Кроме того, есть ведь еще и другой аспект. Как раз тот самый, по поводу которого бледнолицая Лизавета снимает сейчас трупы и обстановку на камеру. Если даже по-хорошему разобраться, мы в этом деле как минимум свидетели и придется нам крепко застрять здесь, чтобы принять участие в следственной процедуре. То есть об оперативной работе по горячим следам даже и мечтать не стоит.
Ну а если не по-хорошему? Занимались ОРД (оперативно-розыскной деятельностью) на свой страх и риск, без всяких санкций, самочинно задержали уважаемого военного, затем вперлись в его дом, а там… И попробуй вот так с ходу, навскидку, докажи, что это всего лишь роковое совпадение! Ни фига себе, совпадение…
А Братковский местный и всех тут знает — у него работа такая. Начальнику контрразведки дивизии по должностным обязанностям положено взаимодействовать со всеми подряд «смежниками». И он в курсе нашего мероприятия. То есть два звонка начальникам соответствующих ведомств — и все проблемы решены…
Номер коммутатора дивизии у нас был, узел связи в том же здании, телефонисту два шага сделать, толкнуть оборзевших контриков… Но этот номер почему-то тоже не отвечал. То ли поменяли (а мы давненько в здешнюю дивизию не звонили, незачем было), то ли еще по каким причинам. Номера оперативного дежурного по дивизии ни у кого не было.
Вот такая досадная мелочь, на которую в хорошо поставленных боевиках обычно никто не обращает внимания. Там ведь как все показывают: место происшествия, лица героев (крупным планом и в панораме), кто-то задумчиво лезет в карман за мобилой — и все. В следующем кадре на месте происшествия уже полно оперативно-следственных товарищей, которые деловито занимаются, привычной работой, а героев где-то в сторонке по-отечески журит (обратите внимание, не жарит, а именно журит) строгий, но справедливый начальник.
Увы, увы — если бы оно всегда так было в реальности…
— Ну и что теперь нам делать?
Да, это вопрос. Это ведь Иванов у нас мозг, обычно ему все задают такого рода вопросы. То есть связи с контрразведкой нет, время бежит, с каждой минутой и без того незначительные шансы на успех медленно, но верно тают и вот-вот исчезнут совсем.
Посомневавшись с минуту, Иванов тяжело вздохнул, набрал спецпредставителя президента по ЮФО и коротко доложил о ситуации.
Что говорил Витя (это мы так фамильярно зовем его промеж себя, товарищ он совсем не старый и ведет себя соответствующим образом), я не слышал, но, полагаю, в этот момент его голос не звенел переливами восторга. Он ведь не ставил нам задачу заниматься каким-то там Руденко, это мы все сами, по своей инициативе. А теперь, значит, ему давать указание местным властям об экстренной организации заградительных спецмероприятий и воспрещение привлекать нас к следственным действиям по факту случившегося!
— Держи, — Иванов, закончив общаться со спецпредставителем, протянул свой спутниковый телефон Косте. — Остаетесь с Лизой здесь, ответите на вопросы. Если что, сразу звонишь Вите. Лиза, камеру Сергею отдай. Мало ли…
Это означало примерно следующее: Витя, конечно, замолвит за нас словечко… Но нельзя исключать такой вариант, что оставленные на месте происшествия товарищи будут подвергнуты некоторым неприятным процедурам сугубо дознавательного характера.
После этого мы отбыли в дивизию. Помощь Братковского нам уже была не нужна, но надо было срочно перекинуться парой фраз с господином Руденко…
* * *Знаете, есть такая старая песня «А город подумал — ученья идут!». Мужик летел на самолете, маленько не долетел и рухнул. Но вытянул за город и спас всех подряд. Молодец, короче, настоящий мучачо.
Мы тоже сначала подумали, что нам сегодня фатально не везет: приехали экстренно пообщаться с преступником и попали на тактико-строевое занятие или отработку «вводных» по взаимодействию составляющих боевого расчета при отражении нападения на военный городок.
— Та-та-та-та-та…
Сначала была длиннющая очередь поперек дороги, метрах в трех от бампера нашей «Нивы».
До транспортного КПП осталось метров семьдесят, вдруг — пулеметный рокот, ровная стежка фонтанчиков грязи, и солидный хлопок в зад. «Таблетка» шла близко, а тормозит она не так легко, как «Нива».
— Ни хера себе, новости! — возмутился Вася, вываливаясь на ходу из машины и кубарем скатываясь в кювет.
Остальные тоже не замедлили последовать его примеру. Ну и что — мирный город, мало ли чего там кому в голову взбрело! Сначала надо укрыться, а уже потом осмотреться и разбираться по ситуации.
Укрылись, осмотрелись. Уже темнело, но диспозиция просматривалась. На крышах — дежурные огневые средства, бойницы в заборе ощетинились стволами. В общем, дивизия в обороне.
— Лежать! — заорал кто-то с КПП. — По одному — на площадку! Руки на голову! По одному! Если двое пойдут — огонь на поражение!
— Это сейчас на «большой земле» вот так вводные отрабатывают? — угрюмо буркнул Иванов, первым направляясь к парковочной площадке у КПП. — С боевой стрельбой и заваливанием всех подряд в грязь? Да, мы там, у себя, отстали от жизни…
Нас поставили под стволы, обыскали и отобрали оружие. Удостоверения наши никого не впечатлили, молодой краснощекий лейтенант — командир ГБР (группы быстрого реагирования) — со здоровым сарказмом заметил, что сейчас можно подделать абсолютно любой документ. Спорить не стали — в курсе мы насчет поддельных документов, но потребовали позвонить Братковскому. Пусть, мол, ваш особист прогуляется к КПП и подтвердит, кто мы такие.
Тут глазеющий через турникет дежурный по КПП проснулся: вспомнил, что мы здесь были полтора часа назад и точно, Братковский звонил, велел нас пропустить…
На информацию дежурного лейтенант отреагировал неадекватно: переглянулся со своим помощником — рослым сержантом и заорал страшным голосом:
— Все на землю!!! Легли все, я сказал!!!
И неизвестно, чем бы вообще все это закончилось, но в этот момент как раз прибыл вызванный по поводу нашего появления оперативный дежурный — целый подполковник, и с ходу опознал Петрушина и Костю. Оказывается, служил с ними вместе.
— Вам лучше уехать, — посоветовал дежурный. — Тут сейчас такое творится — не до вас…
Что именно творится, подполковник объяснять не пожелал — замялся, а на заявление Иванова о том, что нам необходимо срочно переговорить с Братковским, нервно дернул ртом и сообщил, что это невозможно.
— Вот же черт… Но почему? У вас что, внезапно карантин ввели?!
Подполковник покачал головой и заметно напряг извилины, подбирая слова для доходчивого объяснения. А пока он собирался с мыслями, из тамбура КПП дежурный поинтересовался, не полковника ли Иванова группу тут задержали?
Точно, это мы! А с какой целью интересуетесь?
— Начштаба звонил. Сказал, что если это Иванов — пусть быстренько топает со всей оравой к узлу связи. Там военный прокурор, весь горит желанием пообщаться.
— Не понял… — у Иванова в буквальном смысле челюсть отвисла. — А с какого боку тут прокурор?
— В общем… У нас восемь «двухсотых», — собравшись с духом, отчеканил оперативный. — Братковский, с ним четверо особистов, и трое связистов. В общем, все, кто был в здании узла.
Вася с Петрушиным синхронно присвистнули — на два тона, у остальных как минимум на минуту пропал дар речи. Новости, сами видите — оторви да брось. Жизнь с каждым часом становилась все насыщеннее.
— А Руденко? — резонно поинтересовался Петрушин. — А даги?
— В отпуске Руденко, — буркнул оперативный. — Если командировки отметить — к Дышлюку. А какие-такие даги?
— То есть на узле его не было?!
— Кого не было?
— Да Руденко же!
— Если это шутка, то я чего-то не догоняю, — оперативный устало вздохнул и укоризненно посмотрел на Петрушина. — Я сказал: все, кто был на узле, — «двухсотые». Шестеро особистов и двое связистов. А Руденко давно уже в отпуске…
Глава 4 Диверсант
Бойцы мои в грязь лицом не ударили, все сделали как надо. Трупы выгрузили через окно и пропали как минимум на пару часов. Когда вернулись, занялись уборкой. К утру в номере был идеальный порядок — думаю, даже самому дотошному эксперту трудно было бы наскрести что-нибудь для анализа. Ильяс, правда, продолжал по инерции права качать. Когда я спросил, куда они пристроили наших приятелей, он пожал плечами и ответил:
— А тебе это зачем? Ты ж сказал — «сами, это ваше дело, где и как»…
— Да, сказал. Но если ты забыл, напомню — я вами командую и несу ответственность за каждый ваш неверный шаг.
— Неверный?!
— Если в колодец канализации, что в сквере напротив, придется перепрятывать. А это целое дело.
— Ну убил! — обиделся Артур. — Ты нас за кого держишь? Что ж мы, по-твоему, даже трупы не в состоянии спрятать? Зачем тогда согласился с нами работать? Сказал бы сразу — не подходят, давайте других…
— А тебе это зачем? Ты ж сказал — «сами, это ваше дело, где и как»…
— Да, сказал. Но если ты забыл, напомню — я вами командую и несу ответственность за каждый ваш неверный шаг.
— Неверный?!
— Если в колодец канализации, что в сквере напротив, придется перепрятывать. А это целое дело.
— Ну убил! — обиделся Артур. — Ты нас за кого держишь? Что ж мы, по-твоему, даже трупы не в состоянии спрятать? Зачем тогда согласился с нами работать? Сказал бы сразу — не подходят, давайте других…
— Значит, не в люк?
Бойцы внимательно посмотрели на меня, переглянулись и прыснули.
— Может, хватит прикалываться?
— Может, и хватит…
Перед тем как подсесть на закорки к контрактникам, мы, естественно, осмотрели местность. Это одно из основных правил диверсанта: если есть возможность, обязательно как можно тщательнее изучи подступы к объекту, на котором тебе предстоит работать. Люк в сквере хорош для укрытия только с первого взгляда: вроде бы в кустиках, скрыт от посторонних глаз и в то же время рядом, далеко тащить не надо. Со второго взгляда видно, что на крышке свежие царапины, тропинка к люку протоптана основательная. Открывать не стали, но и так понятно — часто пользуются.
— Ладно, давай договоримся, — пошел на мировую Ильяс. — Мы согласны — были не правы. Наказал за дело. Ты командир, мы бойцы, должны выполнять все с полпинка, иначе — всем смерть.
— Приятно слышать…
— Но и ты тоже — хорош прикалываться. Мы не пальцем деланные и не первый раз на операции.
— Я в курсе.
— Ну тогда и относись к нам как к полноценным бойцам. Без всяких там подъ…бок — проверок.
— Хорошо. Так без обид?
— Да ну, какие обиды. А то мы не знаем, за что нам деньги платят?
— Ну я рад. А все-таки… куда приятелей дели?
— Под площадку с мусорными баками. Под асфальт подкоп сделали, упаковали, утрамбовали. Лопаты почистили, повесили обратно на пожарный щит. И попробуй скажи, что ты сделал бы что-нибудь лучше.
— Нет, не скажу. Это оптимальный вариант. До весны к этой площадке никто и не притронется…
В одиннадцать мы выписались. Как и ожидалось, администратор и дежурная были новые. Они в нашу сторону даже и не посмотрели. Потому что мы больно молоды для таких солидных теток. С нами, с разницей минут в десять, выписывались какие-то строители, от сорока и дальше — так администраторша все охала: жаль, мол, такие импозантные мужчины от нас уезжают…
После этого мы поехали на другой конец города и взяли номер в небольшом семейном пансионате, с гаражами. На западе подобные заведения именуют мотелями. Позавтракали, поставили вещи и поехали работать.
Да, кстати, проверка моя удалась не в полной мере. Артур, образно выражаясь, соскочил. Ильяс достал из сумки свой нож и деловито заколол обоих приятелей Андрея. Два точных удара в сердце — два трупа. И не один мускул на лице не дрогнул.
Выражения лица Артура в тот момент я не видел, он стоял ко мне спиной. Вряд ли он так встал намеренно, но факт — в Артуре я пока до конца не уверен. А отдельно проверять его уже некогда, нам работать надо. Придется все делать на ходу, во время операции…
* * *Куратора нашего зовут Майрбек Умаров. Это один из влиятельных людей в Чечне, амир, или, как привык говорить российский обыватель, полевой командир.
Забавное словосочетание — «полевой командир», не иначе какой-то хитрый журналист его придумал. Для горожан звучит загадочно и весомо, а сельчане, в том числе и чеченцы, над этим смеются. У меня, например, словосочетание «полевой командир» ассоциируется с хромым Исмаилом из Закан-Юрта — колхозным бригадиром, который ковыляет по полю и сердито командует убирающими кукурузу женщинами. Он сердится на то, что женщины ленятся нормально работать, а они смеются над ним, потому что бригадир инвалид и ничего не может им сделать. Вот это точно — полевой командир.
А если, допустим, отряд в горах, значит, командира надо называть «горным»? Я, например, знаком с ребятами из нескольких крупных банд, у которых базы (схроны и места сбора) расположены в лесном массиве. То есть живут они, как и все нормальные военные нохчо, в обычных селах, а когда надо делом заняться, едут в лес, достают оружие, переодеваются в форму оккупационных войск… Теперь что, их главарей называть «лесными командирами»? Ну, журналюги, придумали…
На мой взгляд, амир[4] будет правильнее. Самый большой человек в своем районе, именно в его руках сосредоточена реальная власть, администрация, и органы либо делают вид, что не замечают его деятельности, либо откровенно заигрывают с ним, идут на всякого рода сделки и договоры. Восток — дело тонкое, то же можно сказать и о Чечне.
Ну так вот, имечко нашему куратору досталось славное, Майрбек в переводе с чеченского значит «храбрый бек». Бек — слово тюркского происхождения, что значит «властитель, господин», более того, в некоторых случаях употребляется как синоним арабского «амир». Улавливаете?
Майрбек в полном объеме соответствует своему имени. Он бесстрашный воин, первый человек в своем районе, славный амир и один из лучших кунаков самого Шамиля. Шамиль-то и поручил ему курировать нашу операцию.
Гордости нашему куратору тоже не занимать — орел!
А вот с логикой у славного Майрбека непорядок. Выяснилось это буквально в самом начале операции, при первом же «деловом» контакте на вражьей территории.
Когда он меня инструктировал, я грешным делом подумал, что мужик окончил какое-то элитное учебное заведение шпионско-разведывательного типа. Терминологией владеет — от и до. А уж как эффектно оттопыривал пальцы — как на стенах борозды не остались, не знаю!
— Всегда помни, самое главное в нашем деле — конспирация и профессионализм. Дилетантам платят совсем другие деньги, так что, будь добр, не разочаруй нас…
Нет, Ильяса с Артуром ко мне подсадили правильно, как по учебнику. Комар носа не подточит. Я порадовался: грамотный куратор — это большая удача, от этого много зависит.
Однако на первой же «связи» удача и кончилась. Зря радовался.
Адреса «связей», как положено, я зазубрил, а бумажку сжег. Все это были «деловые» люди, на тот случай, если мне вдруг экстренно понадобится помощь. Связываться во время операции лично с куратором я имел право только в случае явной неудачи мероприятия (читай — провал всей операции). Это вовсе не потому, что Майрбек опасался, что чекисты нас подслушают и вычислят его местонахождение. Ему на это наплевать, он едва ли не открыто катается через все блокпосты и периодически даже в Москву и Питер летает, отдохнуть как следует. Если кто не в курсе, наши амиры регулярно оттягиваются в столицах, соря деньгами и балуя себя разными прелестями цивилизации. И не потому что ваши спецслужбы не работают, а просто у наших амиров много верных друзей среди россиян. И верность эта очень хорошо оплачивается.
Меня, в общем-то, тоже никто отдельно беречь не собирался. Я, хоть и мастер, но диверсанты рано или поздно умирают на работе, и все об этом прекрасно знают.
Такая конспирация соблюдалась в первую очередь ради сохранения строжайшей конфиденциальности операции, которую мне предстояло провести. В операции крепко заинтересован сам Шамиль, а вслед за ним, как водится, весь ГКО (Государственный комитет обороны) Ичкерии.
Так вот, все связи были «стационарными», там можно было переночевать или попросить медпомощь. А именно вот эта — разовой.
— Сразу, как прибудешь, обратись вот по этому адресу, — сказал Майрбек. — Это мой человек. Он тебе кое-что даст, чтобы было легче работать.
От наводящих вопросов насчет «его» человека Майрбек величественно уклонился. Конспирация, мол, мне знать не обязательно. Я тогда как-то не обратил внимания, а вообще, следовало прямо там же рассмеяться. Какая, на фиг, конспирация? Я все равно узнаю, что это за человек — все-таки домой к нему приду!
Что именно мне дадут такое, что поможет в работе, меня здорово заинтересовало. Пистолет с глушителем? Яд? Какой-нибудь мощный разряд ник? Мы, вообще, должны были работать на территории противника практически без оружия, пользуясь только небольшими боевыми ножами, искусно стилизованными под сувенирные экземпляры. Никаких штучек, которые могли бы заинтересовать органы при нашем возможном задержании — это одно из основных условий операции.
Однако Майрбек и тут отказался отвечать. Конспирация, мол, все на месте узнаешь.
А зря он так. Мог бы и сказать. Тогда бы мы избежали многих неприятностей…
Сразу общаться со специальной «связью» Майрбека мы не поехали, некоторое время покатались по городу, собрали кое-какую информацию. В городе все было нормально, военных здесь полно, и наша базовая легенда очень органично вписывалась в обстановку. По легенде мы контрактники, проездом, к друзьям заскочили, а двигаем в Ростов, чтобы требовать невыплаченные нам боевые. Думаете, чего это мы к Андрею с его друзьями прицепились? Специально искали похожий материал, чтобы на практике отшлифовать фактуру и получить самую свежую информацию.