Вадим действительно не спал. И был он не в своей палатке, а сидел на валуне около реки и смотрел на темную воду.
Даша потопталась поблизости, но Вадим не слышал ее. Тогда пришлось начать говорить первой.
– В этой палатке просто невозможно уснуть, – ворчливо произнесла она, надеясь, что Вадим ее поддержит.
Он долго не отвечал, продолжая смотреть куда-то на другой берег.
– Красиво здесь, – наконец вздохнул он, и Даша чуть не поперхнулась.
Век бы не видеть этой красоты! Она бы сейчас все отдала за нормальную постель и теплое одеяло. Но вслух об этом говорить не стала, уселась на соседний валун и тоже уставилась в темноту.
Так они и сидели, пока Дашу не сморил сон.
Утром она была глубоко убеждена, что ночные посиделки положили начало хоть каким-то отношениям с Вадимом. Но за завтраком он был все таким же отстраненным, даже поздороваться с Дашей забыл.
– Ну, и где ты была всю ночь? – громко на всю столовую спросил Юрка.
Вот дурак, разве он не понимает, что девушку об этом не спрашивают! И чему только его мама учит!
Даша с надеждой посмотрела на Вадима. Но тот как раз тянулся за пряником и даже не думал ее выручать.
– А тебе что, не спалось? – зло сузила глаза Даша. – Или ты решил совершить ночной рейд по палаткам?
– Да мне и вставать не пришлось. – Юрка каким-то странным взглядом оглядел присутствующих. – Ты полночи топала как слон. Сама не спала и другим мешала. Я после твоих пробежек глаз не сомкнул.
– Ага, – встрепенулся Леха. – А я думал, ежики к нам забрели. Они так же топают.
– Ежики, – ахнула Зиночка. – Эх, жаль, я не видела…
Даша взяла свою миску и демонстративно пересела на другой конец стола, подальше от бестолкового Юрки.
Ох уж эти мальчишки! Сплошной примитив! Как их только земля носит? Разве можно вот так в лоб всем рассказывать о том, что Даше понравился Вадим? Чувства – это тонкая субстанция, о них нельзя кричать.
Даша исподлобья бросила взгляд на сидящих за столом. Вроде бы никто на нее с усмешкой не смотрел, никто не спешил реагировать на глупые слова Юрки. Все были заняты едой.
И на том спасибо.
Даша потрогала свои покрасневшие щеки.
Ну вот, дожили, теперь она еще и краснеть будет без всякого повода…
Она мельком глянула на себя в зеркало, висевшее у выхода из столовой.
А она ничего, ей даже идет этот спортивный костюм, он так хорошо облегает фигуру. И высокие сапожки как раз. Вот только после бессонной ночи она бледная какая-то, тени под глазами. Ну, ничего, будем надеяться, что все будут выглядеть приблизительно так же – бледно и устало. В конце концов, в этом тоже есть какой-то шик.
Потом был длинный переезд на новую базу. «Верхний полигон», как его обозвал Леха «Ага». Их вез гигантский военный «КамАЗ». Эта машина с ревом штурмовала неширокие горные речки, взбиралась на склоны и грохотала по большим камням. Пока ехали, два раза принимался дождь, но к концу дороги небо очистилось.
Наконец они добрались до широкого зеленого плато. Вокруг шумели деревья, горы придвинулись, до них, казалось, можно было дотянуться рукой. Кристально чистый воздух как будто звенел от тишины.
Даша представила, какая она маленькая по сравнению с окружающим горами и полями, и ей снова стало неуютно, захотелось домой, в город, где нет таких просторов, где все маленькое и узкое, а горизонт начинается над крышей ближайшего дома.
– Смотрите, лошади! Лошади! – заверещала Зиночка и побежала к небольшому загону, где стояли с десяток коней.
Даша незаметно для себя пошла следом за Зиной. Честно говоря, за забором она ожидала увидеть тонконогих красавцев с лебедиными шеями. Но ничего подобного за деревянной загородкой не было. Там стояли несколько понурых животных пыльно-коричневой окраски, с проваленными спинами, торчащими ребрами и отвисшими животами. Эти создания лениво шевелили хвостами, отгоняя мошкару, и поминутно прикрывали уставшие глаза.
М-да, картинка…
Но тут из-за высоких лошадиных спин взметнулась маленькая головка, и раздался испуганный вскрик.
– Ой, жеребята! Правда, настоящие жеребята! – воскликнула Даша и повисла на загородке.
Жеребята оказались трогательными существами. Они смешно трясли головами, шевелили ушами, а во время бега высоко забрасывали задние ноги.
– Этот Пегашкин, а этот Дашкин, – раздался голос с другой стороны загородки. Там на толстых перекладинах сидел невысокий паренек в черной драной куртке и тыкал рукой в жеребят. – А вы прокатчики?
Слово «прокатчики» Даша не поняла, но на всякий случай кивнула.
– Какая смешная, – захихикала Зиночка, показывая на невысокую толстую лошадку с крупными белыми пятнами на боках.
– Это Пегашка и есть. – Парень спрыгнул на землю и чуть покачивающейся походкой пошел к новеньким. – Она смирная.
Он остановился напротив Даши и внимательно посмотрел ей в лицо. От такого пристального взгляда Даше стало неловко. Чего он так на нее уставился?
– А ты красивая, – вдруг заявил парень, хватая Дашу за руку. – Пойдем, я тебе лучшего коня выберу.
– Глеб, ты что там делаешь? – От низенького домика к лошадиному загону шел невысокий мужчина с сильно загоревшим, обветренным лицом. – Я кому говорил, чтобы ты не приставал к туристам!
– А я и не пристаю, – голос у Глеба был наглый. Он тут же выпустил Дашину руку и с вызовом посмотрел на подошедшего. – Я коней показываю.
– Позже покажешь, – недовольно произнес мужчина. – Люди только приехали. Дай им в себя прийти.
– Ладно, потом выберем. – Глеб с явным нежеланием отошел от Даши. – Все равно лучший конь твой будет.
– А мне с жеребенком, ладно? – напомнила о себе Зиночка.
– А то! – с видом хозяина пообещал мальчишка.
Самый лучший конь Даше не достался. Пока выгружали вещи из машины, пока расчищали место под палатки, пока вновь выбрались к загону, оказалось, что почти всех лошадей разобрали. За загородкой оставалось всего пять понурых лошадок. Юрка даже присвистнул, когда увидел, какое сокровище им выпадает.
– Да, весело у них здесь. – Брат с тоской смотрел на животных.
– Дашка, зараза! – раздалось над полем.
Даша вздрогнула, а Юрка решительно шагнул вперед, видимо, собираясь защитить сестру от безвестного нахала.
Щелкнул хлыст. Лошадь, уныло жующая войлочную попону, шарахнулась в сторону, выпуская добычу. Была она бесцветно-серая, с повисшими ушами и грустными глазами.
– А я испугалась, что ты мне кричишь, – улыбнулась Даша идущему к ней Глебу. – А ты, оказывается, лошади…
– Да ну? Тебя тоже Даша зовут? – Глеб был уже рядом. – Вот ведь. А лошадь Дашкой. Бери ее. Она смирная. А тебе, – повернулся он к Юрке, – Анальгин. Он упрямый, но зато ходкий. До конца похода с него не слезешь.
Фраза была многообещающей. Сама лошадь такого же впечатления не производила. Анальгин оказался бежевой масти с торчащими ребрами и отвисшей губой.
– Ну и лошадки нам достались… – протянул Юрка.
За спиной у них послышался топот. Вадим успел оседлать своего коня и теперь скакал галопом вдоль дальнего забора.
И вновь Даша забыла, где находится. Конь у Вадима был отменный. Тонкие точеные ноги, изящная шея, блестящая черная шерсть, на уздечке поблескивали медные бляшки. Вадим сидел в седле идеально, и вместе с конем они смотрелись так хорошо, что…
– Рот закрой, – раздалось привычное напоминание брата.
– Эй, эй, эй, – из домика вновь появился недавний дядька. Звали его Сергей, и был он старшим конюхом. – Куда расскакался! Дай коню отдохнуть, слезай! Он только что с маршрута.
– Зря радуется. – Глеб тоже смотрел на ловкого всадника, который не спешил осаживать коня. – Это Кутузов, он плохой.
– Почему плохой? – Ничего плохо в красавце коне Даша не видела.
– На первом же перегоне встанет, – как приговор произнес Глеб. – Слабый он. Под вещами пойдет.
В правильности слов конюха – а Глеб оказался вторым конюхом после Сергея – Даша убедилась на следующий же день.
И поход начался. Светило солнышко, чирикали птички, над цветами мелькали мошки. Длинная кавалькада из четырнадцати лошадей растянулась цепочкой. Впереди на низенькой резвой лошадке со смешной кличкой Лизка ехал инструктор Леха. На голову он себе повязал черную бандану, из-за чего стал похож на пирата. За ним пристроились Зиночка с мамой. Зиночка сидела на понравившейся ей пятнистой лошади по кличке Пегашка, рядом трусил жеребенок, что вызывало у Зиночки ежеминутный восторг. Ее радостные крики, наверное, были слышны в конце колонны. За ними шли Вадим с мамой. Сзади встали две Даши, рядом с ними тоже трусил черномордый жеребенок. Он то отставал, то забегал вперед, и когда ухитрялся потеряться, то издалека раздавалось его жалобное игогоканье.
Даша много бы отдала, чтобы оказаться рядом с Вадимом, но между ними была его мама на светлой толстой лошадке. Поэтому из всех радостей Даше осталось только наблюдать, как без устали размахивает хвостом Кутузов, и думать о превратностях судьбы. А судьба ее поставила перед нешуточным выбором – дальше сверлить взглядом спину Вадима и пытаться его разговорить или плюнуть на все и начать получать удовольствие от этого странного похода.
С удовольствием у нее пока не очень получалось. Даша с трудом взгромоздилась в седло – Глебу пришлось два раза ее подсаживать. Первый час она думала только о том, как бы не упасть. Малейшее движение лошади вызывало у нее в душе жуткий страх – а ну как она действительно пустится в карьер, и будут потом Дашу собирать по лоскуточку.
Когда же стало ясно, что падать здесь некуда, что никто никуда «скакать» не намерен, что «карьер» или хотя бы «галоп» и эти заморенные лошадки две вещи несовместимые, Даша до того устала, что добровольно готова была вывалиться из седла.
На вопрос, скоро ли они дойдут до места, дядя Коля усмехнулся и сказал, что это случится через две недели, а привал будет часа через три. Тут Даша почувствовала, что натерла ногу, что у нее болит спина и вообще не мешало бы повернуть обратно. В ответ Юрка только зло пошутил. В общем, удовольствий не предвиделось. Оставалось одно – смотреть вперед, а вернее, ловить редкие моменты, когда из-за спины Ксении появлялась спина Вадима.
Вадим оказался на редкость неразговорчивым субъектом. Еще утром, когда седлались, Даша покрутилась около этой странной семейки, перекинулась парой слов с Ксенией. Сам Вадим ни в какую не желал вступать в разговор. Даже мама его удивилась, что это сын ходит букой. Не мешало бы ему прекратить изображать рыцаря печального образа. Но Вадим продолжал хранить молчание. Один раз к ним подошла Василиса, о чем-то пошепталась с Ксенией, пыталась заговорить с Вадимом, но он только мотнул головой и ушел к лошадям.
Над головой настойчиво звенела мошкара. Становилось скучно. Вокруг простирались луга, высокая трава задевала коленки, на горизонте тянулась нескончаемая цепочка гор.
Первое время Даша еще пыталась держать спину, сохранять на лице подобие улыбки, короче, создавать впечатление, что все хорошо. Но вскоре она забыла об этом. Какой смысл беспокоиться о внешнем виде, если от солнца лицо у нее раскраснелось, а на носу уже вскочили веснушки, если под ногтями появилась грязь, и уже до конца похода ее оттуда не вычистишь. Если волосы под кепкой от жары слиплись, и от ее прически не осталось и следа.
Но вскоре и эти мысли вылетели из ее головы. Монотонность ходьбы совершенно не давала ни на чем сосредоточиться. Хотя нет, кое на ком сосредоточиться у нее получалось. На Вадиме.
И что она в нем нашла?
Влюбилась? Вроде нет. В любовь с первого взгляда Даша не верила, а толком познакомиться с Вадимом она еще не успела.
Тогда что она на него смотрит?
«Все, не буду смотреть», – решила Даша. Она отвернулась и тут же встретилась взглядом с Глебом. Оказывается, он уже какое-то время ехал рядом.
– Устала? – весело спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Поначалу всегда тяжеловато. Зато потом слезать не захочешь!
– Потом я к лошади близко не подойду, – проворчала Даша. – Я себе ногу натерла. И спина у меня болит.
– Пройдет!
Глеб улыбался, и задетая Даша тут же решила, что он над ней смеется.
– На том свете у меня все пройдет, – себе под нос буркнула она.
– У тебя лошадь хорошая, у нее шаг мягкий.
Казалось, Глеб пытался ее утешить. Вот это новость! Ни в чьих утешениях она не нуждалась!
– А тот, чернявый, скоро встанет. – Глеб кивнул в сторону Вадима.
– Чего это он встанет? – фыркнула Даша и попыталась заставить свою лошадку шагать быстрее, чтобы оторваться от назойливого конюха.
Ей не нравилось, что Глеб столь открыто оказывает ей знаки внимания. После слов «ты красивая» он успел подарить Даше охапку полевых колокольчиков, угостить конфетой, а заодно рассказать о своей жизни. Даша узнала, что живет Глеб с отцом в деревне на берегу Телецкого озера. Что им принадлежат три лошади, Дашка, Лизка и Лёник. Что Глеб впервые пошел в поход, а до этого только гонял лошадей через горы на базу. Тот маршрут, что туристы проделывали за две недели, он налегке проходил за два дня. Да, а еще лошадь, на которой он едет, зовут Мамай. Правда, смешно?
Разговор все время прерывался, потому что Глеб неожиданно гнал свою лошадь вперед, несся вдоль кавалькады, проверяя, все ли хорошо, и, вернувшись, ухитрялся продолжить рассказ, словно и не отъезжал никуда.
Делал он это не специально. Даше только казалось, что Глеб над ней смеется, что его радует ее неумение сидеть в седле. На самом деле Глеб просто не мог долго находиться рядом с Дашей. Около нее он чувствовал странную радость, даже восторг. Распирающие Глеба чувства гнали его вперед. И он несся вдоль вяло плетущихся всадников, готовый с каждым поделиться своим счастьем. Но до его счастья никому не было дела, он видел это по скучным сонным лицам. И он вновь возвращался к Даше, к этой городской девчонке, которая сама не знала, что ей надо. А через пять минут Мамай снова уносил его вдаль, потому что нахлынувшие эмоции нужно было развеять по ветру.
Когда Даше надоели метания Глеба туда-сюда, а его безудержная разговорчивость достала больше, чем возмущенное сопение Юрки за спиной, она открыла рот, чтобы послать конюха куда подальше, но тут на довольно крутом подъеме всадники остановились. Вернее первые три лошади еще шли вперед, а вот Кутузов встал, гордо вскинув вверх черную морду.
– Я же говорил! – захохотал Глеб, проезжая вперед.
Вадим хлопал пятками по черным бокам, натягивал повод, выкрикивал угрозы, но наглый конь даже не думал двигаться с места.
– Наездник, – зло прошептал Юрка. Сзади послышался смех. Хохотали Рита с Василисой. Их забавляло, как Вадим воюет со своим Кутузовым.
– Ты с ручного тормоза сними, – шутили они. – И по колесам постучи, может, пойдет.
– Что, забуксовал? – к Вадиму подъехал конюх Сергей.
– У него бензин кончился, – недобро пошутил Юрка.
– Слезай, джигит. – Сергей и не думал щадить заметно покрасневшего Вадима. – Говорили тебе, не выпендривайся. Не устроил бы ты с утра скачек, он бы у тебя еще полдня прошел. А так все, дальше хода нет.
Вокруг снова засмеялись, и Даша не выдержала.
– А хочешь, возьми мою лошадь! – крикнула она, поравнявшись с Вадимом. – Возьми! Она послушная… Только с жеребенком.
Даша уже вынула ноги из стремян, чтобы спрыгнуть на землю, но сзади кто-то дернул ее за куртку.
– У тебя совсем крыша поехала? – От злости у всегда бледного Юры щеки стали розовыми. – Что ты перед этим пацаном выделываешься? Другого занятия нет?
– Твое какое дело? – зашипела в ответ Даша и на всякий случай посмотрела вокруг – не слышит ли их кто. Но все были заняты обсуждением случившегося.
Пока брат с сестрой препирались, Вадим попытался спрыгнуть на землю. С первого раза у него не получилось. Брючиной он зацепился за седло и стал дергать ногой, чтобы освободиться. Кутузов попятился. Стоящие за ними лошади тоже стали сдавать назад. Дашка резко дернулась в сторону, уворачиваясь от наседающего на нее Кутузова. Даша, больше озабоченная судьбой Вадима, нежели своей, совершенно не смотрела вперед. Поэтому от толчка ее вышибло из седла, и она приземлилась в ближайшие кусты.
– С почином тебя, – засмеялся Глеб, перегибаясь через переднюю луку. – С первым падением!
– А чего она? – жалобно прошептала Даша, пытаясь вдохнуть. Удар от падения пришелся как раз под ребра, из-за чего вдохнуть у нее никак не получалось. Она беспомощно разевала рот, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Нормально! – Глеб продолжал смеяться, все еще оставаясь в седле. Поднимать даму сердца он не спешил. – Новички всегда падают.
– Чего ты разлеглась? – подскочил Юрка. – Упала – вставай!
Он слез с коня и, не выпуская повод, протянул руку сестре. Рывок был такой сильный, что Даша не только дышать начала, но и про слезы забыла.
– Что ты на него уставилась? – зло шептал брат прямо в ухо сестре, пока Даша трясущимися руками пыталась поймать стремя. – Влюбилась, что ли? Ты за лошадью следи да вперед смотри. Без головы останешься, смотреть нечем станет.
– Не ори на меня, – не выдержала Даша, отталкивая от себя лошадь, из-за чего сама опять чуть не упала. – Как вы мне все надоели! Туда не смотри, сюда смотри. Что ты ко мне пристал? На кого хочу, на того и смотрю. И вообще – сами садитесь на эту лошадь!
Даша уперлась в теплый бок своей лошадки, но сдвинуть ее с места не смогла. Тогда она поднырнула под брюхом неповоротливого животного и стала карабкаться наверх.
Ух, какая она сейчас была злая!
Пройдя несколько шагов, Даша снова увидела Вадима. Он стоял рядом с невозмутимым Кутузовым и выслушивал наставления Сергея.
– Ничего. – Сергей не прятал довольной улыбки. – Сейчас мы тебе другую лошадку подберем. А этот постоит полчасика и оклемается. Молодой еще, силенок не нагулял.
– Можете мою лошадь взять, я пешком пойду, – буркнула Даша, проходя мимо.
– Эй! – догнал ее Глеб. – Почему пешком? Пешком устанешь. Нам еще в горы подниматься и реку переходить.
– Без вас разберусь!