Яна села на кровати, сунула ноги в сабо, ослабила поясок на талии и решила прогуляться по замку. Помнится, у Барбары на кухне была аптечка, в ней наверняка должна быть смекта или еще что-нибудь в том же роде. Надо помочь организму переварить съеденное.
Яна вышла из своей комнаты и спустилась по лестнице вниз. Но почему-то прошла первый этаж и пошла вниз дальше, в подвал дома. Наверное, ее привлек свет, исходящий оттуда. Подвал в доме был совершенно не отремонтирован и не обустроен: многовековые, каменные стены не отштукатурены, потолок низкий, а пол неровный. Яне с ее высоким ростом хоть и не пришлось нагибаться, но она сразу же как бы почувствовала тяжесть низкого потолка на своей голове и, спотыкаясь, пошла вглубь, откуда лился свет, под правое крыло дома. Первое помещение было отведено под прачечную, и тут стояли пять профессиональных стиральных машин и пластмассовые баки для белья.
«Барбара все продумала, молодец. Хотелось бы познакомиться с Николеттой — девушкой, из-за которой все это организовалось», — подумала Яна и заглянула в следующее помещение.
Большая комната без окон прямоугольной формы была по всему периметру стен уставлена деревянными, грубо сколоченными стеллажами. На полках располагалось множество старинных амфор, сосудов, предметов утвари и ваз.
Яна взяла одну амфору в руки и осмотрела ее. Глиняная амфора была тяжелой и на ощупь прохладной, кое-где на ней еще оставался грунт, из которого ее достали. Некоторые сосуды были треснутыми и обколотыми по краям, а другие — абсолютно целыми.
— Эта вещь бесценна, лучше не брать в руки, чтобы случайно не разбить, — раздался голос за спиной Яны.
Она от неожиданности вздрогнула и обернулась, чуть не выронив амфору из рук. В проеме двери на фоне исходящего из помещения сзади рассеянного света вырисовывалась красивая фигура Ивана. Он был в джинсах, по пояс раздет, а голову его снова украшала бандана.
— Что ты тут делаешь ночью? Я думала, что ты пошел спать.
— Я работаю. Когда уходил от тебя, тоже думал, что ты ляжешь спать.
— Меня настигло обжорство. Мне пришлось съесть три пиццы и выпить вино в полном одиночестве, — вяло ответила Яна.
— Я мог бы помочь, но мне не было предложено.
— А с какой стати? Если только с точки зрения поговорки, мол, ужин отдай врагу, — ответила Яна.
— Все-таки я враг? — улыбнулся Иван.
— Конечно. Сексуальный террорист.
— Ты амфору-то поставь, вдруг разобьешь.
— А тебя волнует только она? Трудоголик. Над чем работаешь? — Яна напустила на себя совершенно безразличный вид, но выполнила просьбу.
— Тебе это не понравится, — усмехнулся Иван, отделился от дверного проема и пошел дальше по коридору, как бы приглашая Яну идти за ним.
В следующем, еще большем зале при довольно тусклом освещении Яна увидела лежащие в причудливых позах человеческие тела. Они были светло-серого цвета, судя по всему, вылитые из гипса, но почему-то показались Яне египетскими мумиями. Она содрогнулась.
— Да, мне вряд ли понравится, — согласилась она.
— А ты не смотри на них как на трупы, — посоветовал Иван. — Это всего лишь гипсовые фигуры людей, живших черт знает когда.
Взяв в руки небольшой, остро заточенный резец, он начал отковыривать кусочки окаменевшей магмы с тела, лежащего на столе. Из общей каменной глыбы уже показалась голова, шея и часть плеча. Словно человек вылуплялся из какого-то кокона, и, судя по страдальческому выражению лица, процесс рождения был болезненным и неприятным. Яна осторожно приблизилась к лежащему человеку и посмотрела в его лицо.
— Какая гримаса ужаса… Будто слепок самой смерти. Какой же ужас творился здесь тогда, во время извержения, — прошептала Яна.
Иван поднял голову, темные волосы падали ему на шею, в темных глазах блестели огоньки от электроосвещения.
— Да, страшно. Здесь по-настоящему мертвые города. Даже чума, ходившая по Европе в Средние века, оставляла хоть кого-то в живых, а Везувий не оставил в живых никого. Люди жили, любили, работали, цивилизация развивалась и была здесь на высоком уровне — нашим бы современным художникам выкладывать такие мозаики и делать такие мраморные скульптуры! И вдруг, в какие-то буквально минуты, все это — всех людей, их добро и дома — погребла под собой раскаленная лава. Страшная смерть, я с тобой согласен, — ответил Иван и, склонившись над гипсовым человеком, продолжил работу.
— Можно я посмотрю? — спросила Яна.
— Конечно, сколько хочешь.
— Почему ты работаешь ночью? — поинтересовалась Яна, подкатывая к столику стул на колесиках и присаживаясь на него.
— Днем я участвую в раскопках, а ночью освобождаю от магмы особо сложные тела. Я хочу все успеть! В мире столько всего интересного, и я понимаю, насколько ничтожно коротка моя жизнь и насколько ценны знаки бывших цивилизаций, сохраненные историей. Я хочу максимально успеть поучаствовать в археологических открытиях.
— Да, ты точно фанатик своего дела, — покачала головой Яна.
— Наконец-то ты называешь меня не маньяком, и это не может не радовать. Действительно, я живу своей работой, и люди ценят это. После раскопок здесь, в городе, погребенном Везувием, меня ждут в Африке и Америке, где я должен принять участие в раскопках древних поселений.
— И ты помчишься туда?
— Конечно!
— Хочешь успеть как можно больше?
— Конечно! Такова моя цель!
— Не устаешь?
— Нет времени даже задуматься об этом, — ответил Иван.
— А семья? — спросила Яна.
— При таком образе жизни? Издеваешься? — стрельнул глазами Иван. — Конечно же, у меня ее нет. Правда, есть дочь. Ей пятнадцать лет, и она живет со своей матерью в Бразилии. Один раз в году мне удается ее увидеть. А ты?
— В разводе. Но есть друг, — поспешно уточнила Яна.
— Кому-то все же удалось сломать оборону? — улыбнулся Иван, и на его смуглой щеке промелькнула ямочка.
— Я же женщина, — смутилась Яна. — Но требования к мужчинам у меня весьма завышенные.
— Охотно верю.
— Ты мне не подходишь, — решила сразу предупредить его Яна и принялась наблюдать за работой Ивана.
Очень аккуратными движениями, по кусочку, он откалывал магму от гипсовой фигуры. Работа действительно была ювелирная, ведь гипсовая фигура очень хрупкая, а застывшая магма очень твердая. Яна залюбовалась сосредоточенным профилем археолога и его красивыми руками. Он был словно хирург, выполняющий трудную операцию. Или музыкант, колдующий над своим музыкальным инструментом.
— Ты на самом деле не знала, что твой дом превращен в гостиницу? — не поворачивая головы, спросил Иван.
— Чтобы я сейчас ни ответила, ты же мне все равно не поверишь.
— Я верю тебе. Ты максималистка, для тебя есть только да или нет, черное или белое. Такие люди обычно не врут.
— Как же ты быстро понял меня… Нет, я не знала, но сейчас я поговорила с Барбарой и все для себя разъяснила.
— Барбаре влетит? — поинтересовался Иван. И добавил: — Она чудная женщина.
— Нет, не влетит. Все ведь было задумано ради ее дочери, а кто сможет упрекать несчастную мать? — ответила Яна.
— Рад слышать, — поднял на нее свои красивые глаза Иван.
— А ты увлекаешься не только археологией, но и благотворительностью?
— Я могу себе это позволить, — ответил Иван. Яна еще с минуту понаблюдала за его работой, зевнула и сказала:
— Ладно, заговорилась с тобой, даже в сон потянуло.
— Значит, я такой интересный собеседник, что тебя в сон потянуло? — рассмеялся Иван.
— Нет, но ты заменил мне смекту и активированный уголь, — ответила Яна и, помахав археологу рукой, пошла назад в свою комнату.
Глава 10
Яна отличалась тем, что могла заснуть в любом месте и в самом неудобном положении, что говорило о ее здоровой нервной системе. Правда, проснулась она на следующий день со страшной головной болью, тяжестью в животе и довольно-таки опухшим лицом. Сказались вечерние излишества в еде.
Кряхтя, Яна постояла под контрастным душем, умылась холодной водой и облачилась в короткое ярко-розовое трикотажное платье. Ее чемоданы с одеждой уже кто-то услужливо поднял к двери комнаты. Бой часов внизу, в холле, известил Яну, что пора идти на завтрак. Она быстро расчесала волосы, заплела косу, сунула ноги в черные туфли на шпильках и поспешила в столовую. Ей было как-то странно ощущать, что сейчас в ее доме живут посторонние люди и что она должна идти на общий завтрак, а не увидит добродушную Барбару с подносом еды у себя в комнате.
Перестроенная столовая произвела на Яну двоякое впечатление. Она была просторна и светла, но искусственные колонны наводили на мысль о каком-то музее или, скажем, о Ленинской библиотеке. По периметру стояли столики под кремовыми скатертями с кружевом по краям. Тонкая фигура Яны в ярком платье и с длинными волосами привлекла всеобщее внимание. От фуршетного стола, заставленного всякими яствами, отделилась фигура Барбары, как всегда, в строгом черном костюме с белоснежным воротничком.
Перестроенная столовая произвела на Яну двоякое впечатление. Она была просторна и светла, но искусственные колонны наводили на мысль о каком-то музее или, скажем, о Ленинской библиотеке. По периметру стояли столики под кремовыми скатертями с кружевом по краям. Тонкая фигура Яны в ярком платье и с длинными волосами привлекла всеобщее внимание. От фуршетного стола, заставленного всякими яствами, отделилась фигура Барбары, как всегда, в строгом черном костюме с белоснежным воротничком.
— Дамы и господа! Знакомьтесь, хозяйка нашего дома Яна Карловна Цветкова, Россия!
Яна глупо улыбнулась. Ее представление окружающим чем-то напомнило ей представление спортсменов на Олимпиаде: «Выступает Яна Цветкова. Россия. Прыжки с высоты без парашюта!»
За столиками сидело не так уж много людей. Яна сразу же наткнулась глазами на красивое улыбающееся лицо археолога.
— Иван Соло. Хорватия, — представился он, приподнимаясь на стуле.
«Надо же, он подумал то же, что и я», — удивленно подумала Яна.
— Яна Карловна! — вдруг раздался удивленный женский вскрик. — Не может быть!
Яна сконцентрировала взгляд на невысокой, полноватой женщине с огненными волосами и с трудом узнала в ней психологиню, к которой обращалась в Москве.
— Ада Витальевна?
— Валерьевна, — поправила ее женщина. — Ну надо же! Нет, вы мне, конечно, говорили, что являетесь владелицей замка в Италии, но я и предположить не могла, что он — именно то место, куда отправлюсь я!
Ада Валерьевна вскочила, подбежала к Яне и пожала ей руку.
— Это судьба! — обреченно ответила Яна.
— Знакомьтесь, Яна, моя дочь Николетта, — продолжала суетиться домоправительница.
Яна увидела молодую и очень красивую женщину с большими, немного печальными или романтически задумчивыми глазами, с пышной грудью и тонкой талией. Смотрелась моложе своих тридцати лет и совсем не выглядела человеком, которому требуется врачебная помощь.
— Супружеская пара из Милана — Каролина и Люка Монторелли, — представила Барбара людей старше среднего возраста, сидящих за отдельным столиком.
— Здравствуйте, — на ломаном русском произнес мужчина, приподнимаясь на стуле и отвешивая Яне легкий поклон. Его жена Каролина не удостоила Яну даже взглядом. Выражение лица у нее было высокомерное и надменное, а маленькую головку украшала маленькая шляпка — «таблетка».
— Этих двух молодых людей вы привели в дом сами. — Домоправительница махнула рукой в сторону сидящих за столиком и уплетающих омлет Веру и Никиту. — Остался непредставленным муж Ады Прохор, — добавила Барбара, указав на молодого человека с пышными кудрявыми волосами и острым носом.
Яна загляделась на него. На вид Прохору можно было дать лет двадцать. А если Аде Валерьевне давно перевалило за… в общем, «сорок пять — баба ягодка опять», то возникал справедливый вопрос.
— Простите, Прохор кем приходится Аде Валерьевне? — Яна подумала, что она не так поняла не слишком хороший английский Барбары.
— Это мой муж! — опередила домоправительницу Ада, буравя Яну глазами. Мол, вот так-то. Утри нос и слюни!
Яна не смогла скрыть, что действительно поражена. Тут к ней подошел Иван и, легонько коснувшись ее руки, пригласил за свой столик.
— Присаживайся к нам. Заодно я сам представлю своего спутника.
Яна обратила внимание на грузного мужчину с бородкой и длинными волосами, собранными в хвостик. Он ей чем-то напомнил священника, причем почему-то православного.
— Константин Классель, наполовину твой земляк, наполовину француз, мой друг и такой же фанатичный археолог, — представил его Яне Иван.
— Яна Цветкова, владею частной стоматологической клиникой, — сказала она, присаживаясь к ним за стол.
— Вы бизнесменша? — протянула писклявым голосом Николетта, сидевшая за тем же столом.
— Я врач-стоматолог по образованию, — ответила Яна.
— Что тебе принести? — спросил Иван.
— Вы уже на «ты»? — удивилась Николетта, и на ее бледных щеках выступили красные пятна.
— Мы с Яной познакомились вчера и мило проговорили всю ночь, — ответил Иван.
Николетта закусила губу.
«Что он делает? Она же с ума сойдет от ревности!» — подумала Яна и столкнулась взглядом со светлыми и холодными глазами девушки. В глубине сознания промелькнула мысль, что она нажила себе смертельного врага. Вернее, соперницу. Причем абсолютно того не желая.
— Я сама себя обслужу, — ответила она Ивану, чтобы не усугублять обстановку.
— Вы замужем, Яна? — спросила у нее Николетта.
— Да. То есть нет, я в разводе. Простите, отвечаю по привычке, — усмехнулась Яна.
Иван принес чашку итальянского кофе и круассан с нежным ванильным кремом.
— А сколько вам лет? — продолжала допытываться Николетта, не замечая вокруг больше никого и ничего.
Яна поперхнулась кофе.
— Николетта, ты не находишь такой вопрос к женщине неуместным в мужской компании? — спросил ее Иван, закатывая кверху глаза.
И тут Яна поняла его внутреннюю раздраженность по отношению к приемной дочери Барбары. Видимо, она его просто достала, поэтому он уже и не мог сдерживаться, поддевал ее.
— Почему? Яне есть что скрывать? Я вот спокойно говорю, что мне тридцать лет, — ответила Николетта, не сделав за завтраком еще ни одного глотка кофе и ни разу не откусив ни кусочка еды со своей тарелки.
«Еще бы ты скрывала, когда он оплачивал тебе лечение, операцию и наверняка подписывал разные документы, видел историю болезни, поэтому просто знает, сколько тебе лет», — подумала Яна и криво улыбнулась.
— Успокойтесь, Николетта, мне немного больше, чем вам, и у меня весьма туманное прошлое, и еще более туманное будущее, так что я совсем не подходящая партия стоящему мужчине, — сказала она ей.
Иван улыбнулся. Яна с удивлением осознала, что тот понимает все то, на что и она обращает внимание. То есть выходило, что с этим несносным археологом они мыслят одними категориями.
Готовили в ее доме, оказывается, очень даже неплохо. Хоть у Яны еще и стояли три вчерашние пиццы поперек горла, она не без удовольствия съела круассан и выпила кофе, который в принципе могла пить в неограниченных количествах.
Завтрак прошел в нервозной обстановке. Николетта, по-прежнему с болезненным румянцем на щеках, следила, кто на кого смотрит. Яна кожей ощущала, что Иван не сводит с нее взгляда, и боялась поднять на него глаза в ответ.
«Мне, конечно, его внимание льстит, — думала она про себя, — но какого черта он так себя ведет? Может быть, я дала повод?»
После завтрака к Яне подошли Вера и Никита.
— Что мы должны делать?
— А почему вы не падаете ниц и не добавляете «ваше превосходительство»? — спросила в ответ Яна. — Что вы так растерялись?
— Как-то не знаю, — пожала плечами Вера, — я ведь впервые за границей. И не просто за границей, а в Италии. Такая страна!
— Я тоже первый раз, — заверил Яну Никита, размахивая своим гипсом.
— Вы как дети, ей-богу, на мою голову. Займитесь чем-нибудь… Здесь творятся такие интересные вещи! Помогите Ивану в раскопках, что ли, — предложила Яна.
— А ты? Ты не поможешь мне? — спросил у нее Иван.
«Конечно же помогу!» — промелькнуло в мозгу Яны, но она тут же решила, что должна держаться от археолога подальше, и быстро ответила:
— Нет, Иван, я должна съездить в город по делам.
— Тогда у меня к тебе будет просьба. — Иван взял ее за локоть и отвел в сторону. — При раскопках мы обнаружили несколько вещей, и я не могу определить, представляют они ценность или нет, потому что слишком повреждены.
— Ты думаешь, я смогу определить? — удивилась Яна.
— Да нет, что ты! — засмеялся Иван. — В Риме живет мой учитель, очень почтенный человек, который знает все.
— Так уж и все?
— Он уникальный человек! — заверил ее Иван.
— Археолог?
— Историк. Объездил весь земной шар. Ученый с мировым именем, один из ведущих экспертов. Для меня его слово — закон, он для меня огромный авторитет, — перечислял Иван.
— Все, все, я уже поняла.
— И его слово по некоторым образцам будет для меня последним. Очень хорошо, что ты едешь в город. Вот я и прошу тебя помочь мне. Зайди к этому уникальному человеку.
Яна посмотрела в окно и постучала пальцами по столу.
— С чего ты только решил, что я еду именно в Рим?
Иван растерянно посмотрел на нее.
— Ах да, действительно, ты не говорила, что в Рим, ты говорила — в город. Я просто хотел поверить, что в Рим. Самому-то мне отлучиться некогда.
Яна смилостивилась.
— Ладно, мне в принципе все равно, в Рим так в Рим.
— Это далеко, не надо, если ты не хочешь.
— Замяли! Мне все равно здесь не хочется торчать, слушать твои бульдозеры. Но у меня к тебе тоже будет просьба.
— Какая? Все что угодно!