Все выгорело в моей душе. Даже ненависть. Да ее, ненависти, и не было, скорее презрение — и досада на себя. На свою наивность, доверчивость, иными словами — глупость. Сейчас там ни презрения, ни досады не осталось. Пустота. Полое пространство, из которого выкачан воздух.
У нас уезжает дочь...
А где-то там издают "Советника"... Пусть издают.
...Уезжают дочь и внук... Вот-вот Миша, муж нашей дочери, получит на руки визы, билеты... Я не очень-то расспрашиваю, не очень вникаю в подробности: когда, где, у кого... Это все равно как если бы тебе предложили в большом, под углом расположенном зеркале наблюдать операцию, которую производят над тобой — разрезают скальпелем живот, вынимают печень, сердце, почки... Лучше не смотреть.
"...Конечно же, оставаться в стороне от дискуссии журнал не мог, и вот его главный редактор Геннадий Толмачев на страницах "Казахстанской правды" прямо заявил, что "публикация и таких произведений — это и есть, на наш взгляд, гласность, которую принесла нам наша перестройка". А в апреле нынешнего года в том же журнале опубликована статья, где "Тайный советник вождя" (чего уж тут скромничать!) отнесен к произведениям, которые "открывают те тенденции и нарывы в общественном сознании, без знания которых перестройке не быть". Мол, что бы там ни говорили, а перестройке без "Советника вождя" не быть! На том стояли и стоять будем! Печатали и смело продолжаем печатать!
"В романе герой и автор, по существу, единомышленники, здесь нет ни "приема отстранения", ни иронической подкладки, ни даже какой бы то ни было дистанции. Вот, думается, почему и возрадовались те, кто, как сказано в одном из писем читателей, "сохранил преданность отцу советского народа", кто вздыхает: "Сталина на вас нет!" — по поводу "разгула демократии", мечтая о сильной и властной руке вседержителя-господина".
Они уезжают, уезжают, уезжают... От меня ускользает смысл этих слов. Они уезжают... Это так же трудно, невозможно представить, как то, что моя правая рука уезжает в Америку, левая нога — в Новую Зеландию, правый глаз — на Корсику или Мадагаскар... Вы можете себе представить такое? Я — нет. У меня не хватает воображения. Слабого, старомодного воображения для этого мало. Тут нужен сюр — Пикассо, Сальвадор Дали...
Дробятся семьи, судьбы у тысяч людей, бросающих все, что было пережито и нажито, ради — еще бог ведает чего... А в журнале по-прежнему проводятся совещания, редколлегии, Ростислав Петров педантично перечисляет огрехи и промашки: здесь плохо выправлена фраза, там ошибка вкралась в примечание... После вчерашней пьянки протирает розовые глазки Антонов, курит, нетерпеливо посматривает на часы Рожицын... Редакция. Мозговой центр. Литераторы-гуманисты... А Мариша и Сашка помогают Мише — отбирают вещи, курточки, колготки, книжки, игрушки — чтоб полегче, не занимало много места... Картины войны, беженства загораются в моей памяти. Так то была война...
При издательстве "Казахстан" функционирует клуб "Публицист", имеется в рукописи его первый сборник. По этому поводу идут дебаты: издательство предлагает убрать две статьи, в том числе и о "Тайном советнике вождя". Ох уж этот советник! Как кость в горле, право слово.
"...Сборник публицистов возник как альтернативное издание. Конфликт не рассеивается, а, напротив, обостряется. Между тем, пока идут споры-разговоры, вторую книгу романа В.Успенского журнал продолжает набирать и печатать. В разговоре с ответственным секретарем редакции Р. Петровым я прямо спросил его: "А вы не боитесь нового взрыва общественного мнения?" На что получил довольно примечательный ответ: "Что ж, тогда выпьем свою чашу до дна!"
Дело, как говорится, вкуса. Впрочем, уместно ли здесь говорить о вкусе?"
Когда я показываю дочери "Литературку" со статьей "Кость в горле", она пробегает ее, потом поднимает на меня глаза — большие, серые, внимательные и невеселые... Так в первую секунду смотрит на больного врач, убедившись, что листочек с анализом подтверждает его не обещающий ничего хорошего диагноз... Так она смотрит на меня (ее глаза всегда напоминают мне глаза моей матери), откладывает газету и ничего не говорит.
Что обсуждать, о чем говорить?.. Для себя ее выбор уже сделан.
67А часы тикают... Стрелки движутся, соединяются, сольются одна с другой — и снова врозь... И на календаре — отсчет, как перед пуском ракеты или атомным взрывом: еще тридцать дней... Еще двадцать девять... Двадцать пять... Двадцать... Пятнадцать... Десять... Восемь... Семь дней, пока они здесь... Еще пять дней... Четыре дня, и в каждом — двадцать четыре часа, и в каждом часе — шестьдесят минут...
Много это или мало?..
Скажите мне, ответьте — много это или мало?..
68И вот оно приходит — 17 августа 1989 года от Р.Х. Москва. Аэропорт Шереметьево-2. Светлый, солнечный день, голубое бездонное небо над аэродромом.
"ПОКА ДЫШУ — НАДЕЮСЬ!..״
1Вторую часть этой книги я назвал "Крона и корни", а мог бы назвать — "Реванш".
Реванш — это расплата за поражение.
В данном случае — расплата за тотальное поражение всей нашей (да, нашей, родной!) тоталитарной системы.
То есть прежде всего — расплата за поражение партии в ее долгом, не прекращающемся ни на минуту сражении с породившим ее народом. Это расплата за потерю еще недавно таких надежных позиций — и теми, кто командовал нашей командно-административной системой, и теми, кто ее обслуживал — уже давно не за совесть, а только за страх, за сытную кормежку, за квартиру в престижном доме, за поездки в загранку. Расплата за покачнувшееся положение — и тех, кто на элегически-патриотический лад против нее фрондировал — в предписанных начальством пределах...
Поражение же ждет реванша.
Реванш начинается с поиска виновных — козлов отпущения. Они должны находиться близко, под рукой, чтобы в любое время на них можно было сорвать гнев. Козлы отпущения... Виновные всегда и во всем... Враги...
Кто же они?
Для азербайджанцев — армяне,
для армян — азербайджанцы,
для узбеков — турки-месхетинцы,
для киргизов — узбеки,
для грузин — абхазцы,
для молдаван — гагаузы,
для гагаузов — молдаване,
для всех — русские,
для системы в целом — евреи.
Евреи — это, так сказать, универсальный козел отпущения... Это удобно. Это беспроигрышно. Это устраивает многих, а главное — систему. Ее сил явно не хватает, чтобы вызволить страну из перманентного кризиса, вернуть людям достоинство, упрочить правопорядок. Она ищет врага послабее, поуязвимей, торжествовать над которым, по-прежнему владея армией, ракетами, КГБ, прокуратурой, госаппаратом, она сможет без всякого риска...
Она ищет врага, виновника свалившихся на страну бед... Ищет — и находит.
Этот враг — наш Сашка.
Сашенька...
Тут ничего не нужно доказывать, документировать, это и не требуется, поскольку существует совершенно точный, безотказно срабатывающий аргумент: Сашка — еврей.
А кто в семнадцатом организовал жидо-масонский заговор против России, русского народа?.. — Евреи.
— Кто расправился с последним русским царем и всей императорской фамилией?.. — Евреи.
— Кто виновен в сталинских репрессиях? — Евреи.
— Кто лишил крестьян земли, а Россию — крестьянства, кто проводил коллективизацию в начале тридцатых?.. — Евреи.
— Кто растлил и уничтожил отечественную культуру?.. — Евреи.
— Кто разрушил экологию, погубил Волгу, Байкал, Арал, напичкал нитратами овощи, загрязнил химией воздух и воду?.. — Евреи.
А если так — нет им прощения!.. Им — выходит, и Сашке.
Нет, погромов не было (еще не было?..). Верю, что и не будет. Во мне больше говорит мой еврейский (российский?) оптимизм, чем разум: если были армянские, турко-месхетинские, узбекские, таджикские, киргизские и т. д., почему не быть еврейским?.. Но и без погромов20 — было и есть то, о чем написана эта книга.
20 Однако стоит обратить внимание на некоторые "мелкие" факты, например, на приводимую ниже без комментариев заметку, опубликованную в Симферополе. Следует лишь учесть: появилась она в областной партийной газете, органе официальном, и надо себе представить, каковы обстоятельства, принудившие газету хотя бы таким образом на них отозваться!
״ЭТО ЧТО - "ПОГРОМ״?
12 мая 1990 года в 23 часа 35 или 40 минут неизвестный облил дверь моей квартиры бензином и поджег ее. Начался сильный пожар. К счастью, мы не спали, и с помощью соседей удалось погасить пламя.
Я тут же, примерно в 23 часа 50 минут, позвонил по 02, сообщил о случившемся и попросил приехать. Ответ: принято. И все.
״ЭТО ЧТО - "ПОГРОМ״?
12 мая 1990 года в 23 часа 35 или 40 минут неизвестный облил дверь моей квартиры бензином и поджег ее. Начался сильный пожар. К счастью, мы не спали, и с помощью соседей удалось погасить пламя.
Я тут же, примерно в 23 часа 50 минут, позвонил по 02, сообщил о случившемся и попросил приехать. Ответ: принято. И все.
Через 20-25 минут мне позвонил по телефону неизвестный и сказал: "Ну что, Александр Борисович, предупреждение получил?" И с полным набором оскорбительных антисемитских высказываний потребовал немедленно уйти с работы и уехать из страны. Предупредил, что в противном случае последуют крупные неприятности с имуществом и даже физическая расправа со мной и членами моей семьи.
Я вновь позвонил по телефону 02, рассказал о звонке. Меня переключили на дежурного Железнодорожного РОВД, который удивленно переспросил: "А чем я могу помочь?" На мое настойчивое требование прислать кого-нибудь обещал прислать в течение часа группу.
Едет она до сих пор. А звонки, оскорбления и угрозы повторились и в последующие дни. Причем звонят уже и на работу сотрудникам с теми же оскорблениями в мой адрес.
Прошу принять меры к защите меня от преступников и оскорблений, унижающих мое человеческое и национальное достоинство. Или мне с семьей действительна уехать?
В настоящее время я не допустил рабочих до ремонта полусгоревшей двери квартиры, побелки закопченного до черноты подъезда. Люди приходят, как на экскурсию, смотреть на "еврейский погром".
А. Криншпун
г. Симферополь.
Этого достаточно, чтобы в моих ушах зазвучал из глубины веков несущийся клич: "Ату их!.." Я не хотел бы, чтоб он достиг Сашенькиных ушей, обжег их, пробил насквозь нежные барабанные перепонки...
Но так или иначе... Наум Коржавин сказал, прожив шестнадцать лет в Америке: "Я нашел свободу и потерял Родину..." Почему — кто бы мне объяснил?.. — мой внук должен лишиться своей вполне реальной, отнюдь не мифической Родины? И разговаривать на чужом языке, постепенно теряя ощущение потока живой русской речи, с которой связаны самые первые движения его мысли, первые образы мира?.. Я представляю себе когда-нибудь такой разговор: — "Где вы родились, мистер Алекс?.." — "В Советском Союзе, в Алма-Ате..."
— "Что побудило вас приехать к нам? Климат? Интерес к нашей культуре? Или тут замешана женщина? Я угадал?.." — "О, нет... Как вам объяснить..." — И вот здесь-то перед мистером Алексом, нашим Сашенькой, всегда будет черта, похожая на рубец, на плохо сросшийся шрам... Поскольку ведь всегда есть какая-то нечистота, скверность — в том, чтобы сказать правду о собственной матери, если это позорящая ее правда... Матерей не выбирают. Мать, убившая свое дитя или подкинувшая его на чужой порог, — все равно мать... Я почему-то убежден, что Сашенька запнется в разговоре на этом месте, не желая ни врать, ни говорить правду... И его собеседник, человек проницательный и деликатный, не станет выпытывать у него ответ, он переведет разговор на другую тему, но при этом уронит как бы невзначай: "Простите, мистер Алекс, вы еврей?" — "Да", — скажет Сашенька, не погрешив ни на волосок против истины. — "О, тогда все понятно", — скажет (или, скорее, подумает) его собеседник...
2 ИЗ ЗАВЕЩАНИЯ АДОЛЬФА ГИТЛЕРА, ПОДПИСАННОГО ИМ В БЕРЛИНЕ 29 АПРЕЛЯ 1945 ГОДА В 4 ЧАСА УТРА:
"...Это ложь, будто кто-либо в Германии 1939 года хотел войны. Войну спровоцировали интернационалисты еврейской национальности или те, кто им служит.
Всего лишь за три дня перед началом германо-польской войны я внес предложение о мирном разрешении проблемы. Мой план был изложен английскому послу в Берлине: международный контроль наподобие того, какой был учрежден в Саарской области. Мой план был отвергнут без обсуждения, потому что правящая клика Англии хотела войны — частично под влиянием пропаганды, находившейся в руках международного еврейства.
Полная ответственность за трагедию европейских народов, переживших ужасы нынешней войны во имя выгод финансового капитала, лежит целиком и полностью на евреях.
Я уйду из жизни добровольно в том случае, если пойму, что положение фюрера и рейхсканцелярии безнадежно. Я умру с легким сердцем, потому что знаю, как многого добились наши крестьяне и рабочие, я умру с легким сердцем, ибо вижу совершенно уникальную преданность моему делу нашей молодежи. Я бесконечно благодарен им и завещаю им продолжать борьбу, следуя идеалам великого Клаузевица. Гибель на полях битв приведет в будущем к великолепному возрождению идеалов национал-социализма на базе единства нашей нации.
Наша задача, то есть консолидация национал-социалистического государства, являет собой задачу веков, которые грядут, и поэтому будущее каждого индивида должно быть тщательно скоординировано с интересами всеобщего блага. Я прошу всех немцев, всех национал-социалистов, мужчин и женщин, всех солдат вермахта сохранять верность до последней капли крови новому правительству и его президенту.
И главное — я требую от правительства и народа свято соблюдать расовые законы и всеми силами противостоять интернациональному еврейству".
3Вот так: "Противостоять интернациональному еврейству..."
И великая задача ("задача веков"!) будет решена, священная цель достигнута, "всеобщее благо" обеспечено.
Главное — противостоять!..
Что ж, у фюрера нашлись последователи.
Они оказались людьми широких взглядов, их не смутило инородческое происхождение основоположника немецкого национал-социализма... Впрочем, вопросы приоритета всегда спорны. Памятуя, когда и где создавались знаменитые "Протоколы сионских мудрецов", когда и где осваивалась методика еврейских погромов, не так просто решить, кто, кого и в чем наставлял...
4Впрочем, проблемами, связанными с приоритетом в данной области, пускай займутся мужи науки, для нас куда важней другое. В полном согласии с расовой теорией, о которой до самой смерти столь трогательно заботился Гитлер, создана грандиозная картина. И картина эта, принадлежащая патриотической кисти Ильи Глазунова, размножается в миллионах экземпляров и усиленно внедряется в сознание народа. На ней, с одной стороны, изображены светочи православия, цари, полководцы, писатели, художники, артисты — по возможности "чистых кровей", с другой — злодеи, погубители России явно иудейского происхождения: Троцкий и Каменев, Зиновьев и Свердлов, занимавшие немалые должности в ОГПУ Агранов и Фриновский, Берман и Валович, организатор расстрела царской семьи Юровский, его непосредственное начальство Белобородов (Вайсбарт), далее — погубитель церкви Ярославский, погубитель русского крестьянства Эпштейн и т.д. и т. п. Очень впечатляющая, до мурашек между лопатками, картина. Только странное возникает впечатление. Как вышло, что такую огромную, венценосную, пурпурно-золотую тысячелетнюю Россию, вечную Россию извели, прямо-таки стерли в порошок ныне почти никому не известные Берманы и Эпштейны или, положим, те же Троцкий со Свердловым?.. Судя по всему, не обошлось без сатанинских сил, с которыми коварные инородцы вступили в союз.
И однако...
И однако, если отбросить явные подтасовки, натяжки, прямую ложь, если на медленном огне беспристрастия выпарить воду и взглянуть на гущу, скопившуюся на дне, задуматься над выпавшими в осадок фактами? Их будет несравнимо меньше, чем у наших мастеров по изготовлению антисемитских настоев по широко известной рецептуре, но — куда деваться? Осадок будет. Осадок, вызывающий и боль, и стыд. Осадок, вызывающий вполне естественное стремление смягчить боль, избавиться от стыда...
В самом деле, разве не встречаемся мы с вполне определенным подбором фактов, подбором имен? Скажем, фамилии "сионистов", заправлявших делами в НКВД, фамилии начальников лагерей в системе ГУЛАГа, начальников управлений НКВД на местах... Но, во-первых, к архивам такого рода по каким-то причинам имеют доступ в основном авторы "патриотических журналов" — "Нашего современника", "Молодой гвардии" и т.д. Во-вторых, публикуются не полные данные, а в извлечении. В любом лагере, да еще в те времена, как правило. Начальство не засиживалось подолгу, один начальник сменялся другим — всегда можно из десяти выбрать одного и ткнуть в него пальцем. А затем, проделав ту же операцию со "штатным расписанием" других лагерей, прийти к искомь!м результатам. А соединив эти "результаты", получить устрашающе "сионистский" состав всей системы ГУЛАГа или аппарата НКВД. Читатель будет ошарашен "фактами", но проверить их не сможет.
И тем не менее... Пускай хотя бы частично списки "сионистов" из ЦК, ОГПУ, НКВД верны — все равно получается многовато... Хотя — по сравнению с чем — многовато? С чем или с кем? В моей семье было двое репрессированных: мой дядя Илья Герт, получивший в 1937 году десять лет и погибший на Колыме, и моя тетя Вера Герт (по мужу Недовесова), отсидевшая пять лет в КарЛАГе. В шестидесятые годы в Караганде я встречал немало евреев, отбывших срок, реабилитированных, доживающих свои раздавленные, искалеченные жизни... Было бы кощунством устанавливать "пропорциональное представительство наций" и среди жертв ГУЛАГА, но дойди до этого, соотношение количества евреев-жертв и евреев-палачей выдержит любые сравнения...