Сведения пополнялись день ото дня. Записи множились, как, впрочем, прибавлялось и ликования в душе.
Вениамин-то, оказывается, был почти совсем ни при чем! Да, в его квартире происходили противозаконные вещи. Туда приезжали наркоторговцы с товаром. Там же заключались сделки по сбыту. Там же пересчитывали деньги, и наркодельцы ударяли по рукам. Но Вениамин при этом выступал всего лишь в роли хозяина квартиры, стоя по большей части на балконе и любуясь россыпью весенних звезд на небе.
Эльмира изучила каждый поворот его головы, научилась читать по губам каждое произнесенное им слово. Примечала каждую родинку на его лице и теле, если Вениамин выходил из душа обнаженным.
Сейчас, например, он стоял на балконе в одной тонкой рубашке с короткими рукавами, облокотясь обеими руками о балконные перила, и пристально смотрел прямо на ее окна. Может, конечно, ей просто хотелось думать, что он смотрит на ее окна. А хотелось ей этого острее день ото дня...
Почему Данила, а не он призвал ее к бегству? Почему Данила, а не Вениамин предложил ей помощь в сложной ситуации, в которой она оказалась?
«Да потому, что этому молодому человеку совершенно неведомы твои проблемы! – сам собой родился в ее голове ответ. – А назойливый сосед отчего-то кажется излишне озабоченным. Интересно, с чего бы это? И эта его осведомленность...»
Вениамин между тем свесил голову с балкона, кому-то радостно кивнул, приветствуя. Вернулся в дом. Быстро переоделся и спустя каких-то пять-семь минут уже выходил на улицу. Последовать за ним и попытаться завязать непринужденную беседу она не осмелилась. Посему сочла за благо немного передохнуть.
Эльмира улеглась на широком диване в гостиной и подтянула колени к подбородку. Глаза невольно вновь глянули на картину с пейзажем. Получится или нет то, что она задумала? Это опять же один из крайних вариантов и опять же не самый лучший, но начинать с чего-то было нужно, поэтому она решила начать именно с этого...
Опять звонок в дверь! Ну что ты будешь делать с ними со всеми?! Если это опять Вера Васильевна, то она точно сейчас ее матом обложит! Довольно быть милой приятной интеллигенткой, с которыми не особенно церемонятся такие особы, как ее соседка.
Эльмира быстрыми шагами достигла прихожей, бросила дежурный взгляд в зеркало. Походя порадовалась своей наружности, вроде как бы не обязывающей к манерности. И, резким рывком крутанув головку замка, рванула на себя входную дверь...
Вот тут-то второй раз за год после смерти ее родителей ей захотелось умереть. Провалиться сквозь землю, стать незримой или уж, во всяком случае, не такой растрепанной, ненакрашенной и не такой затрапезной, какой она предстала перед очами человека, стоявшего на пороге.
А на пороге ее квартиры стоял, сунув руки в карманы плаща и слегка раскачиваясь с пятки на носок, мужчина ее мечты. Да, именно Вениамин стоял на лестничной площадке перед ее дверью и, слегка прищурив ярко-синие глаза, пристально ее разглядывал. Что, впрочем, совсем не умалило, а как раз напротив, прибавило ей страданий.
Эльмира окинула себя мысленным взором и едва не застонала от унижения.
Волосы пару дней немыты и собраны на затылке в неряшливый пучок. Линялая майка в красно-синюю полоску махрилась по низу распустившимся подолом. Длинные шорты имели по паре живописных заплат на коленках.
Но Вениамин, казалось, ничего этого не заметил. Он буравил ее лицо непроницаемым взглядом и молчал.
– Привет, – прошептала она чуть слышно.
– Привет, – откликнулся он каким-то до боли родным голосом. – Можно войти?
– Да, входи. – Эльмира посторонилась, пропуская его в квартиру. – Извини, у меня не убрано. Ты проходи в кухню, я сейчас...
Вениамин одним движением сбросил с плеч плащ, оставшись в знакомом ей по наблюдениям темно-вишневом джемпере и джинсах в обтяжку. Снял ботинки и, уставившись на пару тапочек у порога, вопросительно приподнял бровь.
– Да, да, надевай. Это папины...
Она проводила его до входа в кухню и тут же метнулась в гостиную. Подзорная труба была молниеносно снята с треножника и засунута в нутро дивана. Затрапезные тряпки, с которыми она все никак не могла расстаться по причине того, что когда-то они принадлежали ее матери, нашли себе место в корзине для грязного белья. Волосы вымыты и подсушены феном. И когда спустя десять минут Эльмира вышла к своему гостю, ее было не узнать.
Черные обтягивающие брюки. Белая с черным кофточка, выгодно облегающая ее фигуру и открывающая линию плеч. Волосы, отливающие платиной, свободно ниспадали на плечи. Она даже успела слегка мазануть тушью по ресницам и подчеркнуть помадой линию губ.
Но на Вениамина, как оказалось, все ее старания не произвели ровным счетом никакого впечатления. Он сидел за стойкой, лениво потягивая баночное пиво, и о чем-то напряженно размышлял.
– Я не долго? – поинтересовалась Эльмира, чтобы хоть с чего-то начать разговор.
– А?! – Ей показалось, что он даже немного вздрогнул при звуках ее голоса. – Нет, нет. Все нормально...
Вениамин опять замолчал, уставившись на банку «Доктора Дизеля», великодушно подарив ей тем самым право развлекать себя самостоятельно.
Эльмира, последовав его примеру, взяла банку пива и уселась напротив в надежде, что какая-нибудь спасительная идея все же всплывет у нее в голове и она начнет светскую беседу. Но этого не происходило. Она совершенно не знала, как подступиться к загадочному гостю.
Во-первых, они практически незнакомы. Во всяком случае, представлены друг другу не были, хотя и перекинулись парой фраз на неплохом английском.
Во-вторых, была непонятна сама цель его визита.
Эта мысль, пусть и с изрядным опозданием, но отчего-то вдруг ее встревожила. А на самом-то деле, зачем он здесь?!
Пусть ей этого до боли в сердце хотелось. Пусть она его ждала и звала в своих мыслях и мечтаниях, но это чувство уж никак не могло материализоваться и подвигнуть его на подобную смелость.
Нет! Здесь было что-то еще.
Девушка постаралась к нему присмотреться повнимательнее. Но Вениамин сидел, низко опустив голову, и ей была видна лишь его коротко стриженная макушка... до которой ей ой как хотелось дотронуться.
– Гм-м, – решилась она наконец прервать затянувшуюся до неприличия паузу. – Как меня зовут, ты знаешь?
– Допустим, – холодно, без намеков на вежливость, ответил Вениамин, не меняя позы.
– Твое имя мне также известно. Так что мне очень приятно. Тебе, я думаю, тоже, – с легкой долей иронии произнесла она, понемногу возвращая себе душевное равновесие. – Итак, Вениамин... не знаю вашего отчества.
И тут он поднял на нее глаза. О боже, лучше бы он этого не делал! Сколько ненависти... А может быть, ей это показалось?! Нет, вряд ли. Так смотрят только на людей, которых презирают. О какой же любви тут может идти речь?..
Эльмира впервые за все время своего слепого обожания подумала о нем с неприязнью. Что, собственно, он себе позволяет?! Пришел без приглашения. Сидит пиво ее попивает. Терзает ее жестоким взглядом.
Она совсем уже было собралась попросить его удалиться, когда Вениамин вдруг вытянул руку, поймал ее холодные пальцы своими и, поднеся их к своим губам, прошептал:
– Боже, какие у тебя тонкие пальчики...
Она едва не заплакала от мгновенного облегчения. Ну что себе нагородила, спрашивается?! Не напрасным было ее чувство к нему, не напрасным! Он очень славный, хотя и ведет себя немного странновато, но это опять же может быть от природной застенчивости или по какой-то еще причине.
Причину Вениамин назвал мгновение спустя. И его слова пригвоздили Эльмиру к месту, пронзив внутренности, как огненный стержень.
– Что?! – просипела она, пытаясь вырвать свои пальцы из его руки.
– Отвечай, Эмма! – с плохо скрытой угрозой потребовал он, не выпуская ее. – Ты знаешь, за что поплатился твой отец, погибнув в том огне?!
– Мне больно! – вскричала она, когда сжатие пальцев ее руки сделалось невыносимо болезненным. – Да, да, знаю! Он занимался чем-то противозаконным, и что с того?!
– Ничего. – Вениамин откинул от себя кисть ее руки и устало прикрыл глаза ладонью. – Раз знаешь, все будет гораздо проще...
Эльмира молчала. Не потому, что ей нечего было сказать и уж тем более спросить. Она просто боялась, что разревется сейчас совершенно по-детски. Не сумеет скрыть разочарования и разревется.
Но Вениамин вновь ее удивил, тепло улыбнувшись и кивнув ей по-дружески.
– Не кисни, малыш! Все еще может утрястись...
– Я ничего не понимаю, – дрожащим голосом произнесла она, растирая пальцы. – Ты говоришь загадками...
– Ты, девочка, оказалась для всех самой большой загадкой! Только ты! – Он даже снизошел до улыбки, болезненно отозвавшейся в ее сердце. – Ох и наворотила ты дел...
– Я?! – Изумляться она могла вполне искренне и небезосновательно, потому как не считала себя краеугольным камнем во всей этой истории.
– Ты, Эммочка, и только ты! Ты знаешь, сколько человек хотят сейчас твоей смерти?!
– Нет, но догадываюсь, – хмыкнула она, вспомнив об угрозах, прозвучавших не так давно по телефону. – Правда, не знаю почему.
– Не знаешь?! – Вениамину не нужно было подозрительно прищуриваться, сверлить ее взглядом, он просто обежал ее фигурку глазами, и ей захотелось исчезнуть. – Ну, ну... Собственно, о чем это я?! Какие основания у тебя мне доверять?! Все правильно, малыш! Все правильно. Но...
– Но?!
Это его «малыш» делало ее совершеннейшей идиоткой. Оно звучало так нежно, так собственнически, что она уже чувствовала себя его женщиной и почти не осознавала, что он ей говорит.
– Но тебе все же придется мне довериться. Потому как довериться-то тебе больше некому, – закончил Вениамин свою мысль и, встав, подошел к ней вплотную. – Ты готова?
Она даже не стала спрашивать, к чему она должна быть готовой. Она просто встала. Закинула руки ему на плечи и подставила свое лицо для поцелуя, который неминуемо должен был последовать.
Поцелуй осуществился, но совсем не тот, которого она так жаждала. Вениамин чмокнул ее куда-то в щеку по касательной. Но ее рук со своей шеи не убрал, слегка приобняв за талию. Что опять же не могло не поднять ей настроения. Раз не ведет себя с ней развязно, не пытается лапать, то не такой уж он законченный ловелас, которым казался ей в моменты пристального наблюдения.
– Ты доверишься мне, малышка? – Вениамин нетерпеливо переминался с ноги на ногу, не решаясь плотнее прильнуть к девушке, хотя видел, что она жаждет этого.
– Да! Да...
Не дождавшись действий с его стороны, Эльмира решила взять инициативу в свои руки и, плотно прижавшись к парню, охватила его губы своими.
Боже! Подобного блаженства в ее жизни еще никогда не случалось! Это был полнейший восторг души и тела. Подстегиваемая неожиданным, новым для нее, чувственным желанием, девушка попыталась разомкнуть его губы, но Вениамин неожиданно оттолкнул ее. Оттолкнул пусть не грубо, но и далеко не учтиво. И что уж совсем было обидно – отер губы рукавом джемпера. Это оказалось похлеще пощечины. Растерянно заморгав, Эльмира жалко дернула губами, пытаясь улыбнуться, и слезы все же брызнули из ее глаз.
– Не плачь! – попросил Вениамин, отворачиваясь и не делая попытки хоть чем-то утешить ее. – Извини.
– Я... Я настолько противна тебе?! – вырвалось у нее горестное.
– Нет. Просто... Дело совсем не в тебе.
– А в ком?!
– Во мне, Эмма! Дело только во мне! Может быть, ты и хорошая девушка. Скорее всего, так оно и есть, но... Сейчас не время, пойми!
– А оно наступит?! – Совершенно детским жестом она утерла щеки, сделавшись на удивление милой и беззащитной.
– Я ничего сейчас не знаю. – Все же ей показалось, что Вениамин расстроен. – Все, что мне нужно, это уберечь тебя от беды.
«Еще один!» – против воли стукнуло ей в голову.
– Тебе необходимо уехать. Причем сделать это нужно немедленно, – продолжил между тем он. – Ты готова?
– Готова к чему?
– Чтобы последовать за мной туда, куда я сочту нужным?
Его вопрос прозвучал несколько напыщенно, но она не заметила, вновь ощутив укол любовной горячки в область сердца. Или просто не хотела видеть, замечать и слышать того, чего кому-то другому не простила бы...
– Да, я поеду, – последовал ее краткий ответ.
– Тогда, детка, собирайся. Возьми все необходимое, потому что о сроках возвращения можно только догадываться... Как стемнеет, выходи из дома. Машина у подъезда?
– Да.
– Это хорошо... – Впервые за время визита Вениамин заулыбался и удовлетворенно потер руки. – Мы их всех поимеем, малыш! Всех до единого!..
Глава 15
Зойку разбудили голоса. Она приподняла голову с подушки, недоуменно огляделась и, не обнаружив рядом с собой Александра, свесила ноги с кровати.
Мартовский ветер, сквозняком гулявший по полу, мгновенно застудил ей ступни. Она нацепила очки, поежилась со сна и подошла к окну. Полная луна освещала двор, голые деревья и смутный силуэт чужой машины, притулившейся у самого забора.
Кто бы это мог быть?
Нашарила на прикроватной тумбочке вторую пару очков, к помощи которых прибегала лишь в тех случаях, когда надо было вдеть нитку в иголку, надела их поверх первых и изо всех сил напрягла слабое зрение.
Нет, визитер был либо слишком хитер, либо слишком осторожен, хотя первое не исключает второго...
Разглядеть марку машины, а уж тем более ее номера Зойке не удалось. А разговор на первом этаже между тем шел на повышенных тонах.
Она на цыпочках подошла к двери, слегка приоткрыла ее и прислушалась, стараясь уловить, что же явилось причиной столь горячего спора.
– Ты мне не веришь, брат?! Тогда ты сумасшедший! – громким шепотом возопил Александр. – Тут же все ясно как божий день! И медлить нельзя, а то они нас обойдут!
– Спешка, она тоже... знаешь... – невнятно пробубнил его собеседник, которого Зойка не узнала по голосу. – Нужно все взвесить.
– Ага! Пока кто-нибудь у нас ее из-под носа не уведет! Думаю, желающих после таких новостей будет хоть отбавляй. – Саша вполголоса выругался и чем-то громыхнул об пол. – Слушай, брат! Я вот тебе что хочу сказать... Если у меня пару недель назад еще были какие-то сомнения на ее счет, то теперь мне все ясно!
– Что тебе ясно?
– Эта девка сама отправила своих предков к праотцам! – торжественно изрек Александр и как-то гортанно расхохотался. – Если этого не делал ни я, ни ты, ни еще кое-кто, то никому, кроме нее, их смерть больше не была нужна. Более того, Алика ждали с товаром, который он вез на встречу. Зачем кому-то было его убивать, скажи?! Гадить себе в карман может только законченный придурок, брат! А я среди наших не знаю такого ни одного. Любой из нас за рубль перед алтарем обгадится...
– Это не про меня! – жестко перебил его ночной гость, и вновь послышался какой-то грохот.
– Пусть так! Пусть у тебя другой интерес, но ты же не успел!
Зойка услышала, как один из мужчин принялся расхаживать по столовой, громко печатая шаги подошвами ботинок. Скорее всего, это был гость, потому как вставать с постели и обуваться в уличную обувь Александру вроде как было ни к чему.
– Саш, – тихо окликнул хозяина его друг. – Я не хочу торопиться, понимаешь?!
– Почему, ответь? Ну почему?! – вновь возопил Александр. – Вот послушай... Целый год после смерти Алика – тишина. И тут вдруг как гром среди ясного неба этот звонок. Ты представляешь, что это такое?! Это почище взрыва атомного реактора. У больших ребят только-только раны зарубцевались от потери миллионов, и вдруг им намекают, что товар не погиб во время взрыва. Что все цело! Что их поимели, как последних лохов!!! Что ты на это скажешь?!
– Да ничего не скажу.
– А я скажу! Эта девка убила родителей, и весь товар у нее. И если ты сам не хочешь этим заниматься, то я шепну кому надо о своих соображениях...
– Там уже наверняка без тебя сообразили! – фыркнул презрительно гость Александра. – Не зря же обыск тщательный провели на даче и даже сейфы, слышал, депозитные вскрыли. Нигде и ничего! Девка хитрая, просто до одури хитрая! Но все как-то непонятно... Ничто нигде не всплыло до сих пор, а уже год прошел. Она что, их с собой таскает?! Вряд ли... И те ребята намного умнее нас с тобой, почему же они до сих пор не занялись ею всерьез? От любви великой?
– Да-а... – озадаченно пробормотал Саша. – Тут ты прав. Когда в деле такие деньги, то музыка замолкает... Может, Сам в нее это... влюбился? Он мужик сейчас одинокий, а она баба красивая. Даже больше чем красивая. Видел тут я ее в кабаке в день поминок по усопшим, слюнями чуть не захлебнулся. Такая телка! Что фигура, что ноги. Личико – чистый фарфор. Я бы и сам с такой...
Зойка болезненно поморщилась. Такого жгучего чувства ревности она не испытывала давно. И хотя речь шла о ее подруге, это нисколько не умаляло остроты неприязни. Горечь, зависть – все схлестнулось у нее внутри, сплелось в крепкий клубок. Более красивой и удачливой подруге она всегда завидовала, вероломным мужикам не доверяла, но всякий раз их предательство, как и Элкин успех, причиняло боль.
Почему о ней никто и никогда вот так не скажет?! Почему?! Понятное дело, она некрасивая, незаметная, невзрачная. Но почему тогда в трудную минуту все бегут именно к ней?! Никто еще без нее не обошелся. Никто! Она всем оказывалась нужна в самые критические моменты. Кому в роли жилетки для того, чтобы выплакать в нее собственную несостоятельность. Кому в роли боевой подруги. А кому, вон как Александру, в роли мамки-поварихи...
Обида захлестнула ее с головой, и, молча проглотив подступившие к горлу слезы, она вернулась в постель.
Пусть о чем хотят, о том и разговаривают, ей наплевать! Пусть сейчас внизу решается участь ее подруги, ей тоже наплевать! Пусть та, возможно, в опасности – это не ее печаль. Коли влезла ногами в подобное дерьмо, а парни, видимо, в этом уверены на все сто, то пускай расхлебывает сама...