В охране гасиенды была еще одна ошибка. На месте начальника службы безопасности я бы убрал от берега все валуны, коряги, кусты — для того, чтобы в них невозможно было спрятаться. Но тут, видимо сам Хесус Рамон или его жена приказали не трогать природу, сделать так, чтобы берег выглядел максимально естественно. Это была ошибка — за которую предстояло поплатиться жизнью.
Тем временем дон Хесус Рамон — невысокий, лысоватый, усатый, улыбчивый толстяк, с виду и не скажешь, что крупный наркоторговец широким размашистым шагом шел к эллингу. Его окружало ни много, ни мало — двенадцать человек личной охраны. Глядя на то, как грамотно «прикрепленные»[3] своими телами перекрывают все возможные траектории стрельбы я мысленно похвалил себя за предусмотрительность — со снайперской винтовкой я был бы сейчас полным дураком. Да и у охраны два подряд мощных взрыва проредят ряды и отобьют желание к активным поискам.
Один из охранников вышел вперед, открыл эллинг. Двое боевиков, держа наготове свои М 4, вошли в эллинг, дон Хесус остался ждать, окруженный десятком бодигардов. Время тянулось медленно, как сладкий сироп, текущий из банки. Наконец, один из охранников, проверяющих эллинг, показался в дверях и сделал знак «можно». Наркобарон двинулся вперед, по-прежнему окруженный своими людьми…
Сила взрыва меня потрясла. На высокой ноте взвыл форсированный двигатель катера — и почти сразу же раздался глухой, но мощный хлопок. Первая бомба сработала как надо — подъемные двери эллинга разлетелись, будто их изнутри выбил какой-то великан, по глазам хлестанула вспышка пламени — мгновенно взорвались баки катера и бочки с высокооктановым бензином. И почти сразу же — столб воды высотой несколько метров накрыл место взрыва, туша огонь и добивая тех, кто не сгорел в адском пламени эллинга. Взорвалась вторая, лежащая на дне мина.
Это вам за Анри, суки…
Теперь быстро! Пока никто не успел очухаться, я плавным движением скользнул назад, выбираясь из под коряг, в левой руке я держал автомат с установленным на нем глушителем, правой — поймал и вставил в рот загубник и поднес ее ко лбу, чтобы опустить на глаза маску. У меня было всего несколько секунд, чтобы уйти незамеченным — пока с хрустальным звоном летят стекла, выбитые в гасиенде ударной волной от взрыва, пока не пришел в себя отброшенный на несколько метров охранник, которому повезло не войти с другими в эллинг… Я уже нащупал маску — оставалась пара секунд до того, как погрузиться в воду — и тут как назло из канала, соединявшего реку Порея и залив дона Хесуса на полном ходу, словно необъезженный конь вынеслась патрульная лодка. У самого носа за пулеметом скорчился пулеметчик, еще один сидел за рулем лодки, полускрытый пультом управления…
Мне повезло… Я вообще в жизни довольно везучий человек и особо не обращаю на это внимание — но тут мне действительно повезло…
Повезло мне в том, что пулеметчик, сидевший на самом носу сосредоточился на взрыве. Тоннельное зрение — боковое он не развивал, а поэтому меня сразу не заметил. И второй мой шанс — автомат я в воду не погружал — а поэтому воды в его стволе не было, можно было стрелять…
Если не знаешь, что делать — делай шаг вперед!
В отличие от пулеметчика водитель лодки заметил меня сразу и резко переложил руль, пытаясь развернуть лодку по дуге ко мне носом — видимо сектор обстрела у установленного на носу пулемета был градусов сто восемьдесят, не больше. Лодка резко накренилась правым бортом, заходя на вираж, мне отчетливо виден был и пулеметчик — пацан лет двадцати в белой рубашке, и водитель — постарше, чем сорока в военной форме с усами и в темных очках. И в это время я встал на колени, так что вода доходила мне по грудь, приклад раскладывать было уже некогда — и открыл по лодке огонь с одной руки длинной, бесконечной очередью…
Чем мне нравится НК МР7 — так это тем, что при немалой мощности пуль со стальным сердечником, при том что они запросто пробивают легкий бронежилет отдача при стрельбе из него даже длинными очередями почти не ощущается. Пистолет-пулемет, зажатый в вытянутой руке, задергался, стальная строчка пуль перечеркнула, расцветила красными кляксами светлую рубашку пулеметчика. Пулеметчик обмяк у пулемета, завалился на бок и выпал из лодки…
Водитель, судя по всему, был более опытным — он не стал пытаться уйти на скорости. Он еще сильнее довернул штурвал, чтобы поставить лодку ко мне носом — тем самым минимизируя себя как цель и прикрываясь корпусом поста управления лодки — какое никакое, а все-таки прикрытие. Левая его рука — правой он управлял лодкой протянулась в мою сторону удлиненная пистолетом, первая пуля выбила фонтанчик воды совсем рядом, буквально в метре. Лодка шла прямо на меня подобно атакующему быку на корриде, до нее было метров пять — и тут я провернул трюк, который потом не смог бы повторить никогда, наверное. Я спокойно смотрел на надвигающийся на меня с огромной скоростью тупой, окаймленный черной прочной резиной нос лодки — и когда до него остался метр — резко бросился в сторону, падая в воду, но держа автомат в вытянутой руке. Резиновый борт лодки пронесся совсем рядом, я уже погружался в воду, над водой осталась только рука с зажатым в ней оружием — и в этом момент я нажал на спуск, выпуская все оставшиеся в магазине патроны слепую, не видя даже цель…
Все происходящее было игрой в русскую рулетку, никому повторять не советую. В магазине оставалось патронов тридцать, может и меньше — и все их я выпустил одной длинной очередью. Стрелял вслепую, исключительно по памяти, да еще и по движущейся мишени. Лодка пронеслась мимо подобно быку на корриде и ткнулась обрезиненным носом в прибрежные коряги. Двигатель лодки взревел и заглох…
Скрываться смысла уже не было — нащупав рукой дно, я с силой оттолкнулся и вылетел на поверхность подобно пробке. Лодка качалась на воде метрах в двух от меня, за пультом управления никого не было, прозрачный пластиковый ветровой щиток, призванный защищать рулевого от ветра и брызг был расколот пулями.
Попал!
В три прыжка, не обращая внимания на тяжеленные баллоны акваланга за спиной, я достиг лодки, бросил туда сперва автомат, потом, подтянувшись, перевалился через борт сам. Рулевой лодки скорчился у моторов — а на лодке стояли ни мало, ни много две стопятидесятисильные Ямахи, итого триста лошадиных сил — подплывая кровью. Немного придя в себя я увидел лежавший совсем рядом с моей ногой пистолет — обычную американскую Беретту.
С трудом взяв в руку пистолет (все таки в резиновой перчатке костюма аквалангиста это нелегкое занятие…), выстрелил в грудь рулевому. Почти сразу же, где-то в стороне застучал короткими очередями пулемет — похоже, меня они не видят, просто палят на всякий случай. Встав на четвереньки, чтобы не светиться особо над бортом лодки, я подполз к рулевому и с трудом перевалил его тело за борт…
Плюсы: на лодке пулемет, лента заправлена, а вон и запасные лежат в коробках. Минусы — одновременно вести лодку и стрелять — невозможно. Придется выбирать что-то одно…
Лодочные моторы запустились с одного поворота ключа, глухо взревев. Переключил на реверс, чтобы дать задний ход, лодка дернулась, но потом плавно пошла назад, покачиваясь на воде. Тем временем, я лихорадочно достал из своего снаряжения запасной магазин к МР7, перезарядил. Конечно не М240 — но можно стрелять и с места водителя, а это огромный плюс…
Когда лодка отошла от берега метров на пятнадцать — я счел что достаточно. Отключил реверс, переложил руль до упора вправо — и дал полный газ. Лодка рванулась как необъезженный мустанг, одновременно кренясь резко вправо — и в этот момент, откуда-то издалека, с противоположного берега ударила автоматная очередь — похоже, те, кто остался в живых, уже пришли в себя и поняли, что происходит. Одна из пуль уже на излете ударила в резиновый борт лодки, с хлестким хлопком пробив наполненную воздухом камеру…
Плевать… Сама по себе лодка военного образца и состоит из двадцати изолированных отсеков — как раз на такой вот случай. Пробьет одна пуля — не беда. Только бы не в двигатель. И не в меня…
Лодка неслась как норовистый конь, не успела она выровняться после резкого правого поворота — как я крутанул руль влево, заправляя ее в канал, ведущий на свободу, к реке. Лодка едва не перевернулась от резкого виража, баллоны с правой стороны от души шкрябнули по берегу, моторы взревели как сумасшедшие и на какой то момент мне показалось, что лодка так и сядет на мель, останется на берегу — под огнем. Но инерция была слишком велика — пропахав правым бортом по берегу, Зодиак все-таки выскочил на воду. Движением руля я скорректировал своего рода занос на воде, дал полный газ — и лодка понеслась вперед, по узкой протоке, унося меня к свободе. Вслед летели пули пришедших в себя охранников…
Идиоты… Объект, прекрасно прикрытый с суши оказался совершенно не прикрыт от нападения с воды. Можно было сделать элементарно — установить поднимающуюся по тревоге прочную стальную сеть — ловушку. Тогда пришлось бы хапнуть проблем. А так — два орла в камуфляже не придумали ничего лучше как выскочить на самый берег с автоматами в руках. Скорчившись за постом управления лодки я дал длинную очередь вслепую, не снижая хода, просто для того чтобы заставить залечь — и через несколько секунд незадачливые стрелки остались далеко позади.
Вылетев из узкого канала на реку, я снова переложил руль лодки вправо, бросил автомат и нагнулся за трофейным пистолетом. Стоило только на секунду отвлечься, как лодка словно норовистый конь прыгнула в сторону, едва не сбросив меня в воду. Пистолет я схватил, с трудом выровнял лодку, слегка сбавил газ — лучше помедленнее, чем упасть в воду. Поднял руку с пистолетом, Три выстрела громом отдались в ушах…
Три быстрых выстрела в воздух. В нашей группе это означало «свои». Разумная мера предосторожности — и у Душана и у Криса нервы были явно на взводе и увидев приближающуюся к ним на полном ходу моторную лодку с установленным на ней пулеметом, могут и врезать автоматной очередью — разбирайся потом…
Место, откуда я ушел в свое подводное плавание я просек сразу — все-таки маскировка нашего плота была видна, если точно знать что и примерно где искать. Сбросив газ до минимума, я медленно пошел вдоль берега, выискивая место, чтобы пришвартоваться…
Кудлатый неопрятный зеленый куст поднялся сразу, как только резиновый борт лодки коснулся берега. Мелькнул автоматный ствол — Крис, чертяка… С его умением маскироваться мало кто может сравниться…
— Где Душан (использовать цифровые псевдонимы было уже бессмысленно)?
— Дальше по берегу залег…
— Общий сбор. Пять минут и драпаем!
— Понял. Что с собой берем?
— Оружие, патроны, рацию — все! Больше ничего не нужно — уйдем на лодке. Плот заминировать!
— Есть!
Крис бросился назад к плоту, уже не соблюдая маскировку. Навстречу, тоже похожий на куст, каким то идиотским образом оказавшийся в воде, двигался Душан, он решил идти не по берегу, а по колено в воде. Увидев, что я на него смотрю, Душан махнул рукой — и в это время из чащи неожиданно ударил автомат. Ударил почему то не по мне, а по нему, хотя человек в лодке был явно. В разные стороны полетели ветки и обрывки листьев, Душан мешком повалился в воду. У меня на миг потемнело в глазах…
— Сука!!! — через секунду придя в себя, я обнаружил, что держа в вытянутой руке автомат я поливаю огнем прибрежные кусты. Откуда то сбоку гулкими короткими очередями ударил автомат Криса — пулеметные пули мощного Mk.17 SCAR буквально прорезали густой кустарник. Противник заглох…
Бросив разряженный автомат на дно лодки, я прыгнул в воду. Кажется, Душан уже пришел в себя и пытался подняться, его автомат был намертво прижат рукой к боку.
— Что?!!
— Живе будем… — выдавив из себя кривую улыбку, сказал Душан.
— Держись! Держись, сука, сдохнешь — замочу! — полуведя, полутаща его я пошел к лодке, воды в этом месте было по пояс, ноги проваливались в густой словно каша, цепкий донный ил. Идти было тяжело — но я шел, матерясь сквозь зубы. Сука, как же так — на отходе и так глупо…
Грохот коротких очередей из мощной винтовки приближался. Сменив магазин, Крис шел к лодке берегом, таща за собой мешок с вещами. Прижав приклад к боку локтем, он короткими очередями простреливал густую растительность, не давая боевикам свободно стрелять.
— Давай! — Душан навалился на выступающий из воды борт лодки, зацепился за что-то. Резким толчком под зад я перебросил его через борт, матерясь, перебрался в лодку сам. Автоматные очереди гремели уже где то впереди, видимо пытаясь нас нащупать — густая ра стительность не давала точно стрелять, если только не подойти вплотную к берегу.
Лодка дернулась, закачавшись на волнах — Крис бросил сначала мешок с рацией и кое-какими боеприпасами, потом прыгнул в лодку сам. Взревел двигатель…
— Ну, что?
— Выглядит хуже, чем есть на самом деле — Крис уже ширнул Душана обезболивающим и антибиотиком из шприца — тюбика и теперь осторожно очищал рану перед тем, как заклеивать — пуля попала прямо в лезвие ножа (у Душана была привычка — вешать два метательных ножа рукоятью вниз на каждом из предплечий) и расколола его. Сама пуля сидит неглубоко, кажется, попала в кость, но не раздробила ее. Осколки от ножа тоже сидят в ране — кровит сильно, но от этого не умирают. Сейчас обеззаразим — и закроем рану. Двадцать четыре часа можно терпеть.
— Черт… Ты как?
Сквозь сжатые зубы Душан что-то прошипел, кажется на сербском. Лицо белое как мел, но держится.
Повернув штурвал, я направил лодку к берегу. Завел в небольшую заводь, образованную лежащим в реке огромным валуном, где почти не было течения. Если сейчас с берега накроют — хана. Но связаться и запросить срочную эвакуацию надо. Идем совсем не в ту сторону, куда рассчитывали…
— Майк Ромео один вызывает Альфу, прием…
Сигнал спутниковой связи метнулся в космос. Где то далеко над нами, висящая в черном мраке космоса система спутниковой связи приняла сигнал, усилила его и передала на один из самолетов, барражирующих сейчас над Мексиканским заливом…
— Альфа слушает Майка Ромео один…
Господи, когда я в последний раз был так рад слышать голос адмирала… Вице-адмирал Ричард Рейли сам руководил спецоперацией. Сейчас он находился на борту летающего радара, но не обычного С3А, сделанного на базе Боинг 707, а на борту С130, переделанного в радар и принадлежащего Береговой охране США. Три таких самолета постоянно висели над Мексиканским заливом, засекая самолеты с контрабандой и наркотиками. Однако сейчас у летающего радара была и другая миссия…
— Альфа, яйца сварились вкрутую, можно вынимать…
— Ты уверен?
— Уверен, проверил сам.
Еще бы не вкрутую, в том эллинге две мины рвануло и запас высокооктанового бензина для катера. Тут и камень сварится…
— Принял.
— У меня десять — пять! (десять-пять — требование санитарной машины, стандартный радиокод военной полиции — прим автора)
— Понял тебя, сообщи точку?
— Альфа, основная точка недоступна, иду на точку Эхо.
— Принял, вертолет будет через тридцать минут. Продержишься?
— Продержусь, Альфа, конец связи…
Санта-Барбара, Калифорния 12 апреля 2008 года
История делается во тьме. В этом — одна из величайших особенностей двадцатого века, его достижение и его проклятье. Если еще в девятнадцатом веке в политике сохранялись какие то, пусть слабые пережитки рыцарства, и нередко солдаты, взявшие на мушку офицера получали команду «Отставить» (считалось что офицеры в армии, даже вражеской служат не для того, чтобы их убивали простые солдаты, сейчас бы над этим многие посмеялись от души, в том числе и я) — то сейчас… Символом конца двадцатого века стала маска. Не театральная. Террористы и бойцы спецназа носят черную маску, чтобы никто не мог видеть их лиц. Политики и государственные деятели носят другую маску, невидимую. Многие не подозревают, что невидимая маска существует, и искренне верят в то, что стоит выбрать правильного политика — и он позаботится о нас. Но это не так. За разными масками скрывается одно и то же — жадность, ненависть, жажда власти. И многие так привыкли к своим маскам, что они стали уже второй кожей…
Черный седан «Крайслер-300» остановился в одном из «карманов» на высокогорном шоссе N 1, проходящем через Калифорнию. Из машины неспешно выбрался благообразный пожилой седой джентльмен с черной кожаной папкой в руках, взглянул на часы. Еще пятнадцать минут — он приехал рано. Значит, время еще есть. Глубоко вдохнув горный воздух, джентльмен подошел к самому краю обрыва и начал рассматривать местные достопримечательности, ни на что не отвлекаясь…
Не так давно этот человек был у власти, входил в Администрацию, дорабатывающую сейчас последний год. Когда отчетливо запахло жареным, покинул ее по собственному желанию. Однако кличку свою в политическом бомонде Вашингтона — "Принц тьмы" он сохранил, что говорило о многом. Знающие люди говорили, что у него есть компромат на половину нынешней администрации, включая и действующего президента Джорджа Буша. И надо сказать, те, кто это говорил, не особо кривили душой.
За спиной раздался скрип тормозов, но человек не обернулся, он всецело был поглощен зрелищем заходящего солнца, окрасившего горную гряду в причудливый, оранжево-красный цвет. Стояла особенная, предзакатная тишина, иногда разрываемая шумом проносящихся по автостраде машин. За спиной раздались шаги.