Дракониха (хотя… какая дракониха?! Маленькая она была для настоящего дракона… так, небольшая дракошка) ждала его приближения, расправив крылья и словно собираясь взлететь. И в тот момент, когда его копье практически коснулось ее изумрудных чешуек, дракошка внезапно взмыла в воздух…
Эрид не почувствовал удара ветра (неужели правда, что драконам крылья нужны только для красоты, а летают они так, с помощью магии…). Но вот остановить разогнавшегося коня он тоже не успел. Увидел приближение обрыва, понял, что это смерть, зажмурился, понимая, что уже ничего не успеет сделать, перелетел через голову коня и повис, вцепившись в поводья и ожидая удара о землю…
Прошла минута.
Вторая.
Эрид медленно открыл глаза и увидел перед собой ровную серую стену. Посмотрел вниз. Дно ущелья виднелось где-то там, далеко, в туманной дымке.
Рыцарь медленно посмотрел наверх.
Руки. Его.
Поводья. Пена, стекающая по ним.
Выпученные глаза коня. Доспех, сползший практически на самую гриву.
И дракон, вцепившийся в зубами в хвост бедному скакуну.
"Эпическая картинка получилась", — мелькнула в голове барона де Лердис идиотская мысль.
Дракошка скосила глаза вниз и, не размыкая зубов, поинтересовалась:
— Так и будешь вишеть?
Эрид понял, что всякие комментарии излишни, и попытался подтянуться на поводьях. Успешно. Только конь жалобно всхрапнул, а узда угрожающе затрещала.
Рыцарь, цепляясь за упряжь, а потом и за чешую дракона выбрался на скалу и помог вытащить своего коня за хвост. Осторожно стащил железную перчатку и успокаивающе провел ладонью по вспотевшему боку лошади. Она благодарно всхрапнула. А потом Эрид с удивлением заметил, как дрожит его рука…
Барон де Лердис осторожно покосился на дракошку. Та, прикрыв глаза, со страдальческим выражением на морде, медленно крутила головой. Тихо щелкали шейные позвонки.
Наконец, она остановилась и посмотрела на рыцаря. Он снял шлем, каким-то чудом все еще державшийся на голове и тихо сказал:
— Спасибо.
— Не за что, — оскалила клыки она, что, наверное, было улыбкой.
В этот момент откуда-то сверху раздался оглушительный птичий клекот и ударил ветер от гигантских крыльев.
Эрид вскинул голову. Солнце закрыла огромная тень. Чешуйки вокруг носа дракона побледнели. Это было похоже на человеческую бледность от страха:
— Уходи! Это гаар!!!
— Но..
— Уходи!!!
Тень упала вниз, метя в дракона, и Эрид впервые увидел эту огромную птицу. Ее перья отливали грозовой синевой, а острый клюв метил в незащищенные глаза дракона.
Дракошка взмыла в воздух, крикнув:
— Уходи.
Вновь раздался хищный клекот. Огромные тела сшиблись, а потом раздался жалобный девичий вскрик. Драконье тело с порванной перепонкой на крыле начало падать вниз, над самой землей превратившись в девичью изящную фигуру.
Эрид, бросив поводья, рванулся к ней и едва-едва успел подхватить ее. Правый рукав платья был разорван и запачкан чем-то черным. По плечу и предплечью бежала кровь…
Вновь клекот. Рыцарь вскинул голову. Птица пикировала вниз, стремясь к двум небольшим фигуркам…
Эрид метнулся к скале, положил девушку под стену, а потом вскочил в седло. Привычно провел ладонью по древку копья и пришпорил коня. Тот протестующе всхрапнул.
— Прости, Красавчик, мы должны…
Эрид мчался вперед. На гаара, пикирующего с небес. В голове прыгали строчки из старинной книги… "Гаар сие есть чудовище вельми сильное… Только рыцарь, душа и помыслы коего чисты, поразит чудовище… Перья гаара — броня крепкая, клюв гаара — меч вострый. Лишь в глаза можно поразить чудовище сие…". Он не помнил, где и когда читал ее, но в то же время знал, что у него будет лишь один удар. Если он промахнется, возможности атаковать еще раз у него не будет. Будет лишь смерть…
Не знал он и того, правдивы ли строчки… Но жизнь свою он решил продать дорого…
Копье, направленное чуть вбок, скользнуло по клюву, оставив небольшую царапину, и вошло в глаз птицы.
Гаар всплеснул крыльями и, вскинув голову, издал клекот — крик… Копье вывернуло из руки. И меч словно сам скользнул в руку. Но он не понадобился: по мощному телу прошла волна агонии и гаар рухнул на землю…
Эрид снял шлем, перчатки, отбросил их в сторону и, соскочив с коня и сорвав с седла сумку, бросился к девичьей фигурке, скорчившейся у входа в пещеру.
Она был без сознания. Рядом с нею возвышалась горка алых драгоценных камней…
Он пинком отшвырнул мешающие рубины и упал на колени рядом с ней. На самом верху сумки обнаружился пучок корпии. Взяв небольшой ее кусок, Эрид провел по ране, собирая всю грязь. Корпия тут же превратилась в сплошной рубин с редкими вкраплениями беловатых ниток.
Девушка медленно приоткрыла глаза.
— Лежи, — поспешно сказал он. — Я сейчас перевяжу рану и…
Она усмехнулась через боль:
— И через два часа здесь будут лежать тело гаара и тело дракона…
— Что?!
— Слюна…ядовита…, — выдавила она, сползая в обморок.
Эрид встряхнул ее за плечи. Она всхлипнула от боли, не приходя в чувства. Рыцарь, ненавидя в этот момент своего отца (за то, что тот не настаивал, когда малолетний Эрид отказывался от уроков врачевания), учителя (за то, что тот соглашался с отцом) и себя (за то, что ему сейчас придется сделать: поступить не по-рыцарски, ударить даму), дал ей хлесткую пощечину, надеясь, что хоть это приведет ее в чувства.
По ее телу пробежала судорога, она открыла глаза.
— Должно быть противоядие! Неужели у вас нет?! — зло выкрикнул он.
— В пещере… В… самой… глу…бине… Я… не… дойду…
Повесив сумку на сгиб локтя, он подхватил ее на руки.
Пещера оказалась неожиданно светлой и уютной. На стенах горели факелы.
Эрид мчался по анфиладам пещер, с каждым шагом все сильнее и сильнее чувствуя вес доспехов. Ворвавшись в последнюю из комнат, он замер.
Стены были все в полках, загроможденных различными бутылями, кувшинами, пучками трав. Найти противоядие здесь самому было бы не возможно.
Он осторожно положил Айсу на пол. Та, сжав зубы, пыталась не потерять чувств:
— На… правой нижней… полке… зеленый пузырек… с золотыми искрами… Выпить…
Зеленых пузырьков на правой нижней полке оказалось как назло очень много. И с алыми, и с черными, и голубыми искрами. Лишь с золотыми не было… И вдруг, когда Эрид был готов уже, через пару минут поисков, отчаяться, что-то блеснуло в глубине. К счастью, это было то, что нужно.
Шевалье де Керот метнулся к девушке. Этот демонский пузырек не хотел открываться. Наконец, Эрид, плюнув на все приличия, просто сшиб его горлышко мизекордом и влил содержимое в побелевшие губы девушки…
Та вздрогнула… И задышала ровнее. Смертельная бледность начала уходить с ее лица…
Эрид промыл рану водой из фляжки висевшей на поясе. Хотел было протереть вокруг корпией, смоченной "водой огня и воздуха", производимой в одном из дальних монастырей (пузырек с нею завалился на дно сумки), да кто знает, как она действует на дракона. Кто знает, вдруг эта пьянящая жидкость, которой врачеватели сподобились в последнее время протирать небольшие ранки и мыть свои инструменты, ядовита для драконов?
Так что он, пока, приложил к ране, внезапно начавшей заживать (края ее начали смыкаться) побольше корпии и потуже замотал руку.
Веки девушки вздрогнули, она приоткрыла глаза. И только теперь Эрид заметил, какие они у нее… Волшебные… Изумрудные… Цвета, разорванной во время боя, нитки бус, примостившейся на запястье… Или драконьей чешуи…
Айса прошептала:
— Спасибо.
— Не за что, — улыбнулся он.
В это миг от входа в пещеру донеслось встревоженное ржание Красавчика. Послышали шаги.
Эрид вскинул голову и внезапно вспомнил, что, уезжая из отчего дома, он никому не завещал ни Красавчика, ни своих доспехов: в пещеру заглянули две огромные драконьи головы. Одна — черная как смоль. Вторая — насыщенного золотого цвета.
— Папа с мамой прилетели, — улыбнулась девушка…
3
История третья. Помолвка.— Да ты рехнулся! — рявкнул пожилой, плотно сбитый мужчина. Седые усы свисали до груди, а в голубых глазах сверкала ярость. — Решил опозорить меня, мальчишка?! Наш род восходит к королевскому, а ты решил жениться на простолюдинке!!
— Да ты рехнулся! — рявкнул пожилой, плотно сбитый мужчина. Седые усы свисали до груди, а в голубых глазах сверкала ярость. — Решил опозорить меня, мальчишка?! Наш род восходит к королевскому, а ты решил жениться на простолюдинке!!
Эрид побледнел, сжал губы, а потом вскинул глаза на отца:
— А мне плевать, кто она! Я люблю Айсу! И если вы не дадите благословения, я обвенчаюсь без него!
— Да я прокляну тебя, щенок! — прошипел граф де Литаре.
Шевалье де Керот смерил отца взглядом и, бросив:
— Начинайте, — вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Он сбегал по лестнице, а вслед ему летел грохочущий голос:
— Да будь ты проклят! Будь проклят тот день, когда ты родился! Тот день, когда ты сделала первый шаг! Тот день…
Когда Эрид подъехал к пещере, перед ним мелькали золотые метелики. Рыцарь попытался спуститься на землю, но в глазах вдруг потемнело, стало трудно дышать… Айса, стоявшая на пороге, испуганно ахнула и метнулась к нему, подхватывая и не давая упасть.
Девушка несколько минут боролась с застежками, а потом, сняв с Эрида шлем, бросилась ко входу в пещеру, крича:
— Папа! Мама!
Через несколько секунд из пещеры вылетели два дракона. Блеснули вспышки, золотая и черная, и девушка, задыхаясь от ужаса, повисла на шее у матери:
— Мама, там… Там…
Норн скользнул к рыцарю, лежавшему на земле, несколько долгих секунд всматривался ему в лицо (на светлой коже Эрида медленно проступали черные пятна), а потом крикнул:
— Айса, принеси из кладовой кусок ладарского хрусталя! Быстро!
Девушка вырвалась из объятий матери и через минуту подбежала к отцу, сжимая в руке крупный камень, переливающийся на солнце:
— Вот…
Норн провел рукой с зажатым камнем над лицом Эрида. Темные пятна бледнели, исчезали… Для того, чтобы через несколько секунд проступить вновь.
Дракон откинул со лба прядь черных, до сих пор не поседевших волос, со лба:
— Плохо дело. Это проклятие.
— Ты уверен?! — ахнула Айса.
Норн мрачно кивнул:
— Если бы это была болезнь, пятна бы, после воздействия хрусталя, появились через час, не меньше… Принеси настойку дарейна.
Зеленоватая жидкость противно булькала в пузырьке. Мужчина приподнял голову Эрида и, с трудом расцепив мизекордией рыцаря его стиснутые зубы, влил немного настойки в рот парню. Юноша закашлялся, поперхнувшись, и открыл глаза. Черные пятна темнели и увеличивались, расползаясь по лицу.
— Как ты? — взволнованно спросила Айса.
Норн бросил на дочь скептический взгляд, а потом, повернувшись к Эриду, тихо сказал:
— Ты проклят.
— Я знаю, — выдохнул рыцарь. Каждое слово отдавалось в груди ударом боли: — Это отец…
Норн мрачно хмыкнул:
— Добрый он у тебя… Я знаю лишь два способа снятия родительского проклятия… Может, ваши маги знают больше?
— Вряд ли, — простонал Эрид. — Какие?
— Первый — самый известный. Проклявший должен отказаться от своих слов…
— Не выйдет, — выдохнул Эрид, пытаясь сесть. — Он… Слишком горд… для этого…
— Второй — проклятый должен выпить глоток медвяной росы, что рождается у подножия Арансадайских гор.
— Я принесу ее! — воскликнула Айса, но Норн остановил девушку:
— Он должен сам добраться туда. И никто не должен его сопровождать, иначе заклятье не спадет.
Айса выдохнула:
— Но он же не доберется!
Дракон печально усмехнулся:
— Не я придумывал законы магии… Эрид, выпей еще настойки, она подержит твои силы…
Девушка провожала взглядом одинокого всадника. Человек покачивался в седле, несколько раз Айсе чудилось, что сейчас он упадет, но чудом все обходилось.
Едва всадник скрылся за поворотом, Айса крутанула на запястье изумрудные бусы — браслет. Ее фигурку скрыл зеленоватый туман.
— Куда ты?! — выкрикнула Лея, бросаясь к дочери.
Дракошка нервно облизнулась раздвоенным языком:
— Я не могу лететь с ним, но я должна хотя бы попытаться помочь ему! — и она взмыла в воздух.
Примерно через полчаса в ворота родового замка графа де Литаре вошла худощавая босоногая девушка. Она оглянулась по сторонам и уверенно направилась к главной замковой башне — донжону.
Толкнув дверь, Айса легко проскользнула мимо спешащих по своим делам слуг. Изредка она застывала, принюхиваясь, а затем уверенно ускоряла шаг.
Граф де Литаре изучал мрачным взглядом магическую книгу, лежавшую перед ним на столе. Буквы в ней вели себя препохабнейше: ползали по странице, сбивались в мелкие стайки, разбегались по углам. Похоже, сегодняшний день мало подходил для гадания.
Внезапно тихо скрипнула дверь. Мужчина вскинул голову: на пороге стояла девушка лет девятнадцати в простом, крестьянском платье.
— В чем дело?! — нетерпеливо бросил граф. — Убирайся! Суд в другие дни.
— Я пришла не за судом, — выдохнула девушка, приближаясь. — Я пришла поговорить о вашем сыне. О шевалье де Керот…
Граф, собравшийся было позвонить в колокольчик — вызвать слуг, чтобы те выгнали нахалку, замер:
— Что?!
— Я пришла просить, чтобы вы отказались от своего проклятия…
Граф вскочил на ноги:
— А, так это ты — та нищенка, на которой он решил жениться?! Не будет этого, убирайся отсюда!
Он, привыкший, что крестьяне беспрекословно подчиняются его словам, демонстративно отвернулся от нее, но девушка легко обогнула стол и остановилась перед графом де Литаре:
— Я…
— Не уходишь?! — выпалил разъяренный граф, и, схватив девушку за руку, потянул ее к выходу. Та не сопротивлялась.
Граф, под удивленными взглядами слуг, вытолкал ее во двор и выдохнул:
— Убирайся! Я не заберу своих слов!
Девушка вскинула взгляд. Граф замер, разглядев, что ее зрачки вытягиваются, становятся вертикальными, а радужка бледнеет, наливаясь золотым цветом…
— Хорошо, я уйду! — процедила она. — Но прежде… Вы знаете легенду о том, как появился первый дракон?
— Не знаю и знать не хо…
Девушка перебила его:
— Не знаете? Тогда послушайте! Сотни веков назад, когда боги ходили по земле, один отец, подобно вам, проклял своего сына. Медвяной росы тогда еще не было. Боги создали ее позже… Но проклятье было настолько сильно, что даже стук сердца отдавался для несчастного ударом боли… Почти умирая, он взмолился богам о помощи. Они смилостивились и, не в силах снять проклятье, изменили его тело, сделав его драконом… И знаете что? Ваш сын не станет драконом — боги забыли наш мир! Но, если он не найдет этой чертовой росы и умрет, его кровь будет на ваших руках!
Последние слова она практически прошипела. Блеск молнии и в небо взмыл зеленая дракониха (или дракошка), чудом не задев графа де Литаре крылом.
Граф следил за нею, пока она не скрылась в синеве безоблачного неба, потом опустил глаза к земле… В ушах колокольным звоном гремело: "Ваш сын не станет драконом!.. Ваш сын не станет… Ваш сын…". И не в силах сдержать душевную боль, граф вскинул голову к небесам и закричал:
— Я беру свои слова обратно! Я отказываюсь от проклятья!..
Айса обессилено опустилась на землю около пещеры. Из зеленых глаз катились слезы:
— Я не смогла… Не смогла убедить его…
Мать присела рядом, приобняв за плечи, отец, успокаивая, провел рукою по черным волосам:
— Может он… найдет росу…
И вдруг дракон вскинул голову, принюхиваясь, с шумом втянул воздух:
— Запах магического фона изменился… Проклятье снято! Лети, ищи его!
Айса, крутанув на запястье бусы, взмыла в воздух…
Она нашла его примерно в получасе полета от пещеры. Через пару дней пропали всякие последствия проклятия, а к исходу третьего дня к жилищу драконов подъехал гонец. Опасливо косясь на черного дракона, парящего в воздухе, он быстренько сообщил Эриду, вышедшему из пещеры:
— Ваш отец дарит вам к свадьбе баронство д’Арилин! — и, вскочив на коня, умчался прочь…
Они сидели на краю обрыва. Ветер развевал черные волосы Айсы, дергал золотистые локоны Эрида… Шевалье де Керот хотел сказать ей очередной комплимент, когда следующий вопрос Айсы поверг его в состояние близкое к ступору:
— Интересно, а какого цвета будет чешуя у наших детей?..
Маленькие вредные лазоревые дракошки
На берегу медленно текущей речки сидели мальчишка и девчонка лет десяти на вид. Оба ребенка в богатых, шитых золотом костюмах, выбивались из общего пейзажа, но…