Татьяна Луганцева Девочка на шáру
Глава 1
— Депрессия… у меня депрессия… депрессия… — на разный лад пробовала это слово Яна, глядя на себя в зеркало. — Депрессия… — нараспев повторила она. — Какое красивое слово «депрессия», импрессия, экспрессия… Короче, вот я и докатилась!
Яна Цветкова, тридцати с небольшим лет женщина, сидела перед обитой кожей дверью с табличкой «психолог» в одном из крупных медицинских центров. На консультацию к данному специалисту ее отправил лечащий врач, которому она пожаловалась на головокружения и постоянные головные боли, после того как объективные методы обследования не выявили у нее никаких изменений. И вот Яна послушно притащилась к психологу и ожидала приема.
Она была высокой, очень худой, с длинными руками, ногами и длинными белыми волосами, стянутыми в хвост на затылке. Черные, тонкие брови вразлет, прямой нос; большие голубые глаза смотрели на мир с интересом и вызовом. Пухлые губы сейчас находились в гримасе обиженного ребенка. Ее нельзя было назвать красавицей, но внешность Яны была очень яркой и запоминающейся. Увидев один раз, не запомнить ее было невозможно. Этому способствовали большое количество украшений, всегда имевшихся на ней, словно на новогодней елке, и склонность молодой женщины к дорогой, но аляповатой и совершенно не комбинирующейся друг с другом одежде. Вот и сейчас Яна была в короткой трикотажной юбке ярко-красного цвета, сетчатых черных с аппликациями красных роз колготках и ярко-зеленом джемпере. Рядом с ней на соседнем стуле лежали небрежно брошенные розовая кожаная сумка известной фирмы и кожаная лакированная черная куртка, которая гармонировала только с лакированными же полусапожками на высоченных шпильках.
Кожаная запыленная дверь дрогнула, и из нее вышел молодой человек с горящим взглядом, явно настроенный психологом на позитивный лад. Он решительными шагами прошел мимо Яны. Цветковой захотелось убежать вслед за ним по больничному коридору, но из-за двери уже выглянуло добродушное полное лицо миловидной женщины.
— Яна Карловна Цветкова? — спросила она, сверяясь со своими записями.
— Я… — обреченно произнесла Яна.
— Проходите, — пригласила женщина.
Фигура ее была такой же круглой и пышной, как и лицо с полными щеками. Голову украшали куцые волосы, выкрашенные неожиданно для ее солидного возраста в ярко-рыжий цвет, а на толстых коротких пальцах красовались массивные золотые перстни с разноцветными камнями, как у Хозяйки Медной горы.
Кабинет психолога был небольшим, но уютным, занавески на окнах вместо жалюзи производили благоприятное, этакое домашнее впечатление. Имелись здесь кресло и стол для врача, заваленный папками и листками, и большое, явно удобное кресло для пациента.
— Присаживайтесь, — пригласила Яну психологиня.
Стенку нежно-салатового цвета позади психолога украшало множество дипломов и сертификатов, свидетельствующих о семинарах, прохождении курсов повышения квалификации и принятии участия в международных конгрессах.
— Разрешите представиться, Ада Валерьевна Анисимова. Психолог. Окончила психологический факультет МГУ, имею опыт работы больше двадцати лет, владею многими методиками психоанализа и психокоррекции личности. Поближе мы с вами познакомимся во время нашей долгой доверительной беседы. Ложитесь на кушетку и попытайтесь расслабиться.
Только сейчас Яна заметила кушетку, стоящую у стены.
— Ложиться? — не поняла она.
— Именно. Вы должны быть полностью расслаблены, и ничто не должно угнетать вас, — заверила Ада Валерьевна.
Яна подошла к кушетке, стуча каблуками, и легла на нее, стянув резинку с затылка — с хвостом из длинных волос лежать было бы неудобно. Уставившись в белый потолок, Яна вовсе не почувствовала себя расслабленной, скорее наоборот. Она почувствовала себя как на операционном столе, только препарировать сейчас собирались не ее тело, а ее душу.
— Кто вам посоветовал обратиться ко мне? — спросила Ада Валерьевна, водрузив на нос картошкой сильно увеличивающие ее глаза очки в золотой оправе.
— Терапевт.
— С какими симптомами вы обратились к доктору?
— Слабость, апатия, головокружения, головные боли…
— Это все симптомы тревоги. Не находите? — уточнила психолог, начиная свои записи в толстую тетрадь. — Ну да ладно! Хочу предупредить вас, Яна: от степени откровенности ваших ответов зависит, смогу я помочь вам добрым профессиональным советом или нет. Я как священник, если хотите. Со мной надо говорить все или ничего. Еще обязана вас предупредить, что я очень жесткий психолог, не сюсюкаю и не жалею, а рублю всю правду-матку своим пациентам. И многим этот момент не нравится. Будьте готовы посмотреть правде в лицо. Готовы?
— Всегда готова! — сглотнула Яна. — За тем я и пришла. Я словно запуталась в своей жизни.
— Ваш возраст? — спросила психолог.
— У женщин не спрашивают.
— Я вас умоляю, Яна! С первого вопроса вы увиливаете в сторону, — поморщилась психолог.
Яна ответила ей «правду-матку».
— Возраст Христа… — задумалась психолог.
— Что? Я не отождествляю себя с Христом, — дернула длинными ногами Яна.
— Нет, просто переходный возраст, весьма переходный. Когда человек уже подводит кое-какие итоги тому, чего он достиг. Это возраст, когда женщина, глядя на себя в зеркало, понимает, что ей не двадцать лет.
— Ага! А впереди сорок, пятьдесят и шестьдесят, — подала голос Яна, — что отнюдь не вселяет надежды на молодость…
— Комплекс старения? — оживилась психологиня. — Боитесь взрослеть?
— А кому хочется? — вопросом на вопрос ответила Яна.
— Любой возраст хорош с философской точки зрения, — возразила Ада Валерьевна.
— Так это с философской, а не с житейской, — возразила пациентка.
— Обычно такое наблюдается у красивых женщин. Вы почувствовали снижение внимания со стороны мужского пола? — спросила психолог.
Яна поморщилась.
— Вот уж что рада была бы почувствовать… Так нет, мужчины были и раньше, есть и сейчас… И, судя по их горячим признаниям в любви, они не собираются оставить меня в покое и в дальнейшем. По крайней мере, в ближайшем будущем.
Психолог поправила очки на носу, нервно заерзав на стуле.
— Расскажите о вашем детстве. Вы были любимым ребенком?
— Я была единственным ребенком, — ответила Яна.
— Вы ощущали родительскую любовь? — чуть изменила вопрос психолог.
— Я фактически не видела родителей, — ответила Яна. — Мама все время пропадала в театре на репетициях — она была и есть отличная актриса нашего провинциального ТЮЗа, а отец… отец все свободное время посвящал зеленому змию — он всегда пил.
— Он кто по профессии? — уточнила Ада Валерьевна.
— Отец был плотником, работником сцены. А в последние годы жизни делал гробы на кладбище. Да, вот такой вот диапазон…
— Отца уже нет в живых?
— Он умер. Вернее, ему помогли умереть — убили. Его напоили до бесчувственного состояния, зная его слабость, дали свалиться в свежевырытую могилу, и он захлебнулся собравшейся на дне водой, — ответила Яна.
— Какой ужас! — Ручка выпала из рук психолога. — Что вы пережили тогда?
— Шок, — просто ответила Яна. — Но большого душевного родства у нас с отцом не было, и я не билась головой о стенку, смею вас заверить.
— Мама, ваша мама, она счастлива? — спросила психолог, изучая Яну пытливым взглядом.
Яна на минуту задумалась.
— Раньше я считала ее неудачницей, зная о ее неосуществимой мечте стать знаменитой актрисой, играть в Москве, быть замеченной кинорежиссерами. Отец к тому же всегда пил, да еще и умер довольно рано. Но потом я поняла, что не права. Моя мама не отделима от своего театра, которому отдала всю жизнь, она любима и уважаема зрителями и коллегами, у нее всегда были поклонники. Как ни странно, она очень любила отца… У нее была насыщенная и вполне счастливая жизнь. Да, я думаю, что она счастлива. Моя мать — очень гордая женщина, и она никогда никому ни на что не жаловалась.
— У нее сильный характер? — уточнила психолог.
— Да, именно так! Лучше не скажешь.
— А у вас? Вы в кого?
— Думаю, что я взяла что-то и от отца, и от матери, хотя, конечно, не хотелось бы закончить жизнь так, как отец, — подняла голову Яна.
— Ваше образование?
— Я окончила медицинский институт. Врач-стоматолог. В данный момент руковожу стоматологической клиникой «Белоснежка», — ответила Яна.
Психолог снова нервно заерзала на стуле.
— Вы руководительница?
— Именно так.
— И как дела на работе?
— Все отлично. Клиника рентабельна, коллектив отличный, — ответила Яна.
— Вы замужем?
— Затрудняюсь ответить, — настала очередь Яны нервно ерзать.
— В смысле?
— Я была замужем четыре раза. Правда, два раза за одним и тем же человеком… В данный момент у меня есть друг.
— Муж пил или меньше вас зарабатывал? — решила уточнить докторша.
— Что вы! Ричард — святой человек, красавец-мужчина, умный, тонкий. Он смог остаться со мной в дружеских отношениях, несмотря на то что именно я его бросила. Он очень крупный бизнесмен.
— А ваш друг? Кто он? — спросила раскрасневшаяся психологиня.
— Он князь, — просто ответила Яна.
— Кто?! — не поняла психолог, ненароком подумав, что Яне нужен уже не психолог, а психотерапевт.
— Князь. Его зовут Карл Штольберг, он настоящий чешский князь, потомок древнего рода, живет в настоящем замке, — повторила Яна.
— Пьет?
— Почему вы всех подозреваете в пьянстве? Это что-то личное? — обернулась к ней Яна. — Карл умен, воспитан, знает пять языков, музицирует, красив как бог, считается одним из самых престижных женихов Европы. Он не пьет, меня не бьет и ничего такого, уверяю вас.
— А вы были у психиатра? — осторожно спросила Ада Валерьевна.
Яна хохотнула.
— Что, трудно поверить, что такой человек может быть влюблен в российскую тетку не первой свежести, без титула и без звания «Супермодель мира»? Любовь, как известно, зла, полюбишь и Яну Цветкову. Шутка! Я совершенно нормальна и стараюсь говорить вам только правду.
— Но ведь и ваш муж Ричард тоже хорош, правда?
— Да, они оба хороши, — вздохнула Яна.
— Ваш бывший муж устроил свою жизнь?
— Нет.
— Вы этому рады?
— За кого вы меня принимаете? Я желаю Дику только счастья! Меня не покидает чувство вины, что он одинок, а у меня есть Карл, — с возмущением ответила Яна.
— Может быть, скажете, что он хотел бы вернуть вас? — явно ехидно спросила психолог.
— Было у меня такое чувство поначалу… но теперь уже нет. Думаю, что Ричард смирился.
— От хороших мужей не уходят. Почему вы ушли от него? — допытывалась психолог.
— Я ушла не от него… Я ушла к Карлу. И, поверьте мне, это было долго и мучительно. Именно так, как я говорю.
— Что вас сдерживало?
— Пресловутое чувство долга, чертовская положительность мужа, совместный ребенок и то, что Карл князь… — смущенно ответила Яна.
— Чем же это плохо? Это плюс!
— Несомненно… но не для меня. Я — простой, прямолинейный человек, а его статус и титул парализовали меня. Сейчас-то я уже привыкла, а раньше бегала от него, как от огня. Карл Штольберг тоже с определенной периодичностью то боролся за меня, то сдавался, но все же добился меня. Правда, не думаю, что на удачу себе.
— Вы же должны быть счастливой женщиной, за вас боролись такие мужчины! — воскликнула Ада Валерьевна, закатывая глаза.
— Ну да… — вяло произнесла Яна.
— Может быть, вы жалеете, что ушли от мужа? Все-таки он — человек русской души и больше понимал вас? — предположила психолог.
— Раньше мою душу терзали некоторые сомнения, но другого рода. Я боялась испортить жизнь молодому князю, но сейчас я уверенно скажу, что ни о чем не жалею. Я всегда добивалась того, что хотела. Ричарду просто не повезло, что он попался мне на глаза, и в ту минуту я захотела его. Карл хоть и иностранец, но похож на меня, с точностью наоборот, вот он и добился меня. Он все время поддерживает интерес к своей персоне, и я просто не вижу других мужчин, кроме него. В общем, я влюблена и счастлива, — сказала Яна, смиренно сложив руки на груди, словно приготовившись к отпеванию.
— В вашей речи проскользнуло что-то о ребенке. Вы — мать? — почти с ужасом спросила Ада Валерьевна.
— Да. Правда, плохая. Меня длительное время не бывает дома, часто я чем-то занята и загружена. Вова явно обделен моим вниманием, он воспитывается моей домоправительницей Агриппиной Павловной, которую я тоже украла у Ричарда.
— Это обстоятельство вас мучает?
— Да. Только я понимаю, что ничего существенного в своем характере изменить не смогу, — ответила Яна.
— Извините за нескромный вопрос, а откуда у вас деньги на собственную стоматологическую клинику?
— Это долгая история! После развода со своим вторым мужем я осталась у разбитого корыта — в буквальном смысле, у меня не было даже нормального жилья. Затем я встретила состоятельного Ричарда, да вдобавок на мою голову свалилось наследство.
— Понятно… — процедила сквозь зубы психолог, словно подразумевая: «понятно, что в этой жизни таким вертихвосткам только и везет». — Правильно я понимаю, что вы, молодая, красивая и успешная женщина, впали в депрессию?
— Правильно, — вздохнула Яна.
— Я предупреждала, что я жесткий психолог? — спросила Ада Валерьевна и, получив утвердительный ответ, продолжила: — Я поняла, что человек вы эмоциональный, неуравновешенный, эксцентричный, с неустойчивой психикой, отсюда и нелогичные поступки, преследующие вас по жизни. Конечно, все корни подобных неприятностей находятся в детстве, происходят от полученного воспитания. Ваши противоречивый характер и дерганый темперамент сформировались в детстве. Мать — актриса, отец — гробовщик! Не правда ли, странный союз? Сначала я думала, что проблема ваша в личной жизни, в одиночестве, в том, что вы со своим сложным характером ни с кем не уживаетесь. Но не тут-то было, вниманием вы не обделены. Видимо, мужчин-экстремалов привлекают такие непредсказуемые женщины. Между прочим, за один только кусочек, небольшой период вашей личной жизни многие женщины отдали бы все. А вы… «Ой, я была четыре раза замужем! Ой, муж у меня был красавец, богач, не пил и не гулял, но за мной приударил князь, и мое семейное счастье, извините, пошатнулось! Кстати, князь тоже красив, умен и богат и, главное, до беспамятства влюблен в меня! Его мы теперь можем поменять только на царя!»
— Я такого не говорила!
— Молчать! — перебила Ада Валерьевна. — Сейчас я подвожу итог вашему психологическому портрету. Я думала, что Бог не дал вам ребенка. Так нет, вы счастливая мать. Я думала, что вы не успешны в карьере, но у вас свой хороший коллектив и доходная клиника.
— И что? — подняла голову Яна.
— Зажрались вы, дамочка, вот что! Есть нервные срывы у людей, оказавшихся у черты, у бедных, озлобившихся на весь мир и потерявших все. Эти срывы понятны, и таким людям действительно надо помогать. А вы… Такая депрессия называется «с жиру». Чем я могу вам помочь? В чем причина вашего неудовлетворения? Может быть, все-таки из-за того, что вы в жизни добились не совсем всего сами? Богатый муж… наследство… а вы что же? Что вы сами собой представляете? Чего добились лично вы?
Яна растерянно хлопала длинными ресницами.
Психолог закатила глаза и четко проговорила:
— Нет, я, конечно, не умаляю ваших личностных качеств. Наверняка вы умны, остроумны и обладаете еще рядом положительных качеств, раз в вас смогли влюбиться такие достойные мужчины, раз вас уважают в коллективе. Но, видимо, вы так и не нашли себя, не добились чего-то, за что сами себя стали бы уважать.
— И что делать? — затряслась Яна.
— По большому счету, вам необходим стресс. Начните строить свою жизнь с нуля лично, без чьей-либо помощи, и посмотрите, чего достигнете. Конечно, я не призываю вас бросить работу, это было бы слишком, но можете начать свою новую деятельность параллельно.
— А чем я должна заниматься? — тупо спросила Яна.
— Вот-вот, вы уже настолько в шоколаде, что даже не знаете, чем можно заняться! А миллионы людей живут за чертой бедности и как-то зарабатывают себе на хлеб. У меня есть одна знакомая — она работает на трех работах, так ей впасть в депрессию просто некогда. Советую сходить еще к психотерапевту, возможно, он поможет вам медикаментозно. А я… если хотите, стану вашим личным психологом, — предложила Ада Валерьевна.
Яна задумчиво поднялась с кушетки, снова затянула в хвост свои длинные волосы, золотые браслеты звякнули на худом запястье.
— Ну что? Убедила я вас заняться в жизни чем-то полезным? Сориентировала совершить подвиги?
Яна как-то странно посмотрела на психолога. Кто знал Яну Цветкову достаточно хорошо, тот понял бы этот взгляд. Вот как раз подвигов в ее жизни хватало с лихвой! В какие только передряги ни попадала она на протяжении жизни, становясь то свидетелем преступления, то его жертвой, а то и обвиняемой. Сколько слез пролил ее муж, сколько нервов потратили все окружающие люди, чтобы вразумить ее, чтобы она свернула с этой дорожки! И вот теперь психологиня говорит о каких-то подвигах… Яна даже содрогнулась.
— Думаю, что последую вашим советам и попробую остаться одна, чтобы собраться с мыслями, как дальше жить и что делать, — медленно проговорила она.
— Вот и правильно! — улыбнулась Ада Валерьевна.
— Есть в Италии замок, доставшийся мне по наследству, вот там я и уединюсь, — добавила Яна.
Улыбка медленно сползла с лица психолога.