Оснований торопиться у Антона было много. План отсутствовал, как и связь с Быковым, «Иванов» постоянно давал все новые и новые «вводные». Теперь еще выяснилось, что во взрывном устройстве нет взрывателя. Что делать?
Антон понял, что паникует. Его просто подмывало остановиться возле первого попавшегося полицейского, возле патрульного наряда или телефона. Да, тогда сорвется операция внедрения, которую так давно и тщательно готовил Быков, зато не произойдет взрыва. Конечно, он может вмешаться в любой другой момент. Например, задержать специалиста, который будет вставлять детонатор. А если их там целая толпа? Если его тут же шлепнут из пистолета с глушителем? И тогда кто-то другой отнесет адскую машину на вокзал, и она разнесет половину здания вокзала. Может, не рисковать?
Несмотря ни на что, Антону все-таки казалось, что у него есть шанс до последней секунды «играть» с террористами. Более того, он понимал, что, стоит только «Иванову» усомниться в нем, как на смену придет другой исполнитель. Получалось, что предпринимать что-то уже поздно. Он теперь даже до телефона не дойдет, потому что будет постоянно на мушке. Но только не сейчас, а потом.
Эта мысль понравилась Антону, она показалась ему самой логичной. Ведь сейчас очень плотно его «пасти» никто не может. Более того, никто не может помешать ему посмотреть на бомбу и разрядить ее, поэтому взрыватель вставят в последний момент. Вот тогда, когда бомба будет абсолютно готова к взрыву, его и начнут «пасти» плотно, охранять и беречь от всяких неожиданностей. Как эта сволочь «Иванов» все запутал. Но кажется, лазеечка в его извращенной логике есть. А у Антона есть возможность не запороть всю операцию и свести риск к минимуму.Глава 9
Антон успокаивал себя тем, что он и так сделал все, что мог. Большего риска допускать нельзя, потому что ситуация может в любой момент выйти из-под его контроля. Его могут просто убить, как избавились от Сливы, чтобы замести следы. Есть только один шанс и единственный ход, который он мог себе позволить, и использовать его надо немедленно, потом такой возможности уже не будет.
Всегда приятно, если трудное решение принято. Вот ты мучился, ломал голову, терзался, а как только решение принято, то на душе становится на порядок легче, даже если остается все тот же риск. Ведь самое трудное для большинства нормальных людей – это сам процесс принятия решения.
Антон резко повернул руль вправо и ушел в сторону Кольцевой. Сейчас инспектора за его спиной нервничают, не понимают, почему он не поехал в центр самой прямой дорогой. А вот тут мы их еще немного заставим задуматься. Главное, не переборщить, а то вдруг у них в отличие от тебя есть связь с «Ивановым»? Вот и двор, который, кстати, вспомнился Антону. Три многоэтажки стояли буквой «П», а чья-то удачная фантазия в момент строительства заставила рабочих закатать асфальтом кольцо вокруг детской площадки. В результате получилось, что припаркованные машины у подъездов совсем не мешают проезду и развороту других машин. Между прочим, и «Скорой помощи» тоже.
Антон въехал во двор и сразу двинулся в это кольцо. Он видел, как «Форд» послушно следом за ним выполнил этот маневр. Вот и дальняя часть двора, вот и свободное место. Здесь у бетонной стены, ограждающей новое строительство, праздно шатающихся нет, как нет тут и мамашек с детскими колясками. Для плана Антона самое отличное место.
Он прижался параллельно бетонному забору и остановил машину. «Форд» не очень охотно выполнил такой же маневр. И пока инспектора не начали нервничать, Антон схватил с переднего сиденья сумку со взрывным устройством, выскочил из машины и подбежал к ним. Схватился за ручку задней дверки, открыл ее и прыгнул на сиденье, бросив сумку рядом с собой.
– Ты че куролесишь? – со своей неизменной усмешечкой поинтересовался Коткин и повернулся вполоборота назад. – Время же поджимает.
– А вам-то что? – вопросом на вопрос ответил Антон. – У вас «сдельщина» или почасовая оплата?
Ему понравилось, что Столетов совсем не участвовал в разговоре, а только хмуро таращился по сторонам, как будто специально избегал смотреть на напарника и Антона.
– Слышь, ковбой! – Коткин развернулся еще больше, чтобы посмотреть Антону в лицо. – Ты чего херней занимаешься? Шутки решил шутить? Хочешь, чтобы Руслан тебе яйца отрезал?
– А он вам Русланом представился? Интересно, а мне он почему-то известен под псевдонимом «Иванов». Ну, неважно. Поговорить бы надо, ребятки, пока время есть и желание.
– Свалить решил? – пробурчал Столетов.
– Он решил хапнуть весь товар и нас в долю подбивает, – пояснил Коткин. – Земеля, так дела не делаются!
– А как они у вас делаются? – с интересом спросил Антон. – Как со Сливой обошлись? Так, что ли, они у вас делаются?
– Опа! – засмеялся Коткин. – Кажись, Руслан Сливу кинул. Во дает!
– Угу, – похлопал Коткина по плечу с погоном Антон, – кинул. Он его в карьер в машине с высоты метров в пятнадцать кинул. Напоил и кинул. И было это минут сорок назад.
– Че, в натуре? – Коткин перестал смеяться и повернулся к напарнику. – Ни хрена себе, передел пошел. Надо Петровичу звякнуть, чтобы знал.
– Нагатину, что ли? – быстро и почти машинально спросил Антон.
– Конечно, – без всякой задней мысли подтвердил Коткин, доставая мобильник. – Наше дело второе, а Петровичу разруливать в этой ситуации.
– Погоди, не звони, – попросил Антон.
– Иди ты в ж..! – хмыкнул Коткин, продолжая набирать номер.
Ствол пистолета ткнулся инспектору в ребро, щелкнул флажок предохранителя, звонко оттянулся и загнал патрон в патронник затвор. Коткин замер, скосив глаза на оружие, так и не набрав две последние цифры. Столетов рядом с ним весь подобрался и даже побледнел. По виску и щеке сбежала капля пота, оставляя блестящий след.
– Сидеть спокойно, и не вздумайте дергаться, – веско проговорил Антон. – Эта штука стреляет почти бесшумно. На улице никто и не услышит.
– Ты че? – хриплым шепотом заговорил Коткин. – Охренел, что ли? Че те надо? Не ввязывался бы ты в эти дела. Хочешь канал хапнуть? Ну, возьмешь ты один раз «бабки», а потом?
– Какой канал, какие «бабки»? – не понял Антон. – Ну-ка, Славик, выражайся яснее!
– Думаешь, я не понял? – торопливо продолжал инспектор. – Ты чего сумку-то сюда притащил? Она же с кассетами у тебя…
– Та-ак, – догадался Антон, – ты решил, что я на контрафакт ваш посягнул, на пиратские ваши кассеты. Во, дебилы, а! Чего же она такая тяжелая-то, не пойму! А ну-ка… – Он приподнял сумку, поставил ее между инспекторами и приказал: – Теперь взяли и раскрыли ее! Живее, ребятки, живее! Времени у нас с вами мало. Ну?
Старшие лейтенанты, косясь на пистолет, плясавший возле их ребер, стали помогать друг другу расстегивать сумку. Как назло, заело «молнию». Антон понимал, что парни сейчас находятся в таком состоянии, что им непонятно, то ли он умом тронулся, то ли тут в самом деле творится что-то серьезное. В обоих случаях на курок человеку за их спиной нажать очень легко.
– Е… – выдохнул Столетов и уставился на содержимое.
Коткин промолчал, но и по тому, как он замер на месте, было видно, что парень все понял, и ему не по себе. Что там было под толстым полиэтиленом цилиндрическое и светло-палевое, они не знали. Может, тротил, может, динамит, а может, и «СИ-4». А вот характерный набор поверх пакета – плоские мешочки, сплошь набитые рублеными гвоздями, ржавыми гайками и болтами, – не оставлял сомнений в том, что это взрывное устройство.
– Значит, так, голуби, – быстро и с угрозой в голосе проговорил Антон, – времени у меня очень мало, поэтому слушайте и усваивайте информацию. Сейчас вы оказались замешаны в подготовке террористического акта. Согласен, вы можете заявить, что ничего такого не знали, что вас за взятку попросили сопроводить машину человека, который очень торопился. Всего лишь использование служебного положения в корыстных целях. Уволят, и все, а может, вас прикроет ваш дружок, полковник Нагатин. Но дело-то совсем в другом. Грешок за вами есть гораздо страшнее, чем взятки.
– Слышь, ты че, «бабла» срубить на нас решил? – подал голос Коткин, и его левая рука чуть шевельнулась вниз.
– Эй, руки на баранку! – ткнул его в бок стволом Антон. – Уроды вы все-таки, если все меряете на деньги. Значит, так, за вами «крышевание» операций по ввозу и сбыту пиратской видеопродукции. Это раз. Второе! То, что вас не привлекли к уголовной ответственности за сбитую женщину с ребенком, когда вы находились за рулем в нетрезвом состоянии, это еще не все. Согласитесь, что при желании возобновить следствие можно всегда, было бы желание у начальства. И тогда вам светит иное наказание. Но вы, дураки, решили, что вам все можно, и пошли по квартирам угрожать свидетелям. Славиным, например, на Щорса 22, квартира 18. И это еще не все. Вы пытались оказать давление на Пашку Водолаза, из команды Сливы. Но там вы перестарались. Ты, Коткин, перестарался!
Коткин отказался от попытки дотянуться до пистолета в кобуре на поясном ремне, но сделал другую попытку. Удар локтем по стволу пистолета должен был чуть отбросить его в сторону, а за эту секунду Коткин рассчитывал развернуться на сиденье и перехватить вооруженную руку Антона. Реакция оказалась лучше у Антона.
Сам хлопок выстрела был не так силен, как звонко сработавший затвор, выбросивший стреляную гильзу и загоняющий следующий патрон в патронник. Старший лейтенант Коткин дернулся всем телом, выгнулся дугой на сиденье и стал заваливаться вправо, на рукоятку ручного тормоза. Столетов шарахнулся от выстрела в сторону, но деваться ему дальше приборной панели было некуда. Страх не позволил трогать дверную ручку. Так он и замер, в сдвинутой набок фуражке и с выпученными глазами. Он смотрел на напарника, который хрипел, булькал кровью и валился, прижимаясь к нему аккуратно стриженной головой.
Антон выругался, злясь, что не нашел в нужный момент нужных слов, что спровоцировал человека на нападение, и пришлось стрелять. Ему не Коткина было жалко, а того, что это приведет к новым осложнениям. Хорошо еще, что стрелять пришлось в упор, и пуля, не набрав нужной скорости, не пробила тело насквозь.
– Подожди, – дрожащим голосом забормотал Столетов, – слышь, подожди. Я это… давай поговорим…
– А я чем занимаюсь! Я вас и приглашал поговорить, уродов!
– Это он, я же ничего, я-то…
– Тьфу! Я вижу, что это он первым рыпнулся, а не ты…
– Это он стрелял в ту девчонку у Водолаза в квартире, я не хотел убивать. Да и приказа такого не было. Он садист, ему в удовольствие выстрелить в человека, наклонности у него такие…
– Я понял, дальше что? – потребовал Антон.
– Ты скажи, что тебе надо, может, договоримся.
– Вот это уже разговор серьезный. Ты, Толя, жить хочешь? Я имею в виду не просто жизнь как таковую, а настоящую полноценную жизнь. Если, конечно, с таким грузом на совести ты сможешь потом полноценно жить.
– Хочу, конечно… Я и с ними…
– Тогда расклад такой, Анатолий. Моя фамилия Копаев, лейтенант полиции Копаев, Управление собственной безопасности ГУВД. Учитывая минимум твоей личной вины, учитывая твое желание помочь следствию, ты можешь вывернуться и отделаться увольнением, условным сроком. Готов на это пойти?
Столетов странно выгнул шею, пытаясь вытаращенными глазами посмотреть на Антона. Но по-прежнему не мог заставить себя прикоснуться к телу бывшего напарника.
– Да, готов, – наконец выдавил он и странно усмехнулся. – Если только ты не врешь и не разыгрываешь из себя полицейского. Руслан хитер, он мастер на такие вещи. Я слышал.
– А ты легко убедишься в обратном. Бери свою патрульную книжку и записывай номера машин, которые нужно будет задержать, когда я пойду на вокзал. В районе вокзала: «Мазда-3» № 122, «Фольксваген Пассат» № 411, «Лада»-«десятка» № 785. Дальше, в районе Исетских прудов «КамАЗ» № 516. Теперь пиши номер телефона, по которому ты позвонишь, когда я тронусь отсюда. Это телефон моего непосредственного начальника полковника Быкова. Скажешь, что я в безвыходной ситуации, а главное, расскажешь о возможности террористического акта.
Антон продиктовал номер телефона, посмотрел на тело Коткина и решил, что и оно может пока еще помочь в его деле.
– Так, Толя, давай-ка вот что сделаем. Перетащим твоего покойного дружка на пассажирское сиденье и пристегнем ремнем безопасности. Ты сядешь за руль и двинешься в сторону вокзала, только по телефону все сообщишь на ходу. Пусть этот ваш Руслан или его бойцы, в случае чего, видят вас обоих в машине и поблизости от меня. Не время все ломать. И главное, скажи, что бомба у меня в руках, но я могу не успеть предотвратить ее взрыв!
– Да, я скажу… Только ты… вы потом подтвердите, что я добровольно. Нет, не так, это… договоримся, может, а? Что все не так тут в машине было, что мы вроде как вдвоем…
Антон посмотрел Столетову в глаза, и тот понимающе кивнул. Вылез из машины и стал помогать перетаскивать тело Коткина на другое сиденье.
Состояние, которое испытывал старший лейтенант Столетов, трудно определить однозначно. Фактически только что была перечеркнута вся его прошлая, простая и понятная, жизнь. Не такая уж простая, но понятная – это точно. Все было ясно, обычно и привычно. Нашлись люди, которые помогли устроиться в полицию и именно в ГИБДД. Без денег Анатолий давно уже не ходил, всегда имел несколько тысяч «карманных». И главное, привык он к ним. Цветы девушке купить? В любой момент, и самый дорогой букет. Неожиданно в ресторан пригласить – да нет ничего проще!
И не задевало то, что надо было делиться с начальством. А потом появился Славка Коткин, которого перевели откуда-то в их батальон. Он пригляделся к Анатолию и стал привлекать его к своим делам. Не совсем к своим, это Анатолий потом узнал, что Славка дела делает по приказу одного всемогущего человека – полковника Нагатина из ГУВД. Он говорил, что президента страны легче свалить и посадить, чем Нагатина, такие у него «прихваты» везде.
И дальнейшее виделось, не без помощи Коткина, простым и ясным. Звание вовремя и без проблем. За капитанскими погонами переведут на другие должности, а там и выше можно. Анатолий заикнулся, что неплохо бы до полковника дослужиться, потому что у них пенсия большая. И сокрушаться стал, что вовремя учиться в вуз не пошел. Славка засмеялся, похлопал по плечу и посоветовал «не заморачиваться». Корочки об образовании можно купить, если так хочется, а звание полковника он ему, можно сказать, гарантирует, если с ним – со Славкой Коткиным – дружить будет. Было понятно, что «дружить» – означало продолжать выполнять всякие задания сверху. А чего не выполнить, если такие перспективы?
Может, и покоробило бы старшего лейтенанта полиции Толю Столетова оттого, что нужно иметь дела с преступниками, откровенными уголовниками, и нарушать закон, который он вроде как должен бы защищать. Но не коробило, потому что Столетов ни дня и ни минуты не работал честно. Он и не собирался идти в полицию, чтобы честно работать. Знал по знакомым, что там можно неплохо иметь «на лапу», затем и пошел. Поэтому и предложение Коткина воспринял спокойно и без угрызений совести, и выполнял все с легкостью, как само собой разумеющееся.
А тут все повернулось не просто на сто восемьдесят градусов, тут все вверх дном перевернулось. Страшные слова – Управление собственной безопасности – потрясли больше, чем смерть на его глазах Славки Коткина. И произошло это потому, что теперь Анатолий остался один на один со всем миром, который оказался страшнее, чем он предполагал, и неожиданно понял, что нет никакой безнаказанности, а есть лишь временная отсрочка.
И к трупу, который сидел рядом, отвесив нижнюю челюсть, у Анатолия вдруг возникла ненависть, злоба за то, что бросил. Обманул и бросил, так легко уйдя в небытие. Между прочим, уйдя от наказания. И поэтому Анатолий вцепился в предложение этого таинственного лейтенанта, как утопающий вцепляется во все, что попадется под руку.
Он выехал на улицу, не теряя из виду белую «Ниву» Антона, и стал набирать номер, который ему велели. Сначала ему никто не отвечал, и Анатолий слушал лишь длинные тягостные гудки. А потом, очень неожиданно и резко, раздался скрипучий неприятный голос:
– Да, я слушаю!
– Т… товарищ полковник. – Во рту у Анатолия неожиданно пересохло, и он с трудом закончил первую фразу: – Товарищ полковник, это старший, этот… я по поручению лейтенанта Копаева. Он велел вам позвонить и все сообщить.
– Да говори же, твою мать! – рявкнули в ухо, и в голове у Анатолия все встало на свои места.
– У него бомба. Взрывное устройство, которое он должен заложить на вокзале в кассовом зале. На парковке возле торгового центра к нему подойдет человек, который вставит в бомбу запал. И еще он просил передать номера машин, в которых находятся террористы…
Анатолию пришлось сбросить скорость, чтобы можно было на миг оставить руль и дотянуться до своей патрульной книжки. Водители других машин, как по команде, притормозили и шарахнулись от машины ДПС, ехавшей очень странно. Анатолий диктовал марки и номера машин, отвечал на вопросы, которые задавал ему человек с неприятным голосом. И все снова становилось простым и понятным. Он в системе, он винтик, все под контролем серьезных дядей с большими звездами на погонах. И если он будет полезным, если поможет, то, глядишь, для него все закончится не так уж и плохо.
Антон был уверен, что Столетов не подведет. Некуда ему деваться теперь. Если бы Столетов был трусом, то мог бы и предать Антона, снова встать на сторону бандитов или просто сбежать, спрятаться. Но он не трус, трусы такими вещами не занимаются, какими он занимался с Коткиным. Нет, должен сообразить, на чьей стороне теперь сила и чьей стороны ему нужно держаться. Позвонит он Быкову, обязательно позвонит. Еще и стараться будет все объяснить как следует.