Так был основан Кло, в котором начали делать вина, позднее столь высоко оцененные истинными гурманами. Инициатива исходила от пап, обосновавшихся в Авиньоне, их кардиналов и бесконечного числа епископов, аббатов, настоятелей и деревенских кюре, поселившихся там и освятивших французские земли. Не следует забывать при этом о влиятельных герцогах Бургундских – западных герцогах, богатство и блеск двора которых сияли на протяжении всего XV века. Следует помнить также и об английских завоевателях, управлявших на протяжении трех веков виноградниками Бордо и добавивших в свое меню бургундские вина. Надо отдать должное французам, отстоявшим честь своих земель. Герцоги честно несли свою службу, и «английские леопарды» не добрались до бургундских виноградников.
К сожалению, то, что не удалось англичанам, удалось другому завоевателю в XV веке, полностью опустошившему Кло-де-Вужо. Бесчинства продолжались почти сто лет…
В 1458 году «тля, саранча и прочая нечисть» напала на бургундские склоны и опустошила их. Поначалу можно подумать, что речь тут идет о нечисти в иносказательном смысле: что это голод, обрушившийся на Францию, а также все те канцелярские крысы королевства, движимые голодом и жаждой, что набросились на богатую Бургундию. Но речь на самом деле идет о насекомых. Тлю еще иногда называли «пожирателями почек». Почему они получили такое название? Мне доподлинно неизвестно.
Как бы то ни было, их нашествие привело к тому, что «в 1460 году священники из Дижона решили: для того чтобы победить нечисть, напавшую на виноградники, необходимо провести всеобщую службу 25 марта, после которой каждый должен исповедаться и причаститься».
Церковь вместе с виноградарями вступила в борьбу с филлоксерой. Оказалось, что монастырские виноградники привлекают насекомых не меньше, чем те, что находятся на землях менее набожных хозяев. Но в борьбе с полевыми вредителями Церковь пошла еще дальше. В 1553 году Филипп де Берби, главный викарий Лангра, издал указ, предписывающий провинциальным кюре прочитать следующую молитву: «Во имя Господа, проклинаю и предаю анафеме мух, тлю и саранчу и все их потомство…»
Так филлоксера и ее потомство (включая саранчу и еще 75 видов насекомых) оказались проклятыми до третьего колена, как когда-то короли Франции – главным начальником Тамплиеров! Так или иначе, незадолго после прочтения молитвы «Божья кара» исчезла. Возможно, еще и потому, что поля были окончательно погублены и насекомым просто больше нечего было пожирать.
В самом деле, не осталось ни единой сохранившейся лозы не только в Кло-де-Вужо, но и по всему Кот-д'Ору. И лишь виноградник на вершине Поммара, как Ноев ковчег на горе Арарат, уцелел, хотя и был похож на скромный букетик винограда. Увы, слишком маленький, чтобы пытаться его разводить и восстановить все потери. Пришлось привозить растения отовсюду, в том числе и из российского Крыма.
Чтобы поднять моральный дух людей, Дон Луазье (сорок восьмой аббат Сито) решил в 1540 году построить здесь замок. И какой замок! Восхитительный, солидный и роскошный одновременно! Монахи за его спиной шушукались, думая о немалых расходах и вспоминая о том, что сам аббат был одним из последователей Святого Бернара, а тот проповедовал святую нищету. Почему бы аббату не довольствоваться маленькой крепостью в Жилли, соседствовавшей с Кло?
Но нет, ему нужно было жилище, достойное его величия и величия его аббатства! И он его получил. Вокруг огромного погреба XII века (существующего и поныне) проводили большие праздники. Там и поднялась внушительная крепость из золотистых камней с серыми крышами, которой законно гордится теперь весь Кот-д'Ор (Золотой Берег)!
Гордыня нашего аббата не знала границ. Приблизительно в то время, когда он приказал покрыть крепость крышей, исчезла «Божья кара». Он увидел в этом знак своей избранности. Движимый тщеславием, как «месье Ле Труадек распутством», он дошел до того, что удалил из Кло войска короля Франции, защитника этих мест, и заменил их солдатами Сито, несмотря на протест монахов. Когда пробил его час, он умер со спокойной и счастливой душой.
Для Кло последующие времена не всегда были идиллией. В 1636 году, например, войска австрийского императора вторглись в Бургундию, были отбиты в Сен-Жан-де-Лоне и отыгрались на Вужо, погреба которого были основательно разграблены. А в следующем столетии новый ураган обрушился на аббатство Сито и его достояние, в том числе и на Кло-де-Вужо, – это Революция.
13 февраля 1790 года Конституционная ассамблея постановила, что богатства и земли замка – часть национального достояния. Слава богу, никогда не покидающему своих добрых агнцев, разрухи и опустошения удалось избежать.
Последний хранитель погребов Кло, отважный Дон Гобле, принял управление Кло от имени нации после торгов. Хозяйственником он был крепким и настолько справедливым, что Директория, пришедшая к власти, вознаградила его за службу двумя столовыми приборами. Но даже ему с приходом новой власти пришлось покинуть Кло и поселиться в Дижоне. Он это сделал со слезами на глазах, не забыв прихватить с собой достаточное количество хорошего вина, чтобы скрасить свои грустные будни.
Вина Кло-де-Вужо стали настолько известны, что генерал Биссон, возвращаясь из итальянской кампании, выстроил свои войска перед Кло, чтобы отсалютовать виноградникам и их старому стражу – замку.
С тех пор замок много раз менял владельцев. Пока в 1889 году Леонс Боке его не отреставрировал при помощи дижонского архитектора Феликса Вионнуа. Ах, какие восхитительные праздники устраивал там месье Боке! Но время безжалостно. В начале XX века, незадолго до его смерти местность вновь была разорена нашествием филлоксеры. Согласно последней воле его похоронили при входе в столь любимый им замок.
Несколько лет спустя замок достался наконец его последнему владельцу, Этьенну Камюзе, отдавшему его в распоряжение «Братства рыцарей Тастевена»[26], созданного в 1934 году, которому стало тесно в погребе Нюитон. 29 ноября 1944 года рыцари вступили во владение замком Кло-де-Вужо, являющегося с той поры их главной достопримечательностью.
Слава Кло-де-Вужо привлекает к себе людей со всего мира – послов, прославленных звезд, писателей – удостоившихся чести носить красно-золотую ленту, на которую вешается серебряный тастевен. А посетители, после награждения заглянувшие в большой погреб, испытали все радости жизни старой Бургундии и мечтают непременно побывать здесь еще.
ЧАСЫ РАБОТЫС 1 апреля до 30 сентября с 9.00 до 18.30
С 1 октября до 31 марта с 9.00 до 11.00
и с 14.00 до 17.30
Закрыто 1 января, 24, 25 и 31 декабря.
http://www.closdevougeot.fr/fr/
Коньяк (Cognac) Счастливый гарем монсеньора Ангулемского
От мощного замка, построенного в XVIII веке Ги де Люзиньяном, чьи предки правили в Иерусалиме, остались лишь обезглавленная башня, разрушенная часовня, колодец и готический зал (так называемый зал Шлема: в XV веке Жан де Валуа соорудил там камин, расписанный изображениями его гербов и шлема). В 1450 году Жан де Валуа воздвиг на берегу Шаранты красивейшее строение, со временем, к сожалению, обезображенное. Башенка с лестницей и несколько больших залов с элегантными сводами, украшенные скульптурными ключами – все это и по сей день принадлежит солидному коньячному дому, равно как и винные погреба, и охрана замка. А еще там родился король… К тому же эти стены, укрывавшие винные бочки, приютили и одну из самых необычных в истории Франции пар.
Сын создателя замка, Карл де Валуа-Ангулемский, в двадцать семь лет женился на двенадцатилетней Луизе Савойской. Он выглядел много старше своих лет: седина в волосах, морщинистое лицо и преждевременно иссохшее тело, и, судя по всему этому, можно было полагать, что род на нем и угаснет. И тем не менее этому молодому старику на роду было написано: он даст жизнь двухметровому великану, который с королевской легкостью будет носить свои доспехи.
На самом деле своей преждевременной дряхлостью Карл был обязан женщинам. Граф страстно любил их и, не задумываясь, растрачивал свое здоровье, когда речь шла о завоевании очередной красавицы. Эту склонность он и передал своему сыну вместе с еще одной страстью…
Пусть Карл и не был создан для больших кавалькад и поединков, но он слыл настоящим эрудитом, художником, страстным любителем поэзии и интеллектуального чтения. При этом он не был богат благодаря своему отцу, «доброму графу Жану», строителю замка, разорившему семью. После тридцати двух лет, проведенных Жаном в плену в Лондоне вместе с герцогом-поэтом (его кузеном Карлом Орлеанским), ему пришлось выплачивать выкуп англичанам. Но Карл не унывал. Ему удалось собрать большую коллекцию ценных рукописей, миниатюр, первопечатных книг и произведений искусства. Образ жизни, которую он проводил в замке на берегу Шаранты, можно было сравнить разве что с поведением и жизнью итальянского принца эпохи Возрождения.
В его подчинении находились музыканты под руководством органиста Имберта Шанделье, художники (лучшим из которых считался Робине Тестар) и, наконец, поэты (в числе которых были знаменитые братья Жан и Октавьен де Сен-Желе).
Вот в такое приятное окружение в 1488 году граф Карл и привел свою маленькую супругу.
Уже в двенадцать лет Луиза Савойская была очаровательна: каштановые волосы, серые выразительные глаза и бледное личико. Впрочем, она была очень похожа на свою мать, Маргариту Бурбонскую: большой «фамильный» нос, красивый ротик и ямочка на подбородке. Но если ее женская грация уже начала проявляться, то во всем остальном это все еще была маленькая строгая девочка, только что вставшая со школьной скамьи. Ее доставили из замка Амбуаз, где эту сироту (как и ее брата), поскольку она была дочерью короля Людовика XI и герцогини де Бурбон, воспитывала строгая Анна де Божё. Мадам Анна, женщина умная, но недостаточно чувствительная, приложила все усилия, чтобы вырастить своих воспитанников как королевских детей. Но при этом она совсем не позаботилась о том, чтобы дать волю их детскому нраву.
Друзьями Луизы по учебе и играм были молодой король Карл VIII (который, будучи еще слишком юным, передал бразды правления своей старшей сестре, мадам Анне) и его невеста (Маргарита Австрийская, которая так навсегда и останется ее близкой подругой). Именно благодаря этой дружбе и будет возможным знаменитое «дамское примирение» – дипломатическое соглашение, при котором Луиза стала регентшей Франции, а Маргарита – губернатором Голландии.
Итак, Луиза – новоявленная мадам Ангулемская – с большим трудом покинула свою воспитательницу мадам Анну и любимую подругу Маргариту, тем более что ее чувства к супругу были довольно умеренными. Зато она сразу же полюбила поместье Коньяк и великолепный сад на берегу Шаранты, где она с удовольствием позже будет выращивать гвоздики. Ей понравилась и атмосфера, привнесенная графом в свое жилище, такое изящное и такое беззаботное. Не прошло и нескольких месяцев, как она почувствовала себя здесь как дома и с удовольствием занялась ведением здешнего «странного» хозяйства. Посудите сами, Карл, помимо поэтов и художников, содержал еще и двух профессиональных любовниц, которых он не счел нужным удалить после женитьбы – просто потому, что не хотел отказывать себе в плотских удовольствиях.
Первая из них была более благородного происхождения и потому являлась фавориткой. Ее звали Антуанеттой де Полиньяк, и была она из старинного овернского рода. Кроме всего прочего, она приходилась дочерью губернатору Ангулема. Это была скромная, элегантная и приятная в обращении женщина, лишенная хвастовства и претензий, которые она вполне могла бы демонстрировать в силу своего положения. Она была очень предана графу и недавно подарила ему маленькую девочку – Жанну.
Другую любовницу звали Жанной Конт. Это была маленькая мещаночка, прелестная служанка, свежую красоту и спокойую рассудительность которой так ценил Карл, а он был в этом знатоком. Она также умела довольствоваться тем, что выпадало на ее долю.
Не нужно специально подчеркивать, что Антуанетта и Жанна с некоторым беспокойством ожидали приезда новоявленной супруги, ибо появление в замке третьей хозяйки не предвещало им ничего хорошего. Они ожидали недовольства, слез, может быть, даже скандала и, глубоко вздыхая, тихо готовились к отъезду, полагая, что подросток, в жилах которого текла кровь Бурбонов, не станет мириться с их присутствием. Как же они ошиблись! Луиза не была бунтаркой, напротив, очень быстро привыкла к такому положению дел.
К всеобщему удивлению и к удивлению самого графа, молодая жена не выразила ни малейшего протеста. Она казалась любезной, даже благосклонной и всегда немножко восторженной по отношению к своему дому. В меру почтительна – с Антуанеттой де Полиньяк (как с фрейлиной), приветлива и смешлива – с Жанной Конт (как с любой другой дамой из своей свиты). Таким образом, она завоевала дружеское расположение супруга и нерушимую преданность своих двух псевдосоперниц. Ей также удалось установить мир в доме и получить возможность в более зрелом возрасте завязать с братьями Сен-Желе очень нежные и надежные отношения, в особенности – с младшим, Жаном, который станет ее камергером. Что это было – чудо дипломатии и мудрость или природная открытость?
Кроме того, юной жене приходилось выносить и менее приятное присутствие – своей свекрови. Маргарита де Роган, женщина суровая и мрачная, была полностью охвачена заботами о финансовых операциях. Ничто прекрасное ей было не чуждо – она коллекционировала произведения искусства, но всегда знала меру своим желаниям. Лишь она могла навести порядок в сложном хозяйстве замка. Луизе с ней встречаться было крайне неприятно. Но, не выполняй она ответственные обязанности экономки (а когда-то именно ей удалось собрать баснословный выкуп за своего супруга), все пришло бы в упадок. У нее Луиза научилась правильному отношению к деньгам. Для Маргариты де Роган «деньги» были всего лишь драгоценными металлами, которые любят счет. Никаких излишеств! У нее хватало ума держаться на расстоянии от расточительной сумасшедшей молодежи, которую содержал ее сын и которую она искренне осуждала…
Примерно через год после женитьбы сына свекровь несколько пересмотрела свое отношение к невестке. Однажды, летним утром 1489 года, Луиза с небольшим эскортом отправилась в Плесси-ле-Тур. Не в замок, а в небольшой монастырь Святой Девы Марии, где в то время жил монах Франсуа де Поль.
В свое время король Людовик XI вызвал его в надежде, что тот продлит ему жизнь: слава, что монах умеет творить чудеса, распространилась по всей Франции. Но Франсуа тогда удалось лишь облегчить его страдания. С тех пор, как он поселился на берегу Луары, его известность стала еще большей. Его называли «Святым Человеком» и говорили, что он умеет не только исцелять недуги, но и предсказывать будущее.
Луиза Савойская поехала к нему узнать, есть ли у нее хоть какие-то шансы зачать: после года их с мужем совместной жизни этого почему-то не произошло. Франсуа де Поль уверил ее: Господь выберет подходящее время. А затем, охваченный каким-то трансом, он положил руку на склоненную голову и произнес слова, которые отныне стали маяком в ее жизни: «Ваш сын будет королем…»
Вернувшись в Коньяк, молодая графиня изменилась. Слова монаха соединились со строгими поучениями Анны де Божё – молодую графиню словно осенило! Так вот что надо делать! Она постаралась заручиться поддержкой свекрови: только мать могла манипулировать сыном и подсказать ему, когда надо было быть с женой «поделикатнее». Однако мечта Луизы стать матерью оставалась несбыточной еще в течение двух лет, пока наконец-то она не стала матерью.
Первые крики новорожденного малыша послышались 11 апреля 1492 года, в два часа утра. Но катастрофа! Это была девочка! Правда такая красивая и белокурая, такая свеженькая, с прекрасными синими глазами, что мать, совершенно очарованная увиденным, тут же забыла про свои мечты о славе и с любовью заворковала над своей прелестной малюткой. Потом она станет одной из самых совершенных принцесс эпохи Возрождения: Маргаритой Ангулемской, а позднее – королевой Наваррской. Жемчужиной семейства Валуа…
Спустя несколько месяцев Луизу ждал сюрприз – новая беременность. Когда Луиза уже точно была уверена в этом, ее охватила тревога: может быть, на сей раз это и будет тот самый сын, обещанный «Святым Человеком»?
И это действительно оказался он! 12 сентября 1494 года, в десять часов вечера, на свет появился мальчик. Дневник Луизы Савойской, составленный спустя несколько лет и дошедший до нас из глубины веков, передает ее радость, ее торжество:
«Франсуа, Божьим благоволением, примерно в десять часов вечера, 12 сентября 1494 года в Коньяке на свет появился король Франции и мой Цезарь!»
«Мой Цезарь!» – всю жизнь Луиза именно так будет называть своего сына. Его назвали Франсуа – в память о монахе, предсказавшем его появление, а его крестным отцом в часовне Коньяка стал Франсуа де Ларошфуко. Франция склонится перед королем по имени Франциск I, благодаря тому, что его мать посвятит двадцать лет своей жизни борьбе за один счастливый миг. Миг, когда она наконец-то увидит на голове сына сверкающую корону Людовика Святого!
Сегодня замок принадлежит компании «Отард», проведшей большие работы по реставрации и сохранению его великолепия.
ЧАСЫ РАБОТЫС 1 апреля по 31 октября с 11.00 до 12.00
и с 14.00 до 17.00
Закрыто 1 мая.
Лозен (Lauzun) Величайший обольститель своего времени
В мае 1633 года, когда родился, без сомнения, самый необычный из детей Гаскони, замок Лозен, что на севере долины Гаронны, представлял собой мощный квадратный донжон XII века. Здание XV века и серия строений в стиле эпохи Возрождения были возведены по приказу Габриэля де Комона в XVI веке. Этот ансамбль (хотя он полностью не сохранился до наших дней) не лишен стройности и прелести и смотрится еще привлекательней, благодаря невыразимой красоте окружающей его природы. Конечно, жители замка не купаются в золоте, однако живут достойно, как и подобает представителям семейства, ведущего свою историю от эпохи крестовых походов и даже, если верить легенде, от соратника Геракла.