Аркадий. Вы не нашли никакого лекарства. Вы нашли наиболее удобную форму взаимоотношений между пациентом и лекарем: вы делаете вид, что и лекарство вам прекрасно помогает, уже помогло, и что оно вам страшно нравится. Вы такие же больные, как и мы, только не признаетесь в этом. И поэтому вы опасней нас: вы обманываете и заражаете. Неужели вы верите Шостаковичу, Сельвинскому, Эйзенштейну, Шкловскому, что они здоровые и верующие? Я не верю даже девочкам из пионерской самодеятельности, хотя они заражены еще в материнском чреве, потому что можно заставить человека не признаваться в болезни, стесняться ее, но нельзя заставить больного искренне считать болезнь большим удовольствием.
Генрих. Неужели вы не видите искренности людей, верящих в марксизм-ленинизм?
Аркадий. Верю. Но все, кого я за таких знаю, делятся на три категории. Первые - циники, которые имеют от марксизма-ленинизма все блага жизни и которые без марксизма-ленинизма потеряют все, вплоть до метлы, с которой они не умеют обращаться. Вторые - трусы, которые мало верят в марксизм-ленинизм, не больше, чем в существование ада набожные иудеи, [но] верят в могучую силу органов государственной безопасности. И, наконец, третьи - те, которые искренне верят в марксизм-ленинизм, потому что считают, что до марксизма-ленинизма люди пухли с голоду, не знали грамоты, возили на своей спине фабрикантов, что в Америке магнаты Уолл-стрита бьют рабочих и не дают им хлеба и т. д. Эти верят искренне, но потому что они дураки и невежды.
Генрих. Слушая вас, я все время старался подобрать себе подходящую категорию. Вы знаете, что я не очень стеснителен и не побоялся бы прописаться в одной из трех комнат выстроенного вами дома. Я в них не стану прописываться. Они просто мне не подходят. Дело не в том, что дом окнами-то выходит на Запад, (я плюю на эти вещи даже в этом кабинете), а в том, что домик-то - мал. Пристраивайте четвертую комнату для жильцов, ненавидящих промысел марксизма-ленинизма с ловом жирных карасей; не пошедших зазывалами в марксизм-ленинизм из боязни органов государственной безопасности, то есть не совсем не боящихся этих самых органов, но достаточно смелых, чтобы погубить себя, но не согласиться с ними, и, наконец, для таких, которые все-таки знают, что линчуют очень немногих негров и то, главным образом таких, которые, наверное, этого заслуживают, что английские чернорабочие живут не хуже советских инженеров и т. д. Пристройте четвертую комнату для нас, знающих все это и, кроме этого, знающих, что мировая история - это история медленных, но почти постоянных уступок имущих классов неимущим, что имущие классы в наше время почти беспомощны, до пошлости легкомысленны и лишены элементарного понимания действительности. Они - на краю гибели. Дело в том, что марксизма-ленинизма - два! Один - их марксизм-ленинизм, который пожрет сам себя, другой, настоящий, все выстоит и всех победит.
Аркадий. И поэтому вы против них? Вы рассуждаете, как человек, которому важно только пристать к тем, кто победит.
Генрих. Нет, я рассуждаю, как человек, который махнул рукой на безнадежного больного, у которого не хватает юмора отказаться от лекарств в возрасте, когда все равно пора помирать.
Аркадий. Я тоже не питаю никаких иллюзий в отношении старика больного. Но меня страшно интересует вопрос о наследстве. Больного можно даже убить. Но кому достанется наследство? Дело в том, что существует два способа убить старуху-процентщицу, и сообразно способам осуществляют их разные наследники. Так, в 1932 году Гитлер убил дряхлого Гинденбурга и получил тупой нацизм, а в 1947 году какой-то, ну, например, Готвальд убил выжившего из ума Бенеша, которому, действительно, больше ничего не оставалось, как помереть, и получил зверский марксизм-ленинизм.
Генрих. Вы не сказали, кто из них хуже.
Аркадий. Оба одинаковы. Что стоит нацизм, если он, выпестованный семейством Чемберленов, оказался каким-то infantilisme и пошел кидать фугасы на Лондон, а только потом стал кидать (с неизмеримо меньшим успехом) на Москву. Что стоят Чемберлены, если они дотянули открытие второго фронта до тех пор, когда ваши были уже на Висле?
Генрих. В самом деле, что они стоят? И почему вы с ними?
Аркадий. Они ничего не стоят. Почему я с ними? Видите ли, на скачках я никогда не ставлю на жокея. Я ставлю на его лошадь. Ничего не стоят владельцы "Стандарт Ойл", потому что война для них все время утрачивает свое главное назначение: уничтожение коммунизма, из-за новых золотых слитков, которые заплывают в трюмы их сейфов. Я с ними, потому что во все века человеческой истории не было ничего выше и прекрасней современного интеллигента Запада, человека фантастической мощи и свободы мысли.
Генрих. Почему же вы тогда не воевали с нами в армии генерала Власова?
Аркадий. Дело в том, что я не умею стрелять.**
Корреспондент (подходя). Нет, вы оба не правы, один, обвиняя нас в забвении марксизма-ленинизма, и другой, голословно заявляя, что нам вообще коммунизма не будет. Вы даже не можете себе представить, как настоящему советскому патриоту тяжело слушать такие слова.
Аркадий. Простите, пожалуйста, мы хотели у вас спросить, как называются воры, которые изменили, так сказать, уставу корпорации и переметнулись на сторону власти.
Корреспондент (с готовностью). Такие товарищи называются "суками".
Аркадий. Благодарю вас.
(Корреспондент отходит)
Генрих. Скажите, почему до сих пор вас, никогда не прятавшегося и не пытавшегося увильнуть от ответа, до сих пор не скрутили?
(Распахивается центральная дверь. На пороге появляется Марианна)
Марианна. Аркадий! Вы знаете, для чего все это?
(Ее окружает вся стая мелких идеологов)
Мелкие идеологи. Для чего? Говорите скорей! Ну, что же вы молчите? Не тяните душу! Да говорите же, наконец!
Аркадий. Что бы они ни сделали, Марианна, все равно никто из них не знает, в чем смысл жизни человека.
Марианна. Никто.
(Она уходит в угол к Аркадию)
Корреспондент. Что случилось?
Редактор. Уму непостижимо!
Дипломат. Это просто невероятно!
Генерал. Когда начинаем?
Член ЦК. Давай.
Доярка. А сколько на комбинации будут давать?
(В это мгновение распахивается центральная дверь и в ней стоит Верховный
Идеолог Державы. Все замирают)
Верховный Идеолог (в дверях). Ну? (Мертвая тишина) Чего молчите, как говно в рот набрали? Советскую власть испугались? То-то же! Садитесь. (Вся компания жмется к стенкам) Садитесь, говорят. Чего стоите, как бревна? Для того и стулья куплены. Куда с ногами полез, харя! А еще культурный. Небось сам на стенках в отхожем писал: "Не плюй и не выражайся". А ты? Чего, живот заболел, что ли, стоишь раскорякой? Да не ты, вон та, за академиком заховалась. Вот эта, ага, нукась подь сюда, дай я тебя, гниду, ногтем прищелкну. Это ты, что же, длиннее шмотки не нашла? Глядеть погано: весь [нрзб. - нипель?] видно, проститутка. Сейчас, чтобы пальцем прикрыть! А вы чего там в углу шепчетесь? Против советской власти сговариваетесь? Жиды завсегда против советской власти сговариваются. Колом она у них в глотке стоит. Небось при Хайль-Гитлере лучше было? Лучше, да?
Редактор (заикаясь). Смерть немецким оккупантам...
Идеолог. Мало они вас резали. Садитесь. Куда лезешь, корова? Пусти в первый ряд вот эту. (Марианне) Выходи, выходи, милка. Тебе место прямо в первый ряд. Как раз против самых нас. Чего напужалась? Не бойся, тебя не схаваю. (Марианна садится напротив Идеолога) Гуляй здесь. Ну, чего молчите?
Писатель (заикаясь). Под влиянием исторического момента...
Идеолог. Правильно. Возьмешь себе посля булку бесплатно.
Писатель (сияя). Служим Советскому Союзу. Высокая правительственная награда вдохновляет нас на дальнейшие подвиги.
Идеолог. Давай, давай. Ладно. А ты чего, как воск какой-то несоветский, глядишь?
Историк. Я не гляжу... Я так... Я хотел... Я только...
Идеолог. Пшел вон, сука. Я те дам. Я так, да я эдак. Насквозь вижу. Космополит проклятый. (Марианне) Чего дрожишь? Сиди, тебя не трону. (Генриху) А ты? Не нравится? Как же! Батька-то твой где? А? Помалкиваешь? То-то же. Небось, на Колыме припухает, кубики выбрасывает. И тебе бы туда, помогать батьке-шпиону, умен больно стал. За государственный счет. Ничего, теперь и своего интеллигента хватает, как собак нерезаных развелось. Это тебе не военный коммунизм. Пойдешь, пойдешь скоро к батьке-шпиону. Припасай ватные портки. (Обозревателю) А ты, чего вбок глядишь? (Глядящий вбок обозреватель судорожно икает и, не будучи в состоянии промолвить слова, показывает по направлению своего взгляда дрожащим пальцем. На степе висит портрет Учителя) А-а... ну, ну, смотри, хорошенько смотри. Это правильно делаешь, очень даже правильно. Возьмешь себе посля огурец. Скажешь там, чтобы большой выбрали. Семенной. Начинаем. (Стенографисткам) Пиши.
Доярка (своему соседу-академику). Батя, а сколько она берет за аборт-то?***
Академик. Триста целковых.
Доярка (своему соседу-академику). Батя, а сколько она берет за аборт-то?***
Академик. Триста целковых.
Доярка. А за двести?
Идеолог. Товарищи рабочие и колхозники, солдаты и офицеры, советская интеллигенция! Свыше тридцати лет наша великая и могучая советская власть дает вам все, о чем мечтали все прогрессивные умы прошлого и о чем мечтают прогрессивные умы настоящего, расположенные в капиталистическом окружении. Советское государство уверено, что вы каждый день изучаете газеты и, наверное, слышали, что наша страна, хотя и не находится [предположительно: на военном положении] благодаря великой и мудрой политике нашей партии и лично нашего вождя и учителя, великого товарища Сталина, но все-таки капиталистическое окружение существует, и было бы не большевистским делом закрывать на него наши партийные глаза. И вот, как вы могли изучить в газетах, это капиталистическое окружение грозит нам новой войной. И как вы знаете из великого учения диалектического и исторического материализма, чем у него дела хуже, тем оно все больше и больше будет лезть на рожон. Таков неумолимый закон истории. Вы знаете, что будущая война вызовет к жизни тысячи и миллионы жертв. И хотя у нас есть своя атомная бомба, которая получше, чем у него, но так как мы великие гуманисты, то воевать мы не хотим, хотя, конечно, как вы великолепно знаете, к бою всегда готовы. Понятно? (Возгласы с места: "Понятно. Это мы хорошо понимаем. Долой поджигателей войны!") Так вот, если для вас этот вопрос ясен, то можно перейти дальше. Товарищи, сейчас наша задача, как можно больше оттянуть войну, потому что мы набираем силу и еще потому, что страны народной демократии и Китай тоже не свистят, а укрепляют свою экономическую и военную базу. Одновременно с этим у капитализма, у которого еще не успели залечиться раны после Второй мировой войны, растет и крепнет могучий фронт борьбы за мир во всем мире. Поэтому нашей задачей является напрячь все наши силы на то, чтобы воспитывать наш народ в состоянии мобилизационной готовности и помогать могучему фронту борьбы во всем мире, поскольку Советский Союз стоит во главе могучего движения. Это как раз и есть самое ваше дело. За это вам и платят полноценными советскими денежками, чтобы вы делом занимались, а не занимались подсиживанием друг друга и воздух портили. Понятно? (Возгласы с места: "Понятно. Долой поджигателей войны!") Ну, вот то-то. А для чего это нужно? А вот для чего. Воевать, коли война, так и так будут. И героические подвиги совершать на фронте и в тылу тоже будут. Никуда они не денутся. Нужно это для того, чтобы, если оккупирует американец часть нашей священной территории, чего, конечно, никогда не будет, и зарубите это себе на носу рядом с местом, где сказано о том, что такое диалектический и исторический материализм, то чтобы не получилось, как в Отечественную войну, чего, конечно, не было, благодаря неустанной заботе нашей партии и лично товарища Сталина, но могло бы получиться, когда развелась, прямо-таки сказать, туча изменников нашей великой социалистической родины. Понятно? Нехай. В связи со всем вышеизложенным, и из-за этого вас и согнали сюда, мы под мудрым водительством нашего вождя и учителя товарища Сталина решили создать исторический Указ Верховного Совета Союза ССР об улучшении постановки идеологической работы среди населения нашей любимой родины. Сейчас вас познакомят с этим историческим указом. (Начальнику канцелярии) Давай.
Нач. канцелярии. Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР об улучшении идеологической работы среди населения.
В связи с возникшей в последнее время угрозой новой войны, разжигаемой международной, и, в первую очередь американской, империалистической реакцией, в целях поднятия идеологического уровня населения нашей родины Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Ввести обязательное для всего населения СССР изучение гениального труда товарища И. В. Сталина "История ВКП (б). Краткий курс".
2. Сформировать из населения СССР группы по типу отделений, взводов, рот и т. д. до дивизий включительно для изучения гениального труда товарища И. В. Сталина "История ВКП (б). Краткий курс".
3. Назначить во главе упомянутых подразделений опытных командиров, утверждаемых ЦК ВКП (б).
4. Считать всякого уклоняющегося от несения изучения гениального труда товарища И. В. Сталина "История ВКП (б). Краткий курс", как дезертира и предавать такового немедленно суду военного трибунала по законам военного времени.
5. Возложить ответственность за все мероприятия, связанные с несением изучения гениального труда товарища И. В. Сталина "История ВКП (б). Краткий курс" на министра Государственной безопасности комиссара 1-го ранга тов. А. Г. Абакумова и на нач. отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) тов. А. А. Жданова.
6. Ввести обязательное изучение гениального труда товарища Сталина И. В. "История ВКП (б). Краткий курс" с 6-го апреля сего года.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. М. Шверник.
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. А. Горелов.
Москва. Кремль. 24 марта 19...
(Аплодисменты. Все встают, Возгласы: "Ура! Да здравствует товарищ Сталин!
Великому Сталину - ура!" Постепенно все присутствующие успокаиваются)
Идеолог. Понятно? Ну вот, то-то же. Это вам не фигли-мигли. Чувствуете? Товарищи рабочие и колхозники, солдаты и офицеры, советская интеллигенция! Вооруженные историческим Указом Верховного Совета об улучшении идеологической работы, мы должны отдать все наши силы на разгром магнатов Уолл-стрита. Теперь у вас в руках имеется мощное оружие, с помощью которого мы обрушимся на международную реакцию. Мы должны проявить большевистскую бдительность и раздавить всякую попытку уклониться от изучения гениального труда товарища И. В. Сталина "История ВКП (б). Краткий курс". Каждый из вас, почувствовав, что на каком-нибудь участке дело не ладно, должен немедленно хватать виновного и тащить...
(Он замирает, вытянув голову по направлению к боковой двери. На мгновенье застывает. Дверь слегка приоткрывается. Медленно входит кошка. Идеолог срывается из-за стола и на четвереньках с лаем бросается к кошке. Кошка выскакивает в щель противоположной двери. Идеолог с лаем прыгает за ней. Он с рычаньем скребет передними лапами порог захлопнувшейся двери. Поняв тщетность своих попыток, он, скуля, медленно направляется к столу. Обнюхав ножку стола, он поднимает заднюю лапу и мочится. Потом проходит под столом к своему креслу и встает во весь рост. Все присутствующие почтительно наблюдают за превращениями Идеолога.)
Идеолог. ...хватать и тащить, куда следует. Имея могучее идеологическое оружие, вперед к новым победам!
В с е. Да здравствует товарищ Сталин! Вперед к новым победам! Да здравствует коммунизм! Долой поджигателей войны!
Идеолог (Марианне, вполголоса). Посля приходи. Небось платья-то все износила, а новые-то не на что покупать?
Марианна (вполголоса). Спасибо. У меня все есть.
Идеолог. Все равно приходи. Боишься своего? Не бойсь. Мы его так упрячем, что и не сыщут.
Марианна. Нет, нет, не надо. Я приду. Я приду.
Идеолог. Приходь. В обиде не будешь. (Громко Генриху) Ну, чего уставился?
Генрих. Ничего. Изучаю историю нравов.
Идеолог. Чего? Историю нравов! А указ ты слыхал? Там что сказано изучать? Дезертируешь? К батьке захотел? Так это мы в два счета. Больно умный стал. (Нач. канцелярии наклоняется к уху Идеолога) Ну, чего тебе? (Нач. канцелярии шепчет) Давай.
Нач. канцелярии. Читаю текст присяги. Хором повторяйте за мной. Потом будете подписывать.
"Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, в минуты, когда моей великой родине угрожает военная опасность от международной и, главным образом, американской, реакции, перед лицом своей великой Матери-родины клянусь, не щадя своих сил, а если понадобится, и жизни, изучать гениальный труд товарища И. В. Сталина "История ВКП (б). Краткий курс". (Хор, стоя, повторяет) И, если слабость или злой умысел, или страх за свою шкуру помешают мне изучать для борьбы с врагом гениальное произведение товарища И. В. Сталина "История ВКП (б). Краткий курс", то пусть покарает меня суровая, но справедливая рука советского закона и презрение всех трудящихся". (Хор повторяет)
(Молчание)
Идеолог. Садитесь. (Все садятся) Делайте выступления радости. (Писателю) Давай.
Писатель. Товарищи! Нет таких слов, которыми могло бы быть выражено наше ликование по поводу настоящего исторического указа. Товарищи! Партия, правительство и лично товарищ Сталин, не щадя своих сил, беспокоятся о нас, чтобы мы были образованными и чтобы всякие фашистские бандиты не отобрали наше счастье! Товарищ Сталин и его ближайшие соратники, к которым относится наш дорогой товарищ Жданов, учат нас, что вопросы идеологической борьбы в мирное время приобретают еще большее значение, чем в военное. От всего сердца благодарим партию, правительство и лично товарища Сталина и товарища Жданова за их неустанные труды и заботу о нас, патриотах своей социалистической родины. Да здравствует наша могучая Всесоюзная Коммунистическая партия большевиков! Да здравствует наше Советское правительство! Да здравствует мудрый вождь и учитель, любимый товарищ Сталин!