В этот момент экипаж остановился, и Сара взяла в руки корзинку с рукоделием и шаль. Оливер — младший из тех лакеев, что взяла с собой Мэггс, — распахнул дверцу экипажа. На нем был белый парик, резко контрастировавший с огненно-рыжими бровями.
— Ох, думал я, мне пришел конец, — пробормотал Оливер, опуская ступеньки. — Да простит меня миледи за подобные слова.
— Вы с Джонни вели себя очень храбро, — произнесла Мэггс, спускаясь на землю, и бросила взгляд на кучера. — Вы тоже, Том.
Кучер что-то невнятно пробормотал в ответ и сгорбился.
— Вам с мисс Сент-Джон лучше бы войти в дом. Там безопасно.
— Так и сделаем. — Мэггс повернулась к дому и увидела еще один экипаж.
Сара подошла к ней.
— Похоже, твоя двоюродная бабушка Элвина нас опередила.
— Похоже на то, — протянула Мэггс. — Но почему ее экипаж все еще на подъездной аллее?
В ответ дверь второго экипажа распахнулась.
— Маргарет! — Взволнованное лицо бабушки Элвины утопало в облаке седых буклей, переплетенных розовыми ленточками. Ее слишком громкий голос эхом прокатывался по стенам дома. Проблема состояла в том, что бабушка Элвина всегда была туга на ухо, а под старость и вовсе оглохла. — Маргарет, этот треклятый дворецкий отказывается нас впустить. Нам пришлось сидеть здесь целую вечность, и Ее Светлость просто не находит себе места.
Словно бы в подтверждение этих слов, из глубины экипажа донесся приглушенный визг.
Мэггс повернулась к дому мужа. Он казался необитаемым. Хотя внутри наверняка кто-то был. Ну уж дворецкий-то точно. Маргарет решительно поднялась по ступеням, взялась за тяжелое железное кольцо и с грохотом опустила его на металлическую пластину.
Затем сделала несколько шагов назад. Возвышающееся перед ней здание являло собой адскую смесь разнообразных стилей. Первые два этажа, сложенные из выщербленных временем красных кирпичей, являлись, судя по всему, останками первоначальной постройки. Но потом владелец дома пристроил еще три этажа из более светлого бежевого камня. Крыша представляла собой нагромождение фронтонов и труб, совершенно не сочетающихся между собой. По обе стороны основного здания тянулись низкие темные крылья, служившие обрамлением внутреннего двора.
— Ты ведь написала Годрику о нашем приезде? — вполголоса поинтересовалась Сара.
Мэггс закусила губу.
— Я… э…
В узком окне мелькнул свет, избавив ее от необходимости признания в том, что она и не собиралась сообщать мужу о своем приезде. Дверь распахнулась со зловещим скрипом. На пороге возник сгорбленный слуга в съехавшем набок парике и со свечой в руке.
Он шумно вздохнул.
— Мистер Сент-Джон не при…
— О, благодарю вас! — воскликнула Мэггс, порывисто подходя к дворецкому.
В какой-то момент ей показалось, что он не двинется с места. Но его слезящиеся глаза расширились от удивления, и он отодвинулся в сторону ровно настолько, чтобы гостья смогла проскользнуть. Оказавшись внутри, она снова развернулась и принялась стягивать перчатки.
— Я — леди Маргарет Сент-Джон, супруга мистера Сент-Джона.
Косматые брови дворецкого сошлись на переносице.
— Супруга…
— Да. — Мэггс одарила дворецкого улыбкой, пока тот ошеломленно взирал на нее. — А вы?..
Дворецкий выпрямился, и Мэггс поняла, что из-за сутулости он выглядит старше своих лет. На вид ему было не больше тридцати пяти.
— Моулдер, миледи. Дворецкий.
— Превосходно! — Мэггс подала растерянному дворецкому перчатки и огляделась. Холл не произвел на нее впечатления. Его потолок напоминал деревню, в которой во множестве поселились пауки. Мэггс заметила на столике канделябр и зажгла свечи, позаимствовав огня у дворецкого. — А теперь, Моулдер, в экипаже снаружи дожидается моя дражайшая двоюродная бабушка, которую вы можете называть мисс Говард. А это — мисс Сент-Джон, сестра мистера Сент-Джона…
Сара радостно улыбнулась, подавая перчатки ошеломленному дворецкому.
— Я не бывала в Лондоне несколько лет. Должно быть, вы новенький.
Моулдер открыл рот:
— Я…
— А еще с нами приехали три служанки, — продолжала Мэггс, возвращая свечу онемевшему дворецкому, — четверо лакеев и парочка кучеров. Бабушка Элвина настояла на том, чтобы отправиться в путь в собственном экипаже. Впрочем, я тоже не представляла, как бы мы все поместились в одном.
— Не поместились бы, — поддакнула Сара. — К тому же твоя бабушка храпит.
Мэггс пожала плечами:
— Верно. — Она повернулась к дворецкому. — А еще мы привезли с собой садовника Хиггинза и чистильщика сапог Чарли. Он такой душка, к тому же приходится Хиггинзу племянником и очень к нему привязан. Ах да… Как же я забыла о Ее Светлости. Она в деликатном положении и ест только куриную печенку. Мелко порубленную и проваренную в белом вине. Вы все поняли?
Моулдер, потрясенный, выдавил:
— Я…
— Прекрасно. — Мэггс одарила его еще одной улыбкой. — Где мой муж?
Изумление, написанное на лице дворецкого, сменилось беспокойством.
— Мистер Сент-Джон в библиотеке, миледи, но он…
— Нет, нет! — Мэггс замахала руками. — Нет нужды меня провожать. Думаю, мы с Сарой отыщем библиотеку самостоятельно. А вы лучше пригласите в дом мою бабушку и позаботьтесь об ужине для слуг и Ее Светлости. Путь, знаете ли, оказался слишком долгим.
С этими словами Мэггс взяла со стола канделябр и направилась к лестнице.
Тихонько посмеиваясь, Сара поспешила за ней.
— К счастью, ты выбрала верное направление. Насколько я помню, библиотека располагается на втором этаже. Вторая дверь слева.
— Очень хорошо, — пробормотала в ответ Мэггс. Смелость начала покидать ее, но отступать было поздно. — Уверена, тебе не терпится вновь увидеть брата, как и мне мужа.
— Вообще-то так и есть, — пробормотала Сара, — но мне не хочется мешать твоему воссоединению с супругом.
Мэггс остановилась на площадке второго этажа.
— Что?
— Я могу увидеться с братом и завтра утром. — Сара ласково улыбнулась. — А пока мне лучше помочь бабушке Элвине.
— Да, но…
Слабый протест Мэггс повис в воздухе без ответа, ибо Сара уже сбежала вниз.
Итак, библиотека. Вторая дверь слева.
Мэггс глубоко вдохнула и развернулась, оказавшись один на один с утопающим в полумраке коридором. В последний раз она видела мужа два года назад. До свадьбы они встречались всего пару раз, но она помнила его как довольно приятного джентльмена. По крайней мере чудовищем он ей не показался. Его карие глаза смотрели на нее по-доброму во время церемонии венчания. Мэггс охватили сомнения, и она задумалась. Или же его глаза были голубыми? Одно она помнила точно: они действительно лучились добротой.
Вряд ли что-то существенно изменилось за два года.
Мэггс схватилась за ручку двери и распахнула ее, прежде чем испугаться и передумать.
Такая же темная и тесная, как и коридор, библиотека была освещена лишь мерцающими отсветами тлеющих в камине углей да пламенем единственной свечи, стоявшей радом с огромным старым креслом. Мэггс на цыпочках подошла ближе. Человек в кресле казался таким же…
Старым.
На нем был просторный халат темно-красного цвета, изрядно вытертый на локтях и обшлагах рукавов. Его ноги, обутые в отвратительного вида домашние туфли, покоились на низеньком стульчике, из прорех в потрепанной обивке которого торчали пучки пакли. Подставка для ног была так близко придвинута к огню, что ткань успела опалиться и потемнеть в нескольких местах. Голова мужчины, увенчанная темно-зеленым тюрбаном, упала на плечо, от чего щегольская позолоченная кисточка закрывала левый глаз. Полукруглые очки, примостившиеся на лбу, грозили в любую минуту свалиться на нос. И если бы не тихий храп, вырывающийся из горла сидящего в кресле Годрика Сент-Джона, Мэггс решила бы, что муж отправился к праотцам.
По причине глубокой старости.
Мэггс отчаянно заморгала и выпрямилась. Нет, ее муж не так стар. Она смутно помнила, что он немного старше ее брата Гриффина, устроившего их бракосочетание, которому на тот момент исполнилось всего тридцать три года. И все же как она ни силилась, так и не смогла вспомнить, сколько же лет мужу, хотя это и упоминалось в одном из разговоров.
Это были самые ужасные часы в ее жизни, и воспоминания о них почти стерлись из памяти.
Мэггс с тревогой посмотрела на спящего мужа. Из приоткрытого рта вырывался храп, а густые темные ресницы почти касались щек. Мэггс смотрела на него будто завороженная.
Она поджала губы. Многие мужчины, женившиеся на закате молодости, были вполне способны к воспроизведению потомства. Например, подобное удалось герцогу Фрею в прошлом году. А ведь ему уже за семьдесят. Наверняка и Годрику хватит на это сил.
Подобная мысль обнадеживала, и Мэггс откашлялась. Не слишком громко. Ведь она проделала весь этот путь до Лондона лишь с одной целью и вовсе не хотела, чтобы Годрика хватил удар, прежде чем он исполнит свой супружеский долг.
Подобная мысль обнадеживала, и Мэггс откашлялась. Не слишком громко. Ведь она проделала весь этот путь до Лондона лишь с одной целью и вовсе не хотела, чтобы Годрика хватил удар, прежде чем он исполнит свой супружеский долг.
Годрик Сент-Джон перестал храпеть и тихонько фыркнул, сделав вид, будто просыпается. Он открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенное лицо жены с сомкнувшимися на переносице изящными бровями. На свадьбе Мэггс была такой рассеянной и потерянной. Она так и не подняла на него взгляда. Даже когда давала клятву принадлежать ему до самой смерти. Спустя несколько часов после церемонии Маргарет почувствовала себя плохо и была перевезена в дом своей матери. На следующий день Годрик получит письмо, в котором говорилось, что его супруга потеряла ребенка, из-за которого они и поженились столь поспешно.
Какая жестокая ирония.
Теперь же Маргарет изучала его с таким неприкрытым любопытством, что Годрику захотелось проверить, насколько плотно запахнут его нелепый халат.
— Что такое? — зевнул Годрик, сделав вид, будто удивлен присутствию в его библиотеке постороннего человека.
Лицо Маргарет тут же озарилось широкой простодушной улыбкой, благодаря которой Годрик сразу же понял: она что-то задумала.
— О, привет!
Привет? После двух лет отсутствия? Привет?
— Э… Маргарет, не так ли? — Годрик поморщился. Он тоже не лучше.
— Да! — просияла Мэггс, как если бы перед ней сидел полоумный старик, на которого внезапно снизошло озарение. — Я приехала вас навестить.
— В самом деле? — Годрик выпрямился. — Как… неожиданно.
Его голос прозвучал на удивление сухо.
Мэггс нервно посмотрела на мужа и принялась бесцельно расхаживать по библиотеке.
— Да. Со мной приехала Сара. Ваша сестра. — Она судорожно вздохнула и уставилась на старинную гравюру, стоящую на каминной полке. Хотя вряд ли она смогла бы разглядеть что-то в полумраке. — Вы, конечно, знаете, что она ваша сестра. Ее ужасно обрадовала перспектива походить по магазинам, осмотреть достопримечательности, посетить театр и оперу и… и…
Маргарет взяла в руки книгу «Заметки Уонн-Остина о Катуле» в кожаном переплете и рассеянно постучала ею по ладони.
— И…
— Наверное, еще несколько магазинов? — Годрик вскинул брови. — Я действительно не видел Сару целую вечность, но я помню, как она любит делать покупки.
— Так и есть. — На лице жены возникло смиренное выражение, когда она начала перелистывать смятые страницы.
— А как насчет вас?
— Что?
— Зачем вы приехали в Лондон? — спросил Годрик.
Книга рассыпалась у Мэггс в руках.
— О! — Она упала на колени и принялась поспешно собирать с пола рассыпавшиеся страницы. — О, простите меня!
Годрик подавил вздох. Половина страниц порвалась, пока его жена их собирала. Эта книга стоила ему пять гиней в магазине «Уорик и сыновья» и, насколько он знал, являлась единственной в своем роде.
— Ничего страшного. Я все равно собирался переплести этот том заново.
— В самом деле? — Мэггс с сомнением посмотрела на с трудом собранные страницы, прежде чем осторожно положить их мужу на колени. — Какое облегчение.
Она смотрела на мужа снизу вверх. В ее больших карих глазах читалась мольба. А еще она забыла убрать руки с колен Годрика. Они очень осторожно лежали поверх останков редкой книги, но было в ее позе нечто, от чего у Годрика перехватило дыхание. Странное неуловимое ощущение сдавило ему грудь, в то время как совершенно земное и гораздо менее деликатное чувство пробудило к жизни его плоть. Господи, как это некстати.
Годрик откашлялся.
— Маргарет?
Она заморгала, как ему показалось, обольстительно. Идиот. Она наверняка устала и хочет спать. Именно поэтому ее веки так отяжелели. Да и вообще возможно ли моргать соблазнительно?
— Да?
— Как долго вы намерены гостить в Лондоне?
— О… — Мэггс опустила голову, вновь переключив внимание на испорченную книгу. Наверное, она хотела сделать как лучше, но лишь еще сильнее испортила хрупкие страницы. — О, мне так много предстоит сделать, вы так не думаете? И… и еще я хотела бы нанести визиты близким друзьям…
— Маргарет…
Она вскочила на ноги, все еще сжимая в руках разорванную обложку.
— Я просто не могу пренебречь кем-то из них. — Мэггс лучезарно улыбнулась поверх плеча мужа.
— Маргарет!
Она широко зевнула.
— Прошу прощения, но путешествие ужасно меня утомило. О, Даньелз… — она с облегчением посмотрела на возникшую в дверях хорошенькую служанку, — моя комната готова?
Служанка присела в реверансе, хотя ее глаза с любопытством блуждали по библиотеке.
— Да, миледи. Готова так же, как может быть готово все остальное сегодня. Надеюсь, вся эта паутина…
— О, все в порядке. — Мэггс развернулась и кивнула Годрику. — Спокойной ночи, э… супруг мой. Увидимся утром, хорошо?
С этими словами она поспешила вон из библиотеки и унесла с собой обложку.
Годрик оглядел тяжелую дубовую дверь библиотеки, которая вдруг показалась ему пустой и очень похожей на могилу после того, как ее покинула Маргарет. Странно. Раньше это помещение казалось уютным.
Годрик раздраженно покачал головой. О чем она говорила? Что привело ее в Лондон?
Они заключили брак по расчету. По крайней мере, Маргарет руководил именно расчет. Ребенку, которого она носила под сердцем, нужно было имя. Ее негодяй братец Гриффин вынудил Годрика на этот брак с помощью шантажа, поскольку отцом ребенка был не он. Более того, до свадьбы ему ни разу не представилось случая даже перекинуться словом с леди Маргарет. А когда она удалилась в его заброшенное сельское поместье, Годрик остался в Лондоне и зажил прежней жизнью.
На протяжении целого года они не общались совсем, если не считать тех крупиц информации, что сообщали ему мачеха и сводные сестры. А потом он внезапно получил письмо от самой леди Маргарет, спрашивавшей позволения срезать разросшиеся виноградные лозы в саду. Годрик понятия не имел, о каких виноградных лозах шла речь. Последний раз он приезжал в Лорелвуд-Мэнор — поместье в Чешире, — когда еще был женат на своей возлюбленной Кларе. Годрик отправил ответное письмо, в котором вежливо, но коротко написал, что Маргарет может поступать с виноградными лозами, равно как и с остальным садом так, как ей заблагорассудится. Этот ответ призван был положить конец переписке, но его странная жена продолжала писать раз или два в месяц на протяжении всего прошлого года. Длинные пространные письма о саде, о старшей из его сводных сестер Саре, которая жила вместе с ней, о трудностях, связанных с ремонтом и обустройством довольно обветшалого дома, о сплетнях, прилетающих из соседней деревни. Честно говоря, Годрик не знал, как реагировать на такой поток информации, поэтому в большинстве случаев просто оставлял письма жены без внимания. Но проходили месяцы, и он понемногу начал без них скучать. При виде очередного письма, лежащего утром на столе рядом с чашкой кофе, у Годрика становилось легче на душе. Он даже начинал испытывать нетерпение, когда письма Маргарет вдруг по какой-то причине задерживались на день или два.
Он жил в полном одиночестве слишком долго.
И все же удовольствие от чтения писем было совершенно несравнимо с тем, что он получил от созерцания их автора.
— Никогда не видал ничего подобного, — пробормотал Моулдер, входя в библиотеку и захлопывая за собой дверь. — Они похожи на передвижную ярмарку.
— О чем это вы? — спросил Годрик, снимая халат.
Под ним все еще скрывался костюм Призрака. Он едва успел вернуться домой. Оба экипажа остановились перед воротами как раз в тот самый момент, когда Годрик проскользнул в дом через заднюю дверь. Поднимаясь по потайной лестнице, что вела из кабинета в библиотеку, он слышал, как Моулдер пытался урезонить незваных гостей. Построенный в древние времена, Сент-Хаус имел огромное количество потайных проходов и укромных уголков, что было весьма на руку Годрику. Он едва успел вбежать в библиотеку, стянуть с ног сапоги, закинуть оружие, шляпу и маску за одну из книжных полок, натянуть на голову тюрбан и закутаться в халат, когда дверная ручка тихонько повернулась.
Он едва не попался.
— Я говорю о миледи и всех тех, кого она привезла с собой. — Моулдер развел руками, чтобы хоть как-то изобразить количество гостей.
Годрик вскинул бровь.
— Леди всегда путешествуют в сопровождении служанок и лакеев.
— Это не просто слуги, — пробормотал Моулдер, помогая хозяину освободиться от наряда Призрака. Помимо других своих обязанностей, он время от времени служил еще и камердинером. — Миледи привезла с собой садовника, чистильщика сапог, постоянно храпящую собаку, принадлежащую бабушке миледи, и ее саму.