— Он и мертвого убедит, что тот живой! Я этого профессора не первый год знаю, — сказал Алекс, спокойно доставая сухарь из мешка, пока я смотрела в щелку двери. — Будешь? И вот бобы еще остались…
— Спасибо, лопнуть во цвете лет мне не улыбается, — отказалась я. — Слушай, долго он еще будет болтать? А то после обеда всегда в сон клонит…
Я зевнула, глаза слипались, прошло не менее получаса, как кот вел свою проповедь — иначе чем проповедью его речь назвать было нельзя.
— Пока они все не примут его точку зрения на Бога, философию, религию, происхождение вещей и на сущность бытия, — ответил Алекс, продолжая хрустеть сухарем.
Я выглянула наружу и увидела, что напротив нашего кота кружком, побросав оружие, сидят десять наших оппонентов и восхищенно слушают усатого апостола. И это были мужчины самых разных возрастов примерно от восемнадцати до шестидесяти, судя по блеклой одежде и грязноватому виду, это были дровосеки и охотники. Фудзума сидел среди них и точно так же таращил глаза, как и его товарищи, благоговейно внимая речам нашего ученого кота.
Мы с Алексом, заскучав в доме, вышли тихонечко, присев рядышком с самым крайним слушателем. Потом командор еще больше заскучал — он и не вникал в суть речи кота, хотя у него и был медальон «переводчик». Наконец не выдержав, он обратился к коту:
— Напарник, ты затянул представление. У нас и так времени в обрез, пора закругляться. Этих ты уже обработал, а нам до ночи надо будет успеть найти головы узкоглазых рокуро-куби-гоблинов, не забыл?
При его последних словах «обработанные» вдруг закопошились, с явным испугом в глазах посматривая на нашего самурая. Понять его слова насчет гоблинов они вроде бы никак не могли, но наверняка уловили «рокуро-куби…». Кот замолк, всем своим видом выражая искреннее возмущение и недовольство тем, что его перебили. Он уже собирался разразиться гневной отповедью, но Алекс поднял руку:
— Еще раз повторяю, благодаря твоей лекции они уже получили какую-то пользу для души и даже чуть-чуть просветились. Но сам знаешь — у нас задание. Пора.
— Ладно, Алекс, ты прав. Сейчас я только успокою их насчет гоблинов. Скажу, что мы пришли спасти мир от этой напасти.
Они потом еще долго говорили, но уже по-японски, чтобы я не поняла. Ну и подумаешь, больно надо… А я сидела и думала: «Странно, десять мужиков в одном доме и ни одной женщины. И что они все тут делают?» Мысли были грустные, в основном почему-то о Моисееве и Элтоне Джоне. Наверное, это телевидение виновато, хотя кто их разберет…
— Неужели мы на ночь глядя попремся в лес? — опросила я без всякого энтузиазма, прихлопнув очередного комара. Эти кровососы доставали с того самого времени, как начало садиться солнце.
— Да, порыскаем, приборы ночного видения у нас есть, — ответил Алекс. Он, так же как и я, яростно чесался.
— Ага! А говорили, будто пользуемся техникой, только соответствующей данному отрезку времени-и… Брехуны!
— Это я настоял! — гордо выпятился котик.
Наш самурай мрачно выудил из-за пазухи некое подобие аквалангистской маски, мне стало его даже чуточку жаль.
— Ладно уж, но если мне приходится идти на такие жертвы — проводить ночь в лесу, полном озверевших комаров, то есть практически отдавать им себя на съедение, то у меня к тебе маленькая просьба.
И я одолжила у него поносить медальон «переводчик». Все равно в лесу нам вряд ли встретятся люди, говорить и слушать скорее всего будет некого, поэтому Алекс отдал мне его без разговоров. И сбегал в дом, чтобы прихватить наш мешок. А я переключила внимание на японцев. Кот к тому времени уже сделал объявление о миссии избавления, но охотники, похоже, не очень-то верили в наши возможности. Ко мне подошли двое любопытствующих парней с ухмылками на лицах.
— Вы что, всерьез решили победить рокуро-гоб-линов? Разве вы не знаете, что они бессмертны? — с издевкой спросил один из них.
— У нас другая информация, — интригующим тоном ответила я, одарив обоих высокомерным взглядом. Судя по их лицам, они заинтересовались еще больше, но я не собиралась с ходу раскрывать все карты.
Тем более что сама ничего не знала. Времени не было расспросить ребят, когда те тщательно изучали досье, я подбирала себя платье на складе. Там были специалисты, которые занимались тем, что подыскивали и подгоняли костюмы под конкретную эпоху, время и место действия. А я уперлась, приглядев обалденное шелковое кимоно, ни за что не хотела с ним расставаться. У-у, меня долго убеждали, что, несмотря на то что кимоно сидит на мне просто шикарно, у охотников и рыболовов, составлявших основную часть населения острова Хоккайдо, возникнет здоровое недоумение — им и во сне не могла присниться элитная гейша в императорском кимоно эпохи на две вперед. Можно подумать, мне было до этого дело?! Переживут как-нибудь…
Алекс с дорожным мешком в руках призывно помахал мне рукой — они с котом уже направлялись к лесу, и я поспешила к ним. Кот выяснил у местных, где ближайшая деревня, и громко объявил, что нам туда надо успеть до ночи.
Углубляться в лес мы не стали — минут через десять ходьбы командор дал команду остановиться. Я дрисела на ствол поваленного сухого дерева. Было довольно прохладно. Алекс свалил мешок на землю, а Пусик уселся подальше от меня, но на то же бревно. Мы по-прежнему не разговаривали.
— Так, пора держать совет, — объявил Алекс, глядя, как я, скинув гэта, с наслаждением массирую затекшие ноги. Видимо, я увлеклась и чересчур высоко подняла подол… — Как ты думаешь, агент 013, где они прячут тела?
— Основной тайник в доме. Это я успел заметить, когда хозяин отвлекся на твою болтовню. Во время тщательной проверки полов под одной из циновок явно прощупывалась крышка от хода, ведущего вниз. Просто в том месте сильно дуло. А потом, когда хозяин прошел по этой циновке, она прогнулась и чуть слышно скрипнула. В остальных местах пол очень ровный.
— Хорошо, а как же тогда головы вылетают на охоту? Они ведь закрывают крышку за собой и оставляют циновку так, чтобы она легла сверху, когда спускаются туда по вечерам.
— Наверняка с задней стороны дома есть окошечко, замаскированное… допустим, растущими перед ним сорняками.
Все это было не очень понятно для меня, поэтому я особенно и не слушала. Достала из мешка холщовый плащ, укуталась, сразу стало и тепло, и комары меньше кусали. Откопала большущий сухарь и с нескрываемым удовольствием съела его весь. За это время ребята приняли решение никуда не двигаться отсюда до темноты.
— Эй, сотрудники, я хотела спросить, мы что, не идем сегодня в деревню? А на фига ж тогда толстун выяснял, как нам туда добраться? Извините, но я сейчас так хочу спать, что уже ничего не соображаю.
Кот и Алекс посмотрели на меня с пониманием — с пониманием не в хорошем смысле этого слова, а как на круглую дуру.
— Деточка, как бы тебе объяснить попроще, так, чтобы дошло? — озадачился кот, состроив искреннюю озабоченность на наглой морде. — Просто нам нельзя далеко уходить, а деревня, как ты понимаешь, не близко, и возвращаться пришлось бы долго. А чем дольше мы находимся в лесу, не предпринимая активных мер против летающих голов, тем быстрее они нас найдут, а кусают они куда сильнее комаров.
— Спасибо за разъяснение, — язвительно заметила я, тем не менее мало что поняв. Глаза слипались, и я расслабленно пробормотала: — Алекс, можно я постелю твой плащ на бревно и посплю немножко?
Командор как раз надевал этот плащ, а я мягко, но решительно отобрала его (Алекс не сопротивлялся). Потом уютно устроилась на жестком дереве, деликатно передвинув кота. Мурзик, не стерпев, что его хватают руками, с оскорбленной физиономией спрыгнул на землю, что мне и требовалось… Теперь можно вытянуть ноги, я улеглась и тут же стала засыпать.
— Не забудьте… меня… разбудить, когда… эти ваши головы прилетят. Мхм-м, хр-р-р…
Когда меня растолкали, было уже совсем темно. Алекс надел на лицо свою маску, и я постепенно вспомнила, уже окончательно проснувшись, что это прибор ночного видения. Они с котом о чем-то переговаривались шепотом, а потом повернулись ко мне:
— О! Вижу, что ты полна сил и энтузиазма. Самое время трогаться, головы, по моим подсчетам, уже успели выйти на охоту и должны ринуться за нами в погоню. В сторону деревни, естественно… Вряд ли кто-то из них останется у дома — там просто нечем поживиться. Значит, путь свободен.
Я села, протерла глаза и бросила взгляд на мои гэта, валявшиеся в траве.
— Ладно, идем. Только не заставляйте меня снова надевать эти колодки — у меня чувство, что в кандалах ходить намного легче.
— Личный опыт?! — с любопытством спросил кот. И опять я сдержалась, не пнула его. А жаль. Вместо этого покорно потопала за командором… Орлов держал меч на изготовку. Оглянувшись, он с удивлением обнаружил, что я не надела прибор ночного видения.
— Зачем он мне? Видеть мир в зеленом свете? Тут благодаря луне не так и темно, а об свои ноги я не споткнусь. Разве что об кота, но это с превеликим удовольствием…
— Зачем он мне? Видеть мир в зеленом свете? Тут благодаря луне не так и темно, а об свои ноги я не споткнусь. Разве что об кота, но это с превеликим удовольствием…
Алекс почему-то не стал слушать, а просто напялил мне на голову эту штуковину:
— Гляди внимательно! Заметишь хоть что-то подозрительное — докладывай мне. Ясно?
— Ясно.
— Они могут броситься на нас в любой момент. Неожиданность — их козырь!
— Ты о комарах? — неудачно пошутила я, как-то сразу сникнув. После предупреждения опытного агента в лесу стало неуютно, и неприятный холодок пробежал по спине.
Поначалу идти босиком было намного легче, но вскоре я почувствовала еще большее неудобство от того, что шагать приходилось не только по мягкой траве — сухие веточки и камешки сильно кололи ноги. Минут через двадцать я уже так жалела себя, несчастную, что готова была разрыдаться.
«Что я делаю тут ночью с этими двумя бесчувственными чурбанами, которые спокойно топают и совершенно не думают обо мне… А сейчас еще прилетят эти легендарные головы и начнут кусать и вгрызаться прямо в руки, шею, мои босые ножки… Главное, чтобы не трогали лицо! Шрамы потом останутся, а на пластическую операцию я еще не накопила. Боже, за что мне все это?! Зачем я пошла не тем переулком из института? Зачем я сдавала зачет именно в этот день? Зачем преподаватель, скотина редкостная, назначил его на такой поздний час? Зачем я вообще поступила в этот поганый институт?!»
— Алина, не отставай, — обернувшись, предупредил командор.
— Ага, иначе какая-нибудь голова с ушами укусит тебя за пятку, — хихикнув, пошутил кот, я одарила его ненавидящим взглядом.
— Алекс, куда мы тащимся? — Легче страдать, когда в этом есть смысл.
— Возвращаемся в дом Фудзумы, где мы были сегодня днем. Находим тела гоблинов, скорее всего, они должны быть в подполе, отмеченном агентом 013. Если они там, ищем окошечко, через которое вылетают головы, — это должно быть довольно большое отверстие или даже два. Заваливаем все их камнями, благо рядом с домом много камней и валунов, главное — не оставить ни одной щели, чтобы они не могли проникнуть под дом. А в самом помещении крышку в подпол закрываем, кладем циновку, сверху наваливаем стол, а на него булыжники — чем тяжелее груз, тем лучше. Но это для перестраховки. На самом деле головам нечем будет даже открывать эту крышку, разве что зубами. Главное, чтобы они не смогли добраться к своим телам до рассвета… С первыми лучами солнца бедняги начнут усыхать, сморщиваться, пока не подохнут! — предельно доходчиво объяснил мне Алекс.
— И что, у них тела без голов лежат себе на полу в рядочек до самого рассвета? — медленно произнесла я, думая про себя: «О небо, какая чушь! Разве такое может быть в реальной жизни?» Однако тут же вспомнила, что сам факт существования летающих голов меня до этого времени как-то не удивлял. Постепенно до меня дошло то, о чем мои товарищи знали с самого начала, а именно: наш хозяин и его дружки, казавшиеся обычными людьми, с кем я общалась сама, ничего подозрительного в них не выявляя при этом, так вот, они не люди, а гоблины, у которых ночью отделяются головы и нападают на людей… Реальная нежить! Это более чем шокировало…
— Надеюсь, что так оно и есть. И все тела находятся в одном месте, что избавит нас от дополнительных хлопот.
— Вэк… А зачем ты признался им в том, что мы охотимся на гоблинов? — удивленно спросила я, вспоминая то, что было днем. — Ведь теперь они наверняка насторожились и вполне вероятно приняли какие-то меры, чтобы уберечься от нас, подстраховаться, перепрятаться, в конце концов.
— Навряд ли, — вступил в разговор наш умный кот. — На самом деле мы хотели этим дать им понять, что и мысли не допускаем о том, что они и есть те самые гоблины. Эти головы уже давненько держат в страхе всю округу, да и на всей протяженности острова о них хорошо знают. А охотников на себя они не боятся, даже радуются при встрече, потому что ни разу еще не терпели неудачу. Они с самого начала знали, кого мы ищем. Поэтому надо было дать им понять, что нас нечего опасаться, что конкретно наших хозяев мы ни в чем не подозреваем. Плюс (если они, конечно, нам поверили) они считают, что мы сейчас в той дальней части леса, у которой раскинулась деревенька, куда нам надо по каким-то своим делам. А значит, полетят следом, нюх у них не очень.
— Подожди, а что ты там говорил о наших предшественниках? Выходит, мы не первые, кто охотится именно на эту группу гоблинов. Что же произошло с остальными? — осторожно спросила я, морщась от постоянных уколов — идти приходилось по сплошному ковру кедровых и сосновых иголок. Хвойный лес — это, конечно, красиво, но он кажется еще красивей, когда отправляешься гулять по нему в удобных кроссовках на толстой подошве. Я даже пожалела, что бросила свои неудобные гэта у того бревна. — Ладно, можешь не отвечать, в принципе и так понятно…
Но кот уже открыл пасть, видимо собираясь разразиться пространным рассказом о мучительной кончине этих смельчаков со всеми описательными подробностями, как Орлов приложил палец к губам. Выражение его лица говорило о том, что враг не дремлет.
Впереди остались лишь редкие деревья, но, когда мы уже выходили на опушку, где стоял дом, вдруг закапал дождь. Сначала закапал, а потом и полил. Хоть на мне и был плащ и, в сущности, я не промочила ничего, кроме ног, но почувствовала себя еще мерзостнее. Наконец мы подошли к дому. Дверь была не заперта, хотя внутри никого не оказалось. Я заскочила первой, привалилась к стене, перевела дух и решительно объявила:
— Все! Хватит! Я остаюсь здесь и больше за порог ни шагу. Когда покончите со всеми своими делами в Японии, не забудьте забрать меня отсюда.
Алекс мгновение удивленно смотрел на меня, потом, ни слова не говоря, сбросил плащ на пол и откинул среднюю циновку.
— Да-да, там, — подтвердил кот, деловито отряхивая мокрые лапы (на нем тоже был маленький, специальный плащ). Под этой циновкой действительно обнаружился люк, ведущий в подпол. — Надо действовать быстро, пока головы не появились.
— Столько разговоров о них, а мы еще ни одной где видели. Быть может, кое-кто кое-что, как всегда, перепутал… — скептически заметила я. Обидно было, что эти двое практически не обратили внимания на такое заявление.
— А тебе не кажется странным — на дворе уже ночь, а хозяев почему-то нет дома, — заметил толстун, презрительно глядя на меня. На его наглой морде явно читалось: «Взяли на свою голову глупую девчонку, от которой не только помощи не жди, а она еще будет мешаться со своими идиотскими вопросами!» Честное слово, самым крупным шрифтом…
А наш герой зажег свечку и перед тем как спуститься в подвал спокойно сказал:
— Ты права, Алина, все надо проверить. Мы в подполье, а ты сиди тут, будешь у нас на страже. — И он прыгнул в открытый люк.
Его слова меня сильно задели… Я не девочка на побегушках!
— Какого черта?!! Я специально не буду стоять на страже, назло вам! С какой стати?! Я что, нанималась? За кого вы, вообще, меня тут держите?
Кот покачал головой, что, видимо, значило: «Это мучение, видимо, нам надолго…» Он уже почти собрался прыгать вслед за Алексом, но что-то замешкался и предварительно осведомился, сунув голову в люк:
— Мр-р, что там?
Услышав невнятное бормотание, профессор, похоже, проявил еще большую нерешительность. Но, встретившись с моим убийственным взглядом, заметался, собравшись прыгать, тут я, быстро подскочив, схватила его за шкирку:
— Стой! Давай поменяемся, я в подвал, а ты стоишь тут на стреме. Заметано?
И я, не дожидаясь его согласия, спустила ноги во мрак неизвестности и, зажмурив глаза, прыгнула с пола прямо в темноту. Бах! Бумс! Тарарах!… Не буду приводить здесь яростную и громкую ругань, извергшуюся из уст моих и Алекса одновременно, — я свалилась прямо ему на спину (похоже, он сидел на корточках) и, естественно, затушила свечу.
— Смотри, куда прыгаешь!!!
— Я при всех говорила, что собираюсь вниз! Если у тебя уши заложены или наследственная глухота, я не виновата!
Крыть было нечем, Алекс молча опустился на колени в поисках свечки.
— Стой на месте! — велел он. — Пока я не зажгу свечу, даже не дыши.
Похоже, ее он уже нашел и теперь вовсю щелкал кремнем.
— И не подумаю! — разозлилась я. Всегда делаю все наоборот, когда со мной разговаривают в таком тоне. Вытянув руки, я сделала два шага вперед и конечно же чуть не упала.
— Черт побери! Раскидывают что попало, ханурики поганые, чтобы гуляющие тут ноги ломали! В суд на них мало подать!
Разозлившись, я пнула ногой по чему-то мягкому.
— Гуляющие тут не предусматривались! — хмыкнул Алекс, наконец-то зажег свечу и с ухмылкой уставился на меня, ожидая моей реакции… Я распахнула рот. — Согласно анкете, сердечных припадков у тебя в роду ни у кого не было? — нарочито заботливым тоном ехидно подчеркнул агент по борьбе с монстрами.