Ритам открыл калитку. Ченснепп жестом предложил ему пройти первым, и шествие, возглавляемое калекой, двинулось к Анфиладе. Фурн несколько раз пытался опередить ковылявшего впереди художника, но Ченснепп все время останавливал его, придерживая за руку.
Дорогу молчания прошли, не обронив ни слова, и только на площадке перед массивными египетскими пилонами началось обсуждение вопроса, как двигаться дальше. Все говорили отрывисто, явно нервничая, приглушая голос почти до шепота.
…Ритам оставил «черепаху» возле того места, где еще сегодня утром стояла статуя Августа. Как только искусствовед оправился от испуга, он сразу же бросился к телефону и больше не возвращался в Пропилеи. Решено было не входить в помещение, а попробовать по боковым аллеям, тянущимся вдоль Анфилады, приблизиться к римской балюстраде, то есть к тому месту, где в последний раз Ритам видел то, что упорно продолжал называть черепахой.
В аллеях, прогретых августовским солнцем, наполненных слегка пьянящим запахом зелени и беззаботным щебетом птичьей мелочи, было удивительно мирно. У всех участников этой своеобразной разведки стало немного спокойней на душе, и уже не верилось, что где-то здесь совсем близко, за несколькими рядами деревьев притаилось чудовище.
Аллея кончалась у пустыря, и Ритам молча указал на то место, где архитектором Ульмаро некогда было сооружено Средневековье. Теперь здесь таинственным и еще не познанным людьми архитектором-чудовищем было возведено строение, привлекавшее своей красотой и загадочностью.
— Начнем осмотр отсюда, господа, — нарушил молчание Фурн.
Из всех присутствующих он первым увидел силициевые существа и уже тогда, в мрачном зале вольеров, понял, что они обладают необычайными свойствами, невероятной живучестью, но только теперь узнал о их способности не только разрушать, но и созидать.
— Нам необходимо выяснить, господа, что же это такое. Посмотрите, какие великолепные стройные формы. Колонны, собранные в ликторский пучок![10]
Но каковы колонны! Нет, господа, нам совершенно необходимо подойти поближе.
Энтузиазм Фурна не разделяли ни военный министр, ни его генералы. Ченснепп выглядывал из-за их плеч. Что касается Ритама, то он, ошеломленный свалившимися на него впечатлениями, стоял в стороне и довольно безучастно поглядывал то на ликующего Фурна, то на притихших военных.
— Я полагаю, — медленно начал министр, — что мы не имеем права рисковать. Мы должны всесторонне обсудить это малопонятное явление.
— С вашего разрешения, господин министр, — почтительно вступил в разговор старый артиллерийский генерал, — я бы считал необходимым направить на это сооружение несколько снарядов.
— Снаряды? Снаряды это, конечно, хорошо, очень хорошо, генерал, но мы не знаем, что последует за этим.
— Право, господа, мы преувеличиваем опасность, — не унимался Фурн. — Это практичное существо, попав на свободу, видимо, просто позаботилось об удобной квартире для себя, а вероятней всего, для своих детенышей. Постройка напоминает виденные мной в тропиках гигантские постройки термитов. Они, правда, возводят их не столь красивыми, как эта, но тут уже дело вкуса и способностей. Генерал, вы подали мне замечательную идею, — обратился Фурн к артиллеристу, вынул револьвер и, покинув тень аллеи, твердым и вместе с тем осторожным шагом бывалого охотника направился к постройке. Не дойдя до нее шагов пятьдесят, он прицелился и спустил курок.
По мере того как Фурн приближался к постройке, вся группа, исключая Ритама, который не сдвинулся с места, довольно быстро отходила от нее — мало ли что могло произойти! Ведь еще никому не известно, что таится в этом загадочном сооружении. Может быть, чудовище засело там и, потревоженное выстрелом Фурна, проявит свой крутой нрав. А может быть, оно просто находится неподалеку и, почуяв опасность для своего потомства, бросится его защищать. Может произойти что угодно, может…
Но ничего особенного не произошло.
Фурн выпустил еще несколько пуль, все время приближаясь к постройке, и осмелел настолько, что уже подошел к ней вплотную. Прошло несколько минут, а Фурн все еще был жив и вскоре ощупывал стены-колонны, жестами призывая оставшихся в аллее подойти поближе. «Разведчикам» пришлось последовать примеру Фурна. Он бегал вокруг постройки, не в силах произнести ни слова, и только указывал на те места, куда попали его пули. Пули оставили едва заметные следы в стекловидном, полупрозрачном и излучающем изнутри особенный свет материале. Казалось, постройка выполнена из какого-то чудесного сплава стали и стекла. Большинство пуль, особенно выпущенных первыми, вовсе не повредили гладких, как бы полированных искуснейшими мастерами колонн. Колонны вырастали прямо из земли. Они устремлялись вверх, нагроможденные друг на друга в каком-то удивительно гармоничном беспорядке. От постройки, направляясь к Анфиладе, шла прямая, шириной около полутора метров, полоса, немного углубленная в землю.
— Здесь прошла черепаха, — ни к кому не обращаясь, тихо проговорил Ритам.
Сразу же были забыты недавние опасения, и Ченснепп первым присел у края полосы, ощупывая гладкую, словно отлитую из черного стекла дорогу. Военный министр долбил подобранным возле дороги камнем чудесный материал. Все три генерала, кто кортиком, кто рукояткой пистолета, кто перочинным ножом, тщетно старались отколупнуть хотя бы кусочек плотной, как застывшая лава, крепкой дороги.
— И это сделано за одну ночь!
— Разрешите узнать, господа, что здесь происходит?
Ченснепп подскочил с необычайной легкостью для своей тучной фигуры. Министр и генералы, быстро и едва уловимо поправившие свои мундиры, были уже на ногах.
— А, господин Картер, — Ченснепп расплылся в ничего хорошего не предвещавшей гостю улыбке. — Я весьма рад, что вы пожаловали в мои владения. Здесь, мне кажется, все вам знакомы.
Присутствовавшие раскланялись.
— Господин Ченснепп, я был бы весьма доволен, если бы мне удалось, особенно в присутствии этих господ, — Картер слегка наклонил голову в сторону военных, — узнать, каким образом принадлежащее мне экспериментальное животное оказалось в пределах вашей усадьбы?
— Этот же самый вопрос я хотел предложить вам, господин Картер. Я весьма доволен, что вы признаете, особенно в присутствии этих господ, — теперь Ченснепп наклонил голову в сторону военных, — что чудовищное животное принадлежит вам.
— Да, я не собираюсь этого отрицать.
— Превосходно! Вы, очевидно, так же не сможете отрицать, что, выпустив это ужасное создание, вы подвергаете опасности спокойствие столицы, а может быть, и всей страны.
— Не будем заходить слишком далеко, господин Ченснепп.
— Как, вы намерены утверждать, что не способствовали бедствиям, которые нагрянули на нашу страну?
— Я хотел бы, господин Ченснепп, — Картер внешне оставался спокойным, но слова, услышанные им от конкурента, заставили его содрогнуться, — я хотел бы вести нашу беседу в более спокойных тонах. Мне ничего не известно, о каких бедствиях вы говорите.
— Гибель Пропилеев вы не считаете бедствием?
— Гибель?
— Да, уже разрушена значительная часть этого великолепного, имеющего огромную ценность произведения искус ства, и мы еще не знаем, что последует дальше.
— Я готов, господин Ченснепп, дать вам обязательство возместить стоимость Пропилеев.
— Возместить стоимость? — Ченснепп почуял возможность сделать дело, о котором он не мог и мечтать: покрыть расходы по Пропилеям и ввергнуть своего исконного соперника в такие затраты, сделав которые, он уже никогда не сможет оправиться и вести конкурентную борьбу.
— Да, возместить стоимость, — повторил Картер, вынимая блокнот и авторучку, — но только при одном условии — вы должны немедленно покинуть Пропилеи и предоставить право мне одному руководить операцией.
Ченснепп посмотрел на дорогу, на возникшее за одну ночь сооружение и опустил руки в карманы.
— Мне кажется, господин Картер, что нам не стоит в такой ответственный для страны момент поднимать вопрос, о стоимости Пропилеев. Нам необходимо объединить усилия и вместе постараться совладать с грозной и, кажется, многообещающей силой.
— В таком случае, — улыбнулся Картер, — не будем терять времени.
— Господин Картер, я как член правительства, — начал военный министр, — должен прежде всего напомнить вам о той ответственности, которая ляжет на вас в случае, если ваши существа причинят какие-либо бедствия или материальный ущерб населению. Вы приняли правильное решение, пойдя на уничтожение всего принадлежащего вам в Таркоре, и мы оказали содействие в этом. Мы готовы и здесь применить всю мощь нашего оружия и все средства уничтожения, которыми располагаем, лишь бы не вызвать бедствия, если не сказать, катастрофы.
— Прибегнуть к средствам уничтожения мы всегда успеем. Не так ли, господин Ченснепп?
— Совершенно верно.
— В Таркоре, господин министр, дело обстояло несколько сложнее. Эксперименты были в такой стадии, когда мы не имели возможности контролировать поведение этих существ. Мы держали их в законсервированном состоянии, но одно с умыслом выпущенное животное развило ужасающую энергию и начало высвобождать других. Очевидно, такова их природа — они неудержимо стремятся друг к другу. В Таркоре их было несколько, и мы не могли справиться с ними. Здесь, насколько мне известно, находится один экземпляр, и мы должны приложить все усилия, чтобы обуздать эту невероятную силу, попробовать справиться с ней с тем, чтобы постараться дать человечеству невиданное средство созидания, а если это понадобится, то и разрушения.
— Тогда начнем, господа, — согласился военный министр.
— С чего?
— Надо действовать, полагаясь на наш общежитейский опыт и разум.
— Я готов, господа, — воскликнул старый генерал-артиллерист, — я готов отдать распоряжение стрелять!
— Боюсь, господин генерал, — улыбнулся Ченснепп, — что начинать нужно будет не с этого.
— Совершенно верно. Если ничего не удастся поделать, то этим надо будет закончить операцию. Прежде всего необходимо разведать, где находится сейчас животное и что можно предпринять для его обуздания.
Так решено было начать необычайную охоту.
Пока генералы и промышленники пререкались, обсуждая, как можно овладеть столь заманчивой силой, Фурн действовал. Он успел пройти по пустырю вдоль стекловидной дорожки, проложенной таинственным животным, и дошел до места, где недавно стояла статуя Августа. Проследить дальнейший путь животного было нетрудно. Уничтожив статую оно двигалось по прямой линии, не уклоняясь ни на миллиметр. Пройдя римскую балюстраду, оно, видимо, уперлось в стену атриума, но и тут, кажется, не задержалось надолго — в стене было прорезано отверстие диаметром около полутора метров. Совсем неподалеку от этого отверстия была широкая дверь-арка, ведущая в атриум, но животное не воспользовалось ею и проникло в помещение сквозь толстую каменную стену. Пройдя немного наискось весь атриум, оно снова просверлило стену, все также не меняя взятого направления, и очутилось в эллинском дворике.
Фурн смотрел через эти два отверстия, стараясь разглядеть, что делает животное. Оно лежало на мраморных плитах дворика, не подавая никаких признаков жизни. Фурн почти бегом бросился обратно к пустырю, спеша сообщить о виденном, но на средине пути остановился и снова окинул взглядом пройденный странным существом путь. Фурн стал на дорожку — он был первым человеком, вступившим на эту своеобразную мостовую, — и начал внимательно присматриваться к видневшимся отсюда отверстиям в римском здании. Далеко на горизонте, как раз на продолжении воображаемой линии, соединяющей оба отверстия, вздымался гигантский столб дыма. Там был Таркор. Стало ясно — животное стремилось на выручку себе подобных. Почему же оно остановилось и больше не продолжает свой, не знающий никаких преград путь? Закончилось уничтожение его собратьев в Таркоре, или оно почему-либо потеряло способность двигаться?
Фурн поспешил к серебристому строению, около которого все еще продолжалось обсуждение, и рассказал о своих наблюдениях. Пример Фурна заставил собравшихся направиться к эллинскому дворику. Животное действительно лежало неподвижно, и группа рискнула, наконец, приблизиться к нему настолько, чтобы рассмотреть хорошенько, пользуясь, разумеется, сильными биноклями. Биноклей было только два, и почтенные господа, забыв о чинах и субординации, вырывали их друг у друга, как мальчики, которым впервые в руки попал калейдоскоп.
— Да ведь оно совсем не страшное! — воскликнул министр.
— Совершенно верно, милое, безобидное существо, — сыронизировал Ченснепп, — которое уничтожает все попадающееся на его пути.
— А я согласен с господином министром, — уверенно проговорил Фурн. — Существо действительно не страшное, больше того, я убежден, что оно добродушно по природе своей и уничтожает только тогда, когда что-то мешает ему двигаться к цели.
Прежде всего было решено проверить, почему животное перестало двигаться. Может быть, оно уже мертво?!
Фурн счел возможным применить уже испытанный способ и снова двинулся вперед, вынув револьвер. Вся остальная компания довольно удобно устроилась за солидными колоннами, предпочитая находиться в большей безопасности. Ченснепп боялся, что Фурн может застрелить животное, погубить последнюю надежду сохранить выращенное профессором Род-баром существо, но он понимал, что другого выхода пока не было.
Пули, выпущенные Фурном, исчезали в теле чудовища, как камешки в воде. При каждом выстреле по телу пробегала волна судорог, немного увеличивалось самосвечение. Попытка Фурна не оказалась напрасной: животное подало признаки жизни, и это вдохновило участников охоты. Предложения посыпались одно за другим. Все они сводились к тому, что необходимо поместить животное в какой-нибудь загон. В этих предложениях сказывался тысячелетний опыт человека, еще в доисторические времена справлявшегося с огромными мамонтами, загоняя их в ямы, ловившего в сети и западни в десятки раз более сильных, чем он сам, зверей. Но что предпринять в данном случае? Никакие каменные помещения для этого не подходили — опыт уже имелся, было хорошо известно, что питомцы Родбара свободно проникают сквозь стены. Загнать животное в глубокий бассейн, находившийся в египетском дворике? Неизвестно, как оно будет себя чувствовать в воде. Если оно просто утонет, то какой смысл возиться с ним, рисковать людьми. Если оно может существовать в воде, то оно сумеет пробуравить каменные стены бассейна и выползти оттуда, откуда ему вздумается. Картер знал, что небольшие, законсервированные существа совершенно спокойно в течение полутора лет лежали у профессора Родбара в металлических ящиках, их можно было перетаскивать куда угодно. Но существо, уже получившее возможность двигаться, вышедшее из состояния своеобразного анабиоза благодаря полученной им органической углеродистой пище (роковой кочан капусты Ритама!), вряд ли будет укрощено.
Положение казалось безнадежным. Время шло. Было неизвестно, как поведет себя пока еще спокойно лежащее существо. Если оно будет продолжать путь в Таркор, стремясь на выручку себе подобных, то это может привести к огромным бедствиям — на прямой от Пропилеев до Таркора лежала густонаселенная промышленная часть города, и появление там чудовища не сулило ничего хорошего.
Какие бы то ни было попытки обуздать его можно было предпринимать только до тех пор, пока оно не покинуло территории виллы Ченснеппа. Здесь было подготовлено все к тому, чтобы в случае необходимости начать уничтожение, локализовать бедствие.
Из всех предложенных участниками охоты способов обуздать страшное животное мысль попробовать запутать его в стальных сетях показалась наиболее приемлемой. Фурн уже собрался выйти к воротам отдать распоряжение, чтобы из порта немедленно были доставлены сети, которыми пользуются при нагрузке судов, как животное вдруг зашевелилось. Как бы угадав намерение своих противников, оно прямым путем двинулось вдоль эллинского дворика и, встретив на своем пути высокие перила, густо уставленные балясинами, спокойно прошло сквозь них. Шарообразное, сплюснутое тело его растеклось на несколько ручейков, которые, как змеи, проползли между балясинами и уже по ту сторону перил собрались в сплошной ком.
— Господа! — воскликнул Фурн. — Это не одно животное, это целая колония животных, собранная в мощный коллектив и, как знать, может быть, наделенная разумом. Строение этого кома, его шестиугольные частицы — это элементарные родбаридики.
— Как вы сказали? Родбаридики?
— Ну да, как же их назовешь? Ведь их изобрел профессор Родбар!
— Изобрел! — Картер задумался. — Родбар сделал такое, оживив силициевые зародыши… Впрочем, сейчас не до этого. Сейчас надо во что бы то ни стало овладеть этим «изобретением», не важно, одно это существо или целая колония.
Поведение родбаридов навело на мысль, что их можно попробовать «влить» в какой-нибудь подходящий сосуд. Если срочно выкопать яму, поместить туда стальной котел, попробовать загнать туда это непонятное существо, то не исключено, что с ним будет легче управиться. Предложение всем показалось наиболее удачным. Решено было поспешить с его осуществлением.
Ченснепп распорядился немедленно доставить огромный, диаметром около трех метров, стальной котел с завода силиконовых каучуков и начать рытье котлована. Предстояло выбрать место для этого котлована с таким расчетом, чтобы с наименьшим трудом можно было загнать туда родбариды. Спор был коротким — всем понравилось предложение Фурна рыть яму на прямой, избранной могучим существом как направление на Таркор.