Кажется, эти дрянные детективы пора уже запретить на законодательном уровне! И, кстати, стоит ужесточить проверку рецептов в аптеках. Изложу это предложение в рапорте, когда… в смысле, если выживу.
Опять же, понятно, откуда взято лекарство. Во всяком случае, Бейнсу-старшему наверняка прописывали что-то подобное. Он ведь явно страдает от гипертонии, стоит только посмотреть, как он багровеет от гнева, и сомнения отпадают! А позаимствовать что-то из его апартаментов куда проще, чем шарить в комнатах прислуги или ехать в деревенскую аптеку (тем более что в этом случае сплетен не оберешься!).
Оставался вопрос: кто это сделал?
Я не мог вообразить Бейнса подливающим мне что-то в чашку, да и сидел он далековато. Но это мог сделать кто угодно из его отпрысков, и не только.
Повторю, способ не нов, вычитать его можно в доброй сотне книг, так что это тоже ничего мне не давало. Нет, эта семейка литераторов меня точно вгонит в гроб!
Рядом со мной за обедом сидели Эстер и Хелен, а напротив Тоби. Вот их-то я и считал главными подозреваемыми: подсыпать или подлить что-то мог любой из них. Хотя… Я задумался, шаг за шагом вспоминая прошлый вечер, и с досадой дернул хвостом. Я ведь даже не посмотрел, кто передал мне чай! Непростительная рассеянность, тем более в нынешних обстоятельствах.
И что теперь делать? Если бы мне не стало так плохо, я бы сразу обнюхал посуду, но ее уже утопили в тазу.
Пока все завтракали, а потом убирали со стола, я сбегал к себе. И Майя оказалась права – в моем домишке явно что-то искали. Вещей у меня было совсем немного, горничная убирается дважды в неделю, и следующий раз должен быть только завтра. И я прекрасно помнил, как бросил вчера помазок, когда брился, и куда повесил полотенце. Вроде бы оно висело точно так же, но… другой стороной. Ну и прочего хватало: полочка не прикрыта (там тугие петли, надо шарахать дверцей с силой, чтобы она захлопнулась, а посторонний об этом знать не мог), бумаги лежат аккуратно, но пара документов перепутана местами – с виду-то они похожи, эти официальные бланки. И в комоде кто-то точно рылся, потому что я сортирую носки если не попарно, так хоть по цвету, и этот сомнительный порядок был нарушен. И подушка лежала не под тем углом.
Я не профессиональный сыщик, просто нюхач, но уж заметить подобные мелочи способен. Будь у меня камердинер, я списал бы такую ерунду на его небрежение, но я жил один, а у старого холостяка привычек, обыкновений и маленьких ритуалов набирается ой как много!..
Никаких сомнений, у меня действительно был обыск. И, вероятнее всего, провел его именно тот (или та), кто отравил меня за обедом.
Искали, скорее всего, список либо какие-то иные документы, указывающие на определенные ценности, которых в доме хоть завались. Но, как уже было замечено, отличить настоящие от подделок почти никто не в состоянии, так что есть вероятность случайно взять с полочки сокровище и небрежно сунуть в карман как сувенир либо же увезти с собой два саквояжа хлама, по невежеству принятого за дорогие вещи.
Кажется, наследники уверились в собственной неопытности по части поиска ценностей и решили пойти другим путем.
Впрочем, как я и сказал Майе, действительно важных бумаг я в коттедже не хранил, так что коварный отравитель остался ни с чем. Правда, все равно было неприятно, что кто-то рылся в моих пожитках, так что я стал всерьез задумываться, не приобрести ли мне пару-тройку опасных сувениров наподобие тех, что коллекционировал покойный мистер Уоррен. Вот они бы точно стали неприятным сюрпризом для наглого воришки!
Так… Кажется, я окончательно лишился разума! Снова обернувшись собакой, я удостоверился – в моем доме побывал один из соседей по столу. Только вот на доказательство это не тянуло, потому что мне не следовало обнаруживать свою сущность. Ну, разве что я теперь знал, от кого ожидать подвоха. С другой стороны, он мог действовать не один. Неважно, инспектору я об этом скажу.
Но я отвлекся. Итак, я собирался отправить несколько телеграмм, а заодно сообщить Расселу, что на меня покушались. Возможно, не с целью убить – я же не наследник, но с целью вывести из строя, что злоумышленнику (или злоумышленникам) вполне удалось. Да и от передозировки лекарства вполне можно отправиться на тот свет.
Ну а раз Майя знала о моей второй ипостаси, задача здорово упрощалась…
Заодно я собирался порасспросить инспектора, имеются ли какие-то подвижки в расследовании теперь уже трех странных смертей в Эбервиль-хаусе, хотя сильно сомневался в успехах.
Так, собственно, и вышло: ничего нового не появилось. Полиция попросила отсрочку дознания и получила ее, но инспектор Рассел пребывал в мрачном недоумении (кстати, кажется, есть такая порода – джек-рассел-терьер, только они игривые, а инспектора замучила служба, к тому же он не Джек, а Грег).
Очевидно, имела место ссора, но кто поругался с Лили? Под определение «высокий и худой» подходят, в сущности, все мужчины (учитывая, что темнота скрадывает пропорции, а Тед был выпивши), кроме Бейнса-старшего, тот не толстый, но коренастый, широкий такой.
Следов (на газоне, да после дождя!) не осталось, под ногтями Лили крови не обнаружили.
Словом, безнадежно!
О смерти посудомойки известно еще меньше. Грег предположил, что это может быть делом рук ее ухажера, но ровно никаких подтверждений этому не было. У юноши на то утро имелось алиби, пусть и небезупречное (с другой стороны, именно неоспоримость алиби должна настораживать!), а причин убивать подружку полиции установить не удалось. Вторая версия гласила, что убийца Лили поспешил избавиться от ненужного свидетеля, и она выглядела бы куда более многообещающей, если бы…
– Грег, послушайте, – перебил я рассуждения полицейского. – Но ведь это, как говорят в детективах, совсем другой почерк!
– Ну да, – вздохнул Рассел. – Хотя, между нами, это все чушь собачья! – он взглянул на меня и спохватился: – Только не обижайтесь, я совсем о другом!
– Не волнуйтесь, – усмехнулся я. – Такие вещи я на свой счет не принимаю.
– Ну и слава богу, – он потер переносицу и признался: – Знаете, Алекс, если уж говорить о всяких там почерках… Я бы сказал, что Уоррена и эту Минни убил один человек, а мисс Брадшо другой. И доктор говорит, что у хозяина и посудомойки почти одинаковые повреждения: задушены, притом чем-то непонятным и с потрясающей силой. Ну вы помните: у них шеи сломаны. А вот у Лили совсем другие травмы. Между нами, я вообще думаю, что ее убили непредумышленно. По синякам – я сам ведь смотрел – похоже, что ее схватили за плечи, тряхнули, а потом отбросили с силой. Она и упала. А там ступеньки. Ну и все. Убийца может даже не знать о том, что это он виноват, толкнул и ушел.
– Все может быть, – не стал я спорить. – В тот вечер все здорово выпили. Ну а тела Уоррена я вообще не видел, так что не могу судить. И вот еще что, Грег, примите к сведению…
И я коротко рассказал инспектору о своих злоключениях, добавив, что в коттедже у меня явно искали список, о котором я как-то обмолвился. Найти не нашли, но беспорядок я заметить сумел.
– Повезло вам, что оклемались, – серьезно произнес Грег. – Если это правда было какое-то сердечное лекарство, то вы могли и копыта отбросить…
Тут, видимо, мы оба представили спаниеля с копытами и дружно засмеялись, но Рассел тут же, посерьезнев, добавил:
– Был тут случай недавно в одной деревушке, как бишь ее? Сент-Мери… как-то там, да и много где по округе сиделка зажиточных стариков такими вот капельками поила, и ведь куплены они были по рецепту! А отговаривалась просто: мол, старички забывали, что она им уже давала лекарство, и сами себе еще капали. И готово.
– Ради наживы?
– Когда ради наживы, когда родственнички нанимали… Словом, способ известный, очень простой, так что вам вправду повезло. Ну, хотя вы же не древняя старушка. И вы полагаете, это мог быть…
– Я не полагаю, я точно знаю, что это был Тоби Бейнс, – сказал я. – Я же нюхач, и в моем доме остался его запах. Только это не доказательство, Грег, запах к делу не приложишь!
– Ну почему, я однажды положил на документы копченую селедку… – пробормотал он. – Ну так я пошлю констебля снять отпечатки пальцев, мало ли!
– А думаете, Тоби совсем глуп и не догадался надеть перчатки?
– М-да… Ну ничего, попробовать можно. С другой стороны, тогда мы можем его спугнуть!
– Давайте пока обойдемся без этого, – попросил я. – Мне пора бежать, а то буду возвращаться на своих двоих.
– Ладно, – сказал он. – Пока все. Мне еще эту мисс Эстер Бейнс надо бы второй раз опросить, вдруг что нового припомнит. Это ведь она служанку нашла, верно? Когда она сможет приехать?
– Лучше уж вы к нам, – мрачно пошутил я. – А то снова колесо у кого-нибудь на дороге отвалится. Кстати, инспектор, это было…
– Нет, не покушение, – энергично возразил инспектор. – В самом деле сломалась ось, следов надпила не нашли, гайки все закручены. Просто взяла вот и сломалась.
– Нет, не покушение, – энергично возразил инспектор. – В самом деле сломалась ось, следов надпила не нашли, гайки все закручены. Просто взяла вот и сломалась.
Тут он довольно ухмыльнулся: видимо, вспоминал, как вытаскивал Хелен из канавы, а у мисс Маккинби, несмотря на строгий вид, имелось за что подержаться.
– Ясно, – я поднялся и отряхнул костюм. – Тогда буду ждать вас в Эбервиль-хаусе.
– Ладно, – согласился он. – Только, наверное, уже завтра. Сегодня еще к судье надо заглянуть, то да се…
Он вздохнул, заставив меня гадать, что его расстраивает больше: отчет перед судьей или задержка визита в Эбервиль-хаус. Грег мог сколько угодно сетовать на то, что мы ужасно его утомили, но было совершенно очевидно, что надоели ему не все.
– Тогда до встречи! – я пожал ему руку и отправился по делам дальше.
Майя уже скучала в скверике возле почтового отделения. Она, казалось, не замечала любопытных взглядов деревенских кумушек (и не только, вон какой-то джентльмен засмотрелся так, что едва не попал под машину, и это на здешних полупустых улицах!), только хмурила смоляные брови.
– Доброе утро! – я улыбнулся, испытывая некоторую неловкость. Сегодня мы уже, конечно, виделись (и лучше не вспоминать, при каких обстоятельствах!), но не могу же я признать это публично!
– О, мистер Нолан! – сказала она с холодком. – Доброе утро.
– Вы не могли бы подождать четверть часа? – попросил я, подавив глубокий вздох. – У меня есть еще кое-какие дела.
Признаюсь, с куда большим удовольствием я бы остался с Майей, но ничего не попишешь: начальство требовало регулярных отчетов.
– Как хотите, мистер Нолан, – пожала она плечиками. – Я жду кузенов Маккинби, чтобы вернуться в Эбервиль-хаус. Не обессудьте, если они успеют первыми.
– Я скоро! – пообещал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не припустить бегом.
Хм, кажется, я окончательно потерял голову…
На почте меня ожидало письмо якобы от родственницы с требованием справиться с делом на «отлично», чтобы утереть нос «кузену Скотти». Вот только этого мне недоставало!
С телеграммой «любящей тетушке Джинни» (на самом деле Джеймсу Моррисону, моему достопочтенному начальнику) я управился просто молниеносно. Немудреная шифровка, но для любопытствующих сойдет.
Почтмейстер поглядывал на меня с любопытством, но к просьбе поторопиться отнесся с пониманием.
Майя по-прежнему сидела в скверике, будто не замечая ни чужих взглядов, ни палящего солнца. Хотя, в самом деле, что ей британское солнце? Она привыкла к куда более жгучим лучам светила.
– Я найду такси, – сказал я, озираясь, когда она встала мне навстречу. Но это не столица, тут такси – кот наплакал, и уж точно они не стоят в ожидании пассажира у каждого подъезда!
– Право слово, не стоит, – сказала Майя. – Думаю, лучше прогуляться до банка и подождать Дэйва с Хелен там.
– Тогда позвольте, я пойду с вами? – попросил я.
Каюсь, вышло жалобно, но я ничего не мог с собой поделать.
– Хорошо, – кивнула она. – Ну и чего вы ждете? К ноге!
Я, признаюсь, опешил, но собрался с силами и выдавил:
– Можно мне к той, на которой браслет?
И вот тут она засмеялась. Я впервые видел, как она смеется – искренне, не просто заученно улыбается… На нас недовольно оглянулись две пожилые дамы – девушке не пристало так себя вести, конечно же! А я стоял и смотрел на нее, как последний дурак, а она еще выставила вперед ногу с браслетом, каких тут никогда не носили…
– Тогда пусть Дэйв и Хелен возвращаются одни. А вы отвезете меня на такси, – попросила вдруг Майя и взяла меня за руку. – Думаю, так окажется быстрее и интереснее, чем ждать в банке.
Такси нам, что неудивительно, попалось только через пару часов (я изо всех сил старался его не найти). За это время мы успели пройтись по городку, посидеть на лавочке у реки, выпить чаю с замечательными булочками в маленькой кондитерской и… Собственно, и все. Разговаривать Майя не желала, и любые мои попытки вести светскую беседу разбивались о каменную стену молчания. (Кажется, мне пора было просить у Дэйва противоядие от романов, потому что я начал выражаться, как герои этих историй!)
– Мистер Нолан, – сказала она, когда я совсем выдохся. – Такси стоит во-он там. Правда, говорят, у собак неважное зрение.
– Да. А по запаху такси не отличаются от обычных машин, – ответил я. – Спасибо, что показали.
– Если я вам нравлюсь, вы могли бы так прямо и сказать, а не таскать меня битых два часа по этой деревушке, – сказала Майя, и ее голубые глаза неожиданно сверкнули красным, так отразилась в них какая-то вывеска. – Или вы просто так меня лапали?
Я лишился дара речи. Видимо, выражение лица у меня было достаточно красноречивым, потому что девушка снисходительно произнесла, погладив меня по виску (спасибо, за ухом не почесала на виду у прохожих!):
– Вы, британцы, ничего не говорите прямо. В политике это удобно, а в обычной жизни только добавляет проблем.
– Наверное… – выдавил я.
– Взять мисс Вилсон: она говорит что думает, и пусть ее манеры вам кажутся вульгарными, она хотя бы не страдает втихомолку. Если ей захочется узнать, не разлюбил ли ее мистер Тобиас, она пойдет и спросит прямо.
– И сломает об него стул?
– Да. Потом поплачет и успокоится, ну либо пристрелит его за измену, как это заведено у них на Диком Западе, – авторитетно заявила она. – А вы, британцы, будете годами ходить вокруг да около, и только когда вам исполнится полвека, узнаете: ваша избранница все это время оставалась старой девой лишь потому, что ждала, когда же вы осмелитесь сделать признание! Взять хотя бы вашу литературу: сплошные намеки, недомолвки и глупые приличия.
– Вы тоже читаете романы? – хмуро спросил я. Сплошные литераторы на мою голову!
– Да, а что в этом дурного? – Майя приподняла темную бровь. – Попадается порой откровенная чушь, однако есть классика, а в ней немало расхожих сюжетов. Что, мистер Нолан, сдрейфили? Как лезть к девушке в постель, так вы не тушевались, бессловесное животное! Или вы не можете собраться с мыслями?
Я снова опешил. Майя смотрела на меня с явным злорадством. Ну а поскольку говорила она довольно громко (явно не привыкла сдерживаться), то уже и прохожие начали поглядывать на нас.
– Может, не будем говорить об этом посреди улицы? – выдавил я.
– Почему нет? – она огляделась с видом наследной принцессы. – Это же не Лондон, где могут сбить автомобилем, тут даже под лошадь попасть сложно.
– Но… люди!
– А что – люди?
Нет, она откровенно издевалась, а я разучился пикироваться с молоденькими барышнями и безнадежно проигрывал.
– Смотрят, – мрачно ответил я, заметив краем глаза еще пару любопытствующих особ.
– Пускай смотрят, дыру не протрут, – хладнокровно ответила она. – Мы оба не местные, долго судачить не станут. Да и им какое-никакое развлечение, тут даже театра нет! Мистер Нолан?
«Да черт побери, она права! – подумал вдруг я. – Покончу с этим делом, уеду обратно, через пару недель обо мне никто и не вспомнит! И о ней тоже…»
– Вы готовы стать из бессловесного животного человеком или нет? – спросила она. – У меня, признаюсь, устали ноги, хотелось бы присесть, а еще проглотить что-нибудь посущественнее чая. Только не в ваших заведениях, тут все пресное, как картон.
– И в каком же заведении вы пробовали картон, интересно? – мрачно спросил я. – Идемте.
– Браслет на другой ноге, – ядовито сказала Майя, когда я подал ей руку, но я промолчал.
Признаюсь, мне было обидно, что девчонка, которой я гожусь если не в отцы, то в старшие родственники, так со мной разговаривает, а я не нахожусь с ответом. Она слишком уж отличалась от тех, кого я знал прежде. Только и оставалось лежать верным псом у ее порога… Тьфу, да это впрямь заразно, что ли?! Я опять заговорил штампами из романов, хотя читал-то всего один или два! Как Дэйв это выдерживает, интересно? Точно, он знает какое-то противоядие, либо у него выработался иммунитет…
– Кузиночка! – весело окликнул Маккинби, притормозив рядом. Легок на помине! – Мы тебя ждем-ждем, а ты прогуливаешься с кавалером? Садитесь! Мистер Нолан, вы как?
– Мне нужно побывать в Эбервиль-хаусе, – кивнул я, – если подвезете, буду благодарен… Такси, я вижу, увели у нас из-под носа.
– Ничего, поместитесь, – сказал он, и я подсадил Майю на заднее сиденье. – Машина основательная, сюда еще пару человек впихнуть можно, а если спьяну, то десяток…
– Это не твоя машина, поэтому давай обойдемся без экспериментов, – обронила Хелен.
– Твой Огден не будет рвать на себе волосы, если я слегка поцарапаю бампер, – ответил Дэйв. – Отдаст в ремонт или вовсе купит другую. А мою машину, кстати, разбила ты.
– Потому что ты ее вовремя не показывал механикам! Я вообще могла погибнуть вместе с Грегом! – вспылила Хелен. – Стучит там что-то… А если бы бензобак взорвался?
– Если ты не сунешь в него горящую сигарету, то это маловероятно, – Маккинби свернул, а я увидел женщину, тоже упустившую такси. Он чему-то усмехнулся, притормозил и крикнул: – Мисс, вас, быть может, подвезти?