Испанцы в эту войну потеряли в бою один фрегат – 40-пушечный «Нуэстра Сеньора дель Розарио», еще три корабля разбились в Вест-Индии в результате навигационной ошибки.
Глава 3. Французский флот в 1714–1733 гг.
Да простит нас читатель за то, что мы на время отвлеклись от французского флота, чтобы рассказать о грандиозных событиях, происходивших в данный отрезок времени. После Войны за испанское наследство эскадры наихристианнейшего короля представляли из себя грустное зрелище. Как мы уже упоминали, по спискам от 11 марта 1713 года на тот момент боеготовыми числились 2 линкора II ранга, 5 линкоров III ранга, один 40-пушечный фрегат, один кайк и два барка. В Бресте ситуация была не лучше – 17 кораблей и фрегатов. В 1714 году на осаду Барселоны (сохранившей верность эрцгерцогу Карлу) были высланы 60-пушечные «Энтрепренан» и «Фурье» под командованием дю Касса, причем вооружены они были на испанские деньги, поскольку казна Людовика XIV была пуста.
В 1715 году из-за недостатка денег французы решили построить в Тулоне 2 флейта и 4 маленькие габары, причем строительный материал пришлось взять со сгнивших кораблей. Финансовый кризис вкупе с выводом из-за ветхости большого количества кораблей сыграл злую шутку с французским флотом – количество боеспособных единиц все сокращалось, экипажи переводились на половинное жалование, а частью и просто расформировывались. Теперь ни Флот Океана, ни Флот Леванта не могли бросить вызов Ройял Неви. Бедствие было всеобщим – из-за отсутствия в море военных кораблей стали страдать купцы Марселя и Ниццы, которых грабили алжирские и тунисские пираты. Новый интендант Леванта Окар совместно с шефом д’эскадр Дюкеном-Монье (племянником великого Абрахама Дюкена) с большим трудом смогли отправить два корабля в крейсерство около варварийских берегов, которые все же вышли к Алжиру в ноябре 1717 года, но уже в марте 1718 года корабли были вынуждены вернуться из-за плохого состояния корпуса и рангоута. По приходу их были вынуждены отправить на тимберовку (считай – на консервацию, ибо денег все равно не было). В море под флагом Дюкена-Монье вышли 62-пушечный «Тулуз» и 40-пушечный «Парфэт», однако последний у берегов Кипра налетел на камни и разбился. В начале 1719 года «Тулуз» вернулся в Тулон.
В этом году Франция вступила в войну против Испании (мы уже рассказывали об этом в первой главе), войска маршала Бервика атаковали порт Росас, где сожгли на верфях несколько испанских кораблей на стапелях. В Тулоне были вооружены 4 линейных корабля и 2 фрегата [31] , из которых 2 линкора предназначались для охраны судов французской Вест-Индской компании. В октябре «Инвизибль» и «Весталь» повели к маршалу Бервику большой конвой с провиантом и снаряжением, однако у Паламоса попали в жестокий шторм, 26 транспортов разбились о камни, корабли раскидало по морю. Лишь через месяц остатки конвоя и эскорт вернулись на базу.
Сразу же после возвращения «Инвизибль» и «Весталь» были поставлены на тимберовку, экипажи перевели на «Анри» и «Тулуз», которые направлялись в Луизиану. В этом же году умер начальник Тулонской эскадры – лейтенант-генерал Бельфонтэн, его сменил шеф д’эскадр Элли, но и тот умер в начале 1720 года. Следующим командующим Флота Леванта стал уже знакомый нам Дюкен-Монье. Все эти события мало отразились на состоянии флота – недостаток денег был столь велик, что решили переплавить в монеты часть медных орудий с флагманов, чтобы расплатиться с матросами.
В 1720 году граф Тулузский подал королю меморию о возрождении флота. В ней он предлагал срочно начать строительство 50 линейных кораблей: четырех 100-пушечных, шести 90-пушечных, двадцати 74-пушечных, двадцати 64-пушечных, причем в Тулоне предлагалось заложить два стопушечника, один девяностопушечник и три корабля рангом поменьше, а остальные построить на верфях Рошфора и Бреста. Этот план был принят к выполнению новым морским министром Жозефом Флёрьё д’Армонвилем [32] , однако из-за недостатка средств его так и не смогли выполнить. Тогда же были пересмотрены и ранги кораблей. Теперь, как и в английской системе, кораблем I ранга считались все линкоры, имеющие от 84 до 100 пушек. II ранг составляли 64—74-пушечники. III ранг – корабли от 50 до 62 пушек. Линкоры IV ранга несли от 38 до 52 орудий. V и VI ранги образовывали фрегаты.
В Бресте и Рошфоре в 1721–1723 годах были заложены 64-пушечные «Эклатан», «Элизабет», «Сен-Луи», «Ардан» и 74-пушечные «Сен-Филипп», «Нептюн», «Бурбон» и «Септр». В Тулоне строились 64-пушечный «Солид», а также 74-пушечные «Дюк де Орлеан», «Ферме» и «Феникс». Первый стопушечник – 110-пушечный «Фудроян» – смогли заложить только в 1724 году, на второй – «Руаяль Луи» – банально не хватало средств. Чтобы хоть как-то найти деньги на строительство кораблей, решили продать на слом развалившиеся линкоры, 8 судов, сидевших с 1707 года в иле Тулонской бухты. Они загромождали акваторию [33] , а денег на подъем и восстановление кораблей не было. Предприимчивые генуэзцы выразили готовность попытаться поднять корабли и забрать себе все ценные их части. Только в сентябре 1727 года были подняты все 8 кораблей. Они были уведены в Геную, там тимберованы и проданы частью Испании, а частью – сицилийцам.
Новая программа возрождения флота была связана с новым морским министром Жаном Фредериком Филипо, графом Морепа, сыном Жерома Поншартрена, назначенным на эту должность 16 августа 1723 года. Удивительно, но он оказался полной противоположностью своему отцу и деду. Именно благодаря Морепу Франция получила совершенно новые корабли третьего ранга, которые оказались на голову лучше английских.
Примерно в это время была введена и новая классификация кораблей по рангам. Теперь корабли I ранга – несли свыше 90 орудий, II ранга – 80–90 пушек, III ранга – 70–80 стволов, IV ранга – от 50 до 68 пушек.
При поддержке кардинала Флери Морепа начал знакомство с состоянием дел во флоте. Результаты инспекций были плачевными – количество кораблей все сокращалось, к тому же эпидемия чумы в Тулоне и Марселе нанесла значительный удар по населению в регионе (численность жителей этих городов сократилась вдвое).
На следующий год была предпринята карательная экспедиция против Алжира. Мусульманские корсары наносили большой ущерб французской торговле и дольше это уже продолжаться не могло. Капитан Бокер с 64-пушечным «Солидом», 62-пушечным «Тулузом» и 40-пушечным «Весталем» отплыл к берегам Северной Африки, около Туниса был захвачен 44-пушечный фрегат местного паши, беи Алжира и Туниса дали клятву не нападать на французские корабли. Удовлетворенный Бокер оставил фрегат у берегов Триполи, а сам с остальными кораблями взял курс на Стамбул – доставить нового французского посла в Турцию. В сентябре с ответным визитом Тулон посетил турецкий капудан-паша Абди-реис с 6 кораблями.
Положение все ухудшалось – в 1726 году на флот было выделено не 12 (как в предыдущие годы), а 8 миллионов ливров, из них 1 миллион 500 тысяч ливров – на содержание галер в Марселе. 17 ноября умер Дюкен-Монье, его сменил шеф д’эскадр Ла Вэренн. В Тулоне были пущены на слом совсем обветшавшие 60-пушечный «Орифламм», 70-пушечный «Инвизибль» и 70-пушечный «Бизар», продан 70-пушечный «Парфэт», переведен в блокшивы дюнкеркский 68-пушечник «Анри». Тем не менее в 1727 году в море были снаряжены две эскадры: тулонская (командующий – шеф д’эскадр Монс) и брестская под командованием лейтенант-генерала д’О. Мы уже упоминали о них – Монс пошел в Алжир, а д’О посетил Кадис и проследовал к Тулону.
В 1728 году король и его министры были взбудоражены – тунисский бей потребовал от Франции сатисфакции за захваченные корсарские корабли. Чтобы французы решили вопрос побыстрее, было захвачено несколько французских купцов у Марселя. Только сейчас правительство резко вспомнило про флот. Деньги на снаряжение и подготовку кораблей были выплачены еще в марте, поэтому к лету смогли снарядить довольно большую эскадру – 74-пушечный «Сен-Эспри», 62-пушечный «Леопард», 50-пушечные «Тигр» и «Альсион», кроме того – 14-пушечный брандер «Нимфе», 8-пушечный флейт «Сьен», бомбардирские суда «Ардан», «Темпит», «Фудруаян», барк «Иммасюлли Консепсьон», 2 галеры. Из Бреста подошел капитан Несмонд (сын знаменитого лейтенант-генерала) с 62-пушечником «Графтон» и фрегатом «Эстре» (30). Командиром экспедиции был назначен шеф д’эскадр Гранпре. В июне 1728 года эскадра подошла к Тунису. Устрашенный бей без боя вернул все захваченное французское имущество, французских пленных и 100 тысяч ливров компенсации. Гранпре взял курс на Триполи. Город и порт бомбардировали 6 дней, в общей сложности было выпущено 2000 бомб, разрушено 800 домов, однако цитадель смогла выдержать бомбардировку. Погода испортилась, и французы вынуждены были вернуться в Тулон. «Леопард» и «Альсион» пошли к Стамбулу, отвезти нового французского посла – маркиза Вильнева, «Графтон» и «Эстре» обогнули Испанию и вернулись в Брест. К Триполи для блокады были высланы 4 фрегата из Тулона и 2 – из Бреста.
В 1730 году морской министр Морепа выдвинул королю предложение о строительстве нового флота. Оно было отклонено из-за нехватки дубовых рощ для постройки судов. Взамен король предлагал ремонтировать старые корабли, чтобы поддержать флот хотя бы на том уровне, на котором он есть сейчас. Чтобы не разбежались мастеровые и портовые рабочие, король разрешил использовать их на строительстве и ремонте торговых судов. Тулонские власти с трудом добились у Морепа разрешения достроить заложенный в начале 1730 года корабль «Диаман».
Штаты Флота Леванта к началу 1730 г. сведены в следующую таблицу.
Таким образом, Тулонская эскадра уменьшилась до 9 кораблей и 6 фрегатов, то есть на 2 корабля меньше, чем в 1714 году, но там хотя бы это можно было объяснить тяготами 15-летней войны.
В конце 1730 года в Тулон прибыл лейтенант-генерал Дюгэ-Труэн, который хотел возглавить очередную экспедицию против варварийских пиратов. Пользуясь случаем, интендант тулонского порта Митон спросил его, следует ли строить большие корабли I и II рангов. Ответ Дюгэ-Труэна сохранился для истории: «Сам Господь создал Брест и Дюнкерк так, чтобы наносить удары по английской и голландской торговле. Нам необходимо сорок или пятьдесят кораблей вооружением в 50–74 пушки, более крупные корабли для крейсерской войны не нужны» . Митон поведал эти слова в письме Морепа, и тот запретил строительство нового 80-пушечного корабля для Флота Леванта. Кроме того, авторитет Дюгэ-Труэна не дал построить и второй 100-пушечный корабль для Флота Океана.
Таким образом, Франция из-за слабости своего флота опять вернулась к мыслям о крейсерской войне. Не секрет, что ведение военных действий определяется той техникой, что есть под рукой во время войны. Отказ от строительства кораблей первого и второго ранга в пользу 74-пушечных и 60-пушечных судов еще не раз скажется самым плачевным образом на французском флоте. Если в период с 1690-го по 1694 год в строй вошли 25 кораблей от 84 пушек и выше, то в промежуток с 1714 года по 1749-й – всего один линкор. Соответственно, все результаты французов в следующих войнах определялись отсутствием у них станового хребта сбалансированного флота – мощных кораблей I и II ранга.
В 1731 году Дюгэ-Труэн с «Эсперансом», «Леопардом», «Тулузом» и «Альсионом» отплыл к Алжиру, Тунису и Триполи. Везде требования французов о выдаче христианских рабов и компенсации встречали безоговорочное согласие – одного имени Дюгэ-Труэна было достаточно, чтобы выкинуть подальше все мысли о сопротивлении. 1 ноября эскадра вернулась в Тулон, не сделав ни одного выстрела, к вящему прискорбию Дюгэ-Труэна, который с горя заболел и 16 декабря уехал в Париж.
В 1732 году в строй вошел только 62-пушечный «Морвилль», построенный на частной верфи. Корабль предназначался для работорговли, но к моменту спуска на воду заказчик разорился. Правительство выкупило судно за 81 тысячу ливров (для сравнения – строительство его обошлось в 150 тысяч ливров). Вообще финансирование флота постоянно сокращалось. Если в 1728 году Тулонская военно-морская база получала 1 миллион 200 тысяч ливров, то в 1730-м – 825 тысяч ливров, в 1731-м – 780 тысяч ливров, в 1732-м – 820 тысяч ливров плюс 65 тысяч на экстраординарные расходы.
В этом году Франция влезла в конфликт за польское наследство. Изначально планов было громадье – в Тулон опять прибыл Дюгэ-Труэн, он должен был возглавить эскадру, которую планировали отослать на Балтику – поддерживать Лещинского и пугать русских, однако встревоженные англичане перебросили в Гибралтар большие силы и Дюгэ-Труэн уехал в Париж.Глава 4. Война за Польское наследство
«Бесполезная эскадра»
К 1730 году Ганноверский (Англия, Франция, Пруссия) и Венский (Испания, Австрия и Россия) союзы распались. Теперь Англия начала сближение с Россией и Австрией, а Франция – с Испанией. В 1733 году оба Бурбонских дома заключили первый семейный договор о дружбе и взаимопомощи.
1 февраля 1733 года в Варшаве скончался Фридрих Август I, курфюрст Саксонии, он же – Август II, король польский. Смерть этого развратника, мота и балагура послужила очередным поводом к войне в Европе.
Людовик XV, женившийся на дочери марионеточного правителя Речи Посполитой Станислава Лещинского [34] , выдвинул на опустевший трон кандидатуру своего тестя. Таким образом, план кардинала Флери [35] отыскать для молодого короля невесту, которая не смогла бы втянуть Францию в какую-либо войну, не оправдался. В пику Людовику императрица Всероссийская Анна Иоанновна поддержала другого кандидата на престол Польши – сына умершего саксонского курфюрста Фридриха Августа II [36] . Поскольку власть в Польше была выборной, все интриги русских и французских агентов сосредоточились на агитации партий, поддерживающих разных кандидатов. Этот первый тур выиграли французы – 12 сентября 1733 года варшавский сейм избрал королем Станислава Лещинского. Однако Россия, успевшая ввести войска в восточную часть Речи Посполитой, заставила бежать сторонников Лещинского в Гданьск (Данциг), а 5 октября сторонники русско-саксонской партии провели свой собственный сейм в Варшаве, где избрали королем Августа. Страна раскололась надвое, но решать, кто будет королем, уже должны были не поляки, а державы рангом повыше.
В конце июля 1733 года Россия послала в Литву 20-тысячный корпус генерал-аншефа Петра Ласси, в это же самое время французы готовились вывести в море Флот Океана. В Бресте, Рошфоре и Тулоне заканчивали оснащать корабли к экспедиции на Балтику. Проблем при отправке этой эскадры было довольно много – начать с того, что воды Балтики были малознакомы французам, поэтому по всей стране срочно искали капитанов и лоцманов, которые ходили в этот район. Всех их собрали в Кале, чтобы посадить потом на корабли. На каждом судне в помощь капитану был выделен моряк, знавший климатические и навигационные условия Балтики и Бельтов, поскольку тот район изобиловал мелями и банками. Состав эскадры был следующий:
Всего 8 линейных кораблей, 4 фрегата и 1 корвет.
31 августа эскадра вышла в море. В ночь с 7 на 8 сентября в костюме Лещинского на борт «Флерона» взошел переодетый граф де Трианж, сам претендент отправился в Варшаву сушей. Плавание происходило при свежем море, 10 сентября начался сильный шторм, который раскидал корабли по Северному морю. 15-го числа 8 потрепанных французских судов вошли на рейд шведского Гётеборга [37] , а на следующий день перешли в датский Хельсингёр. Переговоры с датчанами были трудными и долгими, за это время к эскадре сумел присоединиться отставший «Аргонот», который перед островом Анхольт полностью лишился якорей. В Гётеборг послали корвет «Медюз» с приказом к отставшим кораблям держать курс на Копенгаген.
9 сентября французы вошли на рейд датской столицы. Повреждения у кораблей ля Люзерна были довольно велики – «Конкеран» шел с фальш-мачтой и временным рулем, «Тулуз» также повредил руль. В Копенгагене на борт флагмана поднялся Плело, который сообщил, что Лещинский избран польским королем, экипажи восприняли эту новость с большой радостью. Но дальше эскадра не пошла. 27 сентября ла Люзерн получил приказ возвращаться в Брест. 22 октября, так и не появившись у польских берегов, французы повернули домой. Впрочем – поскольку война шла на суше, Люзерн вряд ли смог бы помочь полякам, ведь десанта на кораблях не было, а шведские войска, на которые так рассчитывали сторонники Лещинского, не стали участвовать в конфликте: парламент Швеции решил не вмешиваться в споры за польский престол.
Дюгэ-Труэн назвал отряд ла Люзерна «бесполезной эскадрой».Осада Данцига
Почти вся Польша была под контролем русских войск, Лещинский и его сторонники бежали в Данциг, где надеялись на подход французских или шведских войск и на начало войны. Выбор Данцига был закономерен. Во-первых, это был крупный балтийский порт, через который шла польская торговля со странами Европы, и осада его была невыгодна ни Швеции, ни Дании, ни Голландии. Во-вторых, Данциг был сильно укреплен с суши (он вообще считался самым укрепленным городом Речи Посполитой), он имел 12-тысячный отряд, а кроме того – 8-тысячный гарнизон польских ополченцев. Запасов провизии в городе (прежде всего хлеба) было достаточно на несколько лет. Таким образом, для сторонников Лещинского Данциг был именно тем местом, который можно было удерживать достаточно долго, надеясь на помощь извне, не боясь даже долговременной осады.
В свою очередь, для России важнейшей задачей стало скорейшее взятие Данцига, причем – желательно – до прибытия к Лещинскому иностранной помощи, поэтому уже в декабре 1733 года 12 тысяч русских солдат под командованием генерал-аншефа Петра Ласси были направлены к Данцигу. 23 февраля 1734 года начались осадные работы. Имея 12 тысяч человек в поле против такого же по численности гарнизона [38] (не считая польских ополченцев), Ласси избрал выжидательную тактику, что очень не понравилось царскому двору. 5 марта под Данциг прибыл фельдмаршал Бурхард Христофор Миних, которому поручалось командование всеми войсками в Польше. Миних рьяно взялся за дело [39] , а атаковав и захватив большинство предместий. 19 марта он захватил бастион Ора с гарнизоном в 400 человек, взял на штык Эльбинг, у границ с Померанией разбил 10-тысячный отряд конфедератов, пытавшихся прорваться к Лещинскому. На берегу Вислы был устроен редут, мешавший сообщению города с морем. Однако даже Миних не решался на штурм Данцига. Сам опытный инженер, он видел мощь городских укреплений и считал более уместным произвести бомбардировки крепости. Но русские практически не имели осадной артиллерии под Данцигом – самыми тяжелыми орудиями были 8-фунтовки, захваченные в Оре. Миних настойчиво требовал прислать осадные орудия, но возникли большие проблемы – прусский король отказывался пропустить русские обозы с пушками через свои земли. Дошло до того, что несколько мортир пришлось тайком везти через Саксонию в закрытых воловьих упряжках под видом багажа герцога Вейсенфельдского. С их прибытием 17 апреля 1734 года первые бомбы упали на Данциг. Но и от этих бомбардировок было мало толку – приехало всего 3 мортиры, тогда как в одном форте Вексельмюнде тяжелых пушек и мортир было 52 штуки.