- Это мне не понятно.
- Надо, чтобы за добро не воздавали злом, чтобы малое зло прощали с легким сердцем, а не позволяли ему родить большее зло.
- Почему надо прощать зло? Можно ли победить его так?
- Случается ли, что молния поражает чей-нибудь дом, и чтобы он сгорел дотла?
- Такое иногда происходит.
- А бывало ли, чтобы от удара молнии построился дом?
- Нет, такого никто не видывал.
- Вот видишь - зло порой приходит само собой, добро же гораздо реже.
- Но ведь иногда выпадает на долю человека удача. Сегодня он - нищий, а завтра может найти кошель, полный золота.
- Разве деньги - это добро? Довели кого-нибудь они до добра? Ну, хотя, ладно - пусть так... Допустим, что это - добро. Но в этом случае зло свершилось для другого. Тот, что его потерял, был раньше богат, а теперь стал нищим. Одному - добро, другому - зло. Разве при этом общее количество добра увеличилось? Оно уменьшилось, ведь тот, кто потерял, должно быть много работал, прежде чем скопить, тот же, кто нашел, возможно, вовсе не заслуживает удачи. Если найдешь ты чужое добро - его надо вернуть, а коли вернуть не сможешь, раздай тем, кто нуждается более тебя.
- Ты так поступаешь?
- Я бы так поступил. Но мне не случалось находить золото. Я не смотрю под ноги. Чаще я смотрю в глаза людям, а иногда - много выше. К небесам, на звезды...
- Что же там видишь, на небесах?
- Тех, кого силился бы я увидеть, я могу увидеть лишь в себе - не глазами, но духом я с ними. Тот, кто меня невольно послал, был бы мной не доволен.
- Ты себя осуждаешь? За что?
- Зная многое, больше других я мог бы сделать. Моя миссия не выполнена, но раз уж я здесь, я должен быть с теми, с кем разделяю время и место существования. Я не могу примириться с тем, что вижу, значит должен изменить. Но силы мои и время ограничено, ищу себя, чтобы лучше осуществить то, что должен поставить своей задачей. Я должен передать людям частички своих знаний. Чувствуя чужую боль, на научил я никого чувствовать её за других.
- Что ты собираешься делать?
- Я пришел к тебе за советом.
- Ты сам дашь себе совет лучше, чем я.
- Ты прав, я уже понял, что необходимо.
- А я понял, кто ты такой.
- Этого не может быть.
- Твои слова лишь подтверждают мою догадку.
* * *
- Уж вечер.
- За разговором время быстро прошло. Я рад, что познакомился с тобой.
- Я тоже. Не думал, что встречу такого, как ты. Я рад, что ты пришел ко мне, но не мне отвечать на твои вопросы. Тебе не нужна моя проповедь, ты сам себе бог - иди и проповедуй именем своим.
- Я не бог, я человек.
- Человека никто не станет слушать. Если ты знаешь больше, ты - пророк, если больше пророка, ты - бог. Если ты умеешь больше, но не используешь это во благо другим - ты меньше, чем человек, если же ты даришь свои знания другим ты бог. Сам решай, кем тебе быть, но коли правду говоришь, что знаешь и умеешь больше, чем другие, так ты должен выбирать между богом и нечистым, и не дано тебе быть таким, как все. Будь же Богом, чтобы не стать Диаволом!
- Позволь спросить - как же мне стать богом?
- А вот так. Люди!!! Этот человек не нуждается в моем учении! Это - тот, кого мы ждали! Он - наш Спаситель!
- Остановись! Что ты говоришь?
- Слушайте его! Я - лишь предтеча его, он - наш Учитель и Пророк. Ступайте с ним, и научит он вас как жить! Он - Мессия, Христос! Я первый поклонюсь ему!.. "Он перевернул во мне всё... Как я стану теперь призывать людей готовиться к встрече, с господом? Теперь уж он и сам здесь... Последовать за ним. Слушать его... Трепещите, тираны, теперь вам пришел черед держать ответ за все. А мне - пристало ли мне заслонять его своими проповедями? Когда Солнце пришло - Луна, скройся!"
* * *
И я ушел от него в смятении чувств. Если бы я знал, что к нему придут они, чтобы искать меня...
* * *
- Ты - тот, кого называют Илией - пророком?
- Мое имя - Иоанн.
- Ты называл человека Господом Христом - спасителем?
- Господом я называл Господа нашего, а человека я называю человеком.
- Это тот. Взять его.
- Я не нарушал законов.
- Молчи, коли хочешь остаться живым.
- Все мы во власти господа, а вы - лишь слуги рабов его.
- Вот и посмотрим, кто над кем властен, а кто у кого раб. А вы - чего глазеете? Ну-ка прочь! Дорогу страже великого Тетрарха!
- Дети мои, отверзните сердца к Господу нашему, ибо он пришел уже.
- Молчи!!!
- Мое слово услышано, а вас я презираю, слуги Ирода! Люди, не отрекитесь от веры своей!
- Получай же, раз не хочешь молчать!
* * *
- Он называл тебя Богом и Пророком и за это поплатился.
- Ты кто? О ком ты говоришь? Кто - он?
- Он, Иоанн. Это тебя он назвал тебя Пророком, сказал, что ты выше его.
- Ты говоришь о том человеке, что стоял в реке? Его зовут Иоанн, верно. Что же с ним сталось?
- Какой же ты Пророк, если не знаешь того, что знают все?
- Я не Пророк, он ошибался.
- Но ты - важный человек, если из-за тебя его схватили ...
- Почему ты полагаешь, что его схватили из-за меня?
- Пришли стражники и стали допрашивать его - что он кричал о Боге. Он засмеялся им в лицо и сказал, что не боится их, ибо видел Бога живого на земле и разговаривал с ним. Стражники стали его бить. Одному из них он плюнул в лицо и вновь сказал, что Бог пришел, что он - среди нас, и что пришла пора бояться и дрожать им, стражникам, ибо добро скоро победит зло.
- Велика же вера этого человека...
- Так он ошибается?
- И да и нет.
- Ты говоришь загадками.
- Все пророки говорят загадками, разве не так?
- Так ты - Пророк?
- Наверное, мне пора становиться им.
- Разве можно стать пророком по собственному желанию?
- Нет - только вопреки желанию.
- Так ты не хочешь быть пророком?
- Нет, не хочу. Расскажи мне о том человеке.
- Говорят, его обезглавили.
- Как?!
- Его посадили в темницу. Он ругал Иродиаду.
- Разве это она велела его арестовать? За что он её ругал?
- За прелюбодеяния. Он упрекал её, что она вышла замуж за брата своего покойного мужа.
- Разве не в обычаях вашего народа младшему брату брать в жены вдову старшего брата?
- Да, такой обычай есть.
- За что же он упрекал ее?
- Филипп не умер.
- Откуда такая весть?
- Ты ждешь, что я стану повторять слова преступника?
- Преступника?
- Его казнили.
- Смертная казнь отменена. Ирод не выносит смертных приговоров.
- Приговора не было. Было слово.
- Слово не убивает, если это слово - не приговор.
- Это была клятва. Дочь Ироиады угодила царю танцем. Он обещал выполнить любую её просьбу. Она попросила голову Иоанна.
- Какая жестокая девушка!.. Возможно ли, чтобы она требовала его смерти?
- Говорят, что она не смерть имела в виду. Говорят, она просила царя отпустить Иоанна. Возможно даже, что она любила его. Но её слова имели двоякий смысл. Она просила голову Иоанна, она её получила.
- Как же царь её не понял?
- Он понял так, как разъяснила царица.
- Или так, как сам захотел понять?
- Не просьбу дочери, но желание царицы выполнил царь за танец Саломии.
- Дочь просила, мать перевела? Значит, дочь не виновна? Царица так ненавидела Иоанна за его проклятья? То, что можно увидеть в зачатке сбывается, как если бы было предначертано. Ибо пороки творят зло, а зло приводит ко власти пороки. Не надо быть пророком, чтобы увидеть, куда ведут пороки. Так в чем он её обвинял?
- Она не должна была выходить замуж за Ирода. Она отдала брату своего мужа себя и его царство. Без этого брака Ирод не получил бы столько власти. Ирод равен царю, но он не достоин быть царем.
- Чем он плох?
- Он не любит народ свой, поскольку слишком любит себя.
- Откуда тебе это известно?
- Мышь малая видит то, что льву не дано увидеть.
- Так ты своими глазами видел казнь?
- Да.
- А остальное - откуда знаешь?
- Слухом земля полнится, Иисус.
- И имя знаешь моё...
- Он тебя знал. Он был моим братом. То есть, духовным братом. Точнее, он был моим учителем. Теперь его нет. Он верил в тебя, поэтому я говорю тебе о нем.
- Я не предполагал, что у него есть такие верные друзья. Так ты - брат или ученик его?
- Ученик, но не брат я ему, это точно. Просто ... я оговорился.
- Хорошо иметь таких преданных учеников.
- И ты окружай себя учениками, иначе не убережешься.
- Я не собираюсь беречь себя. Я не боюсь ничего.
- Иоанн тоже не боялся.
- Как посмели его убить? Ведь смертной казни нет в Иудее!
- Казни нет, однако же убивают. Кто же обвинит царя?
- Я!!!
- Значит, и тебя казнят.
- Ты пойдешь со мной?
- Нет.
- Почему?
- Мой учитель - он, а не ты.
- Его нет.
- И меня скоро не будет.
- Ты хочешь умереть? Разве не достойнее - жить и продолжать дело учителя?
- Я не хочу умереть. Просто я умру.
- Почему?
- Смотри.
- Кровь! Зачем ты перерезал себе вены?
- Нет, я просто снял перевязь. Жилы я разрезал раньше - когда убили его. Я не хочу жить без него, он был для меня всем. Он хотел, чтобы весть о нем дошла до тебя. Его воля выполнена, теперь я свободен.
- Я не хочу умереть. Просто я умру.
- Почему?
- Смотри.
- Кровь! Зачем ты перерезал себе вены?
- Нет, я просто снял перевязь. Жилы я разрезал раньше - когда убили его. Я не хочу жить без него, он был для меня всем. Он хотел, чтобы весть о нем дошла до тебя. Его воля выполнена, теперь я свободен.
- Дай, я перевяжу тебя. Ты должен жить.
- Я не должен уже ничего и никому. То, что я был должен, я сделал. Я рассказал тебе о нем. Мне нечего больше делать в этом мире.
- Как зовут тебя?
- Я уже не помню. У меня нет имени с тех пор, как я последовал за ним.
- Что же это за страна, где лучшие гибнут в бесславии, а худшие торжествуют над ними!?
- Это - твоя Родина, Иисус...
* * *
"Эта нитка слишком блеклая и временами такая тонкая... я все время опасаюсь, что она порвется. Лучше я её перережу и возьму другую" - сказала Парка...
* * *
- Где я?
- Не беспокойся, тебе ничто не угрожает.
- Но я должен был умереть! Я чувствовал, что умираю. Силы оставили меня и глаза сомкнулись. Я уже умер.
- Ты будешь жить.
- Как ты спас мне жизнь? Как тебе удалось?
- Я знаю кое-что о том, как излечить больного.
- Излечить, но не воскресить.
- Иногда разница не столь велика, как ты думаешь.
- Так ты и вправду - Пророк и Чудотворец.
- Не думай об этом. Главное - отдохни. Тебе следует набраться сил. Ты будешь жить.
- Но я не хочу!!!
- Как же ты собираешься оставить меня одного? Ведь ты - ученик Иоанна, ты передал мне его волю, чтобы я был Пророком, а теперь меня хочешь покинуть?
- Разве Пророку нужны помощники?
- Друзья нужны всякому. Пророки - не исключение.
- Ты берешь меня в друзья к себе?
- Если ты согласишься.
- Такая честь для меня! Быть другом Пророку Иисусу.
- Значит, так и решим.
- Я согласен.
- Как же зовут тебя?
- Иуда. Я из Кариота.
- Вот тебе моя рука, Иуда из Кариота.
* * *
- Иуда, расскажи, что ты знаешь о смерти Иоанна.
- Я умирал вместе с ним, когда подглядывал за ними. Я умер, после того, как рассказал тебе о нем. Ты хочешь, чтобы я умер снова, рассказывая тебе о его гибели?
- Я хочу умереть вместе с тобой, чтобы понять, что произошло. Мы вместе пройдем через это. Я тоже его любил, хотя я знал его недолго.
- Ладно, слушай.
* * *
- Иоанн, ты - пророк! Предреки свою судьбу.
- Стражник, моя судьба написана в твоих глазах. Я не знал, что Ирод настолько труслив, что отважится на это преступление.
- Я даже не предложу тебе высказать последнее желание, Иоанн.
- Я вижу, ты достаточно храбр, чтобы разговаривать со своей будущей жертвой. Храбрецами не должны руководить трусы - это очень опасно для государства.
- Ты - занятный человек. Если бы я не торопился, я бы поговорил с тобой.
- Торопись, у тебя всего пять минут, чтобы совершить злодейство. А мне спешить некуда, у меня впереди вечность.
- Я только выполняю приказ.
- Не ты первый, не ты последний, кто оправдывается перед собой и людьми таким образом. Веришь ли ты сам себе?
- Пригни-ка голову.
- Да простится тебе...
* * *
- Иуда, ты считаешь Саломию виновной в смерти Иоанна?
- Я считаю виновными всех. Она не лучше стражника, который его обезглавил. Не будь его, нашлись бы другие, не будь её, возможно, он был бы жив.
- Настоящие убийцы не те, кто убивают, но и они - тоже...
- Они все - убийцы! Все виноваты в его смерти.
- А ведь и мы с тобой явились невольной причиной его гибели.
- Нет! Только не я!
- Если бы он не встретился со мной, возможно, его бы не схватили на этот раз.
- Может быть, твоя судьба повлияла на его гибель, но моей вины нет!
- Ты позволил его схватить. Стражников было двое, а вас, учеников, сотни. Мы все виновны в том зле, что творится вокруг нас, раз не противодействуем ему.
- Я подстерегу этих стражников и убью их!
- Этим ты Иоанна не вернешь, а лишь увеличишь количество страданий на земле. У стражников должно быть есть жёны, дети...
- Я убью Ирода!
- До него не добраться. Тебя не пустят даже на порог его заднего двора.
- Я переоденусь нищим и проберусь в сад, как тогда.
- Тогда был праздник, по случаю дня рождения Ирод позволил нищим быть зрителями на его пиру. По будням Ирод не жалует нищих. Если тебе не переломают ребра, это будет большой удачей.
- Я убью Иродиаду!
- Она бережется пуще Ирода.
- Я убью Саломию!
- Ты никого не убьешь, Иуда, та будешь моим первым учеником.
- Я ненавижу их.
- Первое, чем мы займемся, попытаемся избавиться от ненависти. Это чувство разрушает человека. Пусть лопаются от ненависти твои враги, а ты посочувствуй им, ведь они будут несчастнее тебя, того, кто освободился от ненависти.
- Сочувствовать - убийцам брата? Учителя, я хотел сказать.
- Иуда, я не вправе требовать такого. Но я прошу. Изгони ненависть из своего сердца. Начни с Саломии. Её легко простить. Она молода, наивна...
* * *
- Саломия! Скажи Симону и Андрею, что скоро отплываем.
- Хорошо, Заведеюшка. Я их пошлю к тебе.
- Учитель, ты слышал? Опять это имя...
- Это - другая женщина. Это жена того рыбака, что окликнул её. Пойдем, познакомимся с ними.
* * *
- Здравствуй, добрый человек.
- Здравствуйте и вы, странники.
- Красивая жена у тебя. И дети ладные - позволь порадоваться твоему счастью. Вот, если бы все так жили, как ты.
- Радоваться нечему, какое уж счастье! Все дни в трудах, все дни в нужде.
- Разве у тебя на душе тяжело?
- На душе-то легко, да и в карманах не тяжело.
- Чего же не хватает тебе для счастья?
- Счастлив лишь тогда человек, когда все есть, что захочет, а у меня только лодка, да рыбачьи сети.
- Ошибаешься, счастлив тот, кто знает, что идет по правильному пути. Счастлив тот, кто держит свою судьбу в собственных руках. Кто может рассчитывать на свои силы, тот ни от кого не зависит. Кто не причиняет зла другим, тот может не опасаться зла ни от кого. У кого нечего отнять, то не вызывает зависти и не рискует жизнью, не дрожит днем и ночью в страхе за свое добро. Счастлив тот, кто смело смотрит людям в глаза, потому что нет причин у него ждать от них плохого. Счастлив тот, у кого морщины на лице появляются от улыбок, а не от скорби. Мне кажется, что ты счастлив, Заведей.
- Ты прав, человек, и говоришь умно. Только заботит меня то, что некому передать мне моё ремесло, а сыновья мои не желают быть рыбаками. Каждый раз через силу я выхожу с ними в море, приходится упрашивать, и порою и прикрикнуть, чтобы заставить их рыбачить со мной.
- Быть может, их предназначение в другом?
- В чем же может быть предназначение сыновей рыбака, как не в том, чтобы ловить рыбу?
- Отец, рыбу это мы видим с детства каждый день. Всю жизнь одно и то же. Вода, лодка, сети, рыба. Мы живых людей не видим неделями, все только рыба.
- Симон, что ты такое говоришь? Зачем тебе люди? А мы с матерью чем плохи? К тому же, как с уловом возвращаемся, вы же с Андреем уходите на всю ночь в кабак! Неужто там людей мало вам?
- Отец, Симон прав. С людьми общаться гораздо приятнее, чем с рыбой.
- Заведей, отпусти своих сыновей со мной, ибо не к рыбе их души лежат, не рыбу ловить они хотят, а людей ловить в свои сети.
- Ловить людей? Что ты под этим разумеешь?
- Человек никогда не бывает сам по себе. Душа его недолго летает во все стороны. Не в те силки, так в иные - все равно попадется. Если не привлекать людей к праведной жизни, так они пойдут по пути зла. Возвестить благую весть о том, что люди - братья, что всем пристало любить всех - значит ловить души заблудшие и возвращать их на путь истинный. Это я имею в виду.
- Этим ты занимаешься со своим товарищем? Я сразу понял, что вы - люди не простые. Уж и не знаю, что со мной, но я верю словам твоим, как если бы ты был мой давнишний друг.
- Верь мне и отпусти сыновей, коли они согласятся.
- Отец, отпусти нас.
- Отец, мы пойдем с этим человеком.
- Ваш выбор, дети, вы уж не в том возрасте, чтобы я решал за вас. Идите, проститесь с матерью.
- Отец, мы вернемся - мы только посмотрим мир и вернемся.
- Конечно, Симон, я знаю. Да, Андрей, слушай Симона, он - старший. Возвращайтесь, мы будем ждать. "Все сыновья обещают вернуться, и никто не возвращается, так было во все времена. Я уж давно ждал этого, давно смирился. Хорошо хоть, что не с худым человеком отпускаю их, и не одних".
* * *
Она напоминала мою земную мать. Конечно, она была моложе, но я помню свою мать молодой, такой, какой она была при нашей первой встрече, когда я обошелся с ней, как муж. Эта женщина была тоже красива, хотя и отличалась. Волосы её были другого цвета, другой разрез глаз, иные губы, но что-то в них было общее - не только имя. Мария, Марион, Мириам, Мари...
Девушка была напугана. Люди, окружавшие её гневались, и это мешало им видеть в ней равную себе. Они её презирали и желали ей зла. Я почти физически ощущал ту злобу, которая грозила вылиться бедой. Эта женщина была презираема всеми всего лишь за то, что законы любви ставила выше законов внешней добропорядочности. Так как она, поступали многие, но не у всех правда так явно выходила на всеобщее поругание, как у неё. Она не оправдывалась - она ушла в себя и смиренно ждала той жестокой участи, которую уготовила ей её неосторожность.