошные огненно-красные волосы.
– Олег, – сказала Лиска быстро и счастливо, – я была не права! Теперь мы не расстанемся никогда!
Кора поперхнулась горячим воздухом. Мрак нежно постучал ее по спине, сказал успокаивающе:
– Они уже давно… гм… Он так страдал от разлуки!
– Страдал? – переспросила Кора. Голос ее был острее ножа.
Олег чувствовал себя как на раскаленной сковородке. Топтался, мямлил, из тупого оцепенения вывел отчаянный вопль Таргитая:
– Вы все с ума сошли?! Скоро и до вирия солнце не достанет!
Олег торопливо выпрямился. Мозг с усилием начал загонять в темные глубины мятущиеся чувства, недостойные человека, тем более волхва. Он развел руки и стиснул кулаки. Между пальцев брызнули прямые струи ослепительного огня. Кто-то невидимый закричал тоненько и страшно. Воздух вспыхивал и сгорал. На землю падал невиданно чистый пепел.
В широко расставленных глазах Лиски блеснули слезы.
– Я одолела все: законы племени, наших колдунов… Я прорвалась через такое… Вы не знаете, чего мне это стоило!.. А обнаружила, что мой северный герой уже с толстой девкой…
Кора поперхнулась так, что едва не задохнулась, глаза ее полезли из орбит.
– Толстой?!
Воздух наполнился свистом. В глаза швыряло пылью и мелкими камешками. Людей начало стягивать в центр воронки. Лиска оказалась по ту сторону, но увидела, как рослая женщина вроде бы под напором ветра прижалась к ее Олегу – женщине непристойно быть такой высокой, – ощутила, как ее мелкие зубки становятся еще острее, а глаза желтеют, как при охоте.
Она взвизгнула и, закрыв со страху глаза, проломилась через стенку вихря. Ее закрутило, она оказалась в сильных руках Мрака. Густой голос над нею проревел:
– Тарх… ты хоть знаешь куда? Вирий велик!
Олега сотрясали невидимые руки. Волосы стояли дыбом, в них прыгали злые кусачие искры. Из глаз шел зеленый свет. Но даже Таргитай понимал, что видно только краешек магических сил, а вся исполинская мощь остается незримой.
– Догадываюсь, – прошептал белыми губами Таргитай.
– Веди! Это битва богов.
– Как?
– Представь себе зримо – куда… а я попробую…
Вокруг Олега пошел по кругу воздух, превратился в смерч. Мрак обхватил друзей за плечи, крепко-крепко сжал, даже кости захрустели: догадался, что не простой вихрь. И надо быть готовым. Воображение Таргитая может занести в такое…
А сам Таргитай крепко зажмурился. Выпало столько мук, что голос крови Рода с каждым днем становится слабее. И все легче было противиться: не идти и не спасать, плюнуть на все и поберечь себя, сказать резонно: а что ему, больше всех надо?..
Если бы не Олег и Мрак, что понукали и не сходили с трудной дороги, то… Таргитай стыдился додумать до конца.
Внезапно в животе появилась пугающая пустота. Все тело налилось свинцом. Таргитай задыхался, глаза полезли на лоб. Рядом хрипел Олег, скрюченные пальцы вцепились в свое же горло. В глазах потемнело, Таргитай ощутил, что умирает…
…но тут пятки ударились о твердое. Он упал, задыхаясь, жадно хватая воздух. Тяжесть отхлынула, сердце билось часто-часто. Рядом всхлипнул Олег, а злой голос Мрака произнес с хмурым удовлетворением:
– Донес одни трупы.
– Зато быстро, – огрызнулся Олег. Он дышал тяжело, на лбу выступили жилы. – Сюда непросто…
– Я ж и говорю, молодец, волхв! Чего раньше по Дереву как муравьи лазили?
Женщины ахнули в один голос. Вокруг сверкало. Яркий солнечный свет, но уже багровый, закатный, дробился в бесчисленных глыбах. Далеко-далеко зеленели холмы, над едва заметным отсюда теремом из снежно-белого мрамора выгнулась дугой двойная радуга. Неспешно хлопая крыльями, летели белые лебеди. К счастью, не кричали. Таргитай ненавидел лебединые песни: как скрип несмазанной телеги, только намного противнее.
– Тут драки вроде бы и не было.
– Сплюнь, – посоветовал Мрак. – Это просто нас тут еще не было.
– Некуда. Тут везде чисто.
– Богам все одно. Они и в грязи могут жить.
Лиска посмотрела на невров, перевела взгляд на Кору. Голос ее был полон яда:
– Есть женщины, которым мыться нельзя. Краска смоется, морщины выступят…
Кора открыла рот для злого ответа, в большом городе ругаться умеют искуснее, но Таргитай перебил горько:
– Боги в сторонке. Ни на нашей стороне, ни на чужой.
– Ну, кто везет, того и погоняют, – бросил Мрак. – Даже в вирии нет правды…
Невры бежали ко дворцу, в страхе поглядывая на быстро гаснущие закатные лучи. Стали видны узкие зарешеченные окна, широкие желоба на крыше, ниши для лучников. Хрусталь под ногами сбивал с шага, Таргитай поскальзывался, Олег пугался, а Мрак на бегу корчил страшные рожи своему отражению и хватался за секиру.
Женщины сильно отстали.
Ворота были распахнуты настежь. Трое ворвались во дворец, и первое, что увидели в зале, был хрустальный гроб на плите из красного гранита. Четверо жрецов снимали крышку. Пятый держал в вытянутых руках длинный жертвенный нож.