Я сейчас, может, ошибусь и всех не вспомню, но одно точно: связка Балдерис-Воробьев сохранялась, а третий нападающий у них варьировался. Варьировался по сезонам, а не от матча к матчу. И то, что при Тихонове в «Динамо» заиграли звёзды всесоюзного масштаба, местных любителей хоккея тоже необычайно радовало и наполняло чувством признательности к Виктору.
И вот ещё о чувстве признательности… Во дворце спорта был так называемый Чёрный бар. Там можно было выпить кофе, булочку съесть, перекусить. И когда у Виктора случался перерыв в работе, он старался не сидеть в кабинете. Кабинет был маленький и, возможно, не очень-то удобный. Виктор садился в баре с журналистами или со своими помощниками. Пообщаться, что-то обсудить.
Во время очередного разговора он увлекся и не заметил, как у него утащили портфель. А там все документы и денег рублей двести. По тем временам – весьма приличная сумма. Восстановление документов – это всегда дикие хлопоты. А для тренера, у которого нет ни минуты свободной, можно сказать, смерть.
Иностранцы называли Виктора «Мистер дисциплина».
По ходу ближайшей игры во дворце спорта сделали объявление: «Товарищи! У тренера «Динамо» Виктора Тихонова пропал портфель. Просим помочь в поиске документов, находившихся в этом портфеле». И на следующий день нашли портфель. Кроме денег, там всё было. Мы счастливы. Чёрт с ними, с деньгами, зато даже ворьё продемонстрировало своё уважение к Виктору.
Кстати, была у нас ещё одна история с кражей. На этот раз со мной. И опять же – сколько вокруг хороших людей!
Мы с Виктором отдыхали в Испании. Завершился отпуск, и мы едем с группой в аэропорт. Как правило, я проявляю инициативу там, где не надо. И вот и билеты, и паспорта, и деньги собрала – они у меня в маленькой сумочке. Плюс хозяйственная сумка с сувенирами.
Выходим из автобуса, идем оформляться. И вдруг я чувствую – хозяйственная сумка в руке, а маленькой нет. Периферическим зрением увидела, как мелькнула мужская фигура, и я побежала за ним и крикнула: «Полиция»! Тут два парня из нашей группы бросились за ним, и воришка рванул по эскалатору, а сумку кинул. Ребята подобрали сумку и принесли мне. А Виктор на скамеечке сидит с чемоданом и никак не может понять, куда я пропала.
Вот так мы спаслись. Вернее, нас спасли эти парни. А иначе мы бы остались в Испании. И пока документы выправят, пока все формальности решат… Да ещё без денег! А Виктору буквально через два дня уже надо на тренировке быть.
Потом, в самолете уже, я подошла к двум мужчинам, которые нас спасли, а они говорят: «Да мы милиционеры». Получается, и на отдыхе выполнили свой долг. В статистику раскрытых преступлений это им, понятно, не зачтется, но – окончательный ли это учёт?
Прилетели мы в Москву счастливые, а я опять про судьбу… Помогла судьба Виктору – ему надо было на его любимую работу, вот всё и сложилось удачно.
Зарплаты
В советское время достаток человека определялся не только его заработной платой, но ещё и какими-то дополнительными благами, которые он мог получить. Виктор, естественно, стремился к тому, чтобы его команда чувствовала себя комфортно в быту. И чтобы никто не нуждался. Поэтому выбивание у начальства машин, квартир, дач и прочего – это тоже задача главного тренера в СССР.
Авторитет тренера основывался не только на умении управлять игроками, но и на умении добиваться житейских благ для них. И это тоже входило в обязанности тренера – Виктор не был одинок, так поступали все. Но он не просто просил – он обосновывал. Он объяснял, почему именно этому игроку надо дать, скажем, квартиру. Мол, жена к нему жить приезжает. Или – машину…
Да, как раз в те времена у ребят появились машины. Зарабатывали они прилично по тогдашним меркам. Не сравнить, конечно, с тем, что сейчас, но всё равно они были более состоятельными, нежели обычные граждане.
Авторитет тренера основывался не только на умении управлять игроками, но и на умении добиваться житейских благ для них.
Когда наш сын Василий стал играть во второй команде «Латвияс Берзс» и поступил учиться в институт, он уже зарабатывал. И приносил деньги домой. Не все, конечно, но часть я у него брала. Брала и откладывала. Когда он захотел купить машину, я достала сбережения и отдала.
Денежный вопрос остро не стоял. Я получала довольно прилично, муж с зарплаты давал мне определённую сумму – на неё мы жили. Я знала, что должна уложиться. Уже в Москве, в девяностые годы, когда случился настоящий обвал, когда рухнула экономика, мы жили скромно, на какие-то копейки. Тогда похуже питались, но всё равно мало в чём себе отказывали.
В любом месте, в любое время, в любых ситуациях, при переездах, в разлуке и в одной квартире – всегда вместе с Виктором я чувствовала себя, как за каменной стеной.
Но тогда, в семидесятых, конечно, всё было благополучно, и не было такого разрыва в заработках, как сейчас. Мы все получали приблизительно одинаково. Я недавно нашла в бумагах штатное расписание «Динамо» (Виктор же все документы хранил), у него самого зарплата была двести рублей, у начальника команды столько же. Помощники – сто восемьдесят рублей. Поменьше, чем у главного, но, как видим, не намного. Наверное, были ещё какие-то премиальные. Они в ведомости не указаны. Наверняка были – это логика подсказывает, потому что мы жили довольно вольготно. Да и ребята-хоккеисты нормально жили, получая в среднем по сто пятьдесят рублей. Сумасшедших денег в хоккее не вертелось. Миллионами только сейчас оперируют.
Машины Тихонова
В жизни современного мужчины автомобили играют огромную роль, занимают важное место в жизни. Марка машины, на которой ездишь, – вопрос престижа, статуса. Издаётся много журналов про автомобили, про гонки. В компаниях говорят про машины. Игроки друг перед другом хвастаются, у кого машина лучше и, как нынче модно говорить, навороченнее. А вот в нашей семье такой любви к автомобилям не было.
Мы с Виктором сдавали на права в Риге. Первая сдала я в конце 1974 года. Я окончила автошколу, посещала все занятия – теорию и практику. Но в душе я уже тогда осознавала – по натуре я не водитель.
После того, как у меня появились права, Виктор тоже загорелся. Я его подготовила, потому что он не посещал автошколу – времени-то не было свободного. Два вечера от него не отходила и натаскала его по правилам так, что от зубов отскакивало. Пошёл он на экзамен и, конечно, сразу получил права.
После этого мы купили «Волгу».
И вот Виктор сел за руль в первый раз, выехал из дома и на повороте врезался в автобус. Он вышел из машины, посмотрел на вмятины… Все живы-здоровы, никто не пострадал, но… Больше он никогда не садился за руль. У него всегда была служебная машина с водителем.
А мне очень нравилось ходить пешком. Рига сама по себе небольшая. Всё необходимое – в шаговой доступности.
В Москве, конечно, всё по-другому. Служебной машиной Виктора с этической точки зрения было пользоваться просто, потому что водитель Максим Алексеев стал нам фактически родным. И даже по дому помогал, когда нам уже стало тяжело лампочки выкручивать-вкручивать или покупать-менять батарейки.
А сама я на машине не ездила. В Риге я на той «Волге», на которой Виктор врезался в автобус, ещё несколько раз выбиралась, но чувствовала, что устаю от напряжения. Хотя инструктор мне говорил обнадёживающие слова – мол, ты будешь здорово водить. Не получилось. Я тоже не стала водителем. Как и Виктор.
И машину продали. Больше никаких машин! Впрочем, зарок в Москве нарушили, ещё одну купили. Но – не надолго. Чего ей стоять без толку? Опять же – Виктора возили, а не сам он управлял. Хотя права и у него, и у меня сохранились. Как и партийные билеты. Мы их не выбрасывали, что было модно в начале девяностых. Даже до последнего платили партвзносы. Права и партийные билеты у меня вместе лежат – в одном ящике.
Как водители мы с Виктором так и не состоялись. Есть объяснение – ему это просто было не нужно, всегда имелась служебная машина. Раньше – «Волга», самая престижная машина советских времен. И лишь в последние лет десять пересел на «Мерседес».
Когда ЦСКА оказался под крылом «Роснефти», Виктору предоставили машину другой марки, не помню, какой. Для меня все машины одинаковые. Да и для Виктора машина была исключительно средством передвижения – не более того. Ни разу в жизни ни с кем он не обсуждал машины – такой темы для него не существовало. Ему было всё равно, на чём ехать.
Зато существовала другая важная тема – машины для игроков! Он ребятам пробивал машины у руководства после выигрышей крупных турниров. Они просили машины, чтобы получить новые, а старые продать по коммерческий цене. Тогда же нельзя было просто прийти в магазин и купить машину, автомобили распределялись по предприятиям. А вот на авторынке можно было приобрести. Но нужно было сверх выставленной официальной цены добавить бывшему владельцу энную сумму (чаще всего – двойную цену).
Зато существовала другая важная тема – машины для игроков! Он ребятам пробивал машины у руководства после выигрышей крупных турниров. Они просили машины, чтобы получить новые, а старые продать по коммерческий цене. Тогда же нельзя было просто прийти в магазин и купить машину, автомобили распределялись по предприятиям. А вот на авторынке можно было приобрести. Но нужно было сверх выставленной официальной цены добавить бывшему владельцу энную сумму (чаще всего – двойную цену).
Получалось, можно поездить на машине год-два, продать и получить денег столько, что и на новую «Волгу» хватит, и на шубу для жены. Хоккеисты именно так и поступали.
Точно так же Виктор квартиры выбивал, места в детском садике, в поликлиниках – всем этим он постоянно занимался. Причём занимался с удовольствием. Может, «удовольствие» – не совсем верное слово, но, во всяком случае, он ни разу мне не пожаловался: мол, опять идти, опять просить. И не только игрокам помогал, но и коллегам. Помню, даже журналисты обращались к нему за содействием. В таких вопросах он был каким-то безотказным, что меня всегда поражало. Времени нет, а он обязательно или позвонит, или съездит – похлопочет, замолвит словечко.
Точно так же он помогал своим игрокам выкарабкиваться изо всяких сомнительных, а иногда и просто криминальных историй. Другой бы плюнул – пусть сами выкручиваются, как хотят. А он их спасал.
Точно так же он помогал своим игрокам выкарабкиваться изо всяких сомнительных, а иногда и просто криминальных историй. Другой бы плюнул – пусть сами выкручиваются, как хотят. А он их спасал. Но не все ему отплатили за это добром…
Глава IV Не всегда разумен хомо сапиенс
Приглашение от Юрия Андропова
С одной стороны, Виктор к 1977 году был успешным клубным тренером. И три года руководил второй сборной. С другой стороны, тогда все корифеи жили и работали в Москве. И некоторые столичные корифеи, вроде Анатолия Владимировича Тарасова, ещё и критиковали Тихонова частенько. Поэтому не уверена, что Виктора можно было считать человеком, находящимся в обойме.
Было такое понятие – в обойме. В обойме – это на виду, в столице, рядом с центральной прессой. Тогда всё происходило в Москве. Жизнь страны была центростремительной. Да и сейчас во многом она осталась такой же.
Так вот, в 1977 году Виктору дали знать, что председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов хочет с ним поговорить. До этого они никогда не общались и не пересекались. Понятно было, что Виктора намереваются перевести в Москву. До него доходили такие разговоры. Но – ничего конкретного. А вот Андропов выразился четко. Разговор получился серьёзным.
Виктор приехал и рассказал мне, что побывал у Андропова, и ему поступило предложение принять сборную и ЦСКА.
Дело в том, что сборная СССР не смогла добиться побед на двух подряд чемпионатах мира. В Вене довольствовалась бронзой. Перед этим в Катовице завоевали серебро, но при этом ухитрились уступить полякам 4:6. По тем временам неслыханное дело. Жутчайший негативный фон. Требовались перемены.
Андропов ему возразил: «Мы это делаем не для ЦСКА, мы это делаем для сборной. Костяк команды – это всегда ЦСКА. Мы хотим, чтобы вы навели там порядок. Мы знаем, что там делается».
ЦСКА в 1974 и 1976 годах тоже остался без побед в чемпионате Союза. Первыми становились «Крылья Советов», потом «Спартак». Но в 1977 году ЦСКА вернул себе золото. Поэтому Виктор резонно заметил Андропову, что с главным тренером Константином Локтевым армейцы стали первыми, так что если он придёт на его место – получится некрасиво. Ему казалось неудобным подвинуть специалиста, который только что добился положительного результата.
Андропов ему возразил: «Мы это делаем не для ЦСКА, мы это делаем для сборной. Костяк команды – это всегда ЦСКА. Мы хотим, чтобы вы навели там порядок. Мы знаем, что там делается».
Это многозначительное «мы» не только намек на могущественный КГБ, но и на первых людей государства. Андропов дал понять, что кандидатура Тихонова согласована с генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым. Поддержка получалась хорошей, но Виктор всё равно отказался. Рига стала для него во всех смыслах родной.
Виктор свёл свой отказ к решению семейному:
– Моя жена не хочет покидать Ригу, да и я сомневаюсь…
И тут Андропов произнес сакраментальную фразу:
– В этом кабинете даже министры не отказываются.
Получается, Виктор сумел себя поставить покруче всяких министров. Но отказ его не был принят. Не знаю, сколько прошло бесед с Андроповым – две или три, – но это и неважно. Важно то, что Виктор получил невероятный кредит доверия. Юрий Владимирович выразился так:
– Мы вам даем карт-бланш. Вы можете убирать кого угодно – любых ведущих игроков. Надо наводить порядок.
Это ж КГБ – там знали, что на сборах творится, что нет никакой дисциплины, что началась вольница. А отсюда и плачевные результаты. Руководству рижского «Динамо» дали команду из Москвы искать замену. Но Виктор, вынужденный в конце концов согласиться, со мной высказался осторожнее:
– Я пока поеду на год – посмотрю. А вдруг у меня не выйдет, и придётся вернуться…
Точно так же он говорил, когда уезжал из Москвы в Ригу.
Купе с победным железом
Через год оказалось, что судьба опять за него. Судьба помогла ему, и он сразу выиграл чемпионат мира в Праге. Причём победа получилась невероятно сложной. Чемпионат мира проводился позже обычного, поэтому за сборную Канады играли хоккеисты, освободившиеся после первого раунда Кубка Стэнли. То есть Канада считалась безусловным фаворитом. В итоге, однако, Канада взяла бронзу. Хотя легендарный Марсель Дионн стал лучшим нападающим турнира, сборная СССР обыграла канадцев дважды: 4:2 и 5:1.
Второй фаворит – хозяева, чехословацкие хоккеисты – выиграл два предыдущих чемпионата мира и добился победы над нашей сборной в первом матче турнира: 6:4. За них, естественно, сумасшедшая поддержка трибун. И политическая составляющая тоже мотивировала – пражскую весну там никто не забыл, прошло ведь всего десять лет. Настрой у них был совершенно невероятный.
Сборная Чехословакии перед заключительными двумя турами имела преимущество в два очка и преимущество по общей разности шайб. Да ещё и по личной встрече. Но в предпоследнем туре сборная СССР победила с крупным счетом шведов 7:1, а сборная Чехословакии одолела канадцев с разницей всего в одну шайбу 3:2. Поэтому сборной СССР надо было победить Чехословакию в заключительном матче с разницей в две шайбы. Тогда была круговая система с двумя раундами. Последний матч стал, по сути, финальным. Правда, с форой для чехословаков. Но сборная СССР победила с нужным счетом – 3:1. И стала чемпионом по разнице шайб! По очкам было равенство. Между прочим, первую шайбу в той игре с Чехословакией забросил Хелмут Балдерис, которого директивно перевели вместе с Виктором из рижского «Динамо» в ЦСКА. Это был триумф!
И тогда вопрос о том, стоит ли Тихонову продолжать работу со сборной, окончательно закрылся. Хотя изначально неприятных разговоров было много. Дескать, не тот тренер, не готов, он не подходит. Рижское «Динамо», мол, чуть ли не дворовая команда, здесь совсем другой уровень. Вот вам и другой уровень!
А начиналось всё так… Когда мы его провожали летом из Риги в Москву на предсезонную подготовку, то выкупили целое четырёхместное купе. И полностью забили его всяким инвентарём – покрышки, резина какая-то, железки. Виктор скромненько на одной полке, а всё остальное пространство купе – это залог будущих успехов. Вот так он и приехал в ЦСКА – на покрышках и железках, которые пришлось потом таскать хоккеистам – в качестве нагрузки на тренировках.
Тяжело ему было на первых порах. Я приезжала к нему раз в две недели, чтобы постирать-погладить вещи. И чтобы привести в порядок квартиру. Тогда ещё мы жили на Ленинградском проспекте, совсем рядом с ЦСКА.
Приезжала всего на два дня и обратно – мне же на работу!
Конечно, ему было неимоверно тяжело в первый год. Там авторитеты – с игроками такого уровня он никогда не работал. В Риге был один Балдерис. И то – сколько с ним мороки. А здесь все по характеру балдерисы, а по мастерству некоторые и повыше. В общем, куда ни плюнь, попадешь в звезду. Но характер у Виктора был такой, что он умел не обижаться на все эти разговорчики, на недомолвки, на взгляды. Просто не принимал их во внимание. Он знал, что главное – работа. Ради дела он будет общаться с самым несимпатичным человеком. Даже с тем, кто его предал.
Всю жизнь удивлялась его характеру. Я бы так не смогла. Он ради дела мог легко пойти на любые компромиссы – и промолчать, и по морде не дать в ситуациях, в которых я бы уж точно не сдержалась. Мог всё негативное о себе прочитать, проанализировать, найти, где правда, где неправда, и сделать для себя выводы. Это потрясающе! Полное отсутствие злопамятности. Вот качество, которое он в себе воспитал. Он же не родился с ним!