— Вы не в моем вкусе.
Небо громыхнуло взбешенным:
— Что?
Наваждение спало.
— Владлен Азаэрович, — я тяжело вздохнула. — Вы поймите, мы, ведьмы, любим мужчин воспитуемых, а вас, вы извините, конечно, но — хрен воспитаешь!
И весь мир стал зеленым.
Нет, правда — зеленым! Прямо передо мной сверкали зеленые змеиные глаза, а вокруг все просто изумрудным было. И ничего больше. И я бы испугалась, но если честно, вчера, в момент убегания после семейных разборок, страшнее было, чем сейчас.
— Ты скажешь «да», Григорьева! — безапелляционно приказал голос свыше.
— Нет, — упрямо повторила ведьма, то есть я.
— Да! — зло повторил голос.
— Нет, — решила дрожащая я. — К тому же лично я не поняла, вот зачем вам все это надо?
Зеленющие змеиные глаза удивленно моргнули.
— Нет, правда, — продолжила я. — Неужели из-за моего террора чертей в общежитии?! Так, Владлен Азаэрович, я же их не из вредности терроризирую, а исключительно порядку ради, там потом чисто будет.
— Я уже столкнулся с твоим «порядку ради», — прошипел обозленный черт.
— А нечего было запираться! — возмутилась я.
— А нечего было в моих гостей вином швыряться, — рявкнул он.
— А нечего было от семейных разборок под мороком уклоняться! — гнула свою линию злая ведьма.
В этот момент прозвучало деликатное «кхм» и ректор задал вопрос:
— Владлен Азаэрович, у вас вчера неустановленные… э-э-э… гости были?
— Нет, — ничуть не смутившись, солгал декан чертового факультета.
Я невольно посмотрела на лорда Вреднума, сглотнула под его проницательным взглядом и тоже солгала:
— Никаких гостей, — уловила победную усмешку на губах Владлена Азаэровича и мстительно добавила: — Одни полюбовницы.
Улыбаться черт мигом перестал.
— Полюбовницы?! — севшим голосом, да шепотом практически, вопросила Мара Ядовитовна.
— Угу, — подтвердили мы с метлой, и по барабану, что метла молчала. — В количестве двух штук. А может, их и больше было, кто его знает, точное количество выяснить не удалось.
Кое-кто глухо зарычал, и мне, несомненно, влетело бы, но тут несчастная кикимора громко всхлипнула, опустилась на стульчик и простонала:
— Так вот в чем причина ваших неизменных отказов уже третий год подряд… А я… я… — снова всхлип, — искренне переживала о вашей мужской состоятельности, Владенька, а оказывается, вы просто… устали. Да как вы могли?
— Устать? — уточнил декан чертового факультета.
— Изменять мне! — заорала кикимора, тщательно вытирая поганку на носу. — Как вы могли тратить все силы на этих, в то время как я…
— Мара Ядовитовна! — прошипел ректор.
— Не смейте! — повысив голос, простонала она. — Не смейте указывать безнадежно влюбленной, отчаянно пытающейся устроить личную жизнь женщине! Да чтоб вам один день побыть на моем месте, лорд Вреднум! Хоть денечек! Да вы хоть знаете, что ощущает женщина, когда ей исполняется триста лет?
— Холод могильного камня? — потрясенно предположила я.
Кикимора бросила на меня обещающий неприятности взгляд, то есть теперь точно плюнет, после чего снисходительно выдала:
— Да что ты понимаешь в женском счастье, Григорьева?!
Пожав плечами, честно ответила:
— Да что тут понимать, Мара Ядовитовна? Тут все просто: плохой мужик — беги, хороший — бери, крутой — перевоспитывай. А вам уже что, целых триста?
Теперь взгляд кикиморы выражал не только гарантированный плевок, но также обещание станцевать на моей могиле. Я впечатлилась и как-то незаметно перебазировалась поближе к Владлену Азаэровичу, нет, черт, конечно, тоже страшен, но… зато не плюется.
— Григорьева, — прошипел декан чертового факультета, когда я, потянув его подальше от стула, уютно устроилась за широкой спиной.
Его спиной, естественно.
— Каждая ведьма четко знает — предосторожность никогда не помешает, — сообщила я ему. — Так на чем мы там остановились?
И тут мой взгляд упал на утренние газеты. И знаете, как это бывает, когда затянувшийся смех вдруг резко обрывается… Мне стало не до смеха. Мгновенно. Потому что в заголовках желтых страниц я увидела следующее: «Нападение на лорда Тиаранга!», «Элите магов Единой империи бросили вызов!», «Лишившийся руки ректор Академии боевой магии объявил войну…».
И я как наяву услышала злой голос Владлена Азаэровича: «Слушай внимательно, Тиаранг. Слушай и запоминай — одной руки у тебя уже нет. Выберешь сам, какой — правой или левой. Отвечать сейчас не нужно, при встрече ответишь».
В глазах потемнело…
И я не заметила, как медленно, шагая назад, отошла от того, кого считала чертом… Справиться с четвертьдемоном не способен ни один черт! Ни один! Даже боевой! И…
Владлен Азаэрович развернулся, посмотрел мне в глаза и тихо произнес:
— Станислава, я не… я… Стася, прекрати бледнеть.
Я осторожно отошла подальше, понимая, что ядовитый плевок Мары Ядовитовны еще не самое страшное… Бывают вещи и пострашнее… Вспомнились слова ректора о том, что Владлен Азаэрович вовсе не черт, и сработало то самое правило: «Плохой мужик — беги». Короче, точно хрен перевоспитаешь…
— Мой ответ «нет», — прошептала я. Дальше сорвалось: — Вы мне не нравитесь, правда. Вообще. И вы это… не в моем вкусе. И…
Метла ткнулась в руку, я инстинктивно ее сжала и добавила угрожающе:
— Не подходите!
Глаза у декана чертового факультета округлились.
— Тресну, — вполне серьезно пообещала ему.
Наверное, прозвучало грубо, потому что Владлен Азаэрович мрачно руки на груди сложил, а метла дернулась, пытаясь намекнуть, что отказывается быть орудием возмездия. Плевать! Ведьм такие мелочи вообще не интересуют. А еще очень кстати вспомнилось, что:
— Я сюда вообще-то учиться пришла, а вы мне сватовство с пристрастием устроили!
Зеленые глаза вмиг вдруг стали черными.
Издевательство какое-то!
— Владлен Азаэрович, а давайте вы на меня другими глазами смотреть будете?! — потребовала я.
— Это какими, Григорьева? — прошипел черт.
— Меня карие вполне устраивали, — беря метлу наперевес и так, на всякий случай замахиваясь, сказала я.
Черт демонстративно вскинул руки, мол «да не трогаю я тебя, зараза, опусти метлу», и отошел на шаг назад. Метла не сдвинулась ни на миллиметр, потому что каждая порядочная ведьма четко знает — чертям веры нет. Пусть даже черт и фальшивый.
— Григорьева, — лорд Вреднум тяжело вздохнул, — Станислава, вы поймите, мы оказались в ситуации… в неприятной ситуации, когда университет защитить вас не может, в отличие от статуса супруги уважаемого Владлена Азаэровича. Ко всему прочему после случившегося нападения… — ректор на миг замялся, — единственное, что помешает выдаче вас правительству Единой империи, это статус замужней женщины и…
И тут я вспомнила бессмертный каковый шедевр на тему «Как выжить в магической академии» и с ходу спросила:
— Лорд Вреднум, а вы женаты?
Владлен Азаэрович с размаху сел на стул, Мара Ядовитовна промахнулась и грохнулась на пол. Ректор, бросив на меня осуждающий взгляд, напомнил:
— У меня сердце старое, Григорьева.
— Да бросьте, лорд Вреднум, — не сводя глаз с декана чертового факультета и всем своим видом выражая незыблемое «тресну», сказала я. — Старое не значит слабое, а возраст браку не помеха, да и по положению вы выше Владлена Азаэровича будете, так что если дело в избежании проблем, то мой вариант — самое оно, согласитесь. Ко всему прочему у вас есть неоспоримое преимущество, даже два.
Почему-то вопрос прозвучал от черта.
— Это какие? — хрипло спросил декан.
Перехватывая метлу поудобнее, я ответила, обращаясь все так же к ректору:
— Во-первых, в меня из-за вас не плюнет Мара Ядовитовна. — Кикимора побледнела. — Во-вторых, вы не страшный, а очень даже мужчина во всех смыслах положительный.
— Ага, осталось только в гроб положить! — внезапно прорычал Владлен Азаэрович.
— Тресну! — нервно напомнила я.
— Плюну, — прошипела Мара Ядовитовна.
— А давайте обойдемся без выяснения отношений, — предложил самый настоящий белый и, соответственно, добрый маг, маскирующийся под пособника зла.
И, памятуя о том, что Вреднум добрый и повышенно ответственный, я жалобно спросила:
— А учиться я сегодня буду? И завтракать? Знаете, я такая голодная.
Давлю на жалость, но что еще остается ведьме, которую банально загнали в угол. Но вот чего я никак не ожидала, что посыл, направленный в ректора, сработает вовсе не на него.
— Так, все, хватит, — Владлен Азаэрович поднялся. — Лорд Вреднум, с ситуацией я разберусь сам.
— Да как же? — искренне удивившись, вопросил глава университета. — Владенька, батенька… о, простите… Владлен Азаэрович, вы, конечно, вспылили ночью, но мы с вами уже выработали стратегию защиты, удовлетворяющую оба государства, и я полагаю, что…
— Сам разберусь, — отчеканил черт.
— Да? К примеру, голову Тиарангу оторвешь? — ядовито поинтересовалась Мара Ядовитовна. — А чем на этот раз мотивируешь?
— Превентивными мерами по лечению склероза, — рыкнул декан чертового факультета. — Еще вопросы, Мара?
Кикимора поднялась с пола, отряхнула безупречную юбку, вскинула нос с позеленевшей поганкой и произнесла:
— Я считаю, что лучшим выходом из положения будет передать студентку Григорьеву в руки властей Единой империи, ведь, по сути, она нарушила закон, приворожив боевого мага.
И мне вдруг так обидно стало. И главное, Владлен Азаэрович промолчал, и только лорд Вреднум сказал:
— Мы не выдаем студентов, Мара Ядовитовна.
Тут Владлен Азаэрович развернулся и, глядя мне в глаза своими вновь почерневшими, глухо спросил:
— Ты приворожила Тиаранга?
И так это прозвучало, что метла невольно опустилась. Нет, опустились руки, но и метла тоже, и, втянув голову в плечи, я почему-то сказала:
— Да.
Декан чертового факультета развернулся и вышел из кабинета ректора. Молча. Кинув на меня победно-торжествующий взгляд, Мара Ядовитовна бросилась за ним… Дверь захлопнулась, оставляя меня наедине с ректором.
— Знаете, — задумчиво проговорил лорд Вреднум, — боюсь, объяснить поведение Владлена Азаэровича одной только заботой о студентке университета уже не представляется возможным. Скажите, Григорьева, и давно у вас отношения?
Отношения?!
— Да нет никаких отношений… А вчера я так, исключительно порядку ради… И вообще, ведьма я или не ведьма, и…
— Ведьма, — улыбнулся ректор, — самая что ни на есть ведьма, вон уже и перевоспитательный процесс в разгаре. Только, Григорьева, вы в курсе, что в ответе за тех, кого перевоспитали?
Этого ведьмы не проходили…
— Колобок, — только и сказала я.
— Полный колобок, — улыбнулся лорд Вреднум.
— Нет, пока не полный, — не согласилась я.
— Полный, вы уж поверьте моему опыту, — произнес ректор. — И да, метлу советую вновь взять на изготовку, потому как студенток в моем кабинете еще не домогались, и не хотелось бы, чтобы это произошло.
— В смысле? — не поняла я.
Тут распахнулась дверь, являя взбешенного декана чертового факультета!
И когда он вошел, злой, резкий, разъяренный, я невольно метлу перехватила на изготовку снова, ибо… А страшно мне стало! Но, не одарив меня даже взглядом, Владлен Азаэрович прошел к столу ректора и отчеканил:
— Приворот боевого черта в Преисподней карается тремя годами каторги. Меня вполне устроит отработка в статусе старосты чертового общежития. Заявление в совет направлю немедленно. Ваше вмешательство, как и участие, не требуются, исключительно ставлю в известность!
Я обомлела. Ректор тоже.
Но лорд Вреднум нашел в себе силы произнести:
— Так не было приворота, Владлен Азаэрович.
— Да? — язвительно переспросил боевой черт. — А доказательства обратного у вас имеются?!
Оторопевшая ведьма дрожащим голосом промямлила:
— В-в-владлен Аз-з-заэрович, вы…
Стремительно развернувшись ко мне, черт рявкнул:
— Марш учиться, Григорьева!
Даже возражений не нашлось. Без слов и промедлений я выбежала из кабинета ректора, услышав напоследок:
— И на глаза мне не попадайся, ведьма!
Вот после такого я застыла как вкопанная. А из-за закрывающейся двери донесся возмущенный голос лорда Вреднума:
— Владлен Азаэрович, вы же знаете, что никакого приворота не было.
— Знаю, — отчеканил черт. — Но пусть предоставят доказательства, что его не было. Одновременно с этим я потребую предоставление их стороной доказательств приворота боевого мага студенткой Григорьевой.
Сердце мое начало стучать очень быстро.
— Да-да, — задумчиво проговорил ректор, — как-то подобный вариант решения проблемы мне не представлялся ранее… Впрочем, мы и не рассматривали иных путей, едва вы предложили оформить брак… А по сути, на подобное вы, как мнимопострадавшая сторона и, ко всему прочему, ответственный за наших обучающихся, вполне имеете право… да.
Пауза, а затем ректор как-то подозрительно безразлично поинтересовался:
— Значит, по временно заключенному союзу будем оформлять развод?
— Нет! — грозный рык декана чертового факультета.
Даже я вздрогнула.
Но затем совершенно спокойно, меланхолично и с ленцой, Владлен Азаэрович пояснил:
— Пусть остается запасным вариантом решения проблемы.
— Да-да, как скажете, — мгновенно согласился ректор.
Слушать далее я сочла делом небезопасным, и потому мы с метлой ретировались под громогласное «Жра-а-а-а-а-а-ать», раздавшееся над всем университетом.
* * *К столовой я прилетела на метле, к слову, не я одна летела, так что на подлете пришлось повисеть в пробке, пока остальные летающие, в смысле ведьмы, феи и джинны опускались на пол и входили в царство набивания вечно голодного студенческого живота. Висеть долго не пришлось — в конце концов три сидящих на коврах-самолетах передо мной джинна спрыгнули на пол, свернули свои половички и бодро прошагали в столовку.
Я спустилась следом, и двое навов, как раз подошедших к двери, галантно пропустили меня вперед. Благодарно улыбнувшись парням, вошла в столовую, бросила восхищенный взгляд на группу навов, постаралась вовсе «не заметить» инкубов в полурасстегнутых, открывающих накаченные мышцы на груди рубашках, гордо проигнорила фей, у которых спортивная форма, кстати, оказалась круче, чем у нас, и я бы тоже такие шортики хотела, не говоря про прозрачные рубашечки…
Домовым приветливо махнула и, весело улыбнувшись, подошла к столу оборотней, где уже сидели все наши.
— Зла, — сказала Кларисса.
— Сдохнуть, — поздоровалась Агата.
— Зла, — зевнула Светлана.
— Трупиков, — Ханна поигрывала своим кинжалом.
— Амыньг-амыньг, — выдала невнятное Райса, так как уже вовсю жевала.
— Интима побольше, — поздоровалась за всех оборотней Киса.
Чуть не вякнула «за что?», но вовремя прикусила язык и села на скамью, едва Райса пододвинулась. Метла бодро пропрыгала к стене, туда, где и остальные метлы сгрудились и, судя по всему, сплетничали.
На завтрак имелись пироги, пирожки, куски отварного мяса, которые предпочитали оборотни, чай в самоваре, шипящем прямо на нашем столе, и ароматные калачи. Я взяла одну из перевернутых кверху дном чашек, подошла к самовару, налила себе чаю и не сразу заметила, что за столом нашим, да и вообще в столовой, тихо так стало. Стою себе, чай лью, о том, чего в него положить — сахар, мед али варенье — размышляю, и тут позади бас такой:
— В списке кандидаток распишитеся, леди Харг.
Чай едва не выронила — один из оборотней, проявляя звериную реакцию, успел перехватить и укоризненно глянул на меня, обжегшись.
— Извини… э-э…
— Этир, — представился парень.
— Извини, Этир, — улыбнулась я.
— Флиртовать кончай, замужем вроде как, — напомнил Герак.
Исключительно из вредности очаровательно улыбнулась оборотню и поинтересовалась:
— Что вечером делаешь?
— Сваливает из универа во имя сохранения жизни, — хмыкнул черт. — Григорьева, ты не шути так, Владлен Азаэрович может и воспитания ради замуж взял, но у нас, чертей, с собственностью строго — за свое убиваем на месте.
Оборотень весело подмигнул мне, я ему и после развернулась к черту.
А выглядел Герак знатно — под глазом синяк, и даже шерсть не скрывает, рожа расцарапана, на плече клок шерсти вырвали, хвост в помаде. И вот что на хвосте помада делает, мне стало очень интересно. Проследив за моим взглядом, студент мрачно ответил:
— Утешал претенденток, платки закончились, пришлось перейти на подручные средства.
— Сопли, слезы, все такое, да? — уточнила я.
— Проверка женских навыков и умений, всю ночь проверяющим отпахал, на женщин теперь вообще смотреть нет желания, — мрачно ответил Герак.
— Силен, — хмыкнул кто-то из оборотней.
— Не в этом плане, — с отвращением ответил Герак, — привлек их к уборке… Дуры, дорвались до экспериментального самогона…
Решила, что надо пойти посмотреть, что там теперь в общежитии творится.
— Список, — прорычал Герак, едва я устроилась с куском калача и чаем.
— Поесть дай, — потребовала раздраженно.
Черт сел рядом, отчего вся скамья жалобно затрещала, и грустно попросил:
— Чаю налей.
Мне не трудно, встала, налила.
— Сахару четыре куска, — совсем жалобно попросил Герак.
И мне его реально жалко стало, потому все поставила, чашку передала и даже булочку маслом ему намазала.
— Варенье, — протянул мой несчастный, жизнью побитый враг.
С нежностью и любовью варенье поверх намазюкала, протянула.
— Спасибо, — Герак забрал у меня сдобу, — добрая ты, Стаська.