– Ничего удивительного. Шотландия тоже лежала тогда на краю христианского мира. Америка вообще была за пределами всего известного мира… Как другая планета.
– А до Приората Сиона не добрались… Короли били тамплиеров, а рыцари «Нашей Госпожи» тихо отсиделись в сторонке.
– Не уверен, что тихо отсиделись. Понимаешь, обрушить тамплиеров – в их интересах.
Вальтер какое-то время тихо сидел, откинувшись в кресле.
– Да-а… Петер, ты быстро учишься играть в тайные игры… молодец… Тем более, смотри-ка… ведь главная идея Пути Денег – развал общества… Так?
Петя кивнул. До конца поверить в услышанное от Жака Дуча он все еще был не в состоянии.
– А вот у меня в одной из бумаг есть такая оценка…
Вальтер взял листок бумаги, прочитал: «С тамплиерами погиб целый мир; рыцарство, крестовые походы кончились с ними. Даже папство получило ужасный удар. Символизм был глубоко потрясен. Возник жадный и бесплодный торговый дух. Мистицизм, озарявший таким ярким светом прошлые поколения, нашел холодность, недоверие в душах людей». Это из книги «Тайные общества всех веков и всех стран», она вышла в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году. Автор – англичанин Чарльз Геккерторн…
Вальтер значительно помолчал и продолжил:
– Так что ты прав – истребить тамплиеров в духе Приората! И папу принизили, заставили губить невинных, и с конкурентами разделались, и сам дух общества изменили… в свою сторону.
Вальтер задумчиво покивал, продолжал не особо веселым тоном:
– Интересно было бы знать, кто из Приората был в ближайшем окружении французских королей? В высшем руководстве ордена иоаннитов и других орденов? Стоял возле самого папы римского?
– Или был самим Папой, – вставил Петя, лишенный особого почтения к Папе. – Откуда мы знаем, куда именно они могли проникнуть?
Вальтер даже изменился в лице.
– Ты прав… Орден «Нашей госпожи в Сионе» – это по-настоящему тайная организация. Настолько тайная, что никогда не знаешь, где могут оказаться ее щупальца.
– Особенно после тысяча четыреста восемьдесят третьего года… – уронил Петя.
– Почему?!
– Потому что до этого орден возглавляли великие магистры – прямые наследники династии Меровингов. А потом стали привлекать великих художников, ученых и мыслителей. Кто мог бы подумать, что во главе такой организации стоит Леонардо да Винчи? Или Исаак Ньютон? Или Виктор Гюго?
– Мне до сих пор трудно себе представить Виктора Гюго в роли заговорщика… Срабатывает еще детское уважение к писателю…
– Есть много причин, которые мешают представить его заговорщиком. Тут и уважение к писателю, и уважение вообще к любому умному человеку, и представление, что творческие люди стоят бесконечно далеко от суеты… От политики, от власти денег… Обычно их считают эдакими безобидными психами, стараются им помочь, а не подозревают в руководстве страшными тайными организациями.
– Да, это в голове плохо соединяется: Виктор Гюго – и организация войн! Но с другой стороны: ведь воспел же Гюго несуществующего Гавроша? Не обращал же он внимания на смерть множества вполне реальных детей? А свой самый знаменитый роман Гюго называется «Нотр-Дам де-Пари», то есть «Наша Госпожа в Париже»… Ну прямо как орден называется «Наша госпожа в Сионе»!
– А нынешний Великий магистр, Жан Кокто? Он тебя не удивляет?
Вальтер задумался и замотал головой:
– А вот представь себе, не так уж и удивляет… Намного удивительнее Великие Магистры прошлых времен. Ньютон – огромная фигура в науке. Гюго, как ни оценивай его тайную жизнь – один из ведущих писателей Франции, если не всего мира. А кто такой Кокто? Ну да, все газеты о нем кричат, все-то от него в восторге… А если реально – что он сделал?
– В этом я не силен, Вальтер… Я ничего его не читал.
– А его почти что и не переводили. За границами Франции он только в одном американском журнале печатался, а издают этот журнал две скучающие богатые бабенки. Жана Кокто и не стоило переводить, между нами. Шум шумом, а писал он в основном тексты для опер и ораторий… Сто лет назад это и работой писателя никто бы не считал. Кокто курят всяческий фимиам, его называют и великим писателем, и великим художником, и великим режиссером. Везде-то он великий… а великие-то дела где? Великий шум, не более того.
– Крупная личность?
– Шлюхин сын, а не крупная личность. Сын адвоката, который был еще художником-любителем. Папа покончил с собой, когда сыну было девять лет.
Петя невольно содрогнулся.
– Не трясись! Сын вырос еще самобытнее папы: покуривает опиум, крутит бурный роман с актером Жаном Маре. Любовник моложе Кокто на 24 года, но да не это самое пикантное… Маре – сын профессиональной воровки. Его отец – фронтовик… Наверное, его можно встретить в организации Франсуа Селье или графа де ла Рокка… Он сбежал, когда узнал о профессии жены и матери его детей: воровала по магазинам.
– Сын воровки…
Наивный Петя впал в тоску – он как-то не очень представлял, как жить, будучи сыном профессиональной воровки. А Вальтер неумолимо продолжал:
– Сын воровки и наркоман, педерастическая парочка. Каково?! Жан Морис Эжен Клеман Кокто, глава ордена, рвущегося к мировому господству. Сейчас ему 48 лет. Все у него на грани патологии: и жизнь, и творчество.
Помолчали.
– Нет, – подытожил Вальтер. – Мне не кажется эта фигура странной… Виктор Гюго более странный, а уж Ньютон… Это вообще ни в какие ворота не лезет.
– А мне кажется самым удивительным сам факт, что эта организация и в самом деле существует. И знаешь, что меня до конца убедило, что все это вовсе не бред? Ты слышал про «Протоколы Сионских мудрецов»?
– У нас эти протоколы изучают в школах… – заулыбался Вальтер. – Уж их-то я знаю…
– И что же ты о них знаешь?
– Всего опубликовано двадцать четыре протокола… – загибал пальцы Вальтер. – Это протоколы планов захвата власти евреями. В «Протоколах…» рассказывается, как они хотят подорвать духовные корни христианства, и с этой целью пропагандировать любые идеи, способные подорвать здоровый порядок в мире: дарвинизм, марксизм, либерализм, коммунизм, троцкизм, анархизм… да что угодно! При этом они будут создавать иллюзию свободы слова, свободы прессы, демократии, а на самом деле гнуть свою линию – на разрушение.
Они будут пропагандировать другие религии, не христианские, чтобы христианство не могло воспитывать людей и отвлекать внимание на высосанные из пальца новости и события…
– Высосанные из пальца события – вроде деяний нашего общего друга Жака Кокто? – перебил Петя.
– Хм… А ведь и правда, похоже… А еще евреи будут подрывать экономику путем разрушения денежных рынков и национальных экономик, уничтожения экономической независимости людей, устройства экономических депрессий…
– Вроде Великой депрессии в США? – опять вставил Петя.
– Ну да… Они организуют мировые войны, и вообще всякие войны, террор и массовые преступления. Под предлогом войны с внешним врагом будут сокращаться все гражданские свободы, расти технологии промывки мозгов.
Постепенно власть тайных сил будет расти, а правительств и народов – уменьшаться. И тогда придет Мессия: Царь Иудейский. Он сядет на трон мировой монархии и только тогда вернет людям нормальную экономику и нормальную жизнь. Но мир уже будет совершенно другим, он будет принадлежать евреям.
Пока Вальтер говорил, Петя сел нога на ногу. Он обхватил колено руками, качал ногой и затаенно улыбался. Чуть ли не впервые за время знакомства с Вальтером он чувствовал, что знает и понимает куда больше него.
– Ты хорошо все описал, Вальтер… На «отлично». Но у меня два вопроса.
Первый вопрос: Вальтер… почему в числе учений, разрушающих привычный мир, ты не назвал ницшеанства, неоязычества и национал-социализма?
Надо было видеть неуверенную физиономию Вальтера!
– Так ведь язычество намного древнее христианства…
– Но наш мир сложился как христианский. Возвращение к язычеству уже невозможно без разрушения того, что есть. Невозможно возвращение к язычеству без выдумывания новых обрядов и догм! Ты же не будешь утверждать, что эсэсовцы освящают ритуальные кинжалы так же точно, как это делали древние германцы? Ритуал красивый, ритуал похожий… но выдуманный, верно? Сочиненный, сконструированный – называй, как тебе угодно! А ницшеанство с его культом сверхчеловека? А национальный социализм, где Ницше соединяют с Марксом?!
Вальтер хмурился, сопел… и не выдержал – рассмеялся, поднял руки ладонями к Петру:
– Ладно! Ты меня убедил! Национал-социализм находится в числе учений, разрушающих привычный мир.
– Ты мне даже цитировал Гитлера – в том месте, где он восхваляет построение нового мира… Ты мне тогда доказывал, что гитлеровцы и есть настоящие социалисты…
– «Мы варвары, и мы должны остаться варварами! Это почетное название. Старый мир умирает, мы рождены, чтобы помочь ему погибнуть». Это?
– И это тоже… Но есть еще и второй вопрос!
– Да, это же был только первый… Могу себе представить, каков второй…
– Даже не можешь! Скажи – почему ты все время говорил: «евреи придумали», «евреи сочинили протоколы?..» Ты уверен, что это евреи?
Вальтер даже обалдел от вопроса.
– А кто же?!
– Давай вспомним, как появились протоколы? Сперва их начали издавать в 1903 году в газете «Знамя», в Санкт-Петербурге. Главный редактор, известный антисемит Крушеван, сообщил: «Протоколы» вывезены из Франции, где их похитили из архива некой «еврейской организации». Что за организация? Бог весть, этого Крушеван не раскрыл!
В 1905 году впервые опубликован полный текст, все двадцать четыре протокола. Но сам издатель «Протоколов…», некий Нилус, признавался, что не имеет никаких материальных доказательств подлинности текстов. Пес его знает – может, Нилус придумал часть текстов?
С тех пор и пошло: «Протоколы…» переиздавали на разных языках, миллионными тиражами. Нилус орал, что во всем виноваты евреи, «Протоколы…» стали настольной книгой для антисемита. Их публиковали Генри Форд в Соединенных Штатах и нацисты в Германии…
А вот Николай Второй назвал «Протоколы…» «никуда не годной фальшивкой». Один публицист-антисемит в России, Меньшиков, назвал распространителей «Протоколов» «людьми с повышенной температурой мозга». Почему?
Ошарашенный Вальтер пожал плечами.
– Не помнишь, кем подписаны «Протоколы…»?
– Мастерами Сиона тридцать третьей ступени…
– В иудаизме есть понятие «мастера»?
– Наверное…
– Нет! У евреев есть мастера часовых дел, а вот Мастеров никакой ступени у них не бывает. Подписали бы от имени «членов кагала» или «самых умных раввинов», я бы скорее поверил… Второй вопрос: что это за число тридцать три? Какие числа используются в символике иудеев?
Вальтер обалдело замотал головой…
– Вроде бы семь…
– Вроде бы! В символике иудаизма нет числа тридцать три. А у масонов есть! Смысл этого числа прост – Каббала называет тридцать два пути распространения Божественной мудрости: двадцать две буквы еврейского алфавита и десять сфирот.
– Что такое сфироты?
– Части Древа Жизни… Их понимают по-разному, и почему их именно десять, есть разные теории. Главное – получается число тридцать два. А масоны добавляют к этому числу еще и самого Всевышнего: так получается Тридцать три источника мудрости. Потому и ступеней в иерархии масонов Шотландского толка тридцать три. «Мастера Сиона тридцать третьей ступени» – это люди, стоящие сразу после самого Господа Бога…
Вальтер обалдело закрутил головой. Петя чуть передохнул и продолжал:
– А на каком языке писаны «Протоколы…»?
Вальтер ответил, но уже с некоторой осторожностью:
– «Протоколы сионских мудрецов» принимали на Сионистском конгрессе в Базеле, в тысяча девятьсот девяносто седьмом году. Делегаты говорили на французском…
– Ничего подобного. Абсолютное большинство делегатов Базельского конгресса французским языком не владело! Протоколы еврейских заседаний в Базеле велись на немецком языке. Так с чего вдруг «Протоколы…» стали французским текстом?
Вид у Вальтера сделался до крайности озадаченный.
– А почему «Протоколы» все время говорят о приходе «царя с кровью Сиона», который будет для евреев «истинным папой», а одновременно «патриархом интернациональной церкви»?! С каких пор евреи употребляют чисто христианскую терминологию? С каких пор им понадобился папа?
– Так у них цель: власть над миром. Хотят, чтобы их царь был и царем для всего человечества…
– Так то царь! Еврейский царь только правит, а священником он быть никак не может. Ни в каком смысле! Эти функции у евреев разделены очень четко: царь должен происходить из колена Иегуды, а первосвященник – из колена Левитов.
Вальтер опять закрутил головой.
– Получается, что это документ вообще не еврейский… И знаешь что? Очень похоже, что «Протоколы…» – это материалы наших общих друзей из Приората Сиона… Ты ведь это имел в виду?
– Конечно, именно это!
Вальтер все крутил головой и чесал шею: это у него было признаком сильнейшего недоумения. Потом встал, задумчиво прошел к окну.
– Ты что?! Мы же вон на что вышли, Вальтер! Молодцы наши хозяева, но и у нас много чего получилось!
– Да… Только я все думаю: получается, нас всех обманули. «Протоколы…», «Протоколы…»…А к мировому господству рвутся вовсе не евреи… Тем более, само движение Гитлера – один из способов разрушить нормальный человеческий мир…
– Добавь: еще неизвестно, кто стоит за национал-социалистическим движением. И кто им управляет.
Не оборачиваясь, Вальтер кивает. Так же грустно сидел в стороне от всех другой мальчик, Паша Каган, столкнувшись с несправедливостью и жестокостью мира. Паша… При воспоминании о нем защемило сердце: где-то лежит умный и тонкий парень, великолепный поэт?! Хорошо, если не Вальтер убил Павла.
Петя тряхнул головой:
– А знаешь, Вальтер… Я ведь никогда не верил в существование могучих тайных организаций. Всегда считал их существование дурацкой выдумкой…
– В этих делах многое придумано. Где тайна – там любопытство, там попытки додумать то, чего наверняка не знаешь… но ведь человек не может придумать того, чего вообще нет в жизни.
– Так уж и не может! Греки вон кентавров придумали.
– И что? Как всегда они придумали новые комбинации реальности. Кентавр – выдумка, но для нее нужны люди и кони. Если ни одного человека и ни одной лошади никогда не видал, то и кентавра не нарисуешь. Индейцы в Америке не знали никаких таких кентавров.
Парни лениво переговаривались, понимая: на сегодня работа закончена.
Петя обвел глазами кабинет: умный, добрый мир книжных шкапов, кругов света от настольных ламп, больших удобных кресел. Тикали настенные часы, отсверкивала бронза на столе. Грустно смотрел Христос черного дерева на резные ручки старинного кожаного кресла. Приятно было находиться в этом пронизанном историей городе, в кабинете ученого человека. Со временем он построит для себя такой же кабинет.
Петя остро ощущал свою жизнь, как великолепный подарок. Подарком в ней был и затихший за окном город и кабинет умного профессора д`Антркасто. Петя с благодарностью принимал дар. Он хотел, чтобы этот мир продолжался. Чтобы писались и издавались книги, светили лампы, работали по ночам ученые умные люди.
Чтобы веял ночной ветерок, шевелил тяжелыми шторами, перелистывал книгу на столе. Чтобы мудрость живших до него людей накапливалась на этих полках. Чтобы мирно дремал кот, охраняя людей в меру своего понимания. Чтобы так же мирно спала Жаннета, улыбаясь во сне, по-детски подсунув под щеку кулак.
Петя подошел к окну, чуть отодвинул тяжелую штору. Фонари давно погасли, в свете звезд еле угадывался человек в надвинутой на глаза шляпе. Человек неподвижно, как монумент, стоял в подворотне напротив. Война продолжалась, черт возьми!
– Петер… – тихо позвал его Вальтер. – Петер, ты бы шел к Жаннетте. У нас еще часов пять до подъема.
Вальтер засыпал на ходу, для него было уже совсем поздно.
– Спокойной ночи, – выговорил Петя.
…Жаннету он нашел уже почти привычным способом – по запаху. Ведь в комнате по-прежнему не было видно решительно ничего. Не просыпаясь, девушка обняла Петю, приникла к нему всем телом, обняла сильными руками с крепкими шершавыми ладошками: руки работницы. И Петя тоже заснул до часа, когда энергичные маленькие руки помогли ему проснуться, незадолго до серого утра.
Глава 6 Совсем жарко
…Вечером прошлого дня, когда парни возвращались в гостеприимный дом профессора Д`Антркасто, в Париже и помимо них кипела работа.
Вот человек в шляпе, надвинутой на глаза, входил в полуподвальное помещение низкопробного ночного кабака. Внутри, в игольчато-пронзительном свете, высились неубранные бутылки на липких столешницах, сидели небритые личности за нечистыми, скверно пахнущими столиками. Громыхала отвратительная музыка. С обшарпанной стены смотрело монгольское рыло Ленина, с другой пялился Троцкий с безумно вытаращенными глазами. Патефон кончил громыхать бравурный марш, тут же послышалось тягучее завывание «Интернационала». В кабаке гнусно воняло.
Вошедшему помахали из-за дальнего столика, он двинулся туда, скользя по каким-то объедкам. Дойдя, наклонился, что-то тихо сказал потянувшемуся к нему человеку. Из рук в руки перешли залапанные купюры… Другой человек за соседним столиком даже привстал, чтобы лучше их видеть, но деньги предназначались не ему. Получив мзду, трое людей тут же направились к выходу. Идущий первым кивал то одному, то другому из сидящих, на улицу выдвинулись уже семеро.