— Пока нет, — отведя взор от нижних конечностей Варвары, ответил я. — Пригласите вашего брата, пожалуйста. Если, конечно, не возражаете, чтобы мы с ним беседовали в вашей комнате.
— Какая ерунда! — Варвара тут же встала и на ходу махнула рукой. — Сейчас позову.
Немного погодя явился Ярослав. Глаза у него были красные, а вид какой-то помятый. Очень тихим голосом он робко спросил:
— Можно?
— Да, конечно. — Я почувствовал себя невольно хозяином комнаты. — Садись.
Ярослав опустился на то место, где до него сидела его сестра. Сложил руки на коленях и шмыгнул носом. Вид у него был как у школьника, приготовившегося отвечать на вопросы домашнего задания. Я же решил, наоборот, сломать некоторую неловкость и официальность в нашем общении, настроившись на этакую свойскую волну.
— Ты сам-то что обо всем этом думаешь? — поковырявшись для проформы в бумагах и внезапно подняв на парня глаза, спросил я.
— А что? — Этот вопрос, казалось, поставил его в тупик. — Уроды какие-то… Сейчас полно таких… Права купят, скорость врубят и гоняют. Часто даже обдолбанные.
— Угу, угу, — покивал я, демонстрируя, что полностью согласен с Ярославом по поводу автомобилистов. — А с тобой как, отец делился своими проблемами? Разговаривал по-мужски или нет?
Ярослав неожиданно покраснел и опустил голову. Ответ стал для меня очевиден, но я дождался, когда Ярослав заговорит сам.
— Да нет, он как-то… Считал, что незачем… Да и на работе он все время.
— А ты все время в институте, — подхватил я.
— Ну да… Ну, не все время.
— А где? По дискотекам небось ходишь? Или по девчонкам? — улыбнулся я.
Ярослав почему-то совсем смутился и еще больше раскраснелся. Потом пробормотал что-то невнятное, пытаясь мне возразить.
— Есть девчонка-то у тебя? — отчаянно пытался я создать атмосферу доверительности, отважившись на то, чтобы подмигнуть этому, как его окрестил про себя, «тюте».
— Да вроде… так, чтобы постоянно… нет, — с паузами, смущаясь, как будто только вчера узнал о взаимоотношениях полов, ответил Скоробогатов-младший и добавил: — Я учусь, так что…
— Хорошо учишься? На красный диплом, наверное, пойдешь? — вовсю улыбался я.
— Не знаю…
Я терпел полнейшее фиаско по тому, чтобы разговорить его. Своим парнем я явно ему не казался. Хотя, возможно, это было последствием шока. И я сменил тактику.
— Так, давай к делу перейдем, — совершенно серьезно сказал я. — Когда ты последний раз видел отца?
— Я не помню, если честно… Но, по-моему, в четверг вечером.
— А в пятницу не видел?
— Так он как с утра ушел, так и… не пришел больше, — ответил Ярослав. — Я спал еще, потом в институт пошел… ко второй паре.
— Прогулял, значит? — не удержался и снова подмигнул я ему.
— Ну так, бывает… Там первой парой ерунда всякая, — махнул рукой он.
— Хорошо, убедил. Ну, а потом что делал?
— Когда потом? — не понял Ярослав.
— После института.
— Домой пошел.
— А потом что? Вечером что делал?
Ярослав замешкался, что-то вспоминая.
— А, ну да! Я в тот день с друзьями встречался вечером, и у одного из них ночевать остался.
— А чего делали-то, пьянствовали небось?
— Да так, пиво пили, — отмахнулся Ярослав. — В карты играли.
— На деньги? — строго спросил я.
— Да какие деньги! Так, на интерес…
— Ну ладно, — вздохнул я, устав от роли морализатора золотой молодежи. — Как зовут друга-то твоего?
— А что? — нахмурился тот.
— Работа у меня такая, Ярослав, все знать должен, — воззрился я на собеседника.
— Ну… Серега его зовут, Ковалев фамилия, — неохотно ответил парень.
— А живет он где? — спросил я, внутренне раздражаясь — как клещами вытягивать все приходится!
— На Соляной, дом 17, квартира 71.
— Жаль. Придется ехать, — резюмировал я.
— Куда ехать? — удивился Ярослав.
— К Сереге твоему. Алиби твое подтверждать.
— Да с какой стати? Да вы что? — Ярослав изменился в лице. — Вы меня подозреваете? Что я отца убил? Да нет, вы чего это? Шутите?
— Нет, не шучу, — абсолютно серьезно ответил я. — И алиби буду проверять у всех. Потому что дело серьезное, сам понимаешь. Это тебе не драки на дискотеках.
— Да я-то при чем?! — умоляюще прижал руки к груди сын Скоробогатова.
— Возможно, и ни при чем, — успокоил я его. — Но проверять будем. Работа такая, понимаешь. Я же тебя не учу, как менеджментом заниматься — ты и сам это должен хорошо знать, если занятия прогуливать не будешь. А пока можешь идти. И не волнуйся ты так, обычная проверка. И тетку свою мне позови…
Таисия Анатольевна Скоробогатова вошла в комнату и, присев на стул, вздохнула и произнесла, качая головой:
— Ох, господи, господи…
Я уже понял, что это ее привычная присказка, очень, кстати, гармонировавшая с ее внешним обликом. Оглядев собеседницу вблизи, я пришел к выводу, что передо мной типичная старая дева. Темные волосы сестры Скоробогатова были закручены в аккуратный пучок на затылке, выражение лица было несколько суровым и чопорным. Оно являло собой образец правильности и непоколебимой морали. Глаза у нее были подведены черным карандашом, на щеках багровели пятна румян, а губы накрашены темно-бордовой помадой. В общем, тетка была явно несовременной, и немодная, неэлегантная и недорогая одежда только дополняли этот облик. Эта маленькая крепышка сидела прямо передо мной на стуле, чинно сложив руки, и ждала от меня вопросов.
Ничего существенного она мне, однако, не сказала. По ее словам, с братом общалась редко и в последний раз видела его около месяца назад. Ничего о его делах ей известно не было, ни о каких любовницах она и понятия не имела и вообще считала своего брата примерным семьянином. Потратив на беседу с ней не более пяти минут, я приступил к завершающему этапу опроса. Оставалась Надежда Алексеевна. Именно она закрывала когорту близких родственников Георгия Анатольевича.
Надежда Алексеевна буквально влетела в комнату. На лице ее отражалась обида — оттого, видимо, что я оставил ее персону напоследок. Хотя она была вправе претендовать в этом смысле на первенство.
Оглядевшись и заметив бардак в комнате, она фыркнула и стала энергично распихивать вещи дочери в шкаф. Наспех застелив постель, она присела и несколько нервно сказала:
— Я вас слушаю.
Я начал очень банально:
— Скажите, вы сами что думаете по этому поводу?
Заметив ее недоуменный взгляд, я пояснил:
— Ну кто, на ваш взгляд, мог желать зла вашему мужу? Может быть, ему кто-то угрожал?
При этих словах Скоробогатова замялась.
— Нет, — растерянно пожала она плечами. — А вы считаете, что его все-таки… убили? Намеренно?
— Вообще-то вы сами намекали на это при нашей первой встрече, — напомнил я. — Упоминали некоего Астахова…
— Астахова, да… — Надежда Алексеевна все еще не могла отойти от растерянности. — Но я просто предполагала! Я вовсе не уверена, что он убил Жору! Просто он первый, кто пришел на ум!
— А есть и второй? — полюбопытствовал я.
— Господи, вы такие вопросы задаете!
— Работа такая, — пожал я плечами.
Надежда Алексеевна задумалась, потом сказала:
— Если это убийство, то думаю, что это могло быть связано с его новым проектом…
— Каким проектом? — живо заинтересовался я.
— Жора мне подробностей не рассказывал, — словно как-то извиняясь, пояснила Надежда Алексеевна. — Он только несколько раз говорил, что собирается расширяться, налаживать новое производство, что ли…
— Вот как? — отметил я. — А что же, Николай Александрович и Серафима Яковлевна не в курсе этого? Они мне ничего об этих планах не говорили.
— Боже мой, ну зачем бы он стал посвящать в свои планы заместителя и бухгалтершу! — воскликнула Скоробогатова. — Это касалось его самого и больше никого! Это вообще могло быть не связано с его предприятием.
— А с чем же это могло быть связано?
Надежда Алексеевна снова замялась.
— Понимаете, я не очень влезала в дела мужа, поэтому ничего вам определенного сказать не могу, — тихо сказала она, выдержав паузу. — Но… Я подозреваю, что именно из-за этих его новых дел с ним и случилось все это…
Глаза женщины увлажнились, она тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. Я понимал ее состояние, но должен был сделать следующий ход.
— А вы не знаете вот этого человека? — громко спросил я, разворачивая перед Скоробогатовой фоторобот неизвестного толстяка.
Надежда Алексеевна тут же встрепенулась, быстро выхватила у меня листок и пристально всмотрелась.
— Похож на… Игоря, — чуть неуверенно сказала она.
— На какого Игоря?
— Астахова… Да, Астахова Игоря Кирилловича. Это тот самый человек, приятель Жоры, который выдвинул свою кандидатуру в Думу, и Жора помогал ему, спонсировал предвыборную кампанию! Помните, я вам говорила?
— А вы не знаете вот этого человека? — громко спросил я, разворачивая перед Скоробогатовой фоторобот неизвестного толстяка.
Надежда Алексеевна тут же встрепенулась, быстро выхватила у меня листок и пристально всмотрелась.
— Похож на… Игоря, — чуть неуверенно сказала она.
— На какого Игоря?
— Астахова… Да, Астахова Игоря Кирилловича. Это тот самый человек, приятель Жоры, который выдвинул свою кандидатуру в Думу, и Жора помогал ему, спонсировал предвыборную кампанию! Помните, я вам говорила?
— Вот как? — обрадовался я.
Было о чем призадуматься. Это же надо, выходит, тот самый толстяк и Астахов — одно и то же лицо? Значит, именно Астахов был тем самым человеком, который последним видел живым Скоробогатова? А Скоробогатов, по слухам, ссужал ему деньги. Так-так…
— Скажите, Надежда Алексеевна, — с волнением в голосе проговорил я. — А этот Астахов — он, надо понимать, тоже человек богатый?
— Ну да, он бизнесмен, вообще-то. Я еще удивлялась — зачем Жора согласился ему помогать? Что, говорю, у нас деньги лишние, что ли? Пускай сам и достает на свою кампанию, раз такой умный!
Скоробогатова эмоционально махнула рукой, потом вдруг переменилась в лице и спросила:
— А… Откуда у вас взялся этот фоторобот? Вам что-то известно?
— Пока мы только отрабатываем разные варианты, — не стал распространяться я. — Кстати, этот новый проект вашего мужа мог быть связан с господином Астаховым?
Вдова пожала плечами и нахмурила брови. Она о чем-то сосредоточенно думала, потом дернулась и отрицательно замотала головой.
— Н-нет. Наверное, нет… Впрочем, не знаю. Это у Игоря нужно спрашивать. Я не знаю.
— Хорошо, — согласился я. — Обязательно спросим. Да, а вы сами, Надежда Алексеевна, где были в ту ночь, когда муж пропал?
— Дома, где же еще! Я же вам говорила! Я не спала до утра. А потом, когда Георгий и под утро не появился, в полицию позвонила. А потом пришла к вам, а там такое безобразие! Слушать даже не хотят! Спасибо вашему подполковнику, а то бы я до следующего утра там торчала. Потрясающая безответственность!
Я не отказал себе в удовольствии сообщить Надежде Алексеевне официальным тоном:
— Вы не волнуйтесь, виновники халатного отношения к своим обязанностям наказаны.
— Правда? — обрадованно подскочила она. — Что ж, это справедливо… Но… Подождите, откуда все-таки у вас это? — Надежда Алексеевна показала рукой на фоторобот человека, похожего на старого друга погибшего — Игоря Астахова. — Что, Игорь был где-то замечен? Неужели?
В этот момент в комнату заглянула Варвара, помахивая связкой ключей.
— Мама, я поехала, — ровным голосом сообщила она. — Желаю удачи, господин капитан, — улыбнулась она мне.
— Погоди-ка, — тут же поднялась Надежда Алексеевна и быстро подошла к дочери, забыв уже про вопросы, связанные с Астаховым. — Куда это ты собралась?
— К Алексею, — снисходительно глядя на мать, ответила та.
— Ты бы сначала в комнате убралась! — повысила и без того высокий голос мать.
— Мне и так хорошо, — пожала плечами Варвара.
— И что тебе у твоего Алексея делать? — не отступала мать.
— Тебе с подробностями рассказать? — усмехнулась Варвара, с легким вызовом посматривая на Надежду Алексеевну.
Та явно разозлилась, но не стала при мне продолжать перебранку, с силой толкнув дочь в коридор и выкрикнув:
— Иди отсюда, чтоб я тебя не видела! Нервы мне не жги!
— Мне, вообще-то, тоже пора, — быстренько засобирался я. — Варвара, давайте выйдем вместе, я вас могу проводить.
— А я вас могу подвезти, — возразила Варвара. — Я на машине.
— Я вот заберу у тебя машину-то! — гневно пообещала мать, но Варвара ее уже совершенно не слушала.
— Да, Надежда Алексеевна, вам придется проехать в морг, чтобы опознать тело вашего мужа.
— Господи! — воскликнула Таисия Анатольевна. — Так, может, это еще не Жора?
Я не стал это комментировать, просто сказал, куда следует приехать и спросить старшего лейтенанта Точилина, после чего попрощался с хозяйкой квартиры, церемонно раскланялся с Таисией Анатольевной и даже приложился к ее руке, чем заслужил безмерное ее уважение. Кинул взгляд на Ярослава, который, нахохлившись, сидел в углу, и вышел вслед за Варварой.
Машину — белую «Тойоту» — она вела уверенно и даже с неким лихачеством. Тем не менее, за дорогой следила зорко. При этом она еще и разговаривала со мной. Свой первый вопрос я посвятил отношениям ее матери и отчима.
— Вас интересует что — секс, психология? — деловито спросила она в ответ.
— Ну, я думаю, что в подробности сексуальной жизни родителей вы вряд ли посвящены, — улыбнулся я.
— Ну почему же, — ответила она. — Подробности я знаю довольно хорошо, поскольку самой сексуальной жизни-то и нет.
— Почему?
— Потому что маменька не любит этого занятия, — спокойно пояснила Варвара. — Она считает это неприятной обузой.
— Это она сама вам говорила? — удивился я.
— Ну что вы, маменька никогда не говорит со мной о таких вещах, — вздохнула Варвара. — Но я-то знаю. У нее это отражается и на лице, и в поведении. Этим, собственно, продиктован и ее невротизм. Этим объясняется и ее страстная забота о Ярославе. Как сказали бы психологи, она таким образом сублимирует нереализованную сексуальную энергию, перенося ее на любовь к сыну. Проявляются чрезмерная опека, настойчивый интерес ко всем его делам.
— По отношению к вам я ничего подобного не увидел, — осторожно заметил я.
— Естественно. — Варвара снова усмехнулась и пожала плечами. — Мама всегда нас разделяла: Ярослав хороший, а я — плохая. Тем более что мы от разных отцов. Собственно, постоянная война со мной — это тоже одно из ее основных занятий, тоже энергетический выброс.
Я вдруг понял, что наконец-то нашел объект для одного из важных для меня вопросов. Именно Варе, похоже, и следовало его задать.
— Слушайте, а как же на это реагировал Георгий Анатольевич? Он ведь был в довольно молодом возрасте…
— Да, ему было пятьдесят четыре, — кивнула Варвара.
— И как же он обходился? Так ведь и любовницу можно завести! — воскликнул я.
— А она у него наверняка была. И даже, возможно, не одна, — спокойно подтвердила Варвара.
— А вы знаете кого-то конкретно? — насторожился я, вспомнив о словах бухгалтерши Серафимы Яковлевны.
— Нет, откуда? Меня бы он знакомить с ними не стал. Но это же понятно и естественно — как ему еще поступать?
Я был разочарован. Казалось, что никто из окружавших Скоробогатова людей не знал эту таинственную женщину, которая по всем объективным показателям должна была быть. Или Серафима Яковлевна ее все-таки придумала? Но зачем? А может быть, это и есть сама Серафима Яковлевна? Интересное предположение… Нужно будет хорошенько его обдумать…
— Вот вы, товарищ капитан, сколько можете обходиться без секса? — неожиданно в лоб спросила Варвара.
Я, честно признаться, смутился, хотя, вообще-то, не считал себя особо застенчивым. И невольно задумался.
— Держу пари, что не больше двух дней, — уверенно ответила за меня падчерица Скоробогатова.
Я невольно усмехнулся. С тех пор как от меня ушла Ольга, у меня ни разу не было секса. А с того момента прошло уже полгода… Осознав это, я вдруг пришел в состояние беспокойства.
«М-да, капитан Синицын! Что-то вы совсем себя запустили! — с укором произнес внутренний голос. — Ну, нельзя же так, в самом деле!»
Ну отчего же нельзя? — попытался я возразить сам себе. Кстати, еще год назад я бы ответил, что нельзя. Но тогда у меня все было по-другому. Тогда у меня была семья, здоровая дочь и любимая жена. И пусть Ольга не совсем подходила мне в постели — слишком сухая и схематичная, она больше внимания уделяла технике, чем эмоциям, — я все-таки любил ее и не придавал особого значения этим разногласиям. Но потом Ольга ушла, а я… А мне просто некем было ее заменить. От обиды и горя я спасался работой, приходил домой порой за полночь и сразу же падал в постель с единственной мыслью — спать! А завтра с раннего утра все сначала. Мне совершенно не хотелось секса с какой-то другой женщиной. Может быть, в душе я надеялся, что Ольга все-таки вернется ко мне? И поэтому подсознательно отсекал другие возможные варианты?
В своих размышлениях о развалившейся семейной и личной жизни я что-то закопался глубоко и серьезно, на время позабыв, что нахожусь в машине с девушкой, которую считал важным свидетелем по делу о гибели Скоробогатова. А Варвара тем временем продолжала изливать вслух собственные размышления:
— И я вас понимаю. А моя мать — нет! Она может обходиться без этого годами. Так что… Сами понимаете. А что, вы подозреваете, что во всем этом замешана женщина? — нахмурилась она.
— Не исключено, — ответил я.