А потом, от избытка свободного времени, решил произвести вскрытие.
– И ты понял, что это не человек, – проговорил Злой.
– Да, – уныло отозвался биохимик. – Все очень похоже на человеческое – но, как говорится, ничего лишнего. Отсутствуют, к примеру, гениталии, мозг маленький – специализированный на выполнении команд и хорошей реакции. Одна почка – зато крупное, форсированное сердце. Все компактно, экономно и… недолговечно. Сразу было видно, что он – продукт массового производства. Такого надо вырастить за пару месяцев – и использовать в течение двух лет. После чего он или погибнет, или сам издохнет.
– Идеальный солдат, – прошептал Илья.
– Я, конечно, слышал об андроидах, но это все были теоретические выкладки, – продолжал биохимик. – Кто бы мог подумать, что у нас, в «Андромеде», такое делают…
– Наверное, они с ферм разбежались, – предположил Злой. – Я видел их производство: и устаревшие модели, и более продвинутые.
– Мерзость… – процедил Шон, сплюнув сквозь зубы.
– Еще какая, – согласился Вильмер. – Мне повезло: похоже, этот андроид сбежал со своей «грядки», так сказать, немного «недоношенным». Иначе реакция у него была бы получше, и мы бы с вами сейчас не разговаривали. Но думаете, на этом все закончилось? Как бы не так! Через неделю появился еще один – точная его копия. И знаете, какими были его первые слова?
– «Люди, помогите! Я болен!» – процитировал Злой.
– Именно. Этого мы назвали Второй. Его мы убили вместе Берни. Он оказался аналогичной моделью. Мы думали, что на этом все, финиш. Но через месяц пожаловал еще один. И это была уже проблема посерьезнее. Он уже не был голым психом, он был в снаряжении Внутренней безопасности, и мы приняли бы его за человека, если бы не были настороже, наученные горьким опытом.
– Как же вы узнали, что он андроид?
– Берни просканировал мозг Второго и вычислил стандартную модель поведения и ключевые фразы. К тому времени и у меня, и у Берни были достроены заградительные перемычки…
– Это та самая стена в коридоре?
– Да. Вообще-то она от случайных мутантов, вроде крыс, мокриц и многоножек, но и в тот раз пригодилась. Этот Третий, как мы его прозвали, слонялся по сектору и все пытался нас выманить. У него имелось даже оружие, правда, разряженное. Но ему не нужно было оружие, чтобы расправиться с нами. Он даже с виду был быстрее и сильнее среднего человека.
– Как же вы поступили? – спросил Шон.
– Мы-то как раз – никак. С ним расправились Найк и Линч.
– О, боже! – скривился Шон. – Эти уроды еще живы?
– Линч еще жив, – сухо сказал Вильмер. – А тогда они просто подкараулили Третьего – и заплевали ядовитыми стрелами. Нам с Берни и в голову не приходило, что на андроидов яды должны действовать, как и на людей. В общем, Найк с Линчем подстрелили Третьего. Думаю, они просто хотели его сожрать…
– Почему я не удивлен? – заметил Злой.
– Да, – кивнул физиолог. – Если бы мы с Берни не были достаточно осмотрительны, нас бы постигла та же участь. Но эти негодяи убедились, что плоть андроида непригодна в пищу…
– …и распяли его в холле, – кивнул Шон. – Зачем?
– Тут я могу только догадываться, – сказал Вильмер. – Сдается, они действительно спятили и начали поклоняться андроидам. Найк, помнится, что-то нес про новую «нетленную расу». Думаю, эти бредни в конце-концов и привели его к смерти.
– Это его тело там, у стойки? – Злой кивнул в сторону стены, будто сквозь нее можно было что-то увидеть.
– Да, это он.
– А что у него с… – Шон покрутил ладонью у себя перед носом. Что-то мешало ему назвать увиденное там «лицом».
– Я же говорю, все дело в их с Линчем своеобразном культе, – заговорил Вильмер, постепенно вживаясь в роль активного рассказчика. Наверное, человеку в его положении жизненно важно выговориться. Даже Илья, забыв про недавние муки, с интересом слушал этого человека. – Как уж они там поклонялись своему андроиду, я не знаю. Но однажды Найк пришел к Берни и попросил «приблизить его» его к «нетленным».
– То есть? – не понял Шон.
– Он сам захотел стать «нетленным», – вместо биохимика пояснил Злой.
– Именно, – подхватил Вильмер. – Дело в том, что Берни давно уже звал в свою лабораторию и Найка, и Линча. Он предлагал их вылечить. Вы же знаете, что эти два идиота первыми подхватили активный мутаген.
– Да, помню, тот здорово их изуродовал, – кивнул Злой.
– Лично я считаю, это было неразумно, – сказал физиолог. – Найк и Линч могли притвориться, что готовы стать «подопытными крысами», а потом – просто убить Берни и захватить его запасы.
– Им что же, не хотелось излечиться? – спросил Шон.
– Мутаген что-то сотворил с их мозгами, – пояснил Вильмер. – У них большие проблемы с логикой, я уж не говорю про принципиальность и умение исполнять обе-щания…
– Это точно, – мрачно заметил Шон. Кивнул Злому. – Помнишь, как они нас чуть не прикончили?
Тот молча кивнул в ответ, и биохимик продолжил:
– Но в тот раз Найк пришел один. Не знаю, может быть, даже в обществе из двух идиотов способна возникнуть жесткая конкуренция, только Найк захотел первым стать «нетленным». А Берни был только рад поставить на бедняге свои опыты… – Вильмер вздохнул и продолжил виноватым тоном: – Мы просто хотели его вылечить, только и всего. Берни разработал препарат, нейтрализующий активный мутаген. На крысах он показал себя неплохо. Но вы же понимаете – ресурсы сектора ограничены, у нас не было ни времени, ни оборудования. А человек – не крыса. В общем, генный препарат в виде вируса-носителя ввели Найку, но сработал он не так, как мы предполагали. Сначала мы даже обрадовались: вирус убил все опасные микроорганизмы в теле…
– Поэтому его тело и не гниет? – прищурившись, сказал Злой.
– Да. Но потом вирус принялся перекраивать его собственный геном… – Вильмер склонил голову, закрыл лицо руками. – Такого ужаса я даже не мог себе представить. Хоть я и не питал к Найку особых симпатий, его мучения просто вывернули мою душу наизнанку. Его внутренние органы вырождались прямо на глазах – мы наблюдали это на рентген-мониторах. Но что происходило с его мозгом и лицом… – Вильмер замолчал, качая головой, и с трудом продолжил: – Он уже практически потерял дар речи. Ему просто нечем было говорить: лицо его заросло и представляло собой нечто вроде присоски у пиявки. Даже Берни не выдержал и практически вытолкал его вон.
– Но это же подло! – не выдержал Илья, метнув на физиолога мрачный взгляд.
– Посмотрел бы я на тебя в такой ситуации, – заметил Злой.
– Да, это было подло, – не стал спорить Вильмер. – Но мы ничего не могли поделать – он словно взбесился. Он сам рвался туда. Думаю… – биохимик неловко усмехнулся, – думаю, он хотел вымолить исцеление у своего «нетленного».
Некоторое время они молчали.
– Да, дела… – произнес Шон.
– Так что не удивляйтесь, что после всего этого мы с Берни решили как следует защитить вход в сектор, – сказал физиолог. – Помощи сверху мы уже не ждали. Берни вообще думает, что человечество погибло в ядерной войне. Больше всего мы боялись очередного андроида.
– «Четвертого», – с прищуром глядя на Илью, сказал Шон. – Но с чего ты решил, что наш друг – андроид?
– Страх… – пробормотал биохимик. – Страх затеняет разум. А он… Он действительно похож на андроида – сложен ладно, вооружен, этот внешний «скелет» к тому же. И уж больно он хотел выманить меня из-за моей перемычки.
– Ничего я не хотел, – вяло огрызнулся Илья. – Вы просто параноик.
– Да, наверное, – скис Вильмер. – Но чего мы все обо мне? Объясните лучше, какой черт принес вас в эту обитель живых мертвецов?
– Долгая история, дружище, – сказал Злой. – Не хочется рассказывать ее дважды. Пойдем-ка сразу к Берни.
13
За последние полгода физиолог Берни совсем не изменился. По-крайней мере, так утверждал Шон. Если так, то и год назад это был полный лысоватый мужчина в очках, в неряшливо накинутом белом халате. Но в лаборатории его было светло и чисто, что заставляло забыть о том, что этот рай для ученых находится в мрачном, погребенном глубоко под землей секторе С-35. Берни отхватил себе такой же участок коридора, как и его коллега. Только его «стена» выглядела основательнее и как-то «интеллектуальнее», словно сложенная в компьютерной игре «тетрис».
Впрочем, первым прибором, который увидел Илья в лаборатории, которой заведовал доктор Берни, был сверкающий агрегат, который скромно именовался «кубом для ферментации». Аппарат выдавал совершенно изумительный на вкус виски необычного оранжевого оттенка. Этот напиток доктор Берни считал своим высшим достижением. Илья с Шоном не спорили.
Поражало то, что доктор не выглядел подавленным узником подземелья, и к появлению гостей не относился, как к неожиданному спасению. Скорее, как к вынужденному перерыву в важной работе. А работа, очевидно, кипела. Гудели приборы, что-то перемешивалось в колбах, светились экраны. За широкой, запотевшей от влажности стеной происходило смутное движение: это была та самая оранжерея, где ученый экспериментировал с мутировавшими растениями.
Поражало то, что доктор не выглядел подавленным узником подземелья, и к появлению гостей не относился, как к неожиданному спасению. Скорее, как к вынужденному перерыву в важной работе. А работа, очевидно, кипела. Гудели приборы, что-то перемешивалось в колбах, светились экраны. За широкой, запотевшей от влажности стеной происходило смутное движение: это была та самая оранжерея, где ученый экспериментировал с мутировавшими растениями.
Быстро сгребли штабеля пробирок с лабораторного стола, сели. Берни эффектно выставил объемистую реторту с искрящейся на свету оранжевой жидкостью и лоток с серыми брикетами.
– Учусь синтезировать пищу, – пояснил он. – Не французская кухня, конечно, но с голоду не помрешь.
Раздал гостям пробирки с «виски», первым опрокинул в себя содержимое.
– В общем, такое дело, Берни, – глядя в пробирку, сказал Шон, когда приветственные возгласы были закончены, должные объятия и похлопывания произведены, и пора было переходить к сути. – Нам нужна твоя помощь.
– Все, что в моих силах, – заверил физиолог.
– Нужны образцы изначального мутагена, – сказал Злой. – Говорят, ты с ним серьезно работал последнее время.
– Это так, – кивнул Берни. – Но я лишь пытался выделить активный мутаген – из тех тварей, что добирались до сектора. Изначальный мутаген в чистом виде мне так и не удалось получить. Думаю, найти его можно только в одном месте…
– В Утилизаторе, – вместо него закончил Злой. – Туда нам и придется отправиться. Но никому, кроме тебя, не сделать эту работу лучше.
Берни заерзал на своем крутящемся стуле. Было видно, что этот немолодой полноватый человек отнюдь не горит желанием покидать насиженное место и особенно – лезть в какой-то зловещий Утилизатор. Тем более, что услышанное от Злого про это место совсем не внушало оптимизма.
– Больше некому, Берни, – тихо сказал Злой. – И это еще не все. Нужно остыскать бес-комплекс.
– «Комплекс бессмертия»? – вздрогнул физиолог.
– Да. Но даже, если мы найдем его, – мы понятия не имеем, как его применить.
– Можно подумать, я это знаю… – проворчал Берни. – Об опытах с бессмертием в «Андромеде» я впервые узнал от тебя, Ник.
– Ты справишься, Берни, я уверен, – настойчиво произнес Злой. Он смотрел в глаза физиологу, будто гипнотизировал его.
– А я не уверен, что перенесу такой путь, – заявил Берни. – Стрельба, мутанты – все это не для меня. У меня слабые нервы.
– Уж не думаешь ли ты сидеть в этом бункере до конца жизни? – вмешался Шон. – С нами ты, наконец, выберешься отсюда…
– …чтобы попасть в другой, точно такой же «бункер»? – желчно усмехнулся Берни. – Сами же говорите: нормальной жизни наверху больше нет, человечество прячется, зарывается в землю. А такого специалиста, как я, в первую очередь засунут в какой-нибудь «подвал» и заставят работать на очередной военный проект. А здесь я впервые почувствовал свободу научного творчества! Понимаете?! Впервые в жизни я создал собственную программу исследований, и у меня уже есть потрясающие результаты! Здесь я сам себе хозяин, я…
– Вы эгоист, Берни, – неожиданно жестко произнес Илья. – Эгоист и последний трус. Знаете, что происходит там, как вы говорите, «наверху»? Гибнут и мутируют люди, сама земля вырождается в гнилую слизь, на которой уже не вырастить ничего съедобного! Для кого вы проводите здесь свои исследования? Для многоножек и крыс? Думаете, это они притащат вам сюда Нобелевскую премию? Да вы сами – трусливая крыса! Спрятались в норе, обложились припасами и думаете, что смерть обойдет вас стороной?! Хрен там! Смерть выцарапает вас из бетона, как какую-нибудь черепаху из панциря, высосет, как сок через трубочку, а все ваши исследования достанутся гигантским мокрицам! Оставайтесь, чего уж там! Да если понадобится, я сам найду эти образцы и притащу, куда потребуется, хоть в старой стрелянной гильзе. Пусть мне придется сгнить заживо – я сделаю это!
Шон с Вильмером укоризненно смотрели на разозленного лейтенанта. А Илья видел перед собой только Берни – сжавшегося, побледневшего, покрывшегося липкой испариной. Наверное, он ударил в самую болевую точку невозмутимого, на первый взгляд, ученого. Но не время сейчас предаваться жалости. Нужно идти к цели, если понадобится, – то любой ценой.
«Браво!» – прошептал в глубине мозга вездесущий Голос. Голос был доволен, ощущать это было неприятно и вызывало смутное беспокойство. Но Илья всеми силами старался заткнуть, задавить в себе чужой Разум. Всеми силами он старался думать, что сам принимает решения, что никто не в состоянии подчинить себе его волю…
– Не сердись на него, Берни, – виновато сказал Шон. – Парень недавно горел заживо и…
– Все правильно он сказал, – севшим голосом произнес физиолог. Вытер платочком пот со лба, снял и принялся протирать очки. – Я и вправду трус. И ничего не могу с этим поделать. Я просто физически не в состоянии пойти с вами. Но приложу все усилия, чтобы вас как следует подготовить…
По всему было видно: доктору Берни очень не хотелось менять обстановку. Но жизнь решила иначе…
14
Все началось ночью. Точнее, в то время суток, которое здесь, под землей, условились считать ночным: сон и отдых нельзя отменить даже чрезвычайными обстоятельствами. Илья спал на раскладушке в лаборатории доктора Берни, где расположились трое гостей с поверхности. Сон был тяжелый, вязкий, и даже во сне лейтенанта не покидало ощущение наблюдения и контроля со стороны могущественной посторонней силы – как бдительного старшины, хмуро бродящего между койками курсантов. Его разбудил нервный шепот Шона:
– Вставай, дружище! Слышишь?
– Что такое? – Илья проснулся мгновенно, рука сама потянула из-под подушки пистолет.
– Идем, это надо видеть! Что это у тебя, пистолет? Слушай, возьми лучше дробовик…
Илья послушно подхватил лежавший рядом дробовик с горстью патронов, которые на ходу распихал по карманам. Они вышли из лаборатории, преодолели прочную дверь в «перемычке» и оказались в участке коридора, выходящем в холл.
У выхода в центральный круглый зал ждал Злой. Он стоял в тени, откуда была видна стойка с «распятым» андроидом по центру. Свет в холле был бледный и в основном падал со стороны лифта. Оттого на противоположную стену между расходящимися тоннелями падала жуткая тень насаженного на кол мертвого тела. И там, у стойки, происходило какое-то движение. Шон сделал знак: «тихо». Приблизившись к Злому, они увидели странную картину.
Этого человека Илья здесь еще не видел. Выглядел он дико – в грязных лохмотьях, босой, заросший длинными нечесаными волосами. Человек стоял на коленях под жутким «жертвенником», раскачивался и что-то нечленораздельно хрипел.
– Это еще что за зомби? – тихо спросил Илья.
– Линч собственной персоной, – так же тихо пояснил Шон. – Старый знакомый – вместе со своим дружком Найком пытался убить нас с Ником, когда мы сбегали из этого сектора в прошлый раз. Полнейший отморозок и псих.
– Откуда он такой здесь взялся?
– Да нормальный был парень, пока мутировавшей крысятины не пожрал на пару с Найком. Удивительно, как он только жив до сих пор. А вот и крысятина…
Жуткий оборванец, продолжая вопить и раскачиваться, принялся швырять к подножию «распятия» тушки дохлых крыс размером с кошку.
– Что это он делает?
– Надо думать, молится своему «нетленному», – тихо сказал Злой. – Жертвы приносит. Аппетитные такие жертвы…
– Не нравится мне все это, – сказал вдруг Илья. Он ощутил тревогу. Последнее время все чаще стал говорить в нем этот «внутренний голос», причем зачастую – буквально.
– Да ну, брось, – усмехнулся Шон, поглаживая дробовик. – Что он нам сделает?
– Я не его боюсь, – нахмурился Илья. – Мне кажется, или у того, на столбе, и вправду рука подергивается?
– Где?! – изумился Шон. – Да, точно… Ну, какие-нибудь остаточные рефлексы. Это ж не человек, это биоробот… Черт – он вздрогнул! Смотрите, как его затрясло! – Шон нервно хохотнул. – Ей-богу, если бы я не знал, что это андроид, то решил бы, что молитвы Линча подействовали.
– А может, и подействовали, – сухо сказал Злой. Быстро глянул на Шона. – Вот скажи мне, отчего это они притащись сюда, в этот сектор – три штуки, один за другим? Что их сюда манит?
– Думаю, случайно забрели… – неуверенно предположил Шон.
– Ты сам-то в это веришь? – поинтересовался Злой. Нахмурился, задумавшись. И вдруг резко сказал:
– Как же я мог забыть! Андроиды приспособлены действовать в сети! У него же в теле – встроенный передатчик! Когда наш любознательный потрошитель Вильмер усердно вскрывал Первого…
– …Второй уже слышал его, – закончил Илья. – А Второго – Третий. Или оба сразу.
Шон дико посмотрел на Илью, на Злого, выдавил:
– Думаете… Они зовут своих… на помощь?!
Злой не успел ответить – со стороны лифта донесся глухой звук.