– А что такое полтергейст и спиритизм, о которых ты упомянул? – спросила Леокадия.
Это была последняя возможность. И я уцепился за нее. Я внутренне встряхнулся, собрался и решил не ударить в грязь лицом.
– О! – воскликнул я. – Полтергейст и спиритизм – это самые удивительные явления на Земле!
– Неужели?! – выдохнула Леокадия, подчиняясь моему энтузиазму. – Говори!
– Ты только представь! Предметы сами собой начинают летать! Стеклянные банки с размаху бьются о стены и раскалываются на кусочки!
– Не может быть! – подавшись вперед, прошептала принцесса.
– Может! У нас еще и не такое бывает! На стенах сами собой появляются надписи, например: «Убью!» Или наоборот: «Будь осторожен! Бойся жены, она – извращенка!»
– Поразительно! – вскричала принцесса. – Я должна сообщить об этом нашим ученым!
– Да подожди ты! Полтергейст, это еще что! Спиритизм намного круче!
– И что же это такое?! – Леокадия глядела на меня во все глаза. Вот подействовало так подействовало. Да я и сам как-то разошелся. Не-ет, не зря все-таки, выходит, я читал эту несчастную газетенку.
– Спиритизм – это когда вызывают души умерших и разговаривают с ними...
– О чем?
– Да хоть о чем! Можно, например, спросить, как там в загробном мире каким-то другим умершим приходится. Нравится им там или не нравится. Видят ли они тебя, знают ли о последних событиях в нашем мире и как к ним относятся...
– Быстрее вызывай такую душу! – воскликнула Леокадия. – Я хочу узнать, как там моим папе с мамой!
Мне сразу стало как-то нехорошо. Я давно уже хотел спросить, где ее родители. А то принцесса есть, а короля с королевой почему-то нету. Но как-то не собрался.
– Ну, я-то этого не умею... – признался я.
– Не умеешь?.. – На лице принцессы отразилось разочарование. – А кто умеет?
– Ну... Если честно, то, мне кажется, никто.
– То есть как? – Теперь ее лицо стало строгим, если не сказать – мрачным.
– Ну... Мне кажется, все это выдумки. Как и полтергейст, кстати.
– Выдумки? – Она смотрела на меня озадаченно. – А-а! Люди сочиняют это как произведения искусства? Литература, поэзия... Ты просто забыл сказать об этом?!
– Как произведения – тоже бывает. Но некоторые уверяют, что все это умеют по-настоящему. Чтобы денег заработать, авторитет... А на самом деле не умеют. Вранье это все. Ложь. Неправда.
Она поднялась, и в лице ее отразилась нескрываемая мука...
– Что ты наделал, Костя, что ты наделал... – сказала она печально.
– А что я наделал? – испугался я. Такое уж у нее было лицо. У меня возникло чувство, какое было, наверное, у Ивана-дурака, когда Царевна-лягушка корила его за то, что он спалил ее шкурку. Во всяком случае Леокадия вела себя именно так.
– Что ж, я объясню тебе, – сказала она. – Леокада – мир искусства. Именно поэтому путать здесь правду и вымысел считается самым недостойным делом. Или искусство, или жизнь. Одно из двух, и никаких полумер. Но даже и не это самое страшное. Страшно то, что ты нарушил ГЛАВНЫЙ ЗАКОН ЛЕОКАДЫ. Претендент на руку и сердце принцессы не должен говорить ей ни слова неправды! Ты забыл?
Да, что-то такое она говорила. И правда, забыл...
– А... А я думал, после турнира уже не считается, – промямлил я, чувствуя, что звучит это как какая-то левая школьная отмазка.
Она смотрела на меня молча, и в глазах ее была безысходная жалость. Я почувствовал, что не просто нехорошо вышло, а, видимо, мне за это будет очень плохо.
– Я же не хотел тебя обмануть, – сказал я еще более неискренне. – Просто хотелось чем-то удивить.
– Именно так и завоевывают престол Леокады негодяи, – сказала она бесстрастно.
– Ой, да ладно... Давай сделаем вид, что я тебе ничего не говорил, – предложил я. – Никто ведь не слышал...
– Я слышала, – напомнила она. – Я – верховная правительница этой планеты. Нарушен ее главный закон.
Да, тут не поспоришь...
– И что мне будет? – спросил я.
– Казнь через восхищение, – сказала она. – Извини...
– А что это такое? – спросил я, понимая, что ничего хорошего.
– Тебя будут восхищать великими творениями искусства до тех пор, пока ты не умрешь...
– А если я вообще не умру? – выдавил я.
– Так не бывает, – заметила принцесса. – Но если ты окажешься настолько груб и бесчувственен, что не будешь умирать очень долго, казнь превратится в пожизненное заключение. Но и тогда тебя будут восхищать, пока не умрешь...
– А может... – начал я, сам еще не зная, что хочу предложить. Но она, отвернувшись, сделала неуловимое движение рукой, и изо всех уголков сада ко мне устремились металлические страж-птички.
Один в тюремной камере я просидел только полдня. Вечером ко мне подсадили Стаса. В принципе он мог бы мне ничего и не рассказывать, причина его появления тут была мне очевидна. Но когда он все-таки рассказал, выяснилось, что его история даже неказистее моей.
В отличном настроении, распрощавшись со злувами, которые души в нем не чаяли, и появившись с экскурсии к обеду, он сразу спросил принцессу:
– А где Костя?
– Он не сможет пообедать с нами, – уклончиво отозвалась та, но Стас ничего дурного не подумал. Никаких подозрений у него не вызвал даже тот факт, что она была в черном.
– Поговорили? – спросил он.
– Да.
– Ну и как, поразил он тебя?
– В какой-то степени, – призналась принцесса, без аппетита откусывая кусочек ягодного пудинга.
– Но не настолько, чтобы в него влюбиться, – усмехнулся Стас.
– Точно, – согласилась Леокадия.
– Ну ладно, – перешел к делу Стас. – Давай-ка уже и я с тобой поговорю.
– Давай, – согласилась принцесса. – Только скажи, ты помнишь, что мне нельзя лгать?
– Естественно! – воскликнул Стас. – Я и не собирался!
– Это правильно, – кивнула Леокадия. – Так о чем ты хотел рассказать?
– Я хотел рассказать тебе об Иисусе Христе, – заявил Стас с воодушевлением. – О нем написана книга, которая называется Евангелие.
– Книга? – оживилась принцесса. – Это хорошо. Это литература.
– Да! – воскликнул Стас. – И еще какая! Это главная книга на Земле.
– Может, мне лучше ее самой прочитать? – предложила Леокадия.
Но Стас на свою голову не внял ей.
– А чем тогда поражу тебя я?! – воскликнул он чистосердечно. – Нет уж, давай я тебе о ней расскажу!
– Ну давай, – кивнула принцесса.
– Так вот, – начал Стас. – Дело в этой книге происходит примерно две тысячи лет назад в стране Иудее... Жил да был один человек... Даже нет, лучше еще раньше начать. У одной девушки, ее звали Мария, и жила она в городе Назарете, родился ребенок. Но получилось так, что он родился не дома, а в городе Вифлееме, куда Мария пришла с мужем Иосифом...
– Зачем она куда-то пошла в таком положении?
– Они пошли на перепись населения. А беременная, не беременная – до этого никому дела не было, времена были очень жестокие. Послушаешь дальше про избиение младенцев и поймешь... И вышло, что Мария с мужем даже в гостиницу не попали, и ребенка она родила прямо в пещере. Но главное не это, а что она при этом осталась непорочной.
– В смысле, девственницей? – уточнила Леокадия.
– Вот именно.
– Н-да... Необычно, – прокомментировала принцесса.
– А правил тогда в Иудее царь Ирод, – продолжил Стас. – Он сидел в столице, в Иерусалиме. И вот пришли туда однажды волхвы...
– Кто-кто? – переспросила принцесса.
– Волхвы, – повторил Стас. – Это такие мудрецы и волшебники. Пришли и говорят: «Где родился Царь Иудейский?» И пошли слухи. Ирод испугался, что этот новый царь займет его место, выяснил у книжников, это тоже такие мудрецы, что этот царь должен родиться в Вифлееме, и послал туда солдат убить всех-всех младенцев до двух лет, он же не знал, какой из них – царь.
– Ужасное варварство, – сказала принцесса.
– Да уж, – подтвердил Стас. – Всех детей из домов повытаскивали и поубивали.
– И после этого вы противитесь подобрению?
– Это было две тысячи лет назад. Сейчас у нас все по-другому... А ты можешь немножко послушать, не перебивая?
– Хорошо, я слушаю.
– Всех вифлеемских детей перебили, но Иисус-то был в пещере, и его не нашли. А когда он родился, в небе вспыхнула звезда и полетела. Ну, комета... И она показала тем самым волхвам, где младенец находится. И они пришли к нему с дарами и предупредили об опасности. Иосиф с Марией и сыном сбежали в Египет, пробыли там до самой смерти Ирода и только тогда вернулись в Назарет...
Стас говорил и говорил, а принцесса внимательно его слушала. Конечно, в своем вопросе Стас был подкован много лучше, чем я в аномальных явлениях. Все-таки в семинарию одно время думал поступать. Речь его текла связно и образно. Он рассказал о чудесах и проповедях Иисуса, в которых тот призывал возлюбить ближнего своего. О хождении по воде и про Тайную вечерю. И как умыл руки Понтий Пилат, когда Иуда предал за тридцать сребреников...
Леокадия сидела с глазами, полными слез. От скепсиса, с которым она встретила Стаса, не осталось и следа. А он уже дошел до распятия, рассказал о том, как Иисус, побиваемый воинами, нес свой крест на Голгофу, и про ангела, встреченного апостолами...
– Вот и вся история, – сказал он, закончив Воскресением.
– Это действительно замечательная книга, – сказала Леокадия, утерев слезы. – Только немного запутанная. И я немножко не поняла, что хотел сказать автор.
– Авторы, – поправил Стас. – Понимаешь, там такая бездна смыслов, что все и не перескажешь. Но я могу сказать главное, как я понимаю. Иисус был Богом, посланным на Землю в образе человека. И муки он принял за всех людей для того, чтобы те поверили его словам. А главный смысл его слов был такой: любите друг друга, не делайте никому зла, и после смерти ваши души окажутся в раю...
– А с ними можно поговорить? – спросила Леокадия осторожно.
– С кем? – не понял Стас.
– Ну, с душами. С умершими.
– Не думаю, – сказал Стас. – Есть, конечно, всякие медиумы, спиритизм там разный, но это все шарлатанство, и Церковь этого ничего не признает.
– Жаль, – сказала принцесса, но в то же время повеселела, удостоверившись, что его история не смыкается с моей.
– А, да! – сказал Стас. – Забыл еще вот что сказать. Если молиться, то есть о чем-то искренне просить Бога, это обязательно исполнится. А раз Иисус – это Бог, то можно обращаться прямо к нему.
– Угу, угу, – покивала принцесса.
– Ну как, я тебя поразил? – спросил Стас, внутренне ликуя.
– Как тебе сказать... – отозвалась она. – Книжка, конечно, интересная... – Она явно что-то напряженно обдумывала. – Но я бы лучше сделала так. – Видимо, приняв какое-то решение, она воодушевилась: – Бог присылает Иисуса на Землю сразу взрослым, и тот сражается с Иродом, спасая младенцев, а то их уж очень жалко! Он становится царем, а все спасенные им младенцы становятся апостолами, а то двенадцать – маловато. И у каждого – по сотне ангелов...
– Стой, стой, Леокадия! – заорал Стас. – Прекрати богохульство!
– Прекрати что?
– Евангелие переделывать нельзя!
– Нет, я понимаю. Я уважаю авторское право, я просто говорю, что так было бы лучше, и эта книга, которая тебе так нравится, была бы еще более великой...
– Что значит «была бы»?! – вскричал Стас. – Она не может быть другой. Это же не беллетристика, это все – правда!
– Как это правда?
– Ну, у вас что, документальных книг не бывает? Мемуаров там всяких?
– Нет. Точная информация хранится у нас другими способами.
– А у нас бывает.
– Тогда это, выходит, не произведение искусства?
– Еще какое произведение!
– Дикость какая-то, – сказала Леокадия. Потом прищурилась и с легкой угрозой в голосе спросила: – Значит, говоришь, правда?
– Правда, – твердо сказал Стас.
– Значит, правда и то, что, если попросить что-то у твоего Бога, это исполнится?
– Да, это называется молиться. Но, конечно, Бога нельзя заставить что-то выполнять, Бог – не прислуга, он ничего тебе не должен. Но если что-то сильно и по-настоящему захотеть...
– Ты не хочешь, чтобы я умерла? – прервала его Леокадия.
– Нет, конечно! – удивился Стас.
– Ты сильно и по-настоящему не хочешь, чтобы я умерла?
– Да!
– Тогда молись, – сказала она, резко встала, подошла к большому окну и распахнула его. – Поспеши, – крикнула она, – через минуту я уже прыгну!
Стас вспомнил головокружительную высоту замка, вспомнил, что они сейчас находятся на последнем этаже, и заорал, вскакивая:
– Нет, Леокадия, нет! Не надо!
– Так ты мне врал?! – спросила та, и ее волосы развевались у распахнутого окна.
– Нет, не врал! – крикнул Стас упрямо.
– Тогда молись! Посмотрим, какова цена твоему Богу!
С этими словами девушка легко вскочила на стул, с него на подоконник, повернулась к Стасу и сказала еще раз:
– Молись, я на тебя надеюсь!
Что ему оставалось делать? Пытаться переубедить ее? На это не было времени. Но можно было попробовать удержать ее силой! Стас кинулся к подоконнику... Но принцесса не стала его дожидаться и шагнула в зияющую пустоту.
– Господи, еже еси... – забормотал Стас, зажмурившись, потом вспомнил более подходящее: – ...Да прикажет Он ангелам своим, да понесут они на руках тя...
Не прекращая бормотать молитву, он заставил себя открыть глаза и глянул вниз.
Принцесса еще падала. Она падала, кувыркаясь в полете.
– ...Да не коснешься ты о камень ногою своею...
Еще миг... И вдруг перед самой землей траектория ее падения изменилась: она стала падать не прямо перпендикулярно, а под углом градусов в сорок пять или даже больше...
– ...Понесут... Понесут тя ангелы... – машинально повторял Стас.
Да она вообще уже летит параллельно земле! Нет, сделав крутой вираж, она мчится обратно вверх!
– Понесли! Понесли! Аллилуйя, аллилуйя! – радостно закричал Стас, трясясь мелкой дрожью, когда Леокадия влетела обратно в трапезную и, приземлившись на ноги, грозно встала перед ним.
– Ну?! – воскликнула она. – И где же был твой Бог?! Если бы я в самый последний момент не включила механизмы левитации, от меня осталось бы только мокрое место! Грош цена твоим молитвам!
– Так нельзя! – закричал Стас. – Я же сказал: Богу нельзя приказывать! От него нельзя требовать!
– Это вранье, просто вранье! – закричала принцесса в ответ. – Какие-то отговорки и выкручивания!
И вдруг Стаса осенило:
– Нет, подожди! Почему отговорки? Ты разбилась? Не разбилась! Я молился, и ты не разбилась!
Принцесса оцепенела, не зная, что сказать. Наконец она выдавила из себя:
– Я могу прыгнуть снова, но уже не включать левитацию. И тогда я докажу, что ты врешь.
– Не надо! – поспешно воскликнул Стас.
– Да мне и самой не хочется. – Ее голос звучал напряженно. – Но у меня есть другое предложение, – вдруг успокоилась она. – Прыгать будешь ты. Помолись и – вперед.
– Я не буду, – помотал Стас головой.
– Тогда тебя ожидает кара за нарушение ГЛАВНОГО ЗАКОНА ЛЕОКАДЫ, – отчеканила принцесса звонко и внушительно. – Ты претендент на руку принцессы, а врешь мне самым наглым образом.
– Я не вру! – закричал Стас. – Как ты не понимаешь?! Бога нельзя проверять, его нельзя испытывать! Мир так устроен! Существование Бога нельзя доказать логически, иначе исчезла бы вера. А надо-то именно верить, а не знать! А если...
Но Леокадия не дала ему втянуть себя в теологический спор.
– Или ты прыгнешь сейчас из окна, или будешь казнен, как и твой братец.
Про братца это была новость. Принцесса указала рукой на окно:
– Ну? Вперед. Молись и прыгай. Или к брату в тюрьму – ждать казни.
Стас глянул вниз, вздохнул, возвел очи к потолку и забормотал молитву подлиннее:
– Господи Иисусе Христе, Боже наш, Бог всякого милосердия и щедрости, чья милость безмерна и милосердие которого бездонно...
Он молился долго, а Леокадия, поджав губы, терпеливо ждала. Он молился и обдумывал ее слова. И будущее предстало перед ним в беспощадной кристальной ясности: или он погибнет сейчас, или несколько позже. Второй вариант был все-таки несколько привлекательнее. Молитва закончилась словом «аминь». Потом Стас вздохнул и сказал:
– Я уж лучше к Косте.
Глава девятая, в которой мы наконец разыскиваем Кубатая и замечаем, что что-то в нем есть...
Смолянин развил кипучую деятельность. Отправленное в мировой информаторий сообщение о том, что у него имеется семечко подсолнечника, буквально взорвало земную общественность, а в особенности ее передовой отряд – доблестное содружество гастрономов.
Раньше привычка обывателей лузгать семечки в общественных местах и на улице так раздражала людей воспитанных и просвещенных, что однажды под их давлением плантации подсолнечника были уничтожены под корень, и его частное выращивание было тоже запрещено. А когда спохватились, оказалось, что эти меры привели к полному исчезновению растения на Земле.
После этого некоторое время в среде самых продвинутых нонконформистов и антитоталитаристов было модно прилюдно щелкать синтетические семечки, как бы напоминая окружающим о том, до чего может довести слепое подчинение мнению большинства. Потом мода прошла. Но болезненный комплекс вины перед подсолнухом у человечества остался. А у Кубатая – еще и немодная теперь привычка, и неосуществимая мечта.
...Смолянин с помощью своего домашнего дубликатора наштамповал целый мешок одинаковых семечек, но к Кубатаю, несмотря на наши уговоры, не спешил.
– Погодите, погодите, парни! – говорил он. – Сейчас, через час – разница невеликая. Надо человеку настоящую радость подарить... Ему сейчас положительные эмоции не помешают!..
Как повезло нам и человечеству, что Шидла не пожарил семечки! На то, чтобы самыми передовыми методами ботаники вырастить первую партию растений, потребовалось всего несколько часов.
И вот наконец вновь ставшему героем планеты Смолянину посыльные доставили букет из огромных желтых цветов. Выглядели они изумительно, и экс-переводчик был в неописуемом восторге.
– Вот теперь – к Кубатайчику! Теперь – можно! – вскричал он сразу после того, как за посыльными захлопнулась дверь. Говоря это, он сбросил халат, видимо, чтобы переодеться.