— а где Сережа? — спросила Люба, присев на диван рядом с подругой.
— На работе. Скоро уж придет. У него сегодня короткий день. Скорей бы!
— Соскучилась? — сочувственно спросила Люба.
— Люлю хочу на него спихнуть! Мне ж работать надо! Видеосъемку отсмотреть! — Апельсинчик, как всегда, говорила на повышенных тонах, почти кричала. — А Петька, как назло, умотал. Говорит, к другу, заниматься. Знаю я, как Они занимаются! Опять в футбол гоняет!
— Может, я помогу?
— Уложи Люлю спать. Она просит книжку почитать, а мне еще надо сумки разобрать и обед приготовить.
— Хорошо, — кивнула Люба.
— Мне тебя сам Бог послал! — обрадовалась Люська и кинулась на кухню, тут же забыв про гудящие ноги.
Люлю пришлось укладывать долго. Люба успела прочитать так много сказок, что голос начал садиться, прежде чем девочка закрыла глаза. Когда она вышла на кухню, Апельсинчик шепотом сказала:
— Заканчиваю.
И сунула в холодильник блюдо с котлетами, которые успела за это время налепить. Люба вновь поразилась энтузиазму подруги. Люська, например, стряпала домашние пельмени, прокручивала мясо для фарша, и это в то время, когда полки магазинов ломятся от полуфабрикатов! Но Люська была упряма:
— Меня так учили. Первое дело — мужика накормить, а потом уж с него спрашивать.
— Твой Сережа и магазинные пельмени охотно слопает. А то я его не знаю!
— Э нет, не скажи. Если он не будет понимать разницу между домашним и общепитовским питанием, значит, и души его здесь не будет. Дом не только там, где жена и дети. Где тебя уважают и готовы ради тебя на маленький подвиг. К примеру, лепить домашние пельмени.
— Люсенька, ты философ.
— А то! Ну вот, — Люська с удовлетворением оглядела чистенькую кухню. — Долг выполнен. Теперь пойдем в гостиную, поболтаем. Ты сегодня ездила к К.?
— Да, — кивнула Люба. — Со Стасом.
— А я к М.!
— Когда же ты успела?
— Вчера! Мы с ней теперь почти подружки! Пойдем посплетничаем. Есть хочешь?
— Спасибо, я на диете. Позже.
— Все худеешь, — осуждающе сказала Люська. -А смысл?
— Хочу в отпуск, — Люба первой направилась в гостиную. — Неудобно в таком виде на пляж.
— А куда поедешь? — спросила Люська, плюхнувшись на диван. Глаза ее загорелись. — За границу, да?
— Я пока не знаю. Просто хочу куда-нибудь. Далеко.
— Эх, я бы с тобой поехала, да у меня работа и спиногрызы! Разве вырвешься? Везет тебе, — с завистью сказала подруга. — Ты — женщина свободная.
Люба грустно улыбнулась. И поспешила сменить тему:
— Ну, расскажи мне, что там у М.?
— Представляешь, я нашла фотографа! — оживилась Люська.
— Да что ты?!
— Да! Это оказалось не так сложно! Я же тебе рассказывала. Люди, к которым я пошла, дали адрес тех, у которых они купили квартиру. Те, в свою очередь, тоже вошли в мое положение. И дали адрес своих продавцов. Так, по цепочке, я и добралась до Лебедева.
— Молодец, — кивнула Люба.
— Подробности опущу. В общем, у меня на руках теперь его адрес! — с гордостью сказала Люська.
— И что?
— Да вот и я думаю: а что теперь? Заявиться к нему? Тряхануть как следует?
— Он может от всего отказаться. Шантажистов берут с поличным. Дают им меченые купюры, а потом задерживают.
— Значит, засада у ячейки камеры хранения? -Люськины глаза вновь загорелись. — В любом случае он от нас не уйдет! Я справилась: живет по добытому мною адресу.
— Ой, подруга! Темнишь! — Люба погрозила Апельсинчику пальцем. — Давай-ка выкладывай все.
— Ладно. Я туда поехала.
— К Лебедеву? Ты что, с ним говорила?!
— Нет, что ты! Просто немного за ним последила.
— Ты? — Люба с сомнением посмотрела на оранжевые волосы лучшей подруги.
— Я надела парик, — скромно сказала Люська. -В общем, я теперь знаю его в лицо. Так себе. Я хочу сказать: ничего особенного, мужик как мужик. Лет сорока, роста среднего, шатен. Уже с солидным пузечком. Кривоногий, — хихикнула Люська. — Я даже подумывала напроситься к нему на фотосессию.
— Он один живет?
— С женой и сыном.
— Сколько лет сыну?
— Пятнадцать. Я справилась у соседей о Лебедевых.
— Как ты неосторожна! Тебя могли узнать!
— Ну и что? Кстати, это его не первый брак. Он еще и бабник! Отсюда и все эти продажи-размены квартир. С одной женой не ужился, потом с другой. Его старшему сыну восемнадцать.
— Ого! Студент, значит?
— Болтается без дела. Числится в каком-то колледже, отсрочку от армии получил, но говорят, что на занятиях не появляется.
— Как много ты успела узнать! — с уважением сказала Люба.
— Так мы ж работаем! Тс-с-с! Мне показалось, или дверь хлопнула?
Люба тоже услышала осторожное движение в прихожей. Видимо, Сергей знал, что у дочери в это время дневной сон, и не стал звонить в дверь, воспользовался своим ключом. Едва жена хотела кинуться ему навстречу, как зазвонил телефон. Люська поспешно схватила трубку:
— Да? Что вы говорите? А записали? — и Любе, прикрыв ладонью трубку: — Это М. Хорошо. Вечером мы будем. Обязательно. Не волнуйтесь вы так. Нет, милиции не будет. Все тихо, без огласки. До встречи.
— Что случилось? — спросила Люба, едва подруга опустила на рычаг трубку.
— Шантажист ей звонил. Потребовал тысячу долларов.
— Ого!
— Аппетиты растут, как видишь. Она была права. И мириться с этим никто не собирается. Актрисе велели заложить ячейку на Павелецком вокзале. Кстати, фотограф живет неподалеку. Разговор с шантажистом М. записала.
— Надо посоветоваться со Стасом, — решительно сказала Люба.
— Ты что, не слышала…
В этот момент в комнату заглянул Сергей.
— Люсенька, я пришел.
— Да, Сережа, я слышала.
— Мне бы покушать, — виновато сказал брутальный брюнет.
— Я сделала котлеты. Они в холодильнике.
— И что мне надо сделать? — трагическим шепотом спросил муж.
— Пожарить их. Я, Сережа, занята. Это срочно.
— Хорошо, — кивнул тот. — Как мне это сделать?
— Поставь на медленный огонь сковороду, налей в нее растительного масла. Когда масло нагреется, положи в него котлеты.
— Хорошо.
Сергей исчез на кухне. Люська уловила улыбку на лице подруги и развела руками:
— Технарь! Ему ко всему нужна инструкция. Даже к котлетам. Что касается М… Она умоляет не обращаться в милицию. Я дала слово. Самохвалова привлекать нельзя.
— Стас занимается расследованием убийства Шестакова частным порядком, — возразила Люба. -У ячейки надо сделать засаду. Без Самохвалова тут не обойтись. Ну как ты себе это представляешь? Мы с тобой на пару вяжем Лебедева? А справимся? — Люба с сомнением посмотрела на подругу. Две дамы, отродясь не занимавшиеся ни одним видом спорта. У Люськи хоть энергия бьет через край и богатый словарный запас, а она, Любовь Александровна Петрова? «Ой, извините, можно вас задержать? Не двигайтесь, пожалуйста, и, ради бога, не сопротивляйтесь».
— Ладно, — кивнула Люська. — Звони ему.
Люба набрала номер Стаса. Его мобильник долго не отвечал. Когда Самохвалов наконец взял трубку, голос у него был крайне недовольный:
— Милая, два часа как расстались. Ты что, успела соскучиться?
— Я так понимаю, что рядом Катя? — ехидно спросила Люба. — Вы на работе воркуете или успели уединиться?
— Мы воркуем по делу, — сухо сказал Стас. — Ну, что там у тебя?
— Шантажист звонил актрисе. Она записала разговор на пленку. Завтра надо заложить ячейку на Павелецком вокзале. Что делать?
— Брать его! — сердито сказал Стас.
— М. категорически против того, чтобы впутывать в это дело милицию.
— Вот такие они, наши добропорядочные граждане! Ладно. Сначала я хочу послушать пленку.
— Мы договорились на вечер. На квартире у актрисы.
— Черт знает что! — выругался Стас. — У меня на вечер совсем другие планы.
— Ты что, не слышал? Ячейку надо заложить завтра!
— Ты делаешь это нарочно?
— Да или нет?
— Ладно. Куда ехать?
— Встретимся у метро. Она живет на Водном стадионе.
— Как я ей завидую, — ехидно сказал Стас. -Жабрами дышит?
— Не остри. Станция метро «Водный стадион», -отчеканила Люба. — Я понимаю, что ты зол, но надо держать себя в руках.
— Ты соображаешь, как мне далеко отсюда, из центра, до Водного?
— Мы ждем тебя у выхода. В… — Люба посмотрела на подругу. «Восемь», — одними губами сказала Люська. — В восемь вечера. Успеешь?
Самохвалов ничего не ответил. Отключился. Люба хотела что-то сказать, но на пороге появился Сергей Иванов. Виновато посмотрел на супругу и пожаловался:
— Люсенька, там что-то трещит.
— Где? — оторопела та.
— На сковороде. Под крышкой. Трещит, шипит, фыркает. И пахнет горелым. Я думаю: а все ли в порядке с котлетами? — взволнованно спросил Сергей.
— Люсенька, там что-то трещит.
— Где? — оторопела та.
— На сковороде. Под крышкой. Трещит, шипит, фыркает. И пахнет горелым. Я думаю: а все ли в порядке с котлетами? — взволнованно спросил Сергей.
— Нет, конечно! — взвилась Люська. — Переверни их! Воспользуйся деревянной лопаточкой, чтобы не повредить тефлон!
— Понял. — Сергей исчез.
— Ну что? — накинулась Люська на подругу. -Ты уверена, что нам нужен Самохвалов?
— Увы, — вздохнула Люба. — Без мужчины в этом деле никак. К тому же нам может понадобиться его удостоверение. Надо его хотя бы припугнуть. Я имею в виду шантажиста.
— Вот и накрылась моя работа сегодня вечером, -уныло сказала подруга. — Хотя… это будет потрясающий репортаж! И я уверена, что флэш-моб здесь играет не последнюю роль!
На пороге вновь появился Сергей.
— Я поджарил котлеты, — торжественно сказал он и посмотрел на жену, явно ожидая похвалы.
— Молодец! Садись и ешь!
Супруг гордо удалился. Люба кусала губы, едва сдерживая смех.
— Что такое? — удивленно спросила Люська. -В чем я не права? Да, мой муж не умеет готовить, зато у него немало других достоинств, я не буду их все перечислять. И вообще, оставим эту тему. Надо обсудить подробности захвата, — серьезно сказала подруга. — И сюжет для моей следующей программы. Кстати, я прочитала все, что ты мне распечатала. О флэш-мобе. Но мне требуются пояснения.
И Люська вытащила из сумочки пачку бумаги. Они склонились над записями…
…Люба наивно полагала, что звезды живут в центре. Мало того, есть специальные дома с табличкой на фасаде: «Только для звезд». И такие же трамваи, если звезда не водит машину. Любе казалось, что это люди особой породы, живущие в особых условиях и испытывающие взаимное притяжение. Что звезды склонны образовывать небесные скопления типа галактик. К ее удивлению, лучшая подруга сказала на это «ха-ха». И добавила:
— Да они стараются держаться друг от друга подальше!
— Почему? — наивно удивилась Люба.
— Конкуренция. Тогда придется делить внимание публики на двоих или на троих. И вообще, все они — редкие стервы. Я имею в виду звезд. Не исключая себя.
— Ерунду ты говоришь! — рассердилась Люба.
— В каком мире ты живешь? — хмыкнула Люська. — Милые добрые люди в наше время карьеру не делают. Они уединяются в глуши и… Глянь! Твой Самохвалов пилит! Але, гараж! Мы тут!
Она замахала рукой. Стас подошел. Лицо у него было кислое.
— Привет. Ну пойдем, — обреченно сказал он.
— Почему пойдем? — удивилась Люська. — Поедем! Я ж на машине!
Самохвалов побледнел и попятился. Люська цапнула его за рукав:
— Стоять! Мужчина, не дрейфить! Все будет в лучшем виде!
— Я тоже на машине, — миролюбиво добавила Люба. — Ты можешь сесть ко мне.
— Слава богу! — обрадовался Стас.
Лапочка и Ласточка стояли рядом. В пределах видимости владелиц. Увидев их, Самохвалов застонал:
— Бабье! Ну что с вас взять? Удивительное — рядом! Вот как это называется! Два чуда природы стоят одно другого!
— Чем ему не нравятся наши машины? — удивилась Люська.
— Он шутит, — поспешила сказать Люба, предупреждая взрыв эмоций у лучшей подруги. — Стас, полезай в машину.
— Люба, держись за мной, — сурово сказала Люська. — Как всегда. И не отставай!
— Я постараюсь, — скромно ответила Люба.
Подруга вошла в ее положение и машину старалась не гнать. Да и ехать им было от силы два квартала.
— В прошлый раз мы еле-еле успели затормозить на светофоре, — возмущенно говорил Стас, размахивая руками. — Каким-то чудом ускреблись! Между прочим, удар пришелся бы в правый бок, где сидел я! Она ж рисковала моей жизнью! А я вовсе не хочу умирать! Не понимаю, как ей удается избежать аварии при такой сумасшедшей езде?!
— Во-первых, это ей удается не всегда, — со вздохом сказала Люба. — А во-вторых, Апельсинчику везет.
— Ты бы слышала, как она матерится! — пожаловался Стас.
— Самохвалов, только не рассказывай мне, что ты впервые слышишь такие слова!
— Некоторые — впервые! Знаешь, у нее богатая фантазия!
Люська вскоре затормозила у новенькой панельной многоэтажки. Припарковала машину и стала ждать их. Когда Люба со Стасом подошли, озабоченно спросила:
— Люба, у тебя в машине есть сигнализация? А спутниковая связь? Ее окна выходят сюда, во двор, я здесь уже была. Но все-таки как бы не угнали, — и Апельсинчик ласково посмотрела на свою машину канареечного цвета.
— Ты думаешь, это кому-нибудь нужно? — хмыкнул Стас.
— Люба, он опять! — возмутилась Люська. — Отсюда ты пойдешь пешком, это уж точно! Понял?
— Я просто имел в виду, что цвет непопулярный, — тут же начал оправдываться Самохвалов. -И марка. Я, как сотрудник милиции, могу вам сказать, какие машины угоняют наиболее часто. «Пассаты», джипы…
— Хватит препираться, — оборвала его Люба. -Пойдемте. Время дорого.
Они поднялись по ступенькам, Люська набрала код.
— Кто там? — раздался в динамике мелодичный женский голос.
— Людмила Иванова и мои коллеги. Мы с вами договаривались.
Замок тут же открылся. В лифте Люська нажала на кнопку с цифрой «пять». Люба слегка разволновалась. Все-таки звезда! Каждый вечер по будням ее лицо на экране — крупным планом. Не красавица, как, к примеру, Диана Валентиновна, но она другим берет. Обаятельная. Милая. Нежная. Эпитетов можно подобрать массу. Словом, она -настоящая женщина!
— Приехали! — Люська первой выпорхнула из лифта. Самохвалов шел как на плаху.
— В чем дело? — толкнула его в бок Люба.
— У меня сегодня свидание сорвалось, — уныло сказал Стас.
— Глупый! У тебя появился еще один повод, чтобы наведаться в ближайшее время в детективное агентство.
— Ты так думаешь? — оживился Стас.
— Ну конечно!
Дверь им открыла сама актриса. Глаза у нее были заплаканные, хотя она и старалась держаться.
— Заходите.
Актриса посторонилась.
— В гостиную, пожалуйста.
Итак, еще одна гостиная. Дом был новый, квартиры улучшенной планировки, комнат, как определила Люба, было три. Ремонт уже закончен, а вот на мебель не хватило, отчего полупустая гостиная казалась огромной. Словно в ответ на ее мысли, хозяйка сказала:
— Дом сдали недавно. Я так мечтала о новом просторном жилье. А вот обставить квартиру еще не успела. Денег не хватило.
— Ничего, заработаете! — с энтузиазмом сказала Люська. — У меня была аналогичная проблема. Большая семья и маленькая квартира. Тоже трешку взяли, — с гордостью добавила она. — На ремонт пришлось занять. На мебель тоже. Причем первые строители меня кинули, до сих пор сужусь. И до сих пор отрабатываю. Долги отдаю.
— Но моя карьера под угрозой, — печально сказала актриса. — Этот скандал не пойдет мне на пользу.
— Насколько я понимаю, вы не замужем? — Стас огляделся. Хозяйка посмотрела на него с удивлением:
— А вы, простите, кто?
— Он вместо Шестакова, — торопливо сказала Люська.
— А! Из агентства! Как кстати! В этом деле я рассчитываю на помощь мужчины.
Стас промолчал. «В конце концов, хозяин "Частной жизни" пообещал ему вознаграждение, — подумала Люба. — Значит, его временно можно считать сотрудником агентства».
— Давайте для начала прослушаем запись, — напомнил Самохвалов. — Ну, показывайте. Что, где, как?
— Сразу видно профессионала, — с уважением сказала хозяйка.
Приглядевшись повнимательнее, Люба отметила на ее усталом, заплаканном лице морщинки и вялость кожи, которую на экране заметно не было. Все это скрывал умелый грим. Нелегко достается слава! Стас занялся записью, актриса же достала из пачки сигарету и с наслаждением закурила.
— Сделай погромче, — попросила Люська.
Сначала раздалось шипение, потом треск, потом глухой голос, судя по всему, измененный:
«Завтра с утра заложи ячейку на Павелецком вокзале, номер ты знаешь. Тысячу долларов. Код тот же. Если обратишься в милицию, снимки на следующий же день появятся в Интернете».
Щелчок.
— Это все? — спросила Люба.
— А чего тебе еще? — пожал плечами Стас и нажал кнопку, запустив перемотку ленты. И вновь:
«Завтра с утра заложи…»
Актриса всхлипнула, а потом вдруг разрыдалась:
— Это невыносимо! Я перестала спать! У меня аппетит пропал! Живу как на вулкане! Ну сколько ему еще нужно?! Я хочу с ним договориться! Дать много денег! Чтобы оставил меня в покое! Я даже готова еще больше залезть в долги!
— Договориться с шантажистом нельзя, — авторитетно заявил Стас. — У него кончатся деньги, и он опять о вас вспомнит. Это ярмо на всю жизнь. Здесь нужны радикальные меры.
И вновь щелчок. И глухой голос:
«Завтра с утра заложи ячейку на Павелецком вокзале…»
— Постой-ка… — Стас прислушался и вдруг резко развернулся к Любе: — Ты ничего не слышишь?