Я покосился на лестницу. Майи там не было.
– Господа останутся на обед? – спросила миссис Донован, подкравшись, как обычно, незамеченной.
– Если не возражаете, – ответили мы с инспектором хором.
– Прекрасно, – сказала экономка. – Мистер Бейнс чувствует себя неважно, мистер Уоррен тоже… А я не люблю, когда пропадает хорошая еда!
– Я надеюсь, вы о Бейнсе-старшем? – спросил Дэйв.
– Нет, я о мистере Дэниеле Бейнсе, – ответила миссис Донован и удалилась.
По лестнице с топотом сбежала Бэйби.
– Классные! – оценила она халаты. – Хелен, вам очень идет! Жалко, вы все время в чем-то таком строгом, унылом… Вон Эстер сменила прическу, и уже стала интереснее!
– Угу, фонарь под глазом ее особенно красит, – фыркнул Дэйв. – Но да, сестренка, эти пышные розы тебе очень к лицу!
Я постарался сделаться незаметным. Улизнуть не было возможности, я вынужден был присутствовать за обедом. И как нарочно, Майя оказалась напротив, только вовсе на меня не смотрела. Она вообще ни на кого не смотрела…
Хорошо инспектору, подумал я, пусть его и нарядили вместо халата в старые вещи покойного Уоррена, которые были кое-где велики, а кое-где малы Расселу на пару размеров, он все равно чувствовал себя непринужденно. Они с Дэйвом что-то обсуждали, временами переругиваясь с Хелен и Эстер (неужели обсуждали будущий роман и рекламную кампанию?), а я не знал, как заговорить с Майей.
– Передайте соль, пожалуйста, – ровным голосом попросила вдруг она.
Я протянул солонку.
– Спасибо.
«Дожил, – сказал я сам себе. – Полголовы седых волос, а не знаешь, как заговорить с девушкой!»
То есть я знал, как заговорить с любой девушкой, хоть с той же Фионой или Эстер, но не с Майей. Видимо, на лице у меня было написано отчаяние, потому что она вдруг остро взглянула на меня и спросила:
– Мистер Нолан, скажите, откуда у вас этот шрам?
Я невольно прикоснулся к виску (видимо, свет упал удачно, иначе разглядеть эту отметину почти невозможно) и ответил кратко:
– Упал.
Темные брови приподнялись – у Майи была на редкость выразительная мимика, когда она того хотела.
– Напали грабители в переулке, – попробовал я еще раз.
– Не верю.
– Бандитская пуля, – сдался я, и она улыбнулась.
– Теперь верю. Зачем же лгать, – произнесла девушка, – если можно сказать правду?
– Потому что не всегда можно и нужно говорить правду, ложь может быть безопаснее.
– Ясно, – протянула она. – Знаете, мистер Нолан, я здесь чужая, я многого не понимаю… Но вы почему-то напоминаете мне о родине. Не знаю, в чем тут дело.
– Может, потому, что я бесхитростен и открыт, как ваши соотечественники?
– Это вы-то открыты? – улыбнулась Майя. – Не смешите. Впрочем, я не стану расспрашивать, у вас свои секреты, у меня свои, не так ли?
Я молча кивнул, чувствуя себя полнейшим идиотом.
– А вы не видели тут кошку? – спросил я, чтобы не молчать. – Темно-коричневую кошку с голубыми глазами?
– Нет, – неожиданно резко ответила она. – А вы?
– А я видел, дважды. Только, похоже, она мне мерещилась – даже миссис Донован о ней не слыхала.
– Тут была такая кошка, – неожиданно сказала экономка, обладавшая острейшим слухом, это я уже понял. – Но очень давно. Мистер Уоррен привез ее откуда-то… Она была презлющей: уж сколько поколений сменилось у обычных наших кошек, а все они не заходят в дом дальше кухни. Та им не позволяла, кое-кого сильно искусала.
Я не отрываясь смотрел на Майю: она напоминала гончую, учуявшую свежий след.
– Давно ли этой кошки не стало? – негромко спросила она.
– Тому уж лет пять, она долго прожила. Но наши кухонные все равно не идут в дом, – ответила экономка.
– Вот как… Вы не знаете, откуда дядя ее привез?
– Он говорил, из Хиндустана, – ответила миссис Донован и принялась разливать чай.
Церемоний тут давно уже не соблюдали, так что я не глядя взял чашку, которую передал мне кто-то из соседей по столу, и машинально выпил. Чай оказался слишком крепким. Ну вот, теперь точно не усну, буду обдумывать услышанное.
Вдобавок разболелась голова – не нужно было пить с Дэйвом. Ну а поскольку голова не просто болела, а еще и кружилась, я списал это на погоду и старое ранение, которому обязан был тем самым шрамом. Случалось со мной такое и, как правило, не к месту и не ко времени.
Одним словом, я откланялся и хотел было идти к себе, но передумал: зачем? Лучше заночую здесь. Устал, как собака последняя, лечь бы да поспать, к утру все пройдет…
Майя проснулась от того, что Джинто скребся в дверь.
– Ты что? Выпустить? – спросила она, а пес заскулил, вытянувшись на полу. Девушка зажгла лампу и наклонилась к нему. – Эй, что с тобой? Нос какой горячий… Джинто! Ну-ка проснись! Я кому сказала?
Пес не отзывался, вздрагивал иногда всем телом, поскуливал, но не просыпался.
– Не змея же тебя укусила, – проговорила Майя, гладя шелковистую рыжую шерсть, – откуда они тут? Съел какую-нибудь отраву? Да, это может быть… Дай попробую…
Она потянулась к кувшину с водой, но опустила руку.
– Если ты меня уже не слышишь, это тебе не поможет, бедная собака, – сказала девушка, наклонилась и прижалась лбом ко лбу спаниеля. – Оставался бы ты с хозяином, был бы жив… наверное. Как знать, кто разбрасывает отраву по полям! Ты немного надоедливый, Джинто, но симпатичный. Я бы взяла тебя с собой, но только ты там не выживешь, слишком жарко…
Пес заскулил и лизнул ее лицо. Глаза, правда, не открыл.
Майя осторожно цедила воду ему за щеку. Джинто вроде бы глотал, только поди пойми: вода это выливается у собаки из пасти или просто слюна пошла?
– Никто ночью не поедет за ветеринаром, – сказала Майя, подняла пса на руки (он был не таким уж и тяжелым) и положила на край кровати. – Люди здесь твердые, как камень, но и хрупкие. То ли дело мы – гибкие и изменчивые… Спи, Джинто. Если сегодня ты уйдешь навсегда, то знай – я была с тобой. Ты не остался один. Я попрошу сжечь твое тело, чтобы тебе не пришлось лежать в холодной сырой яме, нет. Ты станешь огнем, рыжим, золотым, как твоя шерсть, улетишь прочь, взглянешь вниз и удивишься… Спи, Джинто… спи мирно.
Она погладила пса по голове, по мягким шелковистым ушам…
Мне было дурно, меня тошнило, но все это прошло, едва я только увидел, где и в каком виде нахожусь. Слава всему сущему, я был одет, но… но… я доподлинно помню, что не ложился вчера в одну постель с мисс Тагор, и уж точно она не гладила меня по голове и не прижимала к груди… Смутные воспоминания забрезжили в моей больной голове. Неужели?..
О черт, о чем я думаю! Быстро, пока она не…
– Мистер Нолан?! – услышал я, и рядом полыхнули яростью светлые глаза. – Да как вы посмели!
Я никак не посмел, меня вообще не спрашивали, когда тащили в постель, поэтому я решил ответить симметрично, извернулся и крепко поцеловал Майю. Если уж меня станут бить по морде, так хоть за дело…
Через пару минут я понял, что, кажется, увлекся. Еще чуть погодя – что мисс Тагор как-то… не возражает, в общем. Хотя по роже мне даст, это читалось у нее во взгляде.
– Подите прочь, негодяй! – выдала она, сумев глотнуть воздуха.
– Сами меня притащили сюда, сами и выносите, – ответил я. Видимо, я извращенец, мне хотелось добраться до ножки с браслетом, он отпечатался у меня в памяти.
– Как вы очутились у меня в постели? – грозно вопросила Майя. – И где бедный Джинто? Вы что, выгнали больную собаку на улицу?
– Нет, – мрачно ответил я. Сейчас начнется… Лишь бы от дела не отстранили, а то к таким, как я, отношение двоякое. – А, да что кота за хвост тянуть… Это я – Джинто.
– Вы?! – девушка замерла, и я понял, что сейчас все-таки огребу чем-нибудь тяжелым. Например, подушкой: в ней уголь можно добывать в промышленных масштабах, а весит она, как пара вагонеток. – Мистер Нолан… Да что вы разлеглись, живо идите к себе! Раз вас накормили какой-то дрянью, значит, хотели вывести из строя и найти у вас что-то… список, верно?
Я в который раз поразился ее самообладанию. Обнаружить у себя в постели вместо умирающего пса вполне дееспособного мужчину и тут же отправить его на дело… На это не всякий способен! Я бы не смог.
– Список я здесь не храню, – ответил я. – Большую часть перечисленного я помню и так, а чтобы уточнить детали, придется ехать к моему патрону. Однако меня могли и насмерть отравить!
Майя машинально почесала меня за ухом. Я так же машинально подставил второе ухо. Жаль, в человеческом облике я великоват, и она не может посадить меня на колени. А вот наоборот…
– Что вы себе позволяете, сэр? – поразилась девушка.
– Простите, ничего не могу с собой поделать, – покаянно ответил я.
От Майи пахло чем-то сладковато-терпким, запах напоминал одновременно разогретое на солнце дерево и тропические фрукты, но точнее я аромат описать не мог. В человеческом облике я воспринимаю запахи совсем не так, как в собачьем. В собачьем я обонял совсем другое…
– Да перестаньте вы меня обнюхивать! – Майя попыталась вырваться, но я был намного сильнее, и хоть старался держать ее поаккуратнее, выпускать все равно не собирался. – Вы намерены пойти узнать, что происходит, или нет?
– Нет, – честно сказал я. – Если меня хотели ограбить, так давно это сделали, время-то уже к девяти. А списка, повторяюсь, тут нет… Вот за завтраком и посмотрим, кто будет вести себя необычно!
– Ну хорошо, – согласилась она и перестала вырываться. – Гм… Мистер Нолан, а вы не желаете выйти и дать мне одеться?
– А вдруг кто-нибудь заметит? Это же неприлично!
– Ну так сделайтесь снова соба… – Майя посмотрела мне в глаза. – Ах вы негодяй…
– Я не подсматривал, честное слово, – поспешил я заверить и прижал ее к себе покрепче, потому что в пределах досягаемости мисс Тагор были кувшин, кочерга и косметичка. – Я закрывал глаза. Лапами. Я только ногу видел, с браслетом, когда она из-под одеяла высунулась. Очень красиво, да-с… А зачем на нем колокольчики?
– Считается, что это отпугивает злых духов, – сердито ответила она. – Мистер Нолан, да прекратите же меня душить! Идите побрейтесь, что ли. Или вы намерены спуститься к столу в таком помятом виде?
– Я боюсь вас отпускать, – честно сказал я.
– Почему?!
– У вас рука тяжелая, – пояснил я. – Опасаюсь пострадать, причем вполне заслуженно… нет, отчасти заслуженно. Это вы меня к себе положили.
– Да? А в прошлые разы вы сами запрыгивали!
– Но я не превращался в человека, – резонно заметил я. – И на вашу добродетель не покушался. И сейчас не покушаюсь.
– Неужели? А чем вы тогда заняты? – Майя сощурила голубые глаза.
– Самообороной, – подумав, нашелся я. – Не хочу получить по физиономии, как бедолага Джон.
– Подумаешь, – буркнула девушка. – Переживет. Сам виноват.
– Согласен.
Мы помолчали. Ситуация была абсурдной, неприличной, но приятной до крайности. Во всяком случае, с моей точки зрения.
– Ну хорошо, – сказала наконец Майя. – Я не стану вас бить…
– Подручными предметами тоже, – вставил я.
– Вообще не стану бить, – повторила она. – Но только если вы правдиво ответите на мой вопрос.
– Какой же? – заинтересовался я.
– Вы говорили, что хорошо помните приложенный к завещанию список. А скажите, сэр, это просто перечисление предметов, или же там есть хотя бы намек на то, где может оказаться искомое?
– Вы опять о кошке? – понял я. – Нет, намеков нет. Написано, к примеру, ваза династии Мин, такой-то высоты, изображены павлины в императорском саду. А таких ваз тут десятка полтора, и большая часть их – поддельные, как мы уже убедились. То же самое с картинами, драгоценностями…
– Эту кошку подделать нельзя, – печально произнесла Майя. – Коричневая кошка с голубыми глазами. Она одна такая на свете, и она нужна мне, как воздух!
– Но почему? – невольно заинтересовался я.
Девушка помолчала, поудобнее устроилась у меня на руках и негромко сказала:
– Если я начну рассказывать вам эту историю, мы опоздаем к завтраку.
– Ну и что? – пожал я плечами.
– А может, вы меня все-таки выпустите? Я же пообещала…
– Если вам неприятно, выпущу, конечно, – вздохнул я и разжал руки.
– Просто немного неудобно и ноги мерзнут, – пояснила она, подтягивая колени к груди. Мелькнула смуглая щиколотка с золотым браслетом, и я поспешил набросить на девушку плед, а то мысли завели меня куда-то не туда. – Вот теперь порядок. Кстати, с вами намного теплее, так что…
Я понял это как приглашение и осторожно обхватил Майю поверх пледа. Возражений не последовало.
– Так что это за история? – напомнил я, чтобы не увлечься фантазиями чрезмерно.
Майя помолчала, потом негромко заговорила:
– В одной далекой-далекой южной стране живет народ, который вы, британцы, называете язычниками, потому что мы не хотим молиться вашему Богу, а почитаем своих. Боги эти настолько могущественны, что не могут явиться людям, потому что те слишком слабы и не вынесут вида и самого присутствия высшего существа, вот почему они вынуждены прибегать к помощи посланников. Так, у одного божества, имя которого вам ничего не скажет, посланником является кошка. Коричневая кошка с глазами цвета александрита, как называете его вы, а мы зовем кошачьим камнем.
– А разве это не такой коричневый с золотой искрой? – не удержался я.
– То «кошачий глаз», – поправила Майя. – А это просто кошачий камень. Вы знаете, он меняет цвет в определенном освещении от голубого или сиреневого до темно-красного. Так вот, мистер Нолан, при храме нашего божества всегда живет такая вот кошка. Она и сейчас там. Я имею в виду живое ее воплощение. Она всегда одна, и только когда приходит ее время, появляется преемница-дочь.
Я хотел было спросить, откуда берется кот, но придержал язык.
– Есть еще и реликвия, отмеченная силой бога, – продолжила девушка. – В ней обитает дух той самой кошки. Считается, что до тех пор, пока она в храме, народу будет сопутствовать удача, земли будут плодородны, приплод у скота обилен, а войны минуют нас. По особым дням старейшины собираются в храме и следят, как посмотрит на них эта кошка, изменят ли цвет ее глаза в свете луны… Если они покраснеют, нужно держать ухо востро!
Я подумал, что раз александрит меняет цвет, то достаточно устроить хитрое освещение и дурить верующих напропалую, но опять-таки промолчал.
– Случилось так, что у одного из хранителей божественной кошки родилась дочь, – говорила Майя нараспев. – Она была красива, и она понравилась офицеру из ваших, он служил в расквартированной там части…
– Погодите, вы… – я нахмурился. – Вы сейчас говорите о вашем отце?
– Почти, – загадочно ответила она. – Я говорю о Майкле Уоррене. Так вот, этот офицер был человеком строгих нравов, но в наших краях трудно устоять перед соблазном, тем более если речь идет о туземке, пусть и из знатной семьи. Семья, скажу прямо, ничего против не имела, тем более что священная кошка к иноземцу отнеслась хорошо.
– И он…
– Он – устоял, – сказала Майя. – Однако к нему приехал в гости старший брат, путешественник и собиратель редкостей. Он тоже увидел ту девушку…
– Ах вот оно что, – по спине у меня побежали мурашки.
– Белые люди для нас почти на одно лицо, – сказала мисс Тагор, подняла руку и дотронулась до моего виска. – Вас вот легко отличить, у вас волосы огненные. Тоже знак… Но братья Уоррен были слишком похожи, и девушка не догадалась, что на свидание к ней пришел не Майкл, а Генри Уоррен, переодевшийся в форму брата, которого как раз вызвал командир.
У меня зашевелились волосы на голове.
– Девушка подарила ночному гостю котенка, родившегося не в срок, – продолжила она. – Никто не знал, что с ним делать, но девушке приснился сон. Кошка велела отдать котенка чужеземцу. Еще девушка рассказала ему легенду о священной кошке. Ну а Генри Уоррен исчез поутру, а вместе с ним пропали котенок и, что много хуже, реликвия. Котенок давал ему возможность худо-бедно использовать талисман, так что его сила не испепелила святотатца на месте.
– О черт… – вырвалось у меня.
– Жрецы были в растерянности. Разве могла священная кошка не знать, что пришелец замыслил зло? – продолжила Майя нараспев. – Богиня явилась им и произнесла пророчество: все случилось как должно, и вернуться реликвия должна через ребенка, который придет в мир в результате этого недолгого союза… Когда он вырастет, конечно же.
– Кхм, – только и произнес я, уже начиная что-то подозревать.
– А потом родилась я, – совершенно спокойно сказала Майя. – Мама была уверена, что отец – это Майкл Уоррен, а он, как подобает офицеру и джентльмену, не стал этого отрицать. Документы подлинные, мистер Нолан, он признал меня дочерью. Жениться на моей матери он никак не мог, но тем не менее взял ее в дом, а мне дал образование и попытался сделать из меня достойную девушку… Он никогда не говорил мне ни о чем, – она вздохнула. – Уже после его смерти, разбирая его бумаги, я нашла черновики писем к брату. Папа все собирался написать ему обо мне, но то ли не мог решиться, то ли опасался чего-то, то ли просто не успел… Это неважно.
– Д-да… – выговорил я.
– Кстати, у меня есть младший брат, Киран. Он-то уж точно сын Майкла Уоррена.
– О господи, – произнес я на этот раз. – Но вы…
– Мне не нужны никакие сокровища, – сказала Майя. – Только кошка. Та кошка, которую увез Генри Уоррен из нашего святилища. Я должна ее вернуть! Вы поможете мне найти ее, мистер Нолан?
«Куда ж я денусь?!» – подумал я и кивнул.
– А вы, случайно, не подсобите мне в разговоре с кухонными кошками? – спросил я. – А то понимать я их понимаю, когда… гхм… не человек, да только отвечать они не желают.
– Я попробую, но…
– Не выйдет так не выйдет. Просто… я тоже здесь не просто так.
– Это я поняла.
Голубые кошачьи глаза смотрели на меня в упор, и я едва сдержал порыв.