В глазах Мэггс вспыхнула радость, смешанная с облегчением. Иначе и быть не могло. Ведь Мэггс была рождена для того, чтобы излучать свет и радость. Она не должна была думать о горе и потерях, с которыми Годрик сталкивался каждую ночь на улицах Сент-Джайлза.
— Я так рада. — Мэггс на мгновение сдвинула брови, задумчиво взяла из кувшина пригоршню лучин и принялась складывать их на каминной полке. Но потом она словно что-то вспомнила и повернулась к Годрику, зажав в руке несколько штук. — Поэтому Гриффин тебя шантажировал? Он узнал, что ты — Призрак?
Губы Годрика дрогнули.
— Да.
— Теперь понятно. — Мэггс задумчиво кивнула и бросила лучины на кресло перед камином. Несколько штук соскользнуло с сиденья и упало на ковер. — Я действительно рада, что узнала правду. Я считаю, что жена, даже такая необычная, как я, должна знать о прошлом мужа. Теперь все это позади, и… я думаю…
— Мэггс, — с ужасом прошептал Годрик.
Но Мэггс, казалось, его не услышала.
— В будущем мы станем лучше понимать друг друга. Я смогу узнать, какой ты на самом деле, а ты, в свою очередь… — Мэггс осеклась. — Что такое?
— Я не собираюсь прекращать свою ночную деятельность.
Мэггс ошеломленно посмотрела на мужа.
— Но… ты должен.
Годрик вскинул брови.
— Почему?
— Потому что… — Мэггс развела руками, едва не смахнув с каминной полки тарелку, — это опасно и… ты убиваешь людей. Ты просто должен остановиться.
Годрик вздохнул, глядя на жену. Он мог бы рассказать ей о вдове, которую он спас от изнасилования в прошлом месяце; о грабителях, напавших на пожилого цветочника, спасшегося лишь благодаря ему, Годрику; о девочках-сиротах, которых он отвел в приют в ту самую ночь, когда впервые встретил Мэггс. Он мог бы поведать множество леденящих душу историй и похвалиться своей смелостью, только все это по большому счету не имело никакого значения. Ибо в глубине своей израненной души он знал, что даже если бы ему не удалось спасти ни одной жизни, ответ остался бы прежним.
— Нет, я не остановлюсь.
Глаза Мэггс расширились от ужаса, и Годрик на мгновение испугался, что она его предаст.
Но потом Мэггс упрямо вскинула голову и бросила на мужа испепеляющий взгляд.
— Что ж, хорошо. Ты свой выбор сделал.
Годрик знал: Мэггс еще не закончила — и ему совсем не понравится то, что она скажет дальше.
И слова жены нанесли ему удар в самое сердце.
— Я тоже сделала выбор. Я найду убийцу Роджера… и убью его.
Глава 8
Годрик проснулся второй раз за день. Теперь от приглушенного смеха. Он посмотрел на окно. Судя по тому, как падали на пол солнечные лучи, время близилось к вечеру.
Очевидно, он проспал почти весь день после бурного спора с Мэггс. При воспоминании о ее клятве вернуться на Сент-Джайлз и расправиться с убийцей своего треклятого любовника в висках у Годрика застучало.
Мэггс его жена.
Он обязан защищать Мэггс, в том числе от ее глупости. И Годрик защищал бы жену, даже если бы она… не начала ему нравиться в последние несколько дней.
Боль в левой части спины казалась Годрику невыносимой. Он вздохнул и осторожно приподнялся на кровати. Вчера ночью Моулдер зашил рану, постоянно бормоча при этом, что она настолько пустяковая, что и переживать не стоит. Но сегодня она не казалась Годрику пустяковой. Он с трудом поднял левую руку, чтобы надеть рубашку. За ней последовали носки, бриджи и туфли. На это потребовалось немало времени. И тем не менее Годрик подумал, что в прошлом у него бывали и более сложные ранения.
А иногда он и вовсе не поднимался с постели по нескольку дней.
Годрик неуклюже надел жилет, застегнул его и направился к двери, разделявшей их с Мэггс спальни. Вновь раздался хрипловатый смех, пробудивший в Годрике любопытство. Он постучался и только потом отворил дверь.
Мэггс сидела на круглом ковре перед кроватью, а вокруг нее зелено-розовым облаком лежал подол платья. Четыре маленькие служанки сидели на корточках рядом с Мэггс, точно помощницы невероятно привлекательной языческой жрицы, на коленях которой копошилась причина их приподнятого настроения — толстое, похожее на крысу существо.
Мэггс подняла глаза на звук открывающейся двери, и Годрик заметил, как сияет ее лицо. На мгновение перехватило дыхание, потому что ему показалось, будто кожа жены излучает свет, а еще она, очевидно, пожелала не вспоминать об их ссоре, и Годрик был несказанно рад этому.
— О, Годрик, ты только посмотри! У Ее Светлости родились щенята.
С этими словами Мэггс протянула мужу похожее на крысу существо — судя по всему, являющееся щенком, — точно ветвь мира.
Годрик вскинул брови и опустился в кресло.
— Он вполне… милый.
— О Господи! — Мэггс прижала щенка к щеке. — Не слушай мистера Сент-Джона, — прошептала она, обращаясь к щенку. — Ты самый восхитительный щенок из тех, что я когда-либо видела.
Все четыре девочки захихикали.
Годрик вновь вскинул брови и мягко повторил:
— Я же сказал, что он милый.
Смеющиеся карие глаза жены посмотрели на Годрика поверх мягкого бежевого тельца.
— Да, только тон, каким ты это произнес, свидетельствует об обратном.
Годрик хотел пожать плечами, но очередной приступ боли помешал ему. Годрику показалось, он ничем не выдал своих ощущений, но Мэггс с подозрением прищурилась.
— Спасибо вам, девочки. Мэри, не могла бы ты отвести трех своих подружек вниз? Уверена, миссис Крамб нуждается в вашей помощи.
На лицах воспитанниц отразилось разочарование, и все же они послушно поднялись с пола и последовали следом за старшей девочкой прочь из комнаты.
Мэггс дождалась, пока за ними закроется дверь, а потом спросила:
— Как ты?
Она по-прежнему прижимала щенка к лицу, используя его, словно щит. Но Годрику ужасно хотелось разглядеть выражение ее лица, а для этого необходимо было щенка убрать.
— Вполне сносно, — ответил он.
Мэггс кивнула и наконец посмотрела на мужа. В ее глазах блестели слезы, и сердце Годрика болезненно сжалось.
— Мне очень, очень жаль. Прости, что я тебя ранила.
Мэггс не упомянула о вчерашнем споре, и Годрик был этому рад.
— Ты уже извинилась. Хотя в этом и не было надобности. Ты ни в чем не виновата, потому что думала, что я хочу на тебя напасть.
Мэггс отвела глаза, и у Годрика упало сердце. Неужели его поцелуй был так омерзителен?
Повисла неловкая пауза.
Наконец Годрик указал на щенка.
— Разве мать не хочет получить его назад?
— О да, — пробормотала Мэггс и, к удивлению Годрика, легла на живот и сунула щенка под кровать, откуда тотчас же донесся шорох и тихое повизгивание.
Мэггс выпрямилась и повернулась к мужу.
Годрик вскинул брови.
— Ее Светлость под моей кроватью с тремя щенками, — ответила Мэггс на немой вопрос. — Мы все подумали, что она ощенилась где-то прошлой ночью. Но я обнаружила это тайное место только сегодня утром, когда щенки начали пищать.
— Странно, — пробормотал Годрик, наблюдая за тем, как Мэггс поднимается с пола, — что собака выбрала именно твою комнату.
Мэггс пожала плечами и отряхнула юбки.
— Я очень рада, что мы ее нашли. Бабушка Элвина так переполошилась, обнаружив утром, что собаки нет в ее спальне.
Годрик рассеянно кивнул.
Мэггс втянула носом воздух, словно пыталась успокоиться.
— Годрик?
Он настороженно посмотрел на жену.
— Да?
— Можешь рассказать… — Мэггс взволнованно взмахнула руками, — как это произошло? Как ты стал Призраком Сент-Джайлза?
Годрик кивнул:
— Конечно.
Мэггс надеялась, что если сможет понять, почему Годрик творил все эти ужасные веши, ей удастся как-то его отговорить.
Лицо Годрика было по-прежнему бледным. Стараясь скрыть снедавшее душу беспокойство, Мэггс искоса наблюдала за мужем. Но он держался уверенно, а взгляд был ясным и осознанным. Она вновь подивилась тому, что совсем недавно умудрилась принять его за дряхлого старика. Да, Мэггс видывала более высоких и крупных мужчин, но Годрик был крепким, словно вытесанным из какого-то особенно прочного материала. Гранита, например. Или железа, которое никогда не ржавеет. Да, он был сильным, мускулистым и невероятно… мужественным.
Мэггс смущенно посмотрела на свои руки при мысли о теле мужа и едва не пропустила мимо ушей его слова.
Мэггс смущенно посмотрела на свои руки при мысли о теле мужа и едва не пропустила мимо ушей его слова.
— Ты когда-нибудь слышала имя Стэнли Гилпин?
Мэггс подняла голову.
— Нет, не думаю.
Годрик кивнул, словно и не ожидал иного ответа.
— Это дальний родственник моего отца. Троюродный брат или что-то в этом роде. Он был богатым дельцом, но также кое-чем увлекался.
— Например?
— Театром. Одно время у него был театр. Он даже написал несколько пьес.
— В самом деле? — Мэггс не понимала, какое отношение все это имеет в Призраку, но все же заставила себя опуститься в кресло напротив Годрика и чинно сложила руки на коленях, поскольку имела неприятную привычку теребить пальцы от беспокойства. — Как они назывались? Может, я что-то видела?
— Сомневаюсь. — Годрик усмехнулся. — Я любил сэра Стэнли, как родного отца, но его пьесы были ужасны. Мне кажется, их не ставили на сцене, кроме одной-единственной. Она называлась «История о морской свинье и еже».
Мэггс почувствовала, как ее брови ползут вверх от изумления.
— Морская… свинья?
Годрик кивнул:
— И еж. И она тоже была ужасна. Но я отвлекся. — Он подался вперед и, слегка поморщившись, поставил локти на колени и смотрел теперь на свои сцепленные пальцы. — Не знаю, известно ли тебе, что моя мать умерла, когда мне было десять лет.
Мэггс, конечно, знала, что мама Годрика скорее всего умерла, поскольку мать Сары приходилась ему мачехой. Но она даже не подозревала, что он потерял ее, будучи ребенком.
— Мне очень жаль.
Годрик не поднял взгляда.
— Мы были очень близки, поэтому я тяжело перенес ее смерть. А потом, три года спустя, отец женился снова. И мне это ужасно не понравилось.
Годрик говорил сухо и бесстрастно, хотя будучи ребенком, он наверняка оказался не таким стойким и мучился от тяжелой внутренней борьбы.
— Что же случилось дальше?
— Отец отослал меня в школу, — продолжал рассказ Годрик, — а когда наступили каникулы, сэр Стэнли предложил мне провести их у него.
Брови Мэггс сошлись на переносице.
— Ты не поехал домой, чтобы повидать семью?
— Нет. — Годрик еле заметно поджал губы, и это привлекло внимание Мэггс. Да, его тело казалось вытесанным из камня, но губы, особенно нижняя, казались такими мягкими.
Да нет же, они и были мягкими. Мэггс внезапно вспомнила прикосновение этих губ к груди. Вспомнила, как нежно они обхватили сосок. Но они могли быть и решительными.
Мэггс судорожно сглотнула, прогоняя видение. Да что с ней такое происходит? Она схватилась за торчащую из подола нитку.
— Наверное, это очень трудно… быть разлученным с отцом.
— Для меня так было лучше, — ответил Годрик. — Мы часто ссорились и каждый раз по моей вине. Я вел себя не разумно. Винил его в смерти матери и ругал за повторный брак. А уж как я ненавидел мачеху…
— Тебе было всего тринадцать лет, — мягко произнесла Мэггс, сердце которой сжалось от жалости. — Уверена, она понимала твое горе и смятение.
Годрик нахмурился и покачал головой. Он ей не поверил.
— В любом случае эта вражда затянулась на несколько лет. Если я не ходил в школу, то жил у сэра Стэнли. И когда я жил с ним, он меня учил.
Мэггс нахмурилась и машинально потянула за нитку.
— Чему учил?
— Как стать Призраком Сент-Джайлза. — Годрик развел руками. — Хотя поначалу я думал, что это просто гимнастика. У сэра Стэнли была специально оборудованная для занятий комната с набитыми опилками манекенами, мишенями и прочими приспособлениями. Там он учил меня правильно падать и кувыркаться, фехтовать, драться.
— Кувыркаться? Как акробаты на ярмарке? — Мэггс восхищенно подалась вперед, представив, как Годрик крутит сальто.
— Да, как комический актер. — Годрик взглянул на жену, и от уголков его глаз побежали мелкие морщинки. — Я знаю, это звучит нелепо, но научиться управлять телом и жестами очень сложно. Особенно мальчику, в душе которого скопилось слишком много гнева…
Мэггс закусила губу, представив потерянного мальчика, отрезанного от семьи, озлобленного и одинокого. Внезапно она ощутила огромную признательность покойному сэру Стэнли. Пусть он и был эксцентричным человеком, но, судя по всему, знал, как обращаться с подростками.
Взгляд Годрика перекочевал на губы Мэггс, а потом на свои зажатые между колен руки.
— Так продолжалось несколько лет. А потом, когда мне исполнилось восемнадцать, мы по разнообразным признакам определили, что сэр Стэнли был Призраком Сент-Джайлза…
— Что? Подожди. — Мэггс выдернула нитку, но ей уже не было никакого дела до того, будет ли на этом месте дырка или нет. — Сэр Стэнли был настоящим Призраком!
— Да. Хотя… — Годрик наклонил голову набок, — мы знали только об одном. Легенда об этом Призраке передавалась из уст в уста на протяжении многих лет. Может, даже столетий. Вполне возможно, что еще раньше кто-то другой надевал по ночам костюм Призрака.
Мэггс слегка приоткрыла рот, представив целую вереницу людей, каждый из которых считал себя настоящим Призраком Сент-Джайлза. Кому такое вообще пришло в голову? Мэггс смотрела на Годрика, и ее мучил еще один вопрос.
— Кто это — мы?
— А… — Годрик выпрямился в кресле, рассеянно потянулся к плечу, а потом вновь уронил руку на колени. — Ты об этом…
Почему он замолчал?
— Да.
Годрик глубоко вздохнул и посмотрел на Мэггс.
— Нас было несколько.
— Несколько… — Глаза Мэггс расширились. — Призраков? Одновременно?
Годрик кивнул:
— К тому времени, как мне исполнилось восемнадцать, к нашим занятиям присоединился еще один мальчик. Он был младше меня, но такой же озлобленный, как и я в свои четырнадцать лет. — Годрик нахмурился. — Даже злее.
— Как его звали?
— Я не могу тебе сказать, — извиняющимся тоном произнес Годрик.
— Что? — возмущенно воскликнула Мэггс. — Почему?
Годрик пожал плечами:
— Потому что это не моя тайна.
Да, Мэггс не могла не согласиться с тем, что со стороны Годрика было весьма благородно сохранить чужую тайну. И тем не менее разочарованию ее не было предела.
— Итак, вас было двое…
Годрик откашлялся.
— Вообще-то трое. Еще один мальчик пришел на мое место.
Глаза Мэггс горели от возбуждения, а в голове роились многочисленные вопросы, наталкивающиеся один на другой.
— Трое? Но…
Годрик поднял руки, призывая к тишине.
— Я знаю, тебе сказали, будто Роджера убил Призрак. Только это неправда. Никто из нас не смог бы убить — да и не убивал — такого хорошего человека, как Роджер.
Мэггс кивнула. Ей тоже не все нравилось в рассказе о смерти возлюбленного. Либо свидетель убийства ошибался…
Либо солгал. Мэггс нахмурилась.
— Мэггс.
Она подняла глаза и встретилась со взглядом мужа. Мэггс продолжит поиски убийцы, но пока Годрик должен закончить свой рассказ.
— Как получилось сразу три Призрака?
Годрик вздохнул.
— Мне кажется, сэр Стэнли наряжался Призраком ради забавы. Он обладал; довольно своеобразным чувством юмора. К тому времени, как я закончил Оксфорд, он искал себе преемника. Он очень полюбил жителей района Сент-Джайлз и хотел быть уверенным, что у них всегда будет защитник. Даже когда он станет слишком стар, чтобы изображать Призрака.
Еще несколько вопросов вертелось у Мэггс на языке, но она вынуждена была прикусить щеку, чтобы держать рот закрытым и не прерывать рассказ Годрика.
— Как я уже сказал, я уехал от сэра Стэнли, — продолжал Годрик. — Я помирился с отцом, признав, что вел себя как полный глупец. Я был полон решимости завоевать уважение отца и мачехи. Думаю, сэра Стэнли разочаровало мое решение, но он его понял и принял. К тому же, кроме меня, у него был еще один помощник.
Мэггс пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы удержаться от расспросов. Кто был этот второй помощник? Хотел ли Годрик стать Призраком в столь юном возрасте? Знал ли его отец, чему учит сына сэр Стэнли?
Но Годрик заговорил снова:
— Я уехал в Оксфорд, многому там научился, повзрослел, а когда вернулся в Лорелвуд, встретил на балу Клару.
Годрик закрыл глаза.
— Я рассказывал тебе, как все было. Мы были счастливы — очень счастливы — на протяжении целого года. А потом она заболела. Мы переехали в Лондон, чтобы врачи могли почаще ее навещать. Я надеялся, даже молился, чтобы мы смогли найти какое-то чудодейственное лекарство. Надежда не оставляла меня на протяжении полутора лет, но в конце концов я понял, что для моей Клары нет лекарства. Что она умрет от болезни, а я ничего не могу для нее сделать. Только смотреть, как она умирает. — Уголок восхитительных губ Годрика приподнялся, и его лицо исказила гримаса боли. — Я наблюдал, как она угасала, как боль съедает ее изнутри.
Годрик открыл глаза, и Мэггс вновь увидела в них отчаяние. Должно быть, ужасно невыносимо видеть страдания любимой.