И тут же они оказались у берега моря, на траве под тенистым деревом. Ричард Ричард снял шлем.
– А как вы это делаете? – спросил Вик.
– Что?
– Перемещаетесь?
– Все зависит от силы воображения и желания. Мы это называем одним словом – воображелание. Где захочешь себя представить, там и будешь. Вот ты – куда бы хотел?
– Не знаю… Ну – в Москву.
– Москва? Знаю, знаю. Ну, попробуй. Вообрази Москву.
Вик попробовал.
И тут же увидел себя и Ричарда Ричарда на Красной площади.
Правда, все было немного смазано, как на плохой фотографии. Но разглядеть можно: храм Василия Блаженного, кремлевская стена, мавзолей, Исторический музей, ГУМ…
– Ты не очень хорошо это представляешь, – сказал Ричард Ричард. – Наверно, редко видел или у тебя плохая зрительная память. Но все-таки для начинающего – неплохо.
– Тут можно видеть только то, что вообразишь? – спросил Вик. – Ничего настоящего нет?
– Настоящее – то, что связано с пропавшими. Ну, и сами пропавшие, – сказал Ричард Ричард. – Так их называют, я предпочитаю слово – попавшие. Не так безнадежно звучит. А все остальное – наша фантазия, но фантазия рождает только то, что есть на самом деле. Чего не существует, ты увидеть не можешь. С другой стороны, есть еще то, чего не хочешь видеть ты, но хотят видеть другие. Подозреваю, что тут есть и то, чего никто не хочет видеть, но оно было на земле и отразилось тут. И осталось навсегда. Записано, понимаешь?
– Да, – кивнул Вик, окончательно запутавшийся.
– В любом случае то, что кто-то хочет видеть, может стать настоящим и даже осязаемым. Все зависит от воображелания. К примеру, ты хочешь увидеть Москву, а я хочу увидеть опять берег моря. Что получится?
Получился берег моря.
– А чего-нибудь попить нельзя представить? – спросил Вик.
– Вообще-то стакан воды воображелать труднее, чем целый город, – ответил Ричард Ричард. – Но у меня седьмой уровень по двенадцатиуровневой шкале. Мне это доступно.
И в его руке появился стакан с водой. Он понюхал воду, потом плеснул себе на ладонь, лизнул, задумчиво пошлепал губами, пробуя. И определил:
– Химический состав удовлетворительный.
И передал стакан Вику, который жадно выпил воду – у него давно уже пересохло в горле. После этого он спросил:
– Значит, сюда попадают те, кто хочет пропасть, исчезнуть?
– Ты неплохо держишь мысль! – похвалил Ричард Ричард. – Именно так. Надо оказаться в Бермудском треугольнике и надо захотеть исчезнуть. Не обязательно именно в Бермудии, да и кто о ней знает, просто захотеть оказаться где-нибудь в другом месте. И все, и попадаешь сюда. С теми желаниями, которые на момент пропадания у тебя имелись. Ты желал что-нибудь?
– Вообще-то я думал, что неплохо бы разгадать тайну треугольника…
– Все ясно! У тебя будет для этого и время и возможность! А еще?
– Больше ничего… – неуверенно ответил Вик.
Он вспомнил, что на самом деле у него было мимолетное желание… Вернее, не желание, а так, просто мысль… Неужели это исполнилось?
Ричард Ричард пытливо смотрел на Вика.
И он признался:
– Еще я подумал… Случайно… Не всерьез. У меня есть брат… Мы летели… Мы были не то что в ссоре. То есть я совсем не был с ним в ссоре, но он…
– Ты захотел от него избавиться?
– Нет! Просто случайно подумал! Что ему неплохо бы на время попасть в параллельное пространство… Неужели он тоже исчез?
– Если это совпало с его желанием куда-нибудь переместиться – запросто!
– Но значит – он тут? А где мама и папа?
– Возможно, летят себе дальше.
Вик старался сохранять спокойствие, но ему стало не по себе.
– А как вернуться? – спросил он.
– Никак. Это еще никому не удавалось. Да и зачем? Здесь можно жить вечно – тебе это не нравится?
– Нет, но… А мама, папа, Ник?.. И вообще, вся жизнь – там…
– Забудь про нее, – посоветовал Ричард Ричард. – Поверь мне, я сорок два года здесь живу, и хотя многое мне тут не нравится, но если бы я остался там, – Ричард Ричард неопределенно махнул рукой в сторону, – то мне было бы уже семьдесят семь лет! Я, может быть, уже умер бы! Или стал бы дряхлым стариком!
Ричард Ричард развеселился, представив себя дряхлым стариком. Перед ним появилось зеркало, в которое он с удовольствием заглянул, радуясь, что он остался молодым и бодрым. Потом зеркало исчезло, и тут же Ричард Ричард опять загрустил:
– С тобой вот только что делать? Если ты попал сюда с желанием разгадать тайну, то есть найти выход, ты будешь его искать. Я должен тебе помочь – но я-то не собираюсь искать выход. Как быть?
– Не помогайте, – хмуро сказал Вик.
– Ты ничего не понял! – воскликнул Ричард Ричард. – Я живу тут с желанием спасти того мальчика! То есть помочь ему. Ты на него похож. И во мне это желание обострилось, оно перенеслось на тебя! Думаешь, я хочу тебе помогать? Да ничуть, если честно! Но – желаю!
– Не хочу, но желаю… Не очень ясно, – пробормотал Вик.
И тут в воздухе появилась линейка. Обыкновенная ученическая линейка. Она возникла перед лбом Вика, изогнулась – и щелкнула его по лбу. Вик ойкнул и схватился за лоб:
– Это вы меня стукнули?
– Совершенно верно, – подтвердил Ричард Ричард. – Я вспомнил одного из своих учителей. Когда он злился на тех, кто чего-то не понимает, он бил линейкой по лбу. И, как только я это вспомнил, ты тут же и получил. Причем я не хотел этого сознательно, а пожелал мимолетно. Представил. Теперь ясно?
Вик не успел ответить: перед лицом Ричарда Ричарда тоже появилась линейка, тоже изогнулась… Но Ричард Ричард схватил ее, сломал и, ничуть не обидевшись, кивнул:
– Теперь я вижу – ясно. Но все-таки, будь добр, старайся контролировать себя.
У Вика в голове понемногу все стало проясняться.
– Так вот почему вы ходите в такой одежде! – догадался он. – Боитесь заразиться и боитесь, что кто-то чем-то может в вас кинуть?
– И даже выстрелить. Невольно, случайно, не желая мне зла. Но мне от этого легче не будет. Такова Бермудия – здесь исполняются все желания, в том числе те, которые возникают помимо нашего желания!
– И можно вообразить что хочешь?
– При известной силе воображелания.
– Значит, я могу увидеть папу, маму, брата?
– На здоровье!
И Вик, зажмурившись, представил Олега, Настю и Ника.
Он долго так сидел, а когда наконец открыл глаза – увидел их. Отец смотрел деловито, как всегда, мама улыбалась, а Ник смотрел с вечной своей усмешкой, словно говоря: «Ну, я тут – и что дальше?»
Вик бросился к ним… – и проскочил насквозь.
И остановился, растерянный.
– А осязаемыми их нельзя сделать?
– Можно. Но они тоже будут не совсем настоящими. Вернее, совсем не настоящими. Я много раз воображелал себе утонувшего мальчика. Мы оказывались на корабле, он падал, я прыгал и спасал его… Становилось легче – но ненадолго. А ты кто вообще? – вдруг спросил Ричард Ричард.
– То есть?
– Ну, может, ты хулиган, бездельник, вредный человек? – с надеждой спросил Ричард Ричард.
Вик понял его мысль, усмехнулся и ответил одной из любимых фраз отца:
– Не могу вас порадовать.
– Да уж вижу, – с досадой сказал Ричард Ричард. – Ты и не дурак, к тому же с тобой интересно. Мне давно ни с кем не было интересно. Вот я попал так попал! – сокрушенно покачал он головой.
И вдруг застыл, словно прислушиваясь к чему-то в себе.
– Я мысленно рассуждаю, – пояснил он Вику. – С одной стороны – да, у меня есть желание тебе помочь. Но ты хочешь найти выход, а это противоречит моим желаниям. К тому же помогать в таком деле – опасно для жизни. А я не хочу подвергать свою жизнь опасности. Ты знаешь, Вик, а ведь баланс не в твою пользу! Прости, но я ухожу. Ничего, не пропадешь, здесь много добрых людей!
И Ричард Ричард стал растворяться в воздухе.
– Погодите! – крикнул Вик.
– Может, еще встретимся! – послышался далекий голос.
И Вик остался один на пустынном берегу моря.
– Попал так попал! – сердито повторил он слова Ричарда Ричарда. – Это я попал так попал!
Кстати, а на каком языке мы с ним говорили? – подумал он.
И не нашел ответа.
4. Настя становится знаменитой, а Олегов становится два
Настя стояла на трапе самолета и думала, что проспала и не заметила, как прилетели.
Внизу была толпа народа – несколько тысяч.
Все махали руками, флажками, кричали, визжали от восторга.
Тут Настя расслышала, что именно кричит толпа. Сначала вразнобой, а потом хором:
– Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя!
Настя растерянно улыбалась.
– Как тебя встречают! – послышался сзади голос.
Настя обернулась. Какой-то незнакомый мужчина. Высокий, симпатичный, темноволосый. Интересно, кто это?
– Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя! – скандировала толпа.
Насте уже слышалось:
– Тя-нас! Тя-нас! Тя-нас!
А потом:
– Стя-на! Стя-на! Стя-на!
Настя пожала плечами и стала спускаться.
Со всех сторон тянулись руки, светились улыбками умиленные лица. Кто-то даже плакал от восторга. Это было вообще-то приятно. Настя кивала, улыбалась, посылала воздушные поцелуи.
А потом:
– Стя-на! Стя-на! Стя-на!
Настя пожала плечами и стала спускаться.
Со всех сторон тянулись руки, светились улыбками умиленные лица. Кто-то даже плакал от восторга. Это было вообще-то приятно. Настя кивала, улыбалась, посылала воздушные поцелуи.
У трапа стоял роскошный белый лимузин.
Несколько крепких мужчин, оттесняя толпу, освободили Насте дорогу.
Но чьи-то руки умудрялись просунуться – с листками, блокнотами, календариками. И ручками, чтобы Настя сама не искала ручку, а сразу же поставила бы автограф. И Настя стала всё подписывать. При этом один календарик и один диск она не успела вернуть. На них было ее лицо – самая лучшая ее фотография. И надпись «Nastya Gold Disc».
Оказавшись в просторной машине (телевизор, зеркала, ящички, дверки, а сзади – ванна!), она поставила диск в проигрыватель и услышала свой голос. Этот голос в замечательном музыкальном сопровождении пел песню, которую Настя когда-то пела, будучи начинающей исполнительницей, восходящей звездой… Которая так и не взошла. Или, значит, все-таки взошла? Может, она не в самолете спала, а несколько лет проспала и не заметила, как пришло время ее славы?
Проигрывающее устройство транслировало звук и наружу. Толпа фанатов взорвалась восторженными воплями и подхватила песню, она зазвучала на тысячи голосов, которые, однако, не заглушали самый лучший голос – Настин. Лица поклонников заглядывали в машину, но тщетно: стекла были тонированы, получалось – «я вас вижу, а вы меня нет».
Лимузин через несколько минут подкатил к отелю.
Настю проводили в огромный холл. Несколько человек бросились к Насте, чтобы помочь, услужить.
– У меня нет багажа, – сказала Настя, но увидела, что откуда-то несут чемоданы – множество больших чемоданов, а также свертки, пакеты, коробки…
Ее провели в лифт. Лифт был необычным: диваны, кресла, небольшой фонтан, дверца с золотыми буквами WC; Настя полюбопытствовала, открыла, увидела ослепительно белое пространство туалета. Сколько же он едет, если тут сделали туалет? – подумала Настя.
Но лифт поднимался вверх не больше минуты.
Настя оказалась в пентхаусе очень высокого здания – соседние дома были далеко внизу.
Проводив ее в номер, вся прислуга тотчас же вышла.
Остался (неизвестно откуда появившись) мужчина, которого она видела у самолета.
– Вот ты у меня какая! – сказал он.
И подошел к ней, и обнял ее.
Настя оттолкнула его обеими руками:
– Что это значит? Почему – у меня?
– А у кого?
– Слушайте, я не переношу хамства! Выйдите отсюда!
Мужчина посмотрел на нее с тревогой:
– Настя, ты что?
– Ничего! Выйдите!
– Настя, я Олег!
– Какой еще Олег? Мне что, вызвать прислугу, чтобы вас вывели?
– Я понимаю, ты сердишься, – с грустью сказал мужчина. – Ты считаешь, что я взял на работу эту дурочку…
– Какая еще дурочка? Выйдите!
Уж не сошла ли она с ума? – подумал Олег.
Потому что это был все-таки Олег. Но ведь Настя в самолете перед тем, как пропасть, опрометчиво пообещала себе, что забудет его, вот и забыла. И, конечно, сама не понимала этого.
Да еще голова у нее болела все сильнее.
– Выйдите, я вас прошу! – на этот раз мягче сказала Настя.
Олег пожал плечами и вышел.
Надо все обдумать и понять – что произошло с Настей, да и с ним самим тоже.
Куда они попали?
Что здесь за люди?
Тут же появились и люди, похожие на врачей. Один в зеленой шапочке, другой в синей.
– Как вы себя чувствуете? – первым делом спросили они.
– Прекрасно, – ответил Олег. – Скажите…
– Откройте рот…
И начались процедуры обследования.
Проведя их с привычной быстротой, врачи сказали:
– В пределах нормы!
И прошли в апартаменты Насти.
Настя обрадовалась им. Пока они обставляли ее приборами и датчиками, она пожаловалась:
– Голова очень болит!
– Сейчас?
– Да нет, уже давно. В самолете болела.
– Примем меры, – обнадеживающе улыбнулся зеленый врач.
– Только они не помогут, – мрачно добавил синий.
– Коллега, высказывать отношение в присутствии новоприбывших запрещено! – напомнил зеленый.
– Я не высказываю, а ставлю диагноз. Голова у вас будет болеть всегда! – приговорил Настю синий. – Извините!
И с этими словами вышел.
– Не все так плохо! – успокоил Настю зеленый.
И тоже вышел.
– Ничего не понимаю, – тихо сказала Настя. – Почему всегда?
Она легла на постель, приложила руки к голове.
Стало немного легче. Сами закрылись глаза.
А где Ник и Вик? – сквозь дрему подумала она, и тут на нее навалился крепкий сон.
А Олег слонялся по коридору, чувствуя себя в дурацком положении.
В коридоре, кстати, не было дверей.
Только окно в дальнем конце.
Он подошел к нему и увидел дом с ярко освещенными окнами. Одно было прямо напротив.
И Олег увидел в нем женщину, похожую на Ольгу.
К ней вошел мужчина.
Олегу стало неловко – будто он подглядывает.
Но пригляделся и мысленно ахнул: этим мужчиной был он сам!
5. Ричард Ричард возвращается и снова исчезает
Вик продолжал размышлять, сидя на берегу моря.
Ему захотелось есть.
Он представил котлету на тарелке – и воздух перед ним задрожал, начал проявляться контур тарелки. Такие у них дома – белые, с волнистыми краями. А где котлета?
Постепенно проявлялась и котлета. От нее шел пар. Правда, не было вилки, но сейчас не до приличий. Вик взял из воздуха тарелку, схватил котлету, надкусил… И тут же выплюнул. Это была какая-то горячая, но безвкусная масса с явным химическим привкусом. И даже рот прополоскать нечем. Если бы тут был Ричард Ричард…
И Ричард Ричард возник.
– Очень мне это надо! – сказал он, протягивая Вику стакан с водой.
– Спасибо!
Вода оказалась пресной и теплой. Вик спросил:
– Извините, а нельзя чего-нибудь… Какую-нибудь шипучку?
– Все эти шипучки – отрава! – заявил Ричард Ричард. – Есть хочешь?
– Да.
– Только никаких котлет! Это вредно! Вот – тушеные овощи!
И Ричард Ричард неведомо откуда взял тарелку с тушеными овощами. И вилка была, и кусок хлеба.
И все это оказалось довольно вкусно.
Ричард Ричард смотрел, как ест Вик, с гримасой недовольства и даже чуть ли не отвращения.
– Я могу остаться и один, – сказал Вик.
– Ага, конечно! А разве не ты пожелал, чтобы я появился здесь?
– То есть надо только пожелать – и вы появитесь?
– Ни в коем случае! Я тебе не джинн какой-нибудь! Необходимо взаимное желание!
– Значит, вы тоже пожелали меня видеть?
– Нет! То есть… Ну да, пожелал, – неохотно признался Ричард Ричард. – Я просто о тебе подумал. Что ты сидишь тут, голодный, и злишься на меня. А я не люблю, когда на меня злятся. Это неприятно, это расстраивает нервную систему, а состояние нервной системы может спровоцировать дисбаланс в организме, болезнетворные бактерии активизируются, и можно запросто схватить какую-нибудь внутреннюю инфекцию! – скороговоркой проговорил Ричард Ричард – как профессор, который сотый раз читает студентам одну и ту же лекцию.
Он был без шлема, лысина его блестела на солнце. Вик, занятый едой, посматривал на нее – и вдруг над гладкой поверхностью повис фломастер, и написал быстро, четко, крупно: «Дурак».
Ричард Ричард завел глаза наверх, прислушиваясь к ощущениям, и спросил Вика:
– Что-то написал?
– Я не…
– Там написано что-нибудь?
– Слово.
– «Дурак»?
– Да. Извините.
– Обычное дело, – вздохнул Ричард Ричард, вытирая голову платком. – Удивительно однообразные у людей фантазии! Каждый, кто видит лысину, хочет на ней написать. И обязательно – «дурак». Как будто других слов нет.
Вик подумал, что некоторые другие слова еще похуже «дурака».
И немедленно на голове Ричарда Ричарда появилась черта, потом другая.
Нет! – мысленно приказал себе Вик. У меня что, совсем нет силы воли?
И две черточки исчезли.
– Лучше вообще об этом не думай, – посоветовал Ричард Ричард. – Переключись на что-нибудь. Хотя навязчивые желания, они как икота. Закон белых слонов. Слышал, наверно? Шутка такая: «Стань в угол и не думай о белых слонах». Ну и, конечно, сразу же именно о белых слонах начинаешь думать. Давай сменим тему, а то так и будешь мучиться.
– Давайте, – охотно согласился Вик, потому что фломастер вновь завис над головой Ричарда Ричарда. – А как узнать, где мои родители и где брат?
– Я связывался с управлением, они сказали: все тут. И даже пилот вашего самолета. Довольно редкий случай. Наверное, вы все пожелали исчезнуть.
– То есть я смогу их увидеть?
– Пока нет. Существует закон: недельный карантин для прибывших, если это целая группа. Потому что были случаи: они собирались вместе и, думая, что здесь страна монстров, начинали нападать на кого попало. Неделя дается, чтобы человек сам разобрался, что к чему. Н у, и выясняется состояние здоровья, уровень воображелания. Ориентация. То есть будущая партийность.