– Я первый раз…
– Она не сломается, – заверила Бонни. – Дети очень прочные маленькие существа. Держите ее с любовью.
Гектор медленно начал успокаиваться. Он улыбнулся.
– От нее хорошо пахнет. – Улыбка его стала еще шире. – Она такая мягкая и теплая…
– Да, – сказала Бонни. – Дети – они такие.
Гектор с младенцем на руках повернулся к кровати. Наклонился к Хейзел, так что смог поднести Кэтрин к ее лицу.
– Только посмотри! Настоящее маленькое чудо, да? – сказал он.
В лице Хейзел ничто не изменилось, оно оставалось бесстрастным, глаза ничего не выражали. Гектор поднес личико дочки почти к самому лицу Хейзел.
– Думаю, вашу дочь нужно поцеловать, миссис Кросс, – сказал он и коснулся губами Кэтрин губ Хейзел. Губы девочки сразу зачмокали, она инстинктивно искала сосок. Завертела головой, касаясь лица матери. Лицо Хейзел оставалось неподвижным и бледным, как мел.
Не найдя того, что искала, Кэтрин захныкала. Почти сразу обида перешла в гнев, и она басисто заплакала, издавая звуки, которые не могут оставить равнодушной ни одну мать. Но черты Хейзел не оживлялись.
Приуныв, Гектор снова взял Кэтрин на руки. Он надеялся… на что? На что угодно. Заметить то, что позволит понять – Хейзел узнала своего ребенка.
И тут произошло маленькое чудо. Из левого глаза Хейзел выкатилась слеза. Она была размером с жемчужину и так же мягко светилась.
– Она плачет, – тихо и благоговейно сказал Гектор. – Она видит. Она знает. Она понимает.
Бонни забрала у него ребенка.
– Нам пора. Нельзя дольше оставаться и дело не только в моей работе. – Она быстро пошла к двери, но потом оглянулась с улыбкой. – Это было ужасно рискованно, но я рада, что рискнула.
– Я тоже. – Гектор говорил хрипло. – Я перед вами в долгу, – сказал он Бонни. – В очень большом долгу.
Они с Кэтрин исчезли.
Гектор посмотрел на сестру Палмер.
– Перед вами тоже, – сказал он.
Он вернулся на свое место у постели. Взял пальцы Хейзел и постарался согреть. Стал что-то шептать ей, но потом усталость и опустошенность взяли вверх, и его, как густым туманом, окутал сон.
Что-то разбудило Гектора. Он не знал, что именно. Сонно осмотрелся. В его сознании в быстрой последовательности отразились два обстоятельства: писк монитора стал хаотичным, а линия на экране плясала. Он в панике вскочил и наклонился к Хейзел. Грудь ее тяжело вздымалась, изо рта шел хрип.
– Хейзел, – сказал он с растущим гневом. – Борись, моя дорогая! Победи эту сволочь! – Он знал, что к ней спустился темный ангел. – Не позволяй ему забрать тебя!
Встревоженная его голосом, в палату вошла сестра Палмер. Она подошла к кровати с другой стороны, посмотрела и сразу сказала:
– Позову дежурного врача.
Она выбежала из палаты. Гектор не смотрел ей вслед. Он тряс руку Хейзел.
– Слушай! – умолял он. – Оставайся с нами. Ты нам нужна. Ты нужна Кэтрин и мне. Не уходи! Пожалуйста, не уходи с ним.
Истерика кардиомонитора пошла на убыль. Пики на линии появлялись все реже, все дальше друг от друга.
– У тебя большое сердце, Хейзел, борись! Не сдавайся, – твердил Гектор, и слезы текли по его лицу. Он часто видел смерть на поле боя, но никогда не плакал. – Думай о нас. Ты никогда не сдавалась. Сражайся всем своим сердцем воина.
Хейзел испустила долгий медленный вздох. И перестала дышать. Монитор пикнул в последний раз и умолк. Зеленая линия в нижней части экрана стала прямой.
Гектор встал, его слезы упали ей на лицо, он схватил Хейзел за плечи и затряс.
– Вернись! – кричал он. – Я не отпущу тебя!
Открылась дверь, вошел молодой врач, взял его за руку, увел от кровати.
– Пожалуйста, мистер Кросс. Станьте в стороне и позвольте мне сделать мою работу.
Врач управился быстро. Он прижал к груди Хейзел стетоскоп, несколько секунд помедлил и нахмурился. Потом проверил пульс на ее запястье и тихо сказал:
– Мне жаль, мистер Кросс.
Он мягко провел рукой по лицу Хейзел, закрыв ей незрячие голубые глаза. Потом взял простыню и хотел накрыть ее.
– Нет! – Гектор схватил его за руку. – Не накрывайте. Я хочу навсегда запомнить ее лицо. Пожалуйста, оставьте нас одних. – Он взглянул на сестру Палмер, стоявшую в изножье кровати. – Вы тоже, сестра. Вы больше ничего не можете сделать.
Они вдвоем тихо вышли.
Гектор склонился к кровати. Он очень давно не молился, но сейчас начал. Потом встал и вытер глаза.
– Я не прощаюсь, Хейзел. Куда бы ты ни ушла, жди меня. Однажды мы снова будем вместе. Жди меня, дорогая.
Он поцеловал жену в губы, уже начавшие холодеть. Накрыл простыней ее лицо и пошел к двери.
По дороге к выходу он заглянул в родильное отделение и постучался в кабинет старшей сестры. Та вышла к нему.
– Чем могу помочь, мистер Кросс?
Гектор слегка удивился, что она знает его имя. Он понятия не имел, какой шум поднялся в больнице. Известие распространилось быстро.
– Я ищу сестру по имени Бонни.
– Бонни Хепворт? Ее дежурство кончилось час назад.
– Когда она вернется?
– Сегодня в шесть вечера.
– Спасибо. Я могу сейчас увидеть свою дочь? Она родилась вчера вечером.
– Да, я знаю. – Она заглянула в свой блокнот и нашла имя. – Кэтрин. Хорошо. Идемте в обсервационную.
Там Гектор прижался к стеклу.
– Она больше похожа на человека, чем несколько часов назад. – Сестра строго посмотрела на него. Он понял, что тут не любят неодобрительные замечания о детях, и поспешно продолжил: – Когда ее выпишут?
– Ну… – Сестра выглядела нерешительно. – Она кесаренок, а ее мать…
– Когда я смогу ее забрать? – настаивал Гектор.
– Вероятно, через три-четыре дня, если все будет хорошо, но, конечно, решать доктору Найду…
– Я приду вечером навестить ее, – пообещал он.
Он пошел туда, где в гараже стоял его «рейнджровер», и обошел вокруг машины, разглядывая повреждения. Машина вся была покрыта засохшей грязью, передний бампер помят. Гектор сел в нее, завел мотор и поехал в Брэндон-холл.
Кратчайший путь лежал через Винчестер, и Гектор миновал место засады. Участок был обнесен полицейской лентой, но «феррари» Хейзел уже увезли. Трое полицейских обмеряли место происшествия и собирали улики.
Гектор сбавил ход, но один из полицейских знаком велел ему проезжать.
Дверь открыл дворецкий Рейнольдс.
– Рад видеть вас, сэр. Мы тревожились, когда вы с миссис Кросс вчера вечером не вернулись. Миссис Кросс не с вами?
Он заглядывал Гектору через плечо. Тот не ответил на его вопрос.
– Пожалуйста, попросите Мэри принести кофейник в мой кабинет. Я хочу, чтобы в два часа дня весь персонал собрался в голубой гостиной.
Гектор пошел наверх. Взял сумку с бритвенными принадлежностями, но потом решил в знак траура по Хейзел отпустить бороду. Принял душ и в халате прошел в свою гардеробную. Мэри принесла поднос с кофе.
– Вы с миссис Кросс завтракали, сэр?
– Не волнуйтесь о завтраке. Мистер Рейнольдс сказал вам о собрании персонала?
– Да, сэр.
Гектор переоделся в простую одежду, натянул прочные грубые башмаки и прошел в свой кабинет в конце коридора. Сел за стол и взял телефон. Пэдди ответил на первый же звонок.
– Пэдди, с тобой говорит плачущий ублюдок. Хейзел не справилась. Она умерла сегодня в пять утра.
Пэдди молчал, обдумывая ответ, потом хрипло сказал:
– Мои соболезнования, Гек. Мы достанем сукиных детей, которые это сделали. Клянусь тебе. Когда похороны? Мы с Настей хотим приехать.
Настя – жена Пэдди, выученица КГБ, великолепная блондинка, играла роль Хейзел в операции «Троянский конь», когда была уничтожена крепость пиратов в Сомали.
– Частная кремация. Никакого шума. Так она всегда хотела. Однако если бы вы могли присутствовать… из всех людей Хейзел предпочла бы вас. Где вы?
– В Абу-Заре.
– Кремация не сразу. Полиция хочет провести судебно-медицинское вскрытие. Прилетайте как можно скорее. Нужно поговорить. Спланировать действия.
– А как ребенок, Гектор? Бедный малыш выжил?
– Родилась девочка. Хейзел сделали кесарево сечение до того, как… – Гектор осекся. Он не хотел произносить это слово, слишком окончательное. Он торопливо продолжил: – Ее зовут Кэтрин. Она великолепна.
– Значит, пошла в Хейзел. Не в тебя. – Смех Гектора походил на хрип, и Пэдди продолжил: – Нам нужно ее спрятать, Гек. Если Зверь узнает о ней, он придет за вами обоими.
– Это меня и беспокоит, Пэдди. Они приходили не за мной. Им была нужна только Хейзел.
– Расскажи, – попросил Пэдди.
– У них была прекрасная возможность застрелить меня, но они ею не воспользовались. Сознательно отгородили меня от действия. Вывалили на дорогу кирпичи, чтобы отсечь меня.
Гектор и Пэдди молчали, обдумывая эту загадку.
Гектор и Пэдди молчали, обдумывая эту загадку.
– Не знаю почему. Ерунда какая-то, – сказал наконец Пэдди. – Может, их предупредили, чтобы не связывались с тобой? Просто не знаю. Станет ясней, когда мы вместе поработаем над этим. Но не рискуй Кэтрин. Нужно спрятать ее так, чтобы они не могли до нее добраться.
– Ладно, Пэдди. Я хочу, чтобы перед вылетом из Абу-Зары ты нашел безопасный дом для Кэтрин. Попробуй снять верхний этаж одного из новых небоскребов, которые эмир строит на берегу, там легче будет ее защищать.
– Я немедленно поговорю с принцем Мухаммедом. Никаких проблем.
Принц – зять эмира и не только контролирует министерство финансов, армию и полицию, но и возглавляет строительную программу. Он в долгу перед «Бэннок ойл», компанией, которая пробурила скважину, сделавшую Абу-Зару одним из самых процветающих маленьких государств на земном шаре.
– Молодец, Пэдди! Дай знать, что ты для нас найдешь. До встречи!
Он закончил разговор и нажал на кнопку селектора. Агата, секретарь Хейзел, сразу ответила из своего кабинета в дальнем конце коридора.
– Агата, пожалуйста, зайдите в мой кабинет.
– Миссис Кросс с вами, сэр? Ей нужно подписать несколько писем.
– Зайдите ко мне, я вам все объясню.
Когда Агата постучала, Гектор нажал кнопку под столом и дверь открылась. Агата вошла. Она была в строгом сером деловом костюме. Волосы аккуратно причесаны. Она работала с Хейзел с ее первого замужества.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал Гектор.
Она села лицом к нему и пригладила юбку на коленях.
– У меня трагическая новость, Агата.
Она привстала, лицо ее исказилось от ужаса.
– Что-то с миссис Кросс? Что-то страшное…
– Сядьте, Агата. Я надеюсь на силу и спокойствие, которые вы всегда проявляли. – Он глубоко вдохнул и произнес роковые слова: – Моя жена умерла.
Агата неслышно заплакала.
– Как умерла? Она была так молода, так полна жизни… Это невозможно!
– Ее убили, – сказал он, и Агата резко встала.
– Могу я воспользоваться вашим туалетом, мистер Кросс? Меня сейчас вырвет.
– Сколько угодно.
Он слышал негромкие звуки ее отчаяния. Но вот спустили воду, и Агата вернулась. Глаза ее покраснели, но ни один волосок не выбился из прически.
Она снова села и посмотрела на него.
– Вы тоже плакали. – Он согласно наклонил голову, и она продолжила: – Что с ребенком?
– Это девочка, – ответил он, и Агата печально улыбнулась.
– Да, мы с Хейзел это знали. С ней все хорошо?
– Да, абсолютно. Но надо постараться скрыть от публики факт ее рождения и то, что она жива. Если об этом узнают, она будет в такой же опасности, как Хейзел. Нужно ее спрятать. Мне понадобится ваша помощь.
– Конечно, я помогу.
– Прежде всего самое неотложное. Найдите в Винчестере погребальную контору. Как только полиция закончит расследование и выдаст тело, похоронное бюро должно забрать Хейзел из морга КГБХ и подготовить к кремации. Потом как можно быстрее организуем кремацию.
– Что еще?
– В сейфе моей жены лежит большой конверт цвета буйволовой кожи, запечатанный красной восковой печатью. Пожалуйста, принесите его.
– Хорошо. Я знаю, о каком конверте речь. – Она встала и посмотрела ему в глаза. – Мы оба должны быть мужественными, – сказала она. – Миссис Кросс ожидала бы от нас этого.
Агата вышла, но через несколько минут вернулась и положила на стол перед Гектором большой конверт.
– Спасибо, Агата. Теперь еще одно. Нужно сообщить всем, кому следует об этом знать, что случилось с моей женой. Пожалуйста, просмотрите контакты Хейзел и сделайте для меня список. Я составлю общее сообщение.
Гектор подождал, пока Агата выйдет из кабинета, и взял конверт. Перевернул его и убедился, что печати не тронуты.
На обратной стороне конверта Хейзел своим размашистым почерком написала: «Вскрыть только в случае моей смерти».
Он распечатал конверт кривым арабским кинжалом, который использовал как разрезальный нож. И извлек толстую пачку документов. Наверху груды лежало письмо. Он узнал почерк Хейзел и, читая первые строки, ощутил острый укол боли:
Мой дорогой Гектор, надеюсь, ты никогда не прочтешь этого, ведь если ты это читаешь, произошло нечто немыслимое и мы с тобой навсегда расстались…
Затем тон письма стал деловым. Хейзел подробно рассказывала о величине и размещении своего состояния.
Большая часть недвижимости, находящейся в моем распоряжении, на самом деле принадлежит «Семейному доверительному фонду Генри Бэннока». Сюда входит ранчо в Хьюстоне и ранчо в Колорадо, квартиры в Вашингтоне и Сан-Франциско, дом в Белгравии и Брэндон-холл в Хэмпшире. Все это в случае моей смерти возвращается к доверительному фонду…
Гектор хмыкнул. Ничто из этого его не удивило. Ему бы и в голову не пришло жить в этих великолепных домах. Где по пустым комнатам будет бродить призрак Хейзел.
Мне лично принадлежит только остров на Сейшелах и 4,75 % рыночной цены «Бэннок ойл». Генри был очень хорошим и справедливым человеком. Он знал, что почти несомненно умрет первым и я захочу снова выйти замуж. И не собирался наказывать за это меня и моих еще не рожденных детей. Я уверена, что он отдал распоряжения насчет всех моих детей, отец он им или нет.
Сложно полюбить общаться с попечителями Фонда, но придется – ради наших детей. Воспользуюсь нашим выражением, чтобы описать тебе этих джентльменов.
Сборище жадюг-законников с неприятными физиономиями.
Пожалуйста, будь вежлив с ними, дорогой, если они будут тебя раздражать. Генри заставил их дать обет молчания. Они не могут и не станут ничего тебе рассказывать о Фонде. Не сообщат тебе имена других ее бенефициаров и не расскажут об активах. Генри сознательно выбрал базой Фонда Каймановы острова, поскольку это маленькое государство придерживается закона неразглашения. И даже ордер Верховного суда Соединенных Штатов ничего не даст.
Однако не сомневайся – наши дети без малейших возражений со стороны попечителей получат все необходимое и многое из того, что им совсем не нужно. Генри всегда был очень щедр. Одно из условий Фонда таково: на всякий доллар, заработанный бенефициаром, доверительному фонду выплачивает ему три доллара. Когда Кайла, работая у соседей приходящей няней, получила сто долларов, Фонд заплатил ей триста. Когда я в качестве директора «Бэннок ойл» получила несколько миллионов, Фонд… Нужно ли объяснять дальше?
Глава «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока» – Рональд Бантер из хьюстонской юридической фирмы «Бантер и Теобальд». Агата даст тебе его адрес и номер телефона.
Что еще? Ах да. Вдобавок к перечисленному выше у меня есть еще кое-какие рубли, шекели и другая легко конвертируемая валюта в различных инвестиционных банках и финансовых институтах по всему миру. Я сама точно не знаю, сколько там всего, но при последних подсчетах было около шестисот или семисот миллионов долларов. К этому письму приложен список банков, имена тех, кто распоряжается средствами, и необходимые пароли, которые дадут тебе доступ к счетам. Есть также номерные счета; к ним ты получишь доступ немедленно, без всяких осложнений. И тебе не нужно за деньги на них платить налоги, если ты сам не захочешь. Насколько я тебя знаю, мой дорогой глупыш, – а я думаю, что знаю тебя – ты захочешь заплатить налоги.
Что сказано в евангелии от Гектора, которому ты меня учил?
«Плати налоги за все, чем владеешь. Ни пенни меньше, ни пенни больше. Это единственная возможность спокойно спать по ночам».
Ты всегда умел рассмешить меня.
«Джи-5» принадлежит «Бэннок ойл», а «Боинг бизнес джет» – Фонду. Но ты член совета директоров «Бэннок ойл», и поэтому самолеты Фонда всегда в твоем распоряжении. Хорошо-хорошо, я знаю, что ты, плебей по рождению, предпочитаешь летать коммерческими рейсами. Все машины и скаковые лошади мои. Води машины осторожно и делай ставки разумно. Жаль, но картины принадлежат Фонду: все эти прекрасные Гогены и Моне (ох!). Одежда, обувь, чемоданы и сумки, меха и драгоценности – все это мое, так же как прочие мелочи. И довольно об этом.
Все это я по завещанию оставляю тебе; завещание приложено к этому письму.
Прощай, Гектор, любовь моя. Я не хочу тебя оставлять: это было так прекрасно!
Вечно буду любить тебя.
Хейзел
Последняя мысль, мой дорогой. Не горюй обо мне слишком долго. Вспоминай меня с радостью, но найди себе новую спутницу. Такой мужчина, как ты, не должен жить монахом. Однако убедись, что она хорошая женщина, иначе я вернусь и буду ее преследовать.
Гектор встал из-за стола и через двустворчатую дверь вышел на балкон. Оперся на парапет и посмотрел вниз на реку, но прекрасный вид расплывался из-за слез.
«Мне никогда не было нужно ничего из этого. Это слишком много. Четыре с тремя четвертями процента активов «Бэннок ойл»? Господи! Какое непристойное количество денег. Мне всегда нужна была только ты».