— Но странность остается?
— Да. Зрелище по-прежнему кажется знакомым. Такое впечатление, что здесь собраны вперемешку части суши со всех известных нам планет, с единственной целью — оставить нас в дураках.
— Видна ли демилитаризованная зона?
— Нет. Но огромные территории на обоих континентах выглядят пустынями.
— На Амадине нет пустынь.
— Теперь есть.
Джоанн убрала руку от руки Мицака и по врожденной привычке протерла глаза.
— Изменилось ли поведение Торы Соама после известия о гибели Хелиота Ванта?
— Да. Как нам известно по аудиоинформации компьютера, вскрытие показало наличие в организме убитого большого количества яда — пронида. Такой способ убийства принят среди людей. К тому же ношение капсул с ядом широко распространено среди военных Соединенных Штатов Земли.
Джоанн схватилась за ручки кресла.
— Тора Соам не может не понимать, что эти факты в равной степени указывают как на убийцу из людей, так и на дракскую инсценировку.
— Боюсь, Тора Соам не желает принять очевидного. — Мицак помолчал. — Его отношения с Хелиотом Бантом многое затмили для него.
— Но правду знаете вы, Мицак, Кия и сам Тора Соам — больше, чем кто-либо еще на свете. — Джоанн вздохнула. — У меня растет ощущение, что мы находимся в плену у Литы с его правилами игры…
— Тора Соам угодил к Лите в сети?
— Именно! Может, не только он, но и все мы. Это делает наше с вами положение весьма шатким. Для людей мы — предатели, для драков — люди.
— Неужели и для Торы Соама — единственного нашего защитника?
— И для него, — кивнула Джоанн.
Послышались знакомые шаги. Дверь беззвучно затворилась. К ним присоединился Тора Соам.
— Я беседовал по радио с Индевой Бежудой, джетахом дракской делегации на переговорах. Меня назначили представителем делегации для встречи с таким же представителем от делегации Соединенных Штатов Земли. Джоанн Никол…
— Я вас слушаю.
— Мне потребуется ваша помощь. Нам предстоит обсудить с землянами возможности возобновления полномасштабных переговоров. Леонид Мицак…
— Я вас слушаю, овьетах.
— Вы и Кия встретитесь с офицером четвертого разряда Хажжисом Да. Он отвечает за безопасность на орбитальной станции и располагает сведениями о гибели Хелиота. Я уже договорился о вашей встрече. Всем вам выдадут «клинки Айдана» — символы принадлежности к дракской дипломатической миссии. Вы что-то хотели спросить, Мицак?
— Какова наша задача, овьетах?
— Выяснить, что известно Хажжису об убийстве Хелиота Ванта. Вам также следует получить исчерпывающую информацию об орбитальной станции и всех до единого ее обитателях. Вам все понятно?
— Да, овье…
Тора Соам резко развернулся и вышел. В наступившей тишине Джоанн услышала, как Мицак нажимает кнопки, управляющие створками иллюминатора.
— Мы на подлете к орбитальной станции…
Она услышала, как он резко наклоняется вперед.
— В чем дело, Мицак?
— Я точно не знаю… — Он откинулся. — Так, смутное ощущение…
— Опишите.
— Орбитальная станция выглядит, как огромный, брошенный, зловещий объект. Спящее существо с сильными челюстями. Я испытал испуг.
— Что вас напугало?
— Мысль, что ставки в этой игре куда выше, чем нам кажется, и что Лита уже произнес свое «Я выиграл!».
17
Я стоял там, где стояли катанцы, и видел Вселенную их глазами. Давным-давно Лурванна научил нас, что логика подчинена контексту и изобретательности. Если это было правдой в отношении жителей одной планеты на протяжении многих тысячелетий, то почему это не может быть правдой в отношении существ из других миров, с других планет?
Предание о Дитааре, Кода Синушада, Талман.
Спустя всего несколько часов Джоанн сидела за столом, взволнованно теребя рукоятку церемониального клинка за поясом и слушая, как Тора Соам представляется сам и представляет ее двоим делегатам-зем-лянам. Когда овьетах закончил свою приветственную речь, один из людей кашлянул.
— Не могу не отдать должное вашему английскому, овьетах. Меня зовут Никое Эклиссия. Человек рядом со мной — мой ассистент, полковник Ричард Мур.
Джоанн услышала, как Тора Соам откинулся в кресле.
— Я тоже отдаю должное вашему английскому, Никое Эклиссия.
Установилось недоуменное молчание. Снова кашлянув, Эклиссия произнес:
— Наша цель, овьетах…
— Цели сторон на переговорах не представляют тайны. Лучше изложите позицию своего правительства.
Эклиссия кашлянул в третий раз.
— Вы больны, Эклиссия?
— Нет.
— Тогда я бы попросил вас не брызгать слюной, а внятно излагать позицию.
— Знаешь что, драк…
На противоположном конце стола пошептались, и человек произнес:
— Прошу извинить меня за нервную вспышку. Однако, Тора Соам, наши препирательства не принесут никакой пользы ни нам, ни нашим правительствам.
— Поймите, Никое Эклиссия, наши расы, миры, вселенные вовсю готовятся возобновить взаимное истребление. В свете миллиардов смертей, которые последуют в случае срыва переговоров, ваши оскорбленные чувства меня не интересуют. Изложите позицию своего правительства.
— Прекрасно. Мое правительство желает ограничить предмет переговоров обсуждением подписания и осуществления соглашений, уже достигнутых послом Рафики и овьетахом Хелиотом.
— Нет.
Человек кашлянул.
— Нет?
— Как вам известно, Никое Эклиссия, со времени составления того документа обстоятельства изменились. Многие погибли, в частности, убит мой друг Хелиот Вант. Ограничений на предмет переговоров более не будет.
— Это невозможно, Тора Соам.
— Вы не располагаете полномочиями изменить представленную позицию?
— Я должен проконсультироваться с послом Рафики и нашим пра…
— В таком случае нам нечего больше обсуждать, — услышала Джоанн голос Торы Соама. — Моя помощница договорится с вами о следующей встрече, которая состоится тогда, когда появится тема для обсуждения.
Тора Соам решительно поднялся из-за стола и покинул комнату. После продолжительного молчания один из людей тоже встал.
— Будь я проклят, если… Поговорите с ней, полковник, и наметьте время встречи.
Никое Эклиссия удалился. Полковник Мур посидел молча, прежде чем заговорить:
— Ваш шеф — крепкий орешек, Никол.
Джоанн разжала потные ладони, стискивавшие рукоятку «клинка Айдана», и утвердительно кинула.
— А ваш — тряпка.
— Как я погляжу, мы с вами споемся. Удовлетворите мое любопытство: зачем вы работаете на драков?
— Я работаю не на них, а ради мира. А вы ради чего работаете, Мур?
Собеседник побарабанил пальцами по столу:
— Вы слепая.
— Незрячая, но не слепая.
— Гмм… Надеюсь, вам понятны простейшие вещи. Две делегации долго корпели над условиями договора. Он бы уже был подписан и действовал, если бы драки не взбеленились из-за смерти Хелиота. Мы не хотим начинать все заново.
— Полковник Мур, я не сумею объяснить вам, что означает смерть Хелиота Ванта. Скажу лишь, что неудачнее момента для его гибели нельзя было придумать. Могу вас заверить, что Палата драков полна рвения возобновить войну и в силах это сделать. Кроме того, Палата и дракская делегация на переговорах последуют рекомендациям Торы Соама.
— Когда устроим следующую встречу?
— Как только ваша делегация получит полномочия принимать решения и согласится не обставлять переговоры ограничениями.
Полковник опять забарабанил пальцами по столу.
— Сколько это стоит в наши дни, Никол?
— Вы о чем?
— О предательстве.
Она ждала этого вопроса; о том же самом она сама спрашивала Мицака тысячу лет тому назад. На кончике ее языка вертелись бесчисленные ответы, однако она поступила точно так же, как тогда Мицак: ее ответом стал искренний смех.
Позже, сидя в каюте Торы Соама рядом с Кия, она слушала Мицака, знакомившего овьетаха со своими выводами:
— По словам командира службы безопасности тзиен денведах на орбитальной станции Хажжиса Да, вечером накануне церемонии подписания Хелиот Вант и посол Ана Рафики встречались в неформальной обстановке у Хелиота. Рафики прихватила с собой бутылочку бурбона.
— Объясните.
— Спиртной напиток, напоминающий по действию наркотик. Анализ показал, что в порции, выпитой Хелиотом, был яд. Однако ни в бутылке, ни в бурбоне, выпитом Рафики, яда не оказалось.
— Вы хотели задать вопрос, Никол?
— Скажите, Мицак, кто и где разливал бурбон по рюмкам?
— На Чанжи, охранник, находившийся при Хелиоте в тот вечер, дал Хажжису Да показания, согласно которым бурбон разливал охранник Рафики в кухонном помещении рядом с каютой дракского посла. Охранник-землянин делал это под надзором охранника-драка. Затем сам На Чанжи отнес полные бокалы в каюту.
— Вы хотели задать вопрос, Никол?
— Скажите, Мицак, кто и где разливал бурбон по рюмкам?
— На Чанжи, охранник, находившийся при Хелиоте в тот вечер, дал Хажжису Да показания, согласно которым бурбон разливал охранник Рафики в кухонном помещении рядом с каютой дракского посла. Охранник-землянин делал это под надзором охранника-драка. Затем сам На Чанжи отнес полные бокалы в каюту.
Джоанн нахмурилась.
— Откуда взялись бокалы, то есть емкости?
— Из кухни Хелиота Ванта.
— Продолжайте.
— Хажжис Да полагает, что яд мог дать Хелиоту Ванту один из четырех людей и драков. Первая подозреваемая — сама посол Рафики.
— Как только стало известно о смерти Хелиота, Рафики отозвали, — пробормотал Тора Соам. — Кто следующий?
— Дежурный охранник-драк, На Чанжи. Но его больше нет в живых: он покончил жизнь самоубийством вскоре после того, как дал показания своему начальнику.
Джоанн повернула голову туда, где должен был находиться Тора Соам.
— Это может указывать на чувство вины, угрызения совести…
— Или на горе. Продолжайте, Мицак.
— Третий — дежурный охранник из числа людей, Айвор Крог, рядовой военной полиции Соединенных Штатов Земли. — Мицак сделал паузу. — За неделю до нашего прибытия Крога отослали в распоряжение вооруженных сил на Амадине. Три дня назад он погиб в перестрелке в демилитаризованной зоне.
— Кто же четвертый?
— Четвертый — сам Хелиот Вант, овьетах. Версия самоубийства.
— Вероятность этого до смешного мала, Мицак, — заметил Тора Кия.
— Согласен, Тора Кия. Но вероятность и возможность — разные вещи.
Все смолкли. Тора Соам поднялся, походил по каюте, остановился.
— Есть ли противоречия в показаниях охранника-драка и охранника-землянина?
— Этого я не знаю, — ответил Мицак. — Сотрудников дракской службы безопасности не подпускали к Крогу. Точно так же глава подразделения военной полиции Соединенных Штатов Земли на орбитальной станции так и не был допущен к На Чанжи.
Тора Соам возобновил хождение по каюте.
— Участники игры прячут друг от друга свои кусочки головоломки. Любопытно: поведение обеих сторон позволяет предположить обоюдную вину.
— Параллелизм служб безопасности на станции препятствует расследованию, овьетах.
— Безусловно. Что ж, давайте положим начало талме, которая сдвинула бы расследование с мертвой точки. — Шаги прекратились. — Никол.
— Да?
— Вы договорились о следующей встрече?
— Мы с Муром предлагаем провести ее через три дня, если будут удовлетворены выдвинутые вами условиями.
— Хорошо. Но появятся еще два дополнительных условия. В ответ на аналогичное сотрудничество со стороны дракской группы безопасности военная полиция землян предоставит в распоряжение офицера четвертого разряда Хажжиса Да свои материалы касательно гибели Хелиота Ванта.
— Понятно. Каково второе условие?
— Отмена решения об отзыве посла Рафики. Пускай Рафики и дальше представляет на переговорах Соединенные Штаты Земли. Что-нибудь еще? Вы, Мицак?
— Вот список лиц, находившихся на станции в момент гибели Хелиота, а также их личные дела — в той степени, в какой их удалось собрать Хажжису Да.
— Вы ввели эти данные в центральный компьютер миссии?
— Да.
— А информацию о станции, которую я требовал?
— Тоже.
— Дайте мне коды доступа. Я займусь всем этим позже. Сообщите также коды Никол. У вас есть, что добавить, Никол?
Она сжала виски кончиками пальцев.
— Кажется, да. По вашим словам, Мицак, анализ указал на присутствие в напитке Хелиота Ванта пронида.
— Да.
— Кто брал анализы?
— Лонду Пег, личный врач Хелиота.
— Тот же самый Лонду Пег произвел вскрытие и выявил причину смерти Хелиота?
— Да. Вы предлагаете пятого подозреваемого?
— Все наши рассуждения опираются на слова этого Лонду — и по поводу причины смерти, и по поводу улик, указывающих на способ отравления.
— Зачем Лонду искажать правду?
— Разве есть закон Вселенной, который помешал бы Лонду исказить правду, а то и вообще самому убить Хелиота? Если мы подвергаем сомнению слова Лонду о причине смерти, то круг подозреваемых перестает ограничиваться упомянутыми лицами. Приходится усомниться даже в самом факте убийства. — Она повернулась к Торе Соаму. — Где тело Хелиота?
— В настоящее время оно находится на Драко, в Сендиеву. Сразу после вскрытия его отправили домой. — Овьетах помолчал. — Ммм… Понимаю. Немедленно распоряжусь, чтобы в чин-ковахе Сендиеву произвели повторное вскрытие трупа. Теперь вы оба можете идти. А тебя, Кия, я попрошу остаться. Нам надо поговорить.
— О чем, родитель?
— О личном.
Джоанн встала.
— У меня есть еще одно соображение, Тора Соам.
— Прошу.
— Мы знаем, что у этой войны свои правила. По вашим собственным словам, моя задача состоит в том, чтобы выяснить, как работает эта заданность. Если я буду продолжать расследовать смерть вашего друга, то у меня не хватит времени на решение более важных задач.
— Разве есть закон Вселенной, который воспрепятствовал бы превращению знания об обстоятельствах смерти Хелиота в путь к достижению более обширнрй цели?
Джоанн вытянула руку.
— Прошу вас, Мицак, отведите меня в мою каюту. Я не была там с самого прилета и чувствую себя уставшей.
Тора Соам первым дотронулся до ее руки.
— Я смотрю на вещи не так узко, как вы подозреваете, Никол. Не отвергайте возможные пути только потому, что их хочет исследовать другой. Для этого у вас должны быть более веские причины.
— У вас тоже должны быть более веские причины, чем смерть друга, чтобы бросить все наши силы на прохождение одного-единственно-го пути.
— Желаю вам радостно встретить утро, Джоанн Никол.
Она кивнула. Тора Соам убрал руку, и Мицак вывел ее из каюты овьетаха.
Очутившись в своей охраняемой каюте, она поспешно ощупала стены, запоминая расположение каждого выключателя, каждого предмета обстановки, а потом опустилась на возвышение для сна, вытянула ноги и заложила руки за голову. Сделав два глубоких вдоха и расслабив мышцы, она попыталась прогнать из головы все мысли и уснуть.
Однако сну мешало смутное беспокойство: многие ее вопросы оставались без ответов, и ее преследовал страх. Мысли не подчинялись рассудку: стоило ей попытаться изгнать из головы какую-то особенно назойливую и тревожную мысль, как ее место занимала другая, еще более назойливая и тревожная.
Джетах Лита находил удовольствие в изобретении трудных ситуаций для своих учеников; каждая такая ситуация ставила цель внушить им ко всему здоровое недоверие, позволяющее углядеть кончик истины. «Вечные ценности», в которых он заставлял их усомниться, — благородство, право, честь, мораль, добро, любовь, долг, справедливость, свобода — представляли собой гибкие понятия, зависящие от непостоянных правил…
Изобретатель…
«…И сказал ученик:
— Джетах, любовь не подчиняется правилам, ею руководят чувства.
— Разве ты не видишь, Фа Ней, — молвил Лита с улыбкой, — что и чувства подчиняются правилам?
— Не вижу, джетах.
— Ты любишь меня, Фа Ней?
— Конечно, джетах.
— Почему?
— Просто люблю.
— А если бы все, чему я тебя учил, оказалось ложью, если бы я нещадно бил тебя, поносил и унижал, ты бы все равно меня любил?
Ученик подумал и ответил:
— Нет.
— Итак, Фа Ней, твои чувства требуют неких условий: они оживают только тогда, когда я проявляю некие качества и совершаю некие поступки. Твоя любовь требует от меня соответствия определенным правилам, изобретателем которых выступаешь ты сам.
Фа Ней заплакал.
— Это значит, что я не люблю вас, джетах?
— Я соответствую твоим правилам, дитя мое, следовательно, ты меня любишь, а я люблю тебя. Но ты должен научиться понимать события и факты, управляющие чувствами, Фа Ней. Пойми свои чувства и правила, которым они подчиняются. Доверься такому пониманию, потому что оно позволит тебе понимать свои чувства.
Но никогда не верь словам».
Джоанн села, скрестила ноги, закрыла лицо ладонями. «Мир» — просто слово, за которым стоит понятие, определяемое гибким сводом правил. То же самое — «война». Когда бьются вооруженные силы Соединенных Штатов Земли и тзиен денведах — это именуется «войной», когда дерутся Фронт Амадина и Маведах — то это уже «терроризм», «гражданская война»…
Память подсказывала другие слова из прошлого: «полицейские акции», «беспорядки», «бунт»…