– Курить можно? – спросил Виктор.
– Давай, – кивнул Борис. – Хотя сейчас вполне возможны проверки, так что лучше воздержаться. А то попадется мент некурящий и учует запах табака.
– А тут коньяк везут, консервы и…
– Трогать ничего не надо, это след. А нам это не надо.
– Верно. Жрать хочу – просто караул!
– Я тоже. Как остановятся, соскочим. Правда, похоже, мы едем…
– Водила про Красное говорил. Значит, или в Рыбинск катим, или в Ярославль. Если в Ярославль, они бы по шоссе пошли. Скорее всего в Рыбинск. Машина вологодская. Наверное, назад что-нибудь с завода возьмут. Снегоходы неплохие в Рыбинске на моторном делают.
– Город большой?
– Приличный. Правда, я там был один раз четыре года назад. Но адрес есть. У меня там приятель живет.
– Значит, у него могут быть менты.
– Очень может быть. Надо по дороге соскочить, в Красном. А оттуда проселочными в Вологодскую область, она рядом. Километров шестьдесят, ну, может, семьдесят, не больше. У кого-нибудь мотоцикл возьмем и вперед.
– Проселочными как раз и нельзя. Если основные дороги и проверяют, то на постах ГИБДД. Их обойти можно. Да и тормозят на всех.
– Снова верно говоришь. В армии и из плена бежать учат?
– Вот именно, из плена. А он не имеет определенного срока. Не смогу я жить с клеймом – судимый. В зоне теряешь все – имя, фамилию, себя в конце концов. Ты просто осужденный, зэка. И когда освободишься, все равно зэка. Может, кому и плевать на это, но мне нет. Я офицер, я солдат. Меня сделали зэком. Но это по их. Я пленный, и моему плену срока нет. Такая жизнь не по мне. Понимаешь, Витька, предательство во все времена считалось тяжким преступлением. А меня предало государство, за которое, черт возьми, я воевал и был ранен. Я не прятался за спины других. Извини, что-то я разговорился…
– Все путем, я понял тебя. Но зря ты смерти ищешь. Для меня этот срок тоже не подарок ко дню рождения, не входило это в мои планы. Хотя, с другой стороны, может, и спасло меня это. Убил бы Анну, жену свою. Дочь у нас есть, Оля, хорошая девчонка. Вот перед ней я виноват. Но изменить ничего не мог. Как сказать ей, что мать, которую любит, наркотой торгует? Поэтому я и пошел вразнос. Ты спрашивал, киллер ли я. Да, три трупа сделал по заказу. Я же снайперскую подготовку проходил. Стреляю метко и быстро, но терпения не хватает. А спешка для снайпера – верная смерть. Когда с Петькой Орехом сошелся, рэкет был, выбивание долгов. В общем, суеты много, риск тоже, а навар не густой. А тут ко мне один старый вор обратился, Запорожец, и говорит: ты базарил, что снайпером был. Ну и что, говорю. Он и свел с одним фраером. Кто такой, не знаю. Дал мне фотографию и адрес какого-то мужика, сунул две тысячи евро. Задаток, говорит. Убьешь, еще десять получишь. Срок – десять дней. Я за три дня обстановку прощупал и возле гаражей его завалил. Через полтора месяца еще другого в Ростове. Третьего заказали из Загорска. Но тут прокол вышел – двое их было. Я обоих сделал, чтоб свидетеля не оставлять, а на меня наехали – заказ был на одного. Сразу свидетель какой-то отыскался. Но я в зоне, поэтому менты и не торопились. А тут ты… Помнишь, как сказал: с зоны уйти можно. И я поверил. Подошел, ты и начал про ветер и парус. Я думал, чешешь, но решил, что рискну. И получилось, ушли. Но теперь решать надо – вместе или у каждого своя дорога? Как ты на это смотришь?
– Давай это обсудим за бутылкой коньяка после ванны, – вздохнул Вулич. – Мечтаю принять ванну, пива холодного, сигарету хорошую. Коньячок приличный с закуской. Тогда и разговор будет другой. А не сейчас, когда мы с тобой еще от ямы не отошли и боимся, что остановят машину и найдут нас. Я пусть одного, но успею убить, а потом себя. Просто так я из жизни не уйду.
– Я тоже. Но лучше бы, конечно, прорваться и за коньячком посидеть.
– Вот кафе, – сказал пожилой водитель. – Здесь и перекусим.
– Да и в Юдине пельменная – класс, – отозвался Александр. – Но я видел, как ты, Саныч, на ментов отреагировал.
– Это далекое прошлое. Да и стар я стал. Я это к тому, что найдем тебе напарника путного и будешь с ним ездить. А я на пенсии жить желаю. Столько лет за баранкой! Почитай, весь Союз проколесил. Что касается милиции, был грех по молодости, на лесоповале работал. Пять давали за мордобой. Но с тех пор с законом в ладах. А вот беглым теперь жизнь ой какой ершистой покажется. И пути назад уже нет. Как поймают, станут бить смертным боем. Ведь сколько их ловить будут, а покорми комаров в лесу, да и сиди там. Пока федеральный розыск не объявят, своими силами колония искать станет. Хорошо, ежели они успели проскочить всех и из области убрались. А если тут где-то попадутся… ох и тяжко им придется!..
Лежащие в крытом брезентом фургоне «КАМАЗа» беглецы переглянулись и осторожно перебрались назад. Услышали веселые женские голоса.
– Тоже мне сороки, – процедил Вихрев, – нашли место для базара.
– Магазин рядом, – осторожно приподнявшись, сквозь щель между дверцей и покрытием сказал Вулич. – Выходить нельзя.
– Чья фура? – услышали они.
– Да наша, – отозвался Саныч.
– Куда едешь?
– В Углич.
– Что везешь?
Беглецы подались назад.
– Коньяк, консервы рыбные и конфеты, – ответил Саныч. – У моего брата фабрика небольшая. Вот и возим в Углич одному владельцу магазина и двух баров. И документы в порядке, – добавил он.
– Откуда едете?
– Из Нагорного, – ответил Саныч. – У меня там…
– Назад тоже что-то повезешь?
– Часы угличские заберем, берут их неплохо, и рыбку.
– А чего в такую даль?
– Так не в убыток, прибыль хорошая. Раз в два месяца ездим.
– А бандюг не боишься?
– Так бойся не бойся, – Саныч тяжело вздохнул, – жить надо. Да и Бог пока миловал.
– Ну, удачи вам.
– Странно, – пробормотал Борис. – Не вспомнил о беглецах. И не пытался осмотреть фуру.
Хлопнули дверцы кабины, «КАМАЗ» завелся и тронулся. Борис снова подполз к заднему борту и припал к щелке.
– Чего он докопался-то? – спросил Александр.
– Да видать, все беглых ищут, – ответил Саныч. – Куда едешь, откуда? В принципе это и хорошо, меньше этих волков на трассе будет. А то только и слышишь – там ограбили, там убили. Распоясались гады.
– Так я читал, что и менты, бывает, грабят.
– Сейчас все бывает, – мрачно согласился Саныч.
– Углич… Где это? – спросил Борис.
– Рядом с Тверской областью, – ответил Вихрев. – Там зона есть, строгач. Раньше для часового завода какие-то стекляшки делали. Сейчас не знаю, что за работа, но зона там точно есть. Километров двести с небольшим пылить, если не больше.
– Так… – Борис посмотрел на часы. – Уже одиннадцать. Значит, приедет туда часам к восьми, если не позже. Особо он не гонит. Останавливается часто. Там где-то и выскочим. Надеюсь, нас не ждут. К тому же область другая. Может, думают, что мы с тобой в Ярославль пробились. Хорошо было бы…
Ярославль
– Никто их не видел, – говорил полковник внутренних войск. – Черт знает, куда подевались. Последнее, что было – след до реки, и все. Версия о том, что утонули, лопнула. Хотя знаете, вполне возможно, они пытались уйти водой. Ну, там шланги какие-нибудь, чтоб дышать под водой. А потом отошли в сторону и… утонули. Ну не может быть, чтобы за четверо суток они нигде не засветились. Обычно преступник, вырвавшись из колонии, сразу, пока не перекрыли, старается уйти как можно дальше.
– В этом случае может быть как раз наоборот, – сказал генерал-лейтенант внутренних войск. – Вулич служил в специальной разведывательной группе. И вполне может быть…
– Извините, – вмешался подполковник милиции, – но Вулич уже десять лет не служит. Навыки, как вы знаете, не поддерживаемые тренировкой, пропадают. И второе – Вулич не один. И лидером, я в этом уверен, является Вихрев. А он наверняка пробился в Ярославль или в пригород. Вот где надо искать беглых.
– Насчет лидерства не уверен, – возразил мужчина в штатском. – Согласен только в том, что они вместе. Один Вихрев уже объявился бы. Я думаю, они прятались рядом с поселком. Скорее всего отсиживались в воде.
– Исключено, – возразил полковник. – Все проверяли и не раз.
– Так где же они, черт возьми?! – громко спросил генерал. – Узнайте, не случилось ли в поселке чего-то необычного. Любая мелочь может вывести на след беглецов. Черт бы побрал этого Вулича, устроил головную боль!.. Коснулось дела, и все службы в заднице оказались.
– Метко отмечено, – усмехнулся мужчина в штатском.
– Послушайте, майор, – недовольно произнес генерал. – То, что вы из управления, не дает вам права так высказываться.
– Я сказал то, что думаю, – ответил тот. – В этом побеге, согласитесь, все необычно. Оперчасть СИЗО предупреждала, что Вулич склонен к побегу, то же отметил конвой. А в колонии на это не обратили внимания. С этим будет разбираться комиссия. Нам надо брать беглецов. Но где они? Я понял бы, если бы побег обнаружили не сразу. А тут шли по свежим следам и потеряли.
– Вообще-то вертолет как раз поднялся, – вздохнул подполковник. – И все были уверены, что беглых ждала лодка.
– Это только предположение, – недовольно заметил генерал. – Вы их даже утопленниками считали, водолазов вызвали. Если для начальства это была лишь одна из рабочих версий, то привлеченные к поискам сотрудники колонии и охраны так и подумали. И представьте, как они все осматривали. Искать тех, кого считают утопленниками, – занятие бессмысленное. Все это будет обсуждаться потом… Где могут быть беглые сейчас? – Генерал посмотрел на полковника милиции.
– У нас задействованы все стукачи, – ответил тот. – Но Вихрев в городе не появлялся. Пригороды тоже под контролем. И если Вихрев где-нибудь покажется, мы сразу будем информированы об этом.
Ярославская область, Тутаев
– Вот здесь живут Арсеньевы, – сказал Русак двоим крепким парням. – А вот и Зоенька, – усмехнулся он, – неразделенная любовь Маги и Али. Запомните ее, – он кивнул на катившую коляску женщину, – и, как цынкану, отработайте. Ну сначала словами, мол, платить надо за проведенное ребятами время в больнице. Азики на нас пашут, поэтому мы…
– Слышь, Русак, – перебил его сидевший за рулем «девятки» парень. – Как-то не в жилу это – из-за азиков бабу русскую прессовать. Мужик ее Афганистан прошел. Ногу там потерял.
– Слушай, Гиря, – процедил Русак, – недоволен – иди в скинхеды. А тут…
– Короче, вот что, – перебил его второй. – Нам это не в масть. Расстались. – Он открыл дверцу и вытолкнул Русака. Дверца захлопнулась, и машина рванула с места.
– Я с вас получу! – заорал вслед Русак. – Суки позорные! Я вас…
Машина остановилась и сдала задом. Он испуганно замолчал, отскочил с проезжей части. Поравнявшаяся с ним машина остановилась, задняя дверца, распахнувшись, ударила Русака по коленям и сбила на асфальт.
– За базар ответишь, – предупредил сидевший сзади парень. Машина рванулась вперед.
– Суки!.. – промычал, держась за колени, Русак.
– Вам плохо? – услышал он участливый женский голос и увидел перед собой коляску.
– Уйди, шалава! – крикнул он.
Зоя подкатила коляску к себе.
– Ты чего на девку визжишь? – Из калитки вышел пожилой мужчина с граблями. – Я тебя сейчас причешу, крикуна, и будешь…
– Извините, – испуганно глядя на него, сказал Зое Русак.
– Уматывай отсель, – посоветовал мужчина.
– Спасибо вам, Иван Данилович, – вздохнула Зоя.
– Да не за что, – глядя вслед хромающему Русаку, отозвался тот. – Но ты, Зойка, внимательнее будь. Этот с двумя, которые его и шарахнули дверцей, на тебя показывал. Сначала на дом ваш, а тут и он вышел. А до этого я его с одним кавказцем видел. Так что смотри в оба, Зойка.
– Спасибо, Иван Данилович! – Зоя посмотрела вслед Русаку.
– Ты оглядывайся, Зойка, – снова предупредил он. – Эти звери так просто не отцепятся, – пробормотал он чуть слышно, скорее для себя, чем для нее.
– Во дают Афганец с Вихрем, – усмехнулся Запорожец. – Делают ментов как детей. Те даже не видели их ни разу. Во дают мужики! Их менты уже и потопили, – хохотнул он, – водолазы по дну лазали. В городе кругом фотки висят. Базар идет, что из столицы спецы прикатили. Во, блин, дают мужики, – повторил он. – А кто в Андрюшине магазин на гоп-стоп взял? – посмотрел он на Корявого.
– Да залетные. Под беглых и сработали. И по кликухам спецом друг друга звали. Взяли их, они услышали про уход и сыграли под них. С них спросят.
– А за что? Они ментов в сторону уводили. Русак звонил, что-то у него с Гирей не срослось, разобраться надо.
* * *– Ну что? – спросил по телефону пожилой лысый мужчина. – Не взяли Вихря?
– Нет, я вам, как только что-то про них узнаю, сразу сообщу. Так что, Василий Иванович, не волнуйтесь, я вам обязательно позвоню.
– Хорошо. – Пожилой, не прощаясь, отключил сотовый. – Ну, зятек, затеял ты игру в догонялки. Ладно, Анка сучкой оказалась. Но ты об Оленьке-то не думаешь, выходит? Да еще, говорят, в наемные убийцы пошел. Хотя это еще бабушка надвое сказала. А вот побежал ты, Витька, конечно, зря…
– Дедушка, – подошла к нему красивая стройная девочка лет шестнадцати, – можно я на пляж пойду?
– С кем?
– Таня идет, Костя и еще девчонки и ребята.
– Ладно. Но чтоб до семи была дома. И не курить, – строго предупредил он. – Бабушка обнюхает, и если дымком пахнет, я те ремня всыплю и на возраст не посмотрю.
– Дедушка, я же тогда просто попробовала. И сама вам сказала, а ты теперь…
– Где раз, там и второй бывает. Дурное дело нехитрое и тянет к себе. Все взрослыми быть желаете… Деньги есть?
– Да менты даже выйти на них не могут, – покачал головой плотный черноусый мужчина. – А ты, Остап, наверное, опасаешься…
– Да хорош тебе, Ухо, – усмехнулся Тарасюк. – Просто Анка малость боится.
– Не пойму я, на кой хрен она тебе сдалась? Тем более с девчонкой. Ведь ее можно…
– Все узнаешь со временем, а пока, Кирилл, держи меня в курсе.
– Я так и думал, что-то ты затеял, Остап.
– Все путем будет.
– А где Анка?
– Хрен ее знает. По магазинам, наверное, шляется.
– А доченька твоя приемная где?
– У папаши Анкиного. Ты прав, она лучше мамани выглядит. Но у меня планы другие.
Ярославская область, Рыбинский район
– Твою мать! – Осторожно высунув руку с наполненным жидкостью пакетом, Виктор разжал пальцы. – Три часа стояли. Хорошо, что за нами машины нет. А то интересно получается – едет впереди фура, а из-под брезента рука с пакетом. Падает на асфальт и вдребезги. Но куда ссать-то? Жрать хочется, – вздохнул он. – Может, все-таки по банке консервов…
– След дадим, – перебил его Борис. – Ящик вскрывать придется, и банок хватать не будет. Вот сахарку…
– И так задница слиплась. Они про какой-то колхоз базарили.
– Видишь пять мешков в углу сзади? Какой-то бабе будут завозить.
– Так, может, там и вылезем?
– До Углича поедем. Там другая область рядом, и нас наверняка не ждут. Конечно, сообщение получили, но не ждут и посты не ставят. А в другую область уйдем, дышать намного легче будет. Конечно, когда в федеральный попадем, поаккуратнее быть придется. Но сейчас главное – из Ярославской губернии выбраться. А ты говорил, что от Углича до Тверской недалеко. Так что будем ехать до Углича.
– Нам сейчас налево, – сказал сидевшему за рулем Александру Саныч, – и по дороге прямо.
– Надолго?
– Ну уж как водится, – засмеялся Саныч, – без обеда не отпустят. Часик посидим, душ примем, у них в саду есть. Устал я что-то. Все-таки уже пятьдесят пять, и болезни одолевать начали. Вот вернемся, буду тебе напарника искать. Я больше не ездок.
* * *– Сейчас будут мешки снимать, – проговорил Борис. – Прячемся получше.
– А если он раздобрится и за консервами и коньяком полезет? – спросил Виктор.
– Надеюсь, нет.
– А если да?
– Если увидят, будем бить.
– Свернули на Поляну. Двигать за ними? – спросил сидящий в «восьмерке» длинноволосый парень.
– Мимо пройди, – услышал он. – Воды спроси у кого-нибудь или позвонить. В общем, закати в деревню.
Ярославль
– Что? – переспросил по телефону сотрудник управления.
– Да ничего такого не было, – услышал он голос начальника оперативной части колонии. – Бомжа одного поймали с одеждой. С веревки снял, часть продал и уснул. Но это…
– Стоп. Конкретнее. Что именно пропало?
– Двое джинсов и рубашка. И бомж говорит, что у него полуботинки забрали.
– Размер обуви бомжа?
– Сейчас, – растерянно отозвался опер, и москвич услышал его голос: «Размер обуви бомжа! Быстро!»
– И размеры Вихрева и Вулича, – добавил москвич.
– Да они на меня наехали, – кивнул на парней Русак. – И как последнего…
– Слушай сюда, гнида, – процедил Запорожец, – ты, делопут хренов, что капканы мочишь? На азиков пашешь, падла! – Он плюнул отшатнувшемуся Русаку в лицо. – Охренел совсем. Иди отсюда. И запомни, сучонок: если с головы той бабы хоть волосок упадет, тебя раком поставят. Что за публика пошла – не важно как, лишь бы бабок срубить, на всякие подлянки пишутся.
– Да я же для общака хотел, – пробормотал Русак.
– Сдерни, я сказал! – закричал Запорожец. Русак быстро вышел. – Короче, вот что, бабу эту не трогать и присматривать, чтоб никто на нее не наехал. Афган молодец, вон какой капкан отмочил. Да и мужик ее воевал и покалечен. Я, мужики, в детском доме рос и все мечтал, что воякой стану. – Он усмехнулся. – До первого попадания в ментовку. Там враз отучили погоны любить. А что у нас с вокзалом? – посмотрел он на плотного плешивого мужчину.
– Значит, это они были, – говорил по телефону москвич. – Четыре дня рядом с зоной. Дерзкое и в то же время умное решение. Перекрыть все выезды из области. Особое внимание в направлении Ярославля. Хотя Вулич снова может пойти своим путем. А ведь он может в Тутаев пройти. Наверняка там у него есть знакомые. Надо проверить всех, кто воевал в Афганистане или Чечне.