261. (М.А.Й.). Не следует думать, что Там будет легче, чем здесь, и что очищение сознания от сора можно будет завершить Там. Все должно быть закончено здесь, ибо Там придется очутиться на ступени здесь утвержденного света. Правда, вспыхнут всеми огнями прежние накопления духа, но не прежде, чем будет сброшена ветошь земная. Не будучи сброшена, она не даст духу подняться. Сознание тяготеет к тем слоям, жизнью которых оно питалось во плоти и с которыми установлена магнитная связь. Только там тело уже не будет мешать с ними сливаться при каждом устремлении мысли. Мысль даст направление притяжениям сфер. Влекущею силой магнита будет та материя, из которой сотканы оставшиеся оболочки и которая будет вибрировать с созвучными этой материи слоями пространства. Что накопили в себе, тем и будем ответствовать магнитно и взаимно устремившимся к нам вибрациям Надземного Мира. Овладевший своими оболочками здесь будет владеть ими Там и контролировать таким образом линии магнитного притяжения к соответствующим слоям пространства. Мы, конечно, Поможем, но надо иметь, к чему было бы приложить. Потому-то и Сказано, что <имеющему будет дано, а у не имеющего отнимется и то, что имеет>. В этом смысл и значение этого кажущегося жестоким Закона.
262. (Сент. 19). Живем, осуществляя ступени Великого Плана. Для Нас все — только лишь следствия. Личной жизни Мы не Имеем, ибо личность есть явление, обнимающее собою одну только жизнь. Мы же Живем вне пределов одной жизни, и причины, порожденные Нами, уходят в далекое прошлое, и следствия их, хотя частично и уявляемые в настоящем, основой своею перенесены в беспредельность будущего. И даже связь Наша с Нашими Близкими сверхлична, ибо сияющие нити ее переброшены далеко за пределы одной жизни отдельной личности, переброшены из тысячелетий прошлого в цепь будущих жизней уже не личности, но бессмертной перевоплощающейся индивидуальности близкого Нам человека. Потому личных мыслей Мы не Имеем. Потому близкие Наши, следуя Нам, тоже стремятся, Нам подражая, жить жизнью сверхличной. Наши мысли о мире, о планете, о всех, кто на ней обитает, и о всем, что на ней. Планета — это космический корабль, управляемый Нами, устремленный вперед, в будущее, определенное Нами в полном созвучии с великими законами Космической Эволюции человечества. Называем эту Эволюцию Космической потому, что восхождение человечества по глобусам планетной цепи космично в размахе своем, ибо оно не заканчивается данною цепью, но переносится на планеты других звездных цепей, когда данная цепь заканчивает свое существование. Это великое шествие духов, совершаемое человечеством в пространстве и устремленное в беспредельность будущего, не имеет конца, но имеет ступени, начертанные Космической Волей. Этой орбитой и измеряется жизнь Нашего Сознания и природа и сущность тех мыслей, которыми Мы Живем. Ничто личное с ними невместно. Это мир Наш и Дни Нашей Жизни. И Дни Наших Жизней Мы хотим, чтобы запечатлевались в днях жизни тех, кто, следуя за Нами, за Нами идет. Вот почему и для них, идущих за Нами, личное заменяется сверхличным, и индивидуальным. Каждый из Нас являет Собою Индивидуальность, живущую вне рамок личности, даже если Мы и воплощаемся в смертное тело. Но Мы Управляем и законами жизни его и явлениями его жизни и смерти. Чтобы осознать Дни Нашей Жизни и войти в эту Жизнь, надо выйти за пределы своей личности и подняться над ней, по формуле «отвергнись от себя и следуй за Мною». И тогда, и только тогда Наши Дни утвердятся в днях жизни того, кто за Нами идет и кто хочет быть с Нами. Не свое надо к Нам принести, но — принять надо Наше. Своим живет каждый землянин, но Нашим — лишь Наши и тот, кто сужден Нам. Сил надо немало, а также и неслыханного упорства, чтобы, найдя Нас, до Нас и дойти. Многие находят, но доходят лишь единицы. Только душу свою потерявши, обрести ее можно у Нас. Но зато и Мы с теми всегда, чья мысль с Нами и чья с Нами любовь. Сынами Света Мы их Называем, ибо Свет Наш с ними и в них.
263. (М.А.Й.). Служение Иерархии Света, служение Владыке уявляется в малых подробностях жизни. В великих делах духу легче подняться над омутом повседневности, чем над суетной жизнью текущего дня. Но если сознательное служение Владыке стало потребностью устремленного к Нему духа, то повседневность можно превратить в каждодневность, то есть в постоянство каждодневного Общения и Предстояния непрерываемого. Последнее особенно трудно, если даже и установлен ритм каждодневного Общения в духе с Владыкой. Но Общение — это ступень к Предстоянию. Если достигнуто первое, то второе достигнуто будет. Ритм священных воззваний часто может остановить и погасить триумф торжествующей суеты. Ею люди живут и ею свой мозг заполняют. Но идущий к Владыке не суетлив, но Владыкой наполняет сердце свое. От суетных мыслей момента сознание можно освободить всегда, повторяя священное <Аум> и вызвав Образ Учителя Света в третьем глазу. Имя его усиливает воздействие <Аум>. Наступает ли тьма, или на сознание устремляются волны преходящих земных уявлений, трикратно можно в Свете себя утверждать, вызвав в третьем глазу Лик Владыки и Имя Его повторив и ритм священных воззваний, освободив при этом свой мозг от всех мыслей ненужных, не связанных с утверждением Света.
264. Каждую попытку темных примите как знак вашего служения Свету и служенья Владыке.
265. (Сент. 20). Говорим все о том же, его углубляя и расширяя. Углубление и расширение основ идет по мере роста и расширения сознания. И нов с Нами идущий каждый момент, ибо расширение сознания и углубление понимания восходящей спирали подобно. Качества духа остаются все те же, но беспределен их рост и рост чувств беспределен. И путь освещается пламенем сердца. Пламя любви, пламя преданности, пламя устремления и огни всех прочих качеств, неуклонно растущих, путь освещают ко Мне. Не устает в делании идущий, ибо с ним Луч. В Лучах Моих, поднимаясь, постигает он шаг за шагом, ступень за ступенью вечную правду сущего. Сияющим станет весь путь, когда растворится мираж личной Майи. Думают: отречение, отказ, лишение, — нет! Нет, не лишение и не отказ, но расширение, углубление и понимание, то есть вмещение. Потому Говорим: многое могущий вместить да вместит. Чаша вмещения увеличивается при росте мышления. Мышление — это искусство. Искусство мышления не многим известно. Это результат накопления многих жизней. В одночасье его не создать. Но если развито оно, углубление становится легким. Конечно, легкость эта весьма относительна, и сопряжена она с ритмом. О ритме мышления мало кто думал. Но утверждение его в каждодневности, словно на крыльях, несет дух к вершинам. Насильственно думать заставить себя невозможно. Обратный удар сметет результаты насилия, но ритм утвержденный преодолевает сопротивление среды, не вызывая разрушительной реакции. Когда ритм установленный прочен и нерушим и не колеблем случайностями жизни текущей, этот процесс расширения сознания и развития мышления идет очень быстро и притом совершенно естественно, без всяких вымученных усилий и надсады. Ритм и сила его еще понимаются мало. Когда ритм вошел в Общение и стал основой его, Учитель спокоен за то, что уклонений не будет, не будет скачков и не будет шатаний. Можно даже сказать, что спасение — в ритме. Ведь ритм — это тоже основа, на которой зиждется мир. На этой основе созидать можно прочно. Ритм можно внести во все отправления жизни. Наблюдения за жизнью природы учат тому, что все явления ее тоже подчинены ритму. Ритмически пульсирует атом, и сердце, и Солнце; и зиму сменяет весна, и расцветают деревья. И Солнца ритмичен восход в спирали движения в вечность. И в ритме труда плодоносность его увеличивается чрезвычайно. Ритм записей свидетельством служит их роста, умножая страницы запечатленных Пространственных Мыслей. В одночасье и их не создать. Где видите труд плодоносный, там ритм усмотрите, в основе лежащий его.
266. Устремляясь ко Мне, как можно Мое получить и к мысли Моей приобщиться, если ум занят своим! Освобождение сознания от всего своего, что его наполняет, будет необходимейшим условием успешности контакта со Мною. Тягость самости преградою служит Общенью. Вспышки самости надо гасить, и не только в преддверии Общения, но и всегда и везде, где она поднимает, подобно змее, свою голову, чтобы ужалить. А жалит она прежде всего светоносную сущность устремленного к Учителю духа. И когда яд впущен, омрачение, следующее за этим, становится неизбежным. Вред, наносимый самому себе, велик, уже не говоря об окружающих и о пространстве. Самость и тьма — неразлучны. Самость и есть питомник, гнездо, седалище и рассадник всех злых начинаний и света гаситель. Когда это чудовище поднимает свои змеиные головы, его можно унять, обуздать и активность его пресечь в корне устремлением ярым ко Мне. Вдвоем мы управим неуемным астралом и воле его подчиним. Подняться сознанием можно поверх обступающей тьмы, но как удержаться на этом подъеме? Меня призовите и Я Помогу.
266. Устремляясь ко Мне, как можно Мое получить и к мысли Моей приобщиться, если ум занят своим! Освобождение сознания от всего своего, что его наполняет, будет необходимейшим условием успешности контакта со Мною. Тягость самости преградою служит Общенью. Вспышки самости надо гасить, и не только в преддверии Общения, но и всегда и везде, где она поднимает, подобно змее, свою голову, чтобы ужалить. А жалит она прежде всего светоносную сущность устремленного к Учителю духа. И когда яд впущен, омрачение, следующее за этим, становится неизбежным. Вред, наносимый самому себе, велик, уже не говоря об окружающих и о пространстве. Самость и тьма — неразлучны. Самость и есть питомник, гнездо, седалище и рассадник всех злых начинаний и света гаситель. Когда это чудовище поднимает свои змеиные головы, его можно унять, обуздать и активность его пресечь в корне устремлением ярым ко Мне. Вдвоем мы управим неуемным астралом и воле его подчиним. Подняться сознанием можно поверх обступающей тьмы, но как удержаться на этом подъеме? Меня призовите и Я Помогу.
267. (М.А.Й.). Когда что-то мешает контакту со Мною или с Владыкой, не следует огорчаться, но следует подумать о характере пространственных токов, которые могут вторгаться и очень мешать, если они хаотичны. Неопытное сознание часто относит неудачу контакта на свой счет — это ошибка. Конечно, собственное неуравновесие тоже мешает, но наличие его установить легче, и тогда можно и огорчиться своим недомыслием. Что же свое можно променять на радость Общенья и чем своим можно его заменить? Об это следует тоже подумать. Сколько раз говорилось о том, что перед отходом ко сну надо утвердить положение мысли, и сколько раз это указание не соблюдалось. А почему? Неужели так трудно от себя отрешиться даже в этот момент, который может служить как бы символом перехода Великих Границ. Если не сможем от себя отрешиться сейчас, то как же отрешимся тогда, когда для последнего отрыва от Земли потребуется напряжение всех сил духа? Если утвердить эту привычку при жизни и усиливать ее ритмом, то и перед вратами смерти, которой нет, дух будет готов к полному отрешению от себя и всего земного, для отрыва и от Земли. Поздно готовиться лишь накануне. Вся жизнь должна быть подготовкой. И утверждение положения мысли перед отходом ко сну очень поможет подготовить сознание и к переходу Великих Границ, ибо этот переход аналогичен.
268. (М.А.Й.). Яркой особенностью вспышек астрала является их аритмичность.
269. Каждый день есть ступень для подъема, если дух идет вверх, и ступень нисхожденья, если дух идет вниз. Каждый день — как ступень, утвержденная волей ведущей, волей духа. Можно кверху идти, можно книзу — Все зависит от выбора воли, Ибо путь есть путь духа и в духе лежит; Ибо все — только в духе, и все в человеке; Ибо сам человек и есть путь, и есть жизнь, Если следует он за Владыкой, являющим Истину духу.
270. (Сент. 20). Учитель примет все знаки заботливости, внимания и признательности со стороны ученика. Не Ему нужны эти знаки, но тому, кто их уявляет. Ведь это всё ниточки связи, устремленные от сердца преданного ученика к Сердцу Учителя Света. Сердце питается этими чувствами так же, как и мозг питается мыслью. Сердце тоже нуждается в питании. Огонь сердца, как и всякий огонь, требует топлива. Этим топливом будут лучшие чувства, уявляемые как приношение незримых даров на Алтарь Великого Сердца. Связь эта, прорываемая лучшими чувствами сердца в пространстве, остается в нем и тогда, когда сброшено тело, и служит она магнитною нитью, соединяющей Учителя с учеником поверх плотных условий. Очень важно понять, поверх чего протягивается Серебряная Нить Связи. Сознание поднимается над всеми оградами повседневности и обычности, над всеми условиями преходящего, чтобы, поднявшись, увидеть и ощутить, как эта сияющая Нить, кроме которой нет ничего, соединяет Владыку с идущим за Ним. Об укреплении и усилении Серебряной Нити следует думать. Можно усилить ее, можно сделать ее прочнее стального каната, прочнее цепи железной, ибо она и в огне не горит, и не тонет в воде, и не ржавеет. Она может оборвана быть и повиснуть в пространстве, но причиной того никогда не бывает Учитель. Как же бережно надо ее охранять. Не срастить двух концов разорванной нити, как струны не срастить. Потому самое ценное, что имеем, заботливо обережем. Цветы нуждаются в поливке их каждодневно, чтобы не засохли они. Также и Нить Серебряной Связи нуждается в каждодневной заботе о ней. Не может порваться она, когда сердце пылает любовью и преданностью к Владыке. Не может погаснуть любовь, питаемая сознанием каждодневно. Чувства, устремляемые к Учителю Света, растут. А чувства по природе своей беспредельны. И предела усиления Серебряной Нити нет, ибо ведет это усиление Нити к полному слиянию сознания ученика с сознанием Учителя Света. Палория (Палория — полное объединение сознаний.) — есть состояние, указующее на достижение очень высокой ступени.
271. (М.А.Й.). Во всяких условиях жизни человек может к Нам устремляться. Пусть устремление это будет не временным и спазматическим, но постоянным. Нет ничего в жизни столь важного и значительного, что бы могло заслонить Нас и поставить временные, случайные и преходящие условия жизни превыше того, что является наинужнейшим для человека. <Ни дела, ни обстоятельства, ни характер, ни причины всякие не могут служить> препятствием устремлению к Нам. Мы готовы поддержать каждую искорку духа, каждое устремление, обращенное к Нам, и ответить на каждый зов сердца. Если о Нас позабыть, то угаснет сердечный огонь и лучшее, что есть в человеке, заглохнет в сутолоке материального мира. Ритм каждодневный даст духу силу идти по пути, и шаг его будет тверд и неуклонен. До Нас каждый может дойти, если захочет. Поможем, но приложить усилие дух должен сам. Поведем, но руку к Нам протяните. И Встретим, когда час ваш пробьет.
272. (Сент. 22). Утвердить памятование постоянное о Владыке все же возможно, хотя и потребует это немало труда и усилий. Легче всего достичь это любовью. Преданность, устремление и все прочие качества духа тоже сближают. Но любовь — путь ближайший. Когда она есть, не надо тогда заставлять думать себя о Любимом. Где Любовь, там и сердце, ибо сердце и любит. Сказано ясно — где сокровище ваше, там и сердце, и не надо тогда никаких вымученных усилий, ибо любовь не знает преград ни времени, ни пространства. Расстояние для нее — ничто. И когда она есть, не имеет значенья для духа, в каком теле и где находится он, живет ли он на земле или в Мире Надземном. Любовь можно усилить, если думать о ней постоянно. Любовь плодоносное чувство. Во имя любви к Родине бестрепетно смотрит герой смерти в лицо, готовый за нее умереть. Жертва, отказ и отречение — это для них, не знающих любви. Но для Любви — это приношение и радостная отдача. Любовь отдает и приносит Любимому лучшее, что имеет, — и это без нарочных дум и вымученных усилий. Там, где требуются годы долгих и упорных усилий в сосредоточении и упражнении. Любовь достигает естественно, просто и почти для себя незаметно, ибо огонь Любви, огонь сердца превышает все прочие чувства, превышает пламя других приношений. И преданность, и равновесие, и устремление, и торжественность без Любви — как форма без содержания: и все, кажется, есть, а главного не хватает. Размышление о чувстве Любви в непосредственной связи с Владыкой будет как бы нагнетением этого чувства. Ведь чувства можно нагнетать сознательно. И тогда мысль просто и естественно будет постоянно находиться около Того, Кого любит сердце. Мысль и забота о тех, кого любим — и это без всяких насильственных дум. Только Любовь может сказать: что еще я смогу принести Тебе сегодня, Владыка? И приносит без счета. Так наитруднейшее достигается просто Любовью. Можно подумать о том, как выполняется труд любимый и не любимый. Насколько радостен, легок и светоносен труд первый, и темен второй, омраченный. Труд радостного подвига творим быть может только в любви и любовью. Иначе — не подвиг, а нудная, тяжкая и унылая обязанность. Радостным должен быть подвиг, но он невозможен, если нет в сердце любви к Тому, Кто на подвиг Позвал. Так преуспеем любовью и ей победим и ею пройдем беспрепятственно там, где громоздятся громады препятствий.
273. Пусть сперва неделание людям зла, а затем делание людям добра станет врожденной привычкой, то есть натурой второй, и тогда не надо уже будет утверждать рядом повторных усилий то, что стало плотью и кровью природы человека, творящего благо. При этом хорошо не забыть, что благо творить можно мыслью. С одними людьми в мир входит благословение, с другими — проклятие. Одни свет с собою несут, другие тьму. Мысль светоносная носителя ее окружает Светом незримым, нерукотворным, а мысль зла — тьмою. По светотени мыслей делятся люди на тех, кто служит тьме и кто Свету. Постоянный над мыслью контроль регулятором будет огней, в микрокосме человека творимых. Когда в сердце пылает любовь к человеку и миру — не нужен контроль, ибо мысли любви есть мысли блага.